Грозовые тучи собирались над городком. В воздухе виснет напряжением и отголосками магии. Запах знакомый, вызывающий тошнотворную сладость на кончике языка. Магия ведьм всегда пахнет по-разному: у кого-то травами и лесом, у кого-то росой и цветами. Но у той, к кому он пришёл на встречу, запах кисло-сладкий. От него в желудке ворочается недовольно ужин, а в горле стоит ком.
Земля пока твёрдая, но с первыми каплями дождя она станет невыносимо мягкой, противно хлюпающей под ногами. Чимин не любил осадки. Будь то снег или дождь — ему не нравилась такая погода. Она вызывает неприятные воспоминания и навевает тоску. Чимину больше по душе солнечные дни.
Девушка перед ним ехидно улыбалась, приветствуя сверкающими черными глазами. Когда-то они были зелеными, но магия имеет свойство менять таких существ, как она и он. Тёмная, очевидно, погрузилась в полное безумие, что часто случалось с теми, кто упивается своей силой. Чимин может и прожил не так много, как другие лисицы, но за двести лет он многое успел понять о природе других существ. И, к сожалению, ведьм он встречал достаточно. Конкретно эту — дважды.
Она словно преследовала его. Чимин хмурится, не понимая до сих пор её мотивов.
— Маленький лисенок. Уже восстановился? Или это иллюзия? — голос поливает ядом, растягивая гласные. Ничего не изменилось. И ведь хорошо было не видеть её все десять лет.
— Что тебе нужно, Гура? Зачем уничтожаешь невинных людей? — равнодушно спросил Чимин. Он напряжен с того самого момента, как понял, чего хочет ведьма.
— Только так можно заставить тебя прийти сюда, — тонкие губы, накрашенные бордовым, тянутся в ухмылке. Чимин не подавал виду, но как же эта сука его бесит. До сжатых кулаков, до гневного шипения и желания оборвать жизнь. — Злишься, лисенок.
Не вопрос — утверждение. Уши прижимаются к голове, а хвосты подрагивают. Чимин знает, зачем она это делает: хочет вывести его из себя, заставить напасть на неё. Но у неё не выйдет. Чимин терпелив и выдержит этот разговор.
— Зачем ты преследуешь меня? К чему это все было? — прищуривает глаза лис, успокаивая разум.
— Ты такой милый, Чимини, — мерзкое хихиканье и не менее отвратительное прозвище. Ему больше нравится, когда его так зовут друзья и Юнги. Особенно Юнги. У Юнги получается произносить с лёгкой шепелявостью и плавным затуханием букв на конце. Юнги говорит тихо, но ласково; от этого по всему телу растекается тепло. — Так любишь людей, что отторгаешь свою суть. Как давно ты ел нормальную для себя пищу? Пробовал ли хоть раз сердце человека?
Чимин скрипит зубами. С самого детства ему задавали один и тот же вопрос: как он держится без нормального пропитания. Лисам не свойственно есть обычную человеческую еду. Лисам надо есть сердца. А Чимину всегда было противно. Он лучше будет голодать (как было в его тридцать), перебиваться лесными ягодами или краденным хлебом (как в шестьдесят-семьдесят). Он срывался на животных, а потом давился слезами, смешиваемыми с кровью убитого оленя и каплями дождя.
Лишь однажды он попробовал съесть человеческое сердце. Тогда мать ещё не отказалась от него, питала надежды на то, что он станет «полноценным». А Чимина вырвало. Тот вкус до сих пор прячется травмой в его голове, запомнился навсегда.
Чимин особенный в своём виде. Он не может убить человека и добыть себе еду. Он слишком добрый и сочувствующий. Мать называла это слабостью. Чимин — слабый. Бракованный лис.
— А я тут тебе приготовила восхитительное блюдо. Не думаю, что ты сможешь от него отказаться в своём положении, — ведьма щёлкнула пальцами и между ними просыпалась небольшая горка… Сердец.
Чимин ощутимо дрожит, широко распахнутыми глядя на органы. Это… Людей… Ведьма взрывала дома, а людей забирала и убивала, чтобы добыть их органы. Эта сумасшедшая тварь сделала это… Для чего? Чтобы скормить их ему?
Внутренности сводит судорогой. В ушах стоит гул из голосов прошлого, в каждом — упрёк и обидные слова. Бесполезный. Беспомощный. Идиот. Дурак. Ненормальный лис. Чимин сгибается пополам здесь и сейчас, сжимая одной рукой живот, а другой — рот.
