***
— Я повторяю свой вопрос. Что ты здесь забыла? — Всегда такой любопытный после секса? — Ты вынуждаешь меня таким быть, сунешь свой нос куда не следует. И бесишь… — Наши чувства взаимны, мистер Солсбери. Звонок телефона. Блаженное, до одури желанное спасение от неиссякаемых вопросов этого мужчины снисходит до Селены. Как бы не пыталась девочка заткнуть Солсбери поцелуем и потрахушками, которые, к слову, доставили ей дичайшее удовольствие впервые в этой грёбанной жизни, мужчина оказался тем ещё крепким орешком. У неё тут первый в жизни оргазм, а он и бровью не повёл, сука, вопросы задаёт! — Слушаю. О, Пресвятая Богородица, хрипотца, с которой Деймон в порыве… кхм… страсти просил её не сдерживаться, всё ещё при нём! То, как он произносит одно единственное «Слушаю», трепетом отзывается внизу живота девушки, заставляя её стыдливо краснеть от тех мыслей, которые заполняют рыжую голову. «Дура, используй эту возможность, чтобы придумать хоть мало-мальски правдоподобную причину своего нахождения в его кабинете!» — с укором мысленно твердит себе Селена. — Выезжаю. Коротко. По делу. И чёрта с два что можно понять! Этот мужчина, не одарив Лилит даже взглядом, решительным шагом движется к выходу из рабочего кабинета. Только что Деймону сообщили, что его обожаемую мамашу ФБР упаковало прямо в разгар приёма, мать вашу! Пока он тут забавлялся с бесспорно горячей и, чтоб её, узкой девочкой Лилит, Жозефину взяли за торговлю людьми и наркоту! Про какие доказательства ему пиздел по телефону Берт? Деймон останавливается, грея рукой металлическую дверную ручку. «Копы могут нагрянуть и в это местечко. Стоит забрать компрометирующие бумажонки с собой» — подумав, он резко разворачивается и, приблизившись к сейфу, забирает оттуда кое-какие документы. Селена, всё это время стоящая как статуя, продолжает изумлённо смотреть на мужчину, пока он забирает несколько папок со стола, не удостоив её даже взглядом. Перед тем, как окончательно свалить, Деймон бросает девушке грубое: — Советую убраться из клуба, куколка. Скоро это место будет кишеть копами. — Копами? Оттянув нижнюю губу Лилит большим пальцем и опаляя её своим горячим дыханием, Деймон сухо произносит: — Мы не договорили, так что не смей исчезать, Лилит. — А то что? — А то найду тебя, где бы ты не была, и заставлю очень сильно пожалеть. Солсбери уходит, не сказав танцовщице больше ни слова. Сейчас у мужчины есть дела куда поважнее, чем продолжение игр в кошки-мышки с этой девицей. Не проходит и получаса, как на телефон пришедшей домой Селены поступает звонок из бюро: «Ваша операция завершена успешно, агент. Благодарим за компромат, который вы с агентом Робом добыли. Приказываем прекратить дальнейшую работу под прикрытием». Сопровождаемый импульсивным криком ярости, телефон летит в стену. Селена зла. Те фотографии документов, которые она сфотографировала на свой телефон, автоматически загружались в их с Робом облако. Он не сдержал обещания, не позволил девушке найти доказательства убийства её родителей и просто отдал Жозефину ФБР! Сукин сын нарушил обещание! Пока Селена трахалась с Деймоном, её напарник накрыл Жозефину!!! Посуда, которой и без того мало в съёмной на время квартирке, летит в тартарары — тарелка за тарелкой, кружка за кружкой отправляются в утиль. Селена уничтожает всё, одолеваемая ненавистью к самой себе. Подумать только, если бы она не растворилась в моменте, самозабвенно подскакивая на члене главаря мафиозной организации, всё могло бы сложиться по другому. Она бы уговорила Роба поступить иначе, не провалила бы задание, ради которого цепляется за свою сраную жизнь все эти годы! Пара зачуханных гераней в горшках повторяют судьбу посуды. Выдавив из горла сдавленный хрип, Селена разбивает единственное зеркало, чуть поранив руку. Кровоточащий порез — ничто в сравнении с болью в её душе. Если бы подобное имело свойства обезбола, она бы уже давно вскрыла себе вены не раздумывая… Домашний телефон, уцелевший в истерической бойне самокопаний, словно «зазывает» Селену. Набрав номер, она дожидается голоса по ту сторону: — Это агент Селена, номер значка 2115367. Сообщите начальству, что я беру полагающийся мне после задания отпуск. Не дождавшись ответа, девушка бросает трубку. Ей плевать на эту работу. Теперь заботит лишь одно, и ради этого она продолжит игру в танцовщицу, даже если придётся отказаться от защиты и привилегий, которые даёт ФБР. Блаженно прикрыв набухшие от слёз веки, Селена произносит: — Лилит остаётся в клубе.***
Серая коробка здания ФБР вызывает у Деймона короткий, но исключительно сильный рвотный позыв. Благо, в лице он никак не меняется, сохраняя ледяное спокойствие — прямо сейчас перед ним находится проблема, которую неплохо было бы как можно скорее разрешить. Семейные взаимоотношения для него являлись довольно непростой темой, да и что там говорить — Жозефину никогда нельзя было назвать примерной матерью. Но просто оставить её просиживать остаток своих дней за решёткой мужчина не мог; тем более не было никаких гарантий, что из-за этого проблемы не перекинутся на его собственный бизнес. Да уж, ничего нормально без его участия произойти не может. — Жозефина Солсбери. Мне необходимо её увидеть, — натыкаясь на стену молчания в виде очередного человека в чёрном, Деймон поджимает губы. — Ладно. С кем тут ещё можно поговорить? — Вам стоит немного подождать, мистер Солсбери. Ждать действительно приходится. Более того, делать это он вынужден в точно таком же сером, как и всё здание, кабинете, крайне комфортно устроившись за одиноко стоящим в самом центре кабинета столом. «Я на допросе?» — почти вырывается издевательский вопрос, вот только в этот же момент дверь помещения открывается, являя на своём пороге фигуру, видеть здесь которую Деймон ожидает меньше всего. Бармен, он же Роб, он же гипотетический любовник Лилит, рассматривает его так, как обычно смотрят на обнаруженного за обедом таракана — разве что, омерзения в этом, казалось бы, равнодушном взгляде гораздо больше, чем удостаиваются насекомые. Омерзения вместе с удовлетворением; похоже, псевдо-бармен заметил на лице Солсбери тень замешательства. Деймону требуется ровно секунда, чтобы успешно взять себя в руки: — Ну и ну, какая интересная встреча. — Весьма. — Так что, наконец приступим к делу? Мне бы очень хотелось узнать, по подозрению в чём задержан член моей семьи? Быть может, расскажете мне, офицер? — Детектив, — поправляет Роб, даже не моргнув глазом. — А, конечно. Я привык к несколько другому обращению, когда видел вас своим… кхм, сотрудником. Роб едва заметно мрачнеет. «Двуличная мразь», — мысленно усмехается Деймон. Черт бы с ним, с бравым защитником порядка, Солсбери гораздо сильнее бесит другое: он не разглядел крысу у себя же под носом. Это тревожный знак, открывающий нехорошую перспективу: кто знает, сколько таких копов под прикрытием углубилось в здешний подпольный бизнес? Деймон, чёрт побери, ненавидит незнание. — На данный момент, мистер Солсбери, ваша мать подозревается в торговле людьми, незаконном сбыте оружия и наркотических веществ. Это не говоря уже о подозрениях в причастии к убийствам. — У вас есть доказательства? Роб тихо хмыкает, скрестив руки на груди: — Не думаете, что мы бы не оказались здесь, если бы их не было? Повисает долгое молчание. Деймон, прежде откинувшийся на спинку стула, подаётся вперёд, и улыбка на его губах не предвещает ничего хорошего. Только неприятности: — О да, что-то вы в самом деле могли раскопать, ведь все мы не без греха. Но так же я думаю, что вы можете блефовать — вы далеко не первый, кто тянет руки к моей матери и её делу в попытке откопать грязь, за которую вас тут же повысят и медальку дадут. — Вот как? Тогда вам не о чем волноваться. Если госпожа Солсбери действительно чиста и невиновна, долго её здесь не продержат, — Роб возвращает мужчине