III. Охота на ведьм

Виктор покинул дом, когда на востоке забрезжил рассвет, но природа вампира не нуждалась во сне, а Мие на него оставалось менее трёх часов. Впрочем, если пропустить завтрак и школьный автобус, получалось даже более. Организм Мии принял решение единогласно. Едва установив будильник, она просто отключилась. А когда очнулась в странно сером полумраке и в судорожной панике нащупала на тумбочке браслет, с досадой поняла, что лишила себя целых трёх минут положенного отдыха. И то, что обнаружилось за окном, досаду только усугубило. Ветер нещадно трепал нежную зелень деревьев и кустов в саду (одним соснам, казалось, всё было нипочём) и гнал по небу угрюмо клубящиеся тучи. Те же в отместку зло сыпали мелким, наверняка ледяным дождём. Мия зябко поёжилась, но решительно распахнула гардины, встречая и такой день лицом к лицу. Будильник нудно загудел, возвращая её к постели, жаль, не чтобы, уютно завернувшись в одеяло, из тепла наблюдать за разгулявшейся непогодой, а просто застелить и уже в темпе начать собираться. Когда она спустилась на кухню, Виви в бледно-голубой шёлковой пижаме, стоя у окна, зевая, допивала свой кофе. Другая чашка терпеливо дожидалась на столе, выдыхая вьющиеся струйки ароматного пара. — Спасибо, — улыбнулась Мия, забирая её и с наслаждением делая первый осторожный глоток (вкусный!), — и с добрым утром! — Ты видела, что там? Доброе, ага... Задница полная, — отпив из чашки, скривила губы девушка. — Хорошо, что отец тебя не слышит. — Угу. А ещё не видит, что у тебя на завтрак, — поймав насмешливый взгляд, кивнула на посудомойку, где скучала одинокая тарелка. — У меня всё в порядке, