Целители

      Целитель Сметвик, обрадованный тем, что юные целители просят его совета, с удовольствием присоединился к Гермионе. Когда они вошли в Больничное крыло, Гарри увлеченно переписывался с порозовевшей девочкой. Гермиона отметила улучшение общего самочувствия ребенка.       — Ну, что у нас тут? — поинтересовалась юная целительница.       — Пандора Лавгуд, — прочитал Гарри. — Полтора года назад проводила эксперимент, в результате которого оказалась в детском теле, практически ничего не помнит.       — Практически ничего — это сколько? — спросила Гермиона, подходя к девочке Пандоре.       — Как оказалась в Лондоне, где ее дом, почему не может говорить и где гуляла полтора года, — ответил мальчик.       — Предлагаю вызвать сюда Ксено и Луну Лавгуд, — предложил Гиппократ, с такой ситуацией встречавшийся впервые. — Может, хоть что-то станет яснее.       — Очень хорошая мысль, коллега, — кивнул Гарри. — А мы пока стабилизируем девочку, что-то мне не нравится. Миона, душа моя, подключи-ка ей кардиомонитор, что ли.       — Ага, — кивнула Гермиона, подключая девочке, лежавшей в одном белье на кушетке, артефакт, сделанный в Мунго по описанию Гарри.       — Накрыть надо чем-нибудь, — вздохнул мальчик, накрывая девочку простыней, — зовите своих Лавгудов.       Ксенофилиус, услышав имя найденной девочки, в Хогвартсе появился в течение часа, с ним была и девочка, удивительно похожая на найденную, просто одно лицо. Встречу семьи наблюдать было болезненно: мужчина упал на колени в рыданиях, а девочка, представившаяся Луной, просто смотрела, не отрываясь, на Пандору. Она сидела так, просто смотря глаза в глаза, как будто даже разговаривая с Пандорой. А потом Луна прижала руки к груди, тихо всхлипнула, начав заваливаться.       — Гарри! — воскликнула Гермиона, подхватывая ребенка. — Остановка.       — Работаем, — коротко сообщил он, начиная привычные реанимационные действия. Пандора смотрела на происходящее, широко раскрыв глаза, а Ксено Гермиона зафиксировала чарами, чтобы не мешал. Массаж сердца, уколы, заклинания, аналогичные дефибриллятору. Прошла, казалось, вечность, когда сердце Луны наконец запустилось.       Девочка судорожно вздохнула, открыла глаза, смотря на двоих целителей, отнявших ее у Смерти. Гарри вздохнул, и приманенный чарами второй артефакт-кардиомонитор присосался к Луне. Гермиона взглянула на параметры, нахмурившись. Юная целительница поняла, что здесь ситуация намного тяжелее, чем у Пандоры, поэтому она привлекла внимание мужа к одному из параметров.       — Видишь? — спросила юная целительница.       — Вижу, — согласился Гарри. — В больницу надо обеих. Тут у нас затяжная депрессия еще, учти.       — Да тут у обеих все не весело, — Гермиона вздохнула и вызвала Тинки. — Ксено, мы забираем их, в больницу вас эльф доставит. Попозже.       Вызванная к дому Грейнджеров перевозка больных увозила двух белоголовых нестабильных девочек в больницу, а доставленные эльфом непосредственно к больнице целители переодевались. У них было минут пятнадцать, чтобы одеться и предупредить всех, кого можно, о двух нестабильных пациентках.       Уже в палате, когда исследования были позади, Гарри объяснял Ксено, что сейчас будет, а мужчина медленно осознавал, что у него теперь двое детей. Луна была очень нестабильной, она будто бы не хотела жить, а Пандора рядом с ней просто молча плакала, держа ту за руку. Проблема была еще и в том, что сердце Пандоры вело себя неправильно, с неприятной регулярностью выдавая фибрилляцию предсердий, а вот с Луной все было очень плохо, поэтому ее забирали на операцию через полчаса. Как девочка вообще дожила до своих лет, целителям было непонятно.