улыбку, и она ничуть не менее леденящая. Даже трудно понять, кто из находящихся здесь людей в самом деле контролирует ситуацию. Так или иначе, эта воистину судьбоносная встреча ни к чему толковому пока что не приводит, и Деймон, покидая штаб ФБР, на самом деле чувствует себя отвратительно. Сложно передать словами, сколько раз за милую беседу с детективом ему хотелось съездить тому по физиономии, да так, чтобы живого места не осталось. «Становлюсь слишком вспыльчивым», — думается как будто между прочим, — «это может закончиться неприятностями в будущем». Тихо шелестят шины сбавляющего ход автомобиля. Деймон без интереса разглядывает затормозивший перед ним инфинити, точно зная, кто находится за рулём. Поразительная пунктуальность — англичанин прибыл ровно в оговоренное ими для встречи время. Тонированное стекло медленно опускается вниз, являя собой улыбающееся лицо как обычно безупречного во всём Берта: — Что такой красавец делает здесь один? Садись, подвезу. Деймон мучительно закатывает глаза. Настроение его, впрочем, от шутливого настроя друга в самом деле немного улучшается: — Давай сразу к делу, — он оказывается в салоне, занимая соседнее пассажирское сидение. — Прямо так сразу? Да ты, как я вижу, совсем не в духе. — Этот парень, Роб, оказался крысой, причастной к тому, что Жозефина теперь рассматривает стены тюремной камеры. Как думаешь, я должен быть вне себя от счастья? Тёмный взгляд Берта вдруг становится совсем серьёзным. Он задумчиво барабанит подушечками пианистически-тонких пальцев по баранке руля, словно обдумывая, точно ли хочет рассказывать Деймону об узнанном. Но всё, впрочем, и так предрешено, ведь те, кто переходил дорогу Солсбери, всегда очень плохо заканчивали. — Это касается той шлюхи, Лилит, и нашего копа под прикрытием, Дей. Они связаны. Пока непонятно как — не могу сказать с полноценной уверенностью, что твоя рыжая из числа федералов, но то, что она что-то разнюхивает — факт. — А что-то конкретное ты узнал или пока что всё основывается только на предположениях? — О, я слышал, как эти двое разговаривали. Спешу обрадовать — прошлое у кристально чистой Лилит есть, и оно уж точно не такое безоблачное, как казалось изначально. Она преследует неизвестную нам цель. Она убивала, Дей. Возможно в Retrix она заявилась тоже для того, чтобы убить — и у меня нет никаких гарантий, дружище, что в таком случае ты не являешься её целью. — Если это так… — Солсбери глубоко вдыхает. Потом медленно, как можно более спокойно выдыхает, — то у неё было предостаточно возможностей, чтобы меня прикончить. Что-то ещё? — Постарайся не взорваться от ревности, когда я скажу, что Штицхен предлагал ей вместе сбежать в закат. Ах, романтика до сих пор жива. — Твою мать, Берт, я был бы безмерно благодарен, прекрати ты паясничать. — Ладно-ладно, молчу. Когда разговор сходит на нет, Деймон погружается в тяжёлые раздумия. Всегда полагающийся на разум и холодный расчёт, он внезапно оказывается охвачен дурными предчувствиями — это настолько ему несвойственно, что доставляет сильнейший дискомфорт. Наверное, даже больший, чем постоянно возникающий в мыслях образ Лилит. Глупо отрицать, что её появление в клубе не является простым совпадением. Да ещё и странное поведение, непонятное прошлое и неопределённая связь с псевдо-барменом вызывают целый ряд вопросов, на которые, увы, пока что нет вразумительных ответов. Конечно, всегда можно просто выпытать необходимую информацию, заставить признаться под дулом пистолета, однако Деймон с этим не торопится — нет, он точно знает, как нужно действовать. Он даст ей время. Он будет наблюдать за каждым её шагом, определяя несостыковки и ложь. Он точно доберётся до правды.«Кто же ты, чёрт побери, такая, Лилит?»