Ему так плохо, но сквозь пелену слез он слышит громкий безумный смех.
— Тебя так скручивает от голода? Все в порядке, Чимини. Ты можешь отпустить себя и поесть нормально. Тебе нужны силы, — Чимин отшатывается от приблизившейся к нему девушки и смотрит исподлобья.
— Ты ни черта не знаешь обо мне, — шипит сквозь зубы лис, стараясь не смотреть на гору чужих органов. От этой картины все ещё тошнит. Сердце где-то далеко заполошно бьётся. — На кой ты вообще все это вытворяешь?!
— Глупенький белый лис, — зелёные блики мерцают в полумраке с вспыхнувшими в небе молниями. Гром гремит отдалённо. — Белоснежные лисы — хорошие фамильяры. Вы очень сильные, особенно после того, как вырастает третий хвост. Магии в вас достаточно, чтобы разрушить страну.
Вот оно что. Она хотела сделать его фамильяром. И его желание её не волнует. Захотела и все. Вот только она не учла одного.
— Лисиц приручить невозможно. А заставить их дать клятву вечного подчинения ведьму — смерти подобно, — хмыкает Чимин, наконец успокаивая свой организм и выпрямляясь. Холодным взглядом пронзает уверенную фигуру в чёрном. — К тому же, меня ты не сможешь получить. Даже насильно.
— Проверим? — между длинными пальцами с острыми ноготками заискрилась магия.
На нос упала первая капля дождя. Зелёные искорки метнулись в его сторону. Чимин ловко отпрыгнул, но атака не закончилась. В один момент он не успел вовремя увернуться, из-за чего в плечо попал огонёк. Его тело пронзило током, колени подогнулись, едва не касаясь земли.
Чимин знает, что проиграет, если ведьма сейчас разозлится и использует всю свою мощь на нем. Он понимал это, ещё когда выпрыгнул из комнаты. Он просто надеялся на то, что разберётся с ведьмой до утра. Но такими темпами Юнги проснётся раньше и начнёт его искать. И чутье его приведёт сюда. А здесь Юнги быть нельзя ни в коем случае.
— Что же ты уклоняешься? Почему не можешь защитить себя? Выпускай на волю свои восстановленные силы, белый лис! — кричит ему ведьма, пуская ещё больше разрядов тока.
Чимин ведь не боевой совсем. Он всегда стремился решить проблемы и конфликты разговорами. Потому что сил у него нет. Он может использовать всякие лисьи фокусы, но у него нет возможности отвечать на чужие нападки. В этом заключалась его беспомощность.
А десять лет назад этот недостаток едва не стал его смертью.
Новая искра попадает по нему, и лис падает на землю. Из-за дождя появилось много луж, и его нога угодила как раз в одну. Тяжело дыша, лис смотрел в тёмное небо. Ведьма нависла над ним с кривой улыбкой.
— Устал, бедняжка. Не дергайся, — она протянула руки к его рубахе, расстегивая пуговицу за пуговицей. Чимин не сопротивляется. Он ждёт.
Когда глаза ведьмы удивлённо расширяются от увиденного, на его губах появляется усмешка.
— Я никогда ничьим не буду. И сил у меня нет, тебе придётся смириться. Ведь лисы без своих сердец практически люди, ты знала? — ведьма разъяренно шипит, как настоящая змея, а Чимин смеётся.
Его сердце сейчас далеко. И Чимин рад тому, что отдал его человеку.
— Где оно, паршивец?! Куда ты его дел, негодный лис?! — вопит тёмная, дергая его за грудки. Она несдержанно бьёт его по лицу. — С кем заключил контракт?
Чимин прикрывает глаза, продолжая улыбаться. Короткая схватка измотала его, но зато теперь ведьма отвяжется от него. Осталось найти в себе силы и встать, чтобы добить отчаявшуюся.
В сознании проплывают замедленными кадрами прошедшие десять лет, возвращая его в снежную ночь, полную метели и треска древесины, поглощаемой огнём. И к мальчику, который должен был умереть из-за большой кровопотери, многочисленных ран. Одна из них была смертельной. Но Чимин спас его, хотя его сил хватало только на то, чтобы залечить мелкие раны. Ту, что рядом с сердцем, у него ни за что не получилось бы убрать.
Если бы он не принёс клятву. Клятву связи.
— Зачем? — он не заметил, как ведьма снова опустилась рядом с ним на колени и теперь смотрела прямо в его разум. Она видела тот день в его голове, хотя тоже там была. — Зачем ты отдал ему свое сердце? Он гребаный человек, который умрёт раньше, чем ты получишь третий хвост.
Чимин с улыбкой вспоминает счастливую семью, которую случайно увидел, когда попал в чужой сад. Большое поместье с минимумом слуг и прекрасный сад, в котором цвели сливы и яблони. Чимину, не знавшему, что там живёт такая милая семья, нравилось там отдыхать в форме лисы. Все равно его никто не видел.
Но больше всего он наблюдал за маленьким мальчиком, который радостно бегал по двору и тихо смеялся. Ребёнок доброжелательно относился ко всем, а слуг уважал, благодаря их за труд. Чимин впервые видел такое поведение и от этого часто бодро подметал воздух или землю двумя хвостами. Он так много дворян повидал, но семья Мин была другой. И Чимину хотелось посмотреть, каким чудесным вырастет тот мальчик.
— Глупое создание. Влюбился в человека, хотя тот даже не знал о твоём существовании, — фыркнула Гура. В её глазах была густая пустота. — А теперь он убивает тебе и мне подобных. Ну и зачем ты его спас? Дал бы мне спокойно закончить…
Да, эта ведьма гонялась за Чимином уже тогда. Именно из-за неё прелестная семья Мин трагически погибла. Из-за неё Юнги чуть не ушёл вместе с родителями.
Как Чимин тогда злился. Его гневом можно было действительно спалить весь город. Сейчас это чувство снова возвращается, поднимая в нем волну энергии.
Его рука быстро перехватывает руку ведьму, не успевшую отскочить от него. Он валит её на землю и сдавливает обеими руками шею. Перед глазами заплаканное от боли и потери родителей того мальчика, которого он пытался незаметно оберегать от любой беды в течение двух лет. Перед глазами — красная пелена, а в горле клокочет громкое рычание. Клыки чешутся от дикого желания разорвать глотку этой тёмной.
Гура хрипит и бледнеет, вырывается из его цепких рук. Чимин давит сильнее. Когда же раздастся хруст позвонков?
Его заставляет остановиться громкий стук сердца. Его сердца. И оно все ближе. Уши дёргаются, когда он слышит чье-то затрудненное дыхание.
То, что он остановился, ослабляя хватку, и стало его ошибкой. Ведьма сбросила со своей шеи его руки и точным ударом в бок выбила из него воздух. В глазах темнеет, а из горла рвётся крик боли. Рука ведьмы застыла в его боку.
— Интересно, если убить того человека, твоё сердце же вернётся к тебе? И как удачно все совпало, он уже здесь, — Гура медленно поворачивает голову в ту сторону, где статуей замер Юнги. В его руках лук с уже натянутой стрелой.
Чимину хочется крикнуть Юнги, что тот дурак; чтобы убегал прочь. Но вместо этого его пожирает сильная агония, а тело бьёт крупная дрожь. Рука ведьмы быстро вырывается из него, и Чимин валится на спину. Кровь большим потоком вытекает из него. Дышать больно, мыслить трезво больно.
Юнги пускает стрелу в ведьму, но Гура уворачивается от неё. Чимин смотрит на неровный свет в груди Юнги, просвечивающий сквозь ткань. Какого черта он вообще пришёл?
— Извини, охотник, ничего личного. Мне просто нужно вернуть моему лису то, что принадлежит ему, — с этими словами тёмная срывается с места и появляется рядом с Юнги, протягивая руку к его груди. Мужчина не успеет уйти от прямого удара.
Всё перестаёт быть важным в этот миг. Никакая боль не может остановить, а злость и ненависть выжигает все хорошее внутри. Когти удлиняются, а разум куда-то уходит. Чимин прыгает в сторону ведьмы и Юнги до того, как женские пальцы касаются рубашки.
Рука отбрасывает ведьму назад, а тело становится перед мужчиной, ограждая его. Юнги зовёт его, но Чимин больше не слышит ничего, кроме стука своего сердца. Все инстинкты говорят ему защитить. И Чимин будет стоять до последнего.
***
— Ты долго не продержишься, Чимини. А твой мальчишка потом все равно умрёт, — сплевывает кровь ведьма. Чимин рычит на неё, кривя пальцы и готовясь напасть. — Даже меч тебе не поможет, охотник.
— Посмотрим, — усмехается Юнги, направляя меч на неё. Он все ещё взбудоражен тем, что происходит.
Юнги понимает, что ситуация — полное дерьмо, после взгляда на истекающий кровью бок лиса. Чимин не слышит его, сколько ни зови, а в его зрачках не осталось разумного понимания. Зрачки сужены, а когти заострились. Пшеничные волосы отсвечивают рыжим. Хвосты агрессивно бьют воздух.
Ведьма перед ним явно знает их обоих. Тварь тоже выглядит потрепанно, но гораздо целее, чем Чимин. Юнги не знает, что тут было до его прихода, но то, в каком состоянии его лис сейчас, уже не на шутку волнует.
Тёмная нападает на них магией, но Чимин отбивает все огненные шары в стороны и приближается к девушке. Юнги не стоит на месте, заходя сбоку и подкрадываясь сзади. Ведьме некуда идти.
Юнги вонзает меч в спину девушки, ровно в сердце. Чимин наталкивает её на лезвие. Ведьма пытается оглушить их своим предсмертным криком, но умирает быстрее, повисая безвольным телом на мече Юнги.
Она падает на землю. Юнги наконец-то выдыхает, пытаясь успокоить сердцебиение. И только тогда он понимает, что, даже несмотря на его спокойствие, пульс все равно остаётся слишком быстрым. Чимин перед ним падает на колени и скулит от боли, цепляясь не за раненный бок, а там, где сердце.
— Чимин, — бросается к нему мужчина и держит за плечи. Его одежда тут же пачкается черно-бордовой кровью. — Чимини, продержись немного. Сейчас…
Юнги не видит другого выхода, кроме как оторвать кусок от рубашки лиса и зажать рану. Ткань быстро мокнет, а Чимин стонет. Юнги держит его в своих руках, успокаивающе гладя одной, а второй прижимает к ране ткань. Не особо помогает.
Отчаяние. Юнги чувствует, как теряет Чимина. Лис дышит прерывисто, дрожит по-крупному.
— Чимини, что мне делать? Кровь… Не получается остановить, — черт возьми, Юнги готов плакать, держится из последних сил.
Пальцы Чимина неожиданно слабо сжимают его плечо. Лис улыбается сквозь боль. Карие глаза чуть прищурены из-за этого.
— Юнги… Я… Рад, что снова встретил… тебя, — Юнги машет головой. Первые капли сливаются с дождём. В горле застревает комок, мешающий говорить. Теплая рука лиса ложится на его щеку. На губах чужое дыхание. — Я ни о чем не жалею.
Мир застывает. Нет, это Юнги перестаёт двигаться. Он крепко держит Чимина в объятиях, смотрит на бледнеющую кожу. Пухлые губы накрывают его. Юнги больно. Он прижимает лиса к себе, вжимается в губы, не желая отпускать. Ни в жадные, уродливые руки смерти, ни куда-либо ещё.
Пульс замедляется…
***
Мальчик с черными взъерошенными волосами бежит в сторону деревьев, чтобы спрятаться за их ствола и от ищущей его матери. Они играют в прятки, и матушка водит, громко считая на крыльце дома. Юнги тихонько хихикает в ладошку, зная, что мама не скоро его найдёт. Юнги умеет хорошо прятаться. Он в играх мастер.
Внезапно он видит что-то белое и пушистое в кустах. Любопытство берет верх над ребёнком и он осторожно двигается к странному нечто.
Маленькая ручка касается белоснежного меха, а потом быстро отстраняется, едва мальчик заслышал приглушенное порыкивание. Янтарные глаза, красиво переливающиеся золотом в солнечных лучах, смотрят на него пронзительно.
Юнги пораженно застывает, глядя на лису. Долго любоваться собой она не дала, ускользая прямо из-под его пальчиков. Юнги потерянно смотрит вслед пропадающему кончик хвоста. Или, вернее, двух хвостов?
Позже Юнги спросит у матушки, бывают ли у лис два хвоста. Мама соврет и скажет, что нет. То, что она врала, Юнги поймет сразу по её испуганному выражению лица.
После этого Юнги ещё больше полюбил сказки про чудесных существ. Ведь он был уверен, что у встреченной им лисы было два хвоста.