***

      Пока Луна спала после операции, а Пандора отдыхала после абляции, юные целители сдавали экзамены. Гермиона беспокоилась о Луне, поэтому поставила в тупик и математиков, и физиков, и химиков… Гарри, увидев, что происходит, решил поддержать любимую. Пока химик пытался разобраться с университетской биохимией, а физик — вспомнить то, чему его учили очень давно, спокойный, как бревно, математик просто зачел А-левел. Подумав, остальные поступили так же.       — Вечная проблема с этими вундеркиндами, — вздохнул физик за стаканом виски.       — И не говори, — ответил историк. — А если начинают нервничать, то вообще мрак.       — А у меня, похоже, просто учебники перепутали, — улыбнулась экзаменатор. — Географию не школьную взяли, а профильного факультета. Просто огромное удовольствие с такими беседовать. Умные, рассудительные, будто им по сорок, а не двенадцать.       — Ну, прошло и прошло, — хмыкнул математик. — Пусть с ними теперь университет мучается.       А дети вернулись в больницу, чтобы подлить зелий Луне, проверить Пандору и накапать успокоительного старшему Лавгуду. Ксено пытался понять, что ему теперь делать, когда юная целительница порекомендовала старящее. Мужчина не понял, при чем тут это, но девочка объяснила:       — Возможно, из-за того, что она маленькая, Пандору просто не пускает к ее памяти, попробуйте старящее, вдруг получится?       — Теоретически, — проговорил Гарри. — Такое возможно — детский мозг не всегда может воспринять сложные термины ученого.       — Вот именно, — кивнула целительница. — А так она станет большой, может, и найдется метод ее вернуть.       — Я об этом не подумал, — медленно кивнул старший Лавгуд. — Благодарю, попробуем.       Луна операцию перенесла хорошо, сердце ей починили, зелья справились с заживлением, удивляя врачей, впрочем, удивлялись они не сильно. Через неделю две девочки снова оказались в Хогвартсе, где Ксено дал зелье Пандоре. Правда, для этого девочку пришлось полностью раздеть, но это были детали. Оказалось, что целители были правы — Пандора заговорила. Она говорила очень быстро, но Ксено запоминал все, что говорила любимая жена. Впрочем, об этом целители узнали позже, а пока они развлекали Луну, объяснявшую, что не хотела умирать, а только поговорить со Смертью, чтобы та сделала маму прежней.       — Что скажете, Ксено? — спросил сидящий на стуле Гарри. — Заговорила?       — Заговорила, — вздохнул старший Лавгуд. — Вызвала огромное желание дать по попе, но это мы еще успеем, а вот обратный ритуал возможен, так что будем возвращать.       — Только вы расчеты проверьте, — улыбнулся мальчик. — А то Хогвартс взорвете, а он многим дорог, как память.       — Проверим, конечно, — кивнул Ксено. — Что будет с Луной?       — Все в порядке с ней будет, — спокойно ответил юный целитель. — Восстановится, а там, если мама появится, то совсем хорошо будет. Она себе сердце чуть не убила, обвиняя себя в смерти мамы. Чем же вы думали, Ксено?       — Бедная моя луковка, — вздохнул мужчина. — Я думал, что Пандора… Что ее больше нет, вот и не мог пережить.       — А Луна в это время думала, что вы ее обвиняете в смерти мамы, — сообщил Гарри. — Так поступать нельзя, дети — в первую очередь, рефлексии — потом. Все понятно?       — Понятно, целитель, — Ксено были очень неприятны эти слова, но мальчик был прав. — Пойду я к ритуалу готовиться.

***

      — Хочу пошалить, — заявила Смерти маленькая сияющая девочка.       — А по попе не получишь? — поинтересовалась Смерть, выглядевшая женщиной.       — Ну… — задумалась малышка. — Наверное, нет.       — Ты бы спросила сначала, — посоветовала Смерть.       — Неть! — ответил непоседливый ребенок. — Па-а-а-акость!       — Ой, нет, — вздохнула женщина. — Может, не надо?       — Надо! Надо! — запрыгала Тринадцатая. — Па-акость, воть!       — Надеюсь, мир устоит, — прошептала Смерть.