***
Неоновый свет Retrix ослепляет танцующую Лилит. Последние несколько дней девушка то и дело ощущает на себе пронизывающий взгляд определённо что-то подозревающего на её счёт Деймона. Разве сегодня исключение? Приватная вечеринка для самых близких в честь дня рождения Лиама служит Деймону лишним поводом поглазеть на Лилит в попытке раскусить этот таинственный орешек. Тусят скромно, не до размаху, когда обожаемая Жозефина, мать всея мафии, полирует своим задом тюремную койку. Пьющий Лиам отдал бы всё, чтобы заценить на ней местную оранжевую робу, но ах, мечты, мечты, где ваши ваши крылья! Скромность в банде Деймона — понятие неоднозначное. Орда танцовщиц в полном составе, салют, море алкоголя, в котором, при большом желании, можно утопиться, и естественно торт, большой такой, с сюрпризом. В зал выкатывают шедевр кондитерского искусства и под томную музычку Мэри высовывает из бисквита свои сиськи. Да-да, девочка не позаботилась о белье, а чем сливки не украшение? Пока Мэри искушает своим танцем, к Лиаму подкатывает девица с порошком, однако парень кремень, коль спор проиграл, старается не упортеблять. Деймон, вот же зараза, затащил Лилит в постель и обрёк бедного-несчастного Лиама на жизнь без наркотика. Плакать хочется, но остаётся лишь топить горе-горюшко в сексе и коктейльчиках. Выкатывают ещё два торта, — скромность явно не кредо Солсбери, перед носом которого, ах, вот сюрприз, из торта выпрыгивает Лилит. Мужчина так отвлёкся на слежку за другом-наркошей, что не заметил, как эта длинноногая закончила терзать пилон и влезла в торт. Что в таких случаях говорят? Сюрприз удался, пожалуй… Танцовщица виляет прелестями в образе плохого копа, какая ирония, чёрт возьми! Пафосные очки, блестящая фуражка с перьями, чёрная сетка, облегающая тело в виде боди, липучки на сосках в виде звёзд и грёбанные стринги. Атмосфера накаляется. Как-то само собой Берт уединяется с миловидным официантом, а Лиам с парочкой хихикающих голых девиц. В общей массе похоти неизменной остаётся только Лилит, сидящая на коленях у Деймона. Любил ли босс мафии сладкое так, как любит его здесь и сейчас, слизывая взбитые сливки с нежной кожи танцовщицы? Вряд ли… Вскользь поглаживая внутреннюю сторону её податливого бедра, мужчина играючи проводит кончиком языка по изгибу шеи. Она вздрагивает, пытается очнуться от этого дурмана, что не ускользает от внимательного Дея. Издав заинтересованный смешок, он резко подхватывает её на руки и уносит в укромное местечко коим стала vip-комната. Вот тут девица спохватывается, да только дверь захлопывается. Брыкания в мужских руках не приносят результата. — Я уже думал ты на успокоительном. Такая послушная, шок просто. — Если сейчас же не отпустишь, узнаешь, какой послушной я ещё могу быть. Я заставлю тебя плакать! — Пха-ха-ха! Ты забавная, теперь не хочу отпускать. — Я умею кусаться! — нарочито клацает зубами. — Кусачие твари меня не пугают, я знаю как их укротить. Девушка оказывается прижата к бархатной стене. Удушение не входило в планы Деймона, но импровизация — его конёк. — Ты была когда-нибудь на исповеди, Лилит? — мужчина смотрит на танцовщицу взглядом, полным серьёзности и присущей ему уверенности, однако фраза эта звучит так, словно он пастырь, исповедующий лютую грешницу. — Увлекаешься ролевыми играми? — в глазах Селены мечутся всполохи недовольства, этот наглец душит её! — К твоему, кхе, сведению, исповедь — вещь добровольная. Деймон чуть ослабляет хватку на горле танцовщицы, однако не убирает руку с нежной, несколько бледноватой кожи. Сменив взгляд на ещё более холодный, бессердечный, мужчина выдаёт своей добыче этакий «вердикт», прозрачно намекая, что, насколько бы хороша не была её задница, Лилит не выкрутиться: — Я задам тебе несколько вопросов, Лилит, и если мне не понравятся твои ответы или их отсутствие, не посмотрю, что трахнул тебя, закопаю в уже знакомом лесу, пустив пулю в красивое личико. Уяснила? Молчаливый кивок рыжей головы заставляет босса мафии победно ухмыльнуться. «Птичка в моих руках» — заключает про себя мужчина, наконец убирая свою мощную ладонь с её горла. Может, при обстоятельствах более красочного состава, он бы не стал показывать девочке свою тёмную сторону, однако дело дурно пахнет, Деймон подозревает, что эта куколка может быть сообщницей Роба, который, чтоб его, оказался легавым! Слишком уж много совпадений: её кристально чистое прошлое, по словам Берта, тесно связанное с «барменом», её необъяснимые прогулки в его кабинете, одна из которых была всё с тем же Робом, её таинственное прошлое в борделе покойного Фарида, чьи девочки не слыли кротким нравом. Она — загадка, которая может быть заслана либо копами, либо конкурентами теневого бизнеса. Деймон никогда не приходил в восторг от такого рода загадок и менять свои установки явно не собирается. — Задавай свои вопросы, но надеюсь, ты не собираешься звать меня замуж, а то придётся разбить тебе сердце, — всё-таки не сдерживается от колкости рыжеволосая. — Ха-ха, не смеши, у меня нет сердца! — Тогда я очень внимательно тебя слушаю, — выдавливает она, скрестив руки на полуобнажённой груди, соски которой то ли от холода, то ли от страха, выпирают через липучки в форме звёзд, что не ускользает от мужского внимания. — У тебя какие-то пунктики насчёт замужества? «И нахуя я вообще спрашиваю это?» — С чего ты это взял? «Вот уж не ожидала ТАКОГО вопроса». — Ну ты же собралась разбивать моё несуществующее сердце. — Так может не в пунктиках дело, а в тебе, Деймон Солсбери? — Пха, во мне? Я харизматичный, привлекательный мужчина, способный довести любую женщину до оргазма, тебе ли не знать, — он подмигивает, намекая на ту страсть, что они учинили на его столе. — Вдобавок я богат настолько, что ни одна из моих любовниц не жаловалась! — А ещё ты «скромник», надутый самоуверенный индюк, считающий, что раз он сорит грязными деньгами направо и налево, то весь мир должен быть у его ног! — Прикуси язычок, Лилит, — недобро рыкает мужчина, сузив глаза. — Сам же сказал, что я на исповеди! Что-то не так поняла? — специально надувает губки, как это обычно делают силиконовые дурочки, работающие в клубе. — Отвечай на вопрос без сарказма, будь добра. Моё терпение далеко не бесконечно. — Не считаю замужество чем-то объективно восхитительным. Это не сказочный мир, перейдя в который начинается «сладкая жизнь». Мне отлично и так, одной. — Одной ли, Лилит? Помнится мне, ты заявила, что наш общий знакомый, Роб, твой парень. — «Роб, скотина, завалил мне всю операцию! Я знаю, Солсбери уже известно, что Роб агент ФБР. Надо выруливать… как-то». Я просто не хотела спать с тобой. — Что-то я не заметил этого, когда ты стонала подо мной. «Накинулась на меня так, будто сто лет не трахалась». — Не льсти себе, ты под руку повернулся, Деймон. Это был просто секс. Ничего. Большего. — «Да ладно, кому ты сказки рассказываешь, шутница!» Рад, что ты сэкономила моё время. Знаешь ли, девочки вроде тебя то и дело вьются под ногами после того, как я разочек их трахну. Приходится объяснять где их место. — «Скотина ты самоуверенная, как же я хочу врезать тебе по самым яйцам!» — со злобой смотрит на Деймона. — Вернёмся к Робу, милая. Известно ли тебе, что этот мудила — агент ФБР? — Да. — Давно? — С тех самых пор, как он выручил меня из одной передряги. «Лучшая тактика — рассказать правду про свою дерьмовую жизнь умолчав о том, кем на самом деле я работаю. Буду следовать легенде, с которой устраивалась в этот сраный клуб». — Передряги? — В подростковом возрасте я часто сбегала из ненавистного приюта и однажды, — шумно сглатывает, нервно заламывая пальцы, — добегалась. Несколько уродов изнаси… — нервно опускает взгляд. — Я понял, — останавливает её жестом руки. «Она что, дрожит?» — Потом те придурки отдали меня в бордель Фарида, в счёт уплаты долга, — поворачивается к мужчине спиной и собирает волосы набок, демонстрируя тату. — На моей лопатке есть тату. В один день копы накрыли этот бардель. Среди них был Роб, — вздрагивает, как только горячая ладонь Деймона нежно касается тату. — Так вы с ним познакомились? — шепчет он девушке в ухо, стоя за её спиной. — Да. Поэтому я знала кто Роб, или кем он являлся до работы в клубе, по крайней мере. — А не показалось ли тебе это странным, Лилит? Агент ФБР бросил свою работу, чтобы стать простым барменом, — разворачивает танцовщицу обратно лицом к себе. — Я зарабатываю на жизнь танцуя стрип, такие вопросы не должны лезть в мою голову. — В самом деле? — А должно быть иначе? — Ты отвечаешь вопросом на вопрос, Лилит. — Послушай, мне не нужны проблемы. Он сказал, что больше не коп и я поверила. Какая мне разница, чёрт возьми? Это всё, что ты хотел знать? — Я не закончил. «Браво, Дей, запугал девку до смерти! Спрошу, что стало с насильниками. Если признается, что убила их, как сказал мне Берт, то нет смысла дальше продолжать допрос». Что стало с теми, кто изнасиловал тебя? — «С чего вдруг такой вопрос? Он явно знает что-то. Это какая-то проверка?» — ошеломлённо моргает. — Я убила этих уродов и ни о чём не жалею. — Хм, интересно. — Не такой реакции я ожидала. — Не каждый день красивые танцовщицы оказываются убийцами. — «Ага, они ещё и агентами ФБР оказываются не часто, но тебе об этом знать рано». Не спросишь, как я убила их? — А ты хочешь рассказать? — мужчина удивлённо вскидывает бровь. — Не особо. Пристрелила и всё тут. — Так значит, умеешь обращаться с оружием. — обходит девушку по кругу, — Хороша в стрельбе? — издаёт смешок. — Лучше, чем ты можешь себе представить. — Заинтригован. Этому тоже в борделях учат, мм? Я конечно наслышан, что девочки Фарида могли ублажить даже самых извращённых недоумков, но чтобы настолько детально подходить к этому вопросу! Не-ве-ро-ят-но! — Училась сама, не могла позволить какому-либо недоумку изнасиловать меня снова. Ты про тир слышал? — Предпочитаю живые мишени. — Действительно, куда мне до вас, мистер Солсбери, великий и опасный! — Не язви мне, Лилит, — приподнимает подбородок девушки. — Тебе лучше не знать, насколько я могу быть опасен. — Так расскажи. Всё честно. Я тебе, а ты мне. — Предлагаешь излить тебе душу? — Это твоё решение. Даже если да, что изменится? Разве найдется человек, который поверит танцовщице на слово? Кому я расскажу? — Резонно. И что ты хочешь узнать обо мне, Лилит? — Деймон издаёт ироничный смешок. — Любимая книга. — Ты серьёзно? — Да. Ничто не расскажет о человеке лучше, чем любима книга, Деймон Солсбери. — Ты странная. — Мне уже говорили. Это не лечится. — С чего ты решила, что я вообще читаю? — Считай это предчувствием. Так что? — «Бойня номер пять», Курт Воннегут. — Хорошее чтиво. Но мне эта книга показалась немного… — девушка опускает взгляд, подбирая слово. — Тяжёлой? — Грустной, — возвращает взгляд на мужчину. — Полагаю, твоя любимая книга имеет счастливый конец, Лилит? — Очень неопределенный, я бы заметила. Читал книгу Евгения Водолазкина «Авиатор»? — Для танцовщицы ты слишком начитанная. — Так может, я завалила экзамены в универ и теперь танцую здесь, чтобы накопить на платное? — А ты завалила экзамены? — Нет. — Тогда зачем танцы? Почему ты здесь? Я знаю, что ты чиста перед законом, а значит не ограничена в выборе. — Девочек сюда приводят деньги, — руками обводит окружающее пространство, — а оставляет внимание, мистер Солсбери. — Пустословная фразочка. Почему. Ты. Здесь? — подходит вплотную к девушке. — Я больше ничего не умею. — Вот мы это и проверим! — хватает танцовщицу за руку и тащит за собой. — Куда ты меня снова тащишь, эй?! — Мы едем в тир, Лилит.***
Окончание тусовки радует гораздо сильнее, нежели могло показаться на первый взгляд, хотя, наверняка дело всего лишь в том, куда они сейчас направляются. Селене даже хочется рассмеяться — Деймон, этот серьёзный парень, действительно везёт её развлекаться! Вот уж правда, даже самые сильные мира сего становятся слабы перед эффектно подающей себя женщиной. Кстати о сильных, вид спокойно ведущего автомобиль Солсбери навевает воспоминания о той самой злосчастной поездке в загородный дом. С той разницей, что на сей раз все находящиеся в салоне знают, куда направляются. — Для начала заедем и приоденем тебя, — первым прерывает тишину мужчина, бросая на спутницу мимолётный взгляд. — Чем тебя не устравает моя нынешняя одежда? — Быть может тем, что в ней твои открытые сиськи светят ярче небесного светила? — он издаёт смешок, отдающий лютым сарказмом. — Надеюсь, ослепляют точно так же. Но я, если что, могу сделать одолжение и ослепить более тривиальным способом. — Ха, сколько же в тебе воинственности. Не удивлён, что место вроде тира для тебя — нечто похожее на антидепрессант, — мужчина ухмыляется, пока Селена только пожимает плечами. — Ладно, твоя взяла. Только учти, что денег у меня с собой нет, — эта фраза заставляет мужчину забыть о сдержанности, рассмеявшись в голос. «Его дело предложить, моё — согласиться. Всё справедливо. Интересно, что ещё предложит?», — даже удивительно, что такая мысль вдруг приносит ей удовлетворение. Двери дорогого бутика приветственно распахиваются перед новыми посетителями; Деймон никак не проявляет заинтересованности в услугах тут же подлетевшей к ним консультантки, одна белая блузка которой стоит как вся месячная зарплата условного среднестатистического официанта. Селена тихо присвистывает. «Дорого-богато шикует этот Солсбери на грязные деньжата». Естественно, она не сдерживается от ехидного замечания: — Предпочитаешь ни в чём себе не отказывать, Деймон Солсбери? — Как будто бы ты и так не знаешь ответа на свой вопрос. А дальше девушке предоставляется такая редкая в присутствии этого человека свобода действий. Отправленная выбирать одежду под напутственное, «что угодно на твой вкус, лишь бы грудь не вываливалась», она решает действовать на поражение. Появляясь перед Деймоном примерно через полчаса, она действительно почти не светит никакими частями тела, вот только едва ли мужчине это помогает. Селена чувствует его взгляд на себе — изучающий и опасно близкий к пожирающему. Как смотрит хищник на добычу, так Солсбери разглядывает потрясающе стройные женские ноги, стянутые чёрной кожей плотно прилегающих к телу штанов и открытые плечи, которые не прячет шёлковая ткань красного топа. Но в итоге он ничего не говорит, обходясь до жути сдержанным кивком и оплачивая всё, что его спутница пожелала приобрести. Селена свободным движением откидывает за спину копну вьющихся рыжих волос, прекрасно чувствуя сосредоточенное на себе внимание. Не сказать, что этот факт не поглаживает никуда не пропавшее из её характера самодовольство, однако куда больший интерес представляют возможности, которые могут открыться позже. Тем более это может оказаться последним шансом узнать ещё что-то — с каждым днём лезвие, по которому она идёт, становится всё тоньше; одно неосторожное движение — и печальный конец встретит её с распахнутыми объятиями. Тир встречает их непривычной тишиной. Хозяин этого местечка, плотно сложенный мужчина средних лет с услужливо улыбкой, быстро оказывается рядом. Он распинается, пытаясь задобрить дорогого гостя и его спутницу, на что Селена с трудом сдерживает порыв закатить глаза. Благо, Деймону на это насрать. Лилит не врала по части своих умений. Взявшись за ИЖ-35, она сходу снесла три цели на расстоянии двадцати пяти метров, после чего, мило улыбаясь спутнику, перезарядила винтовочные патроны. Понеслась.«С этой малышкой стоит держать ухо востро. Как представлю, что вместо обхвата рукояти пистолета она сжимает мой член, в штанах сразу становится тесно».
— Перейдём на рыбку побольше, — Селена, пребывающая в особо приподнятом расположении духа, хватается за карабин. Вот сейчас босс мафии ещё больше хочет её… Таких женщин он ещё не встречал! Лилит, умело удерживающая ствол и разносящая одну мишень за другой, совсем не похожа на мартышку с гранатой, о которой можно ошибочно предположить, глядя на невинную оболочку этой бестии. — Где ты научилась такому? — он вкрадчиво шепчет ей на ухо, подойдя со спины. — Слабая девочка должна уметь за себя постоять… — если по коже Селены и идут мурашки от этого бархатного тембра, она никак этого не показывает. Даже не оглядывается, глядя прямо перед собой. — Тебе так не кажется? — Ха. Где ты тут слабую увидела? — Деймон шутливо оглянулся, пытаясь найти ту самую слабачку. — Ты бьёшь метко. Даже белке в глаз после пьянки попала бы, пожалуй. — Не знала, что ты такой льстец. Пытаешься завоевать моё сердце? — Всё в клубе и так принадлежит мне. Твоё сердце — не исключение. — Не обольщайся. Ты можешь владеть телом, но не душой. Деймон не находится с ответом. Ещё минуту назад довольно улыбающаяся Лилит предстаёт перед ним непривычно серьёзной, а главное, говорящей такую правильную фразу. По выстроенной в его голове мозайке-образу легкомысленной и самоуверенной стриптизёрши резкой чертой проходит очередная трещина. Как итог, пришедший тоже пострелять Деймон так и не берётся за ружьё. Только смотрит. Лилит оказывается чертовски хороша. Мысль пойти поесть после этого кажется самой правильной в мире. — Выбор места, где мы можем перекусить, доверяю тебе. — Благодарю тебя, о Лилит, за оказанное великое доверие. Селена, ожидающая увидеть условный дорогой ресторан, теряется, когда вместо престижного заведения перед ней появляется вывеска обыкновенного киоска «У Йошимуры» — одного из тех, коими полнятся улицы Тотспела. Деймон улыбается, но не девушке — он смотрит прямиком на овеянного рыбными парами старого японца. — Мистер Йошимура! Старый ты чёрт, совсем не меняешься. — Кто бы говорить, Деймон! С детства тебя знать, роста прибавиться — а ума прибавиться? — Не надейся, что я побегу после этого плакать. Перерос уже этот период. Старик, мистер Йошимура, лишь хмыкает и играючи подкидывает в руке наточенный нож: — Меньше болтать. Заказывать надо, себе и спутница заказывать. Селена, прежде познающая на себе, что такое быть немой, как рыба, вскидывает бровь, с ухмылкой глядя на спутника. — Уличная еда? Серьёзно? — Лучшая уличная еда. Йошимура ерунду не торговать, — японец взрывается первым, а Солсбери лёгким жестом вытаскивает из бумажника несколько купюр. — Два рамэна. И, к твоему сведению, Лилит, еда здесь правда вкусная. «Пища богов», как называет её сам Деймон, оказывается приготовленной достаточно быстро; держа в руках картонные коробочки с ароматной лапшой, они выходят к набережной, минуя гуляющие парочки. — Вот уж не думала, что ты водишь дружбу с уличными торговцами. — Плохо меня знаешь, — параллельно с прогулкой мужчина умудряется есть, чем вызывает лёгкий приступ зависти у Селены; ей-то браться за пищу на ходу всегда становилось неловко. — Мистер Йошимура знал меня ещё мальчишкой, славный старик… я предлагал ему свою помощь, предлагал развить бизнес, но он меня и слушать не захотел. Иногда кажется, что его ларёк с места сдвинет лишь апокалипсис, хах. — Можно быть довольным жизнью, имея лишь ларёк за душой, как видишь. — Да, можно. Но не думаю, что когда-нибудь сумею это понять. Вечерняя прогулка плавно перетекает в ночную. Ещё через пару часов Селена следит за тем, как медленно окрашиватся в розовый линия горизонта. Они приветствуют рассвет вместе, сами не заметив, как быстро пролетело время. — Пора домой… — неловко подмечает Селена, поглядывая на подъезд, к которому они пришли. Деймон, как истинный джентльмен, проводил даму до самого дома, чего он прежде никогда не делал. Эта женщина раскрывает новые грани в, казалось бы, уже сложившемся непоколебимом характере Солсбери, заставляя совершать несвойственную ему хрень. — На чай приглашаешь? Селена заходится звенящим смехом: — Не сегодня. Но за вечер спасибо, — встав на цыпочки, она прижимается губами к его щеке, и всё внутри у Деймона почему-то замирает. — До завтра, мистер Солсбери. — Зови меня Деймон.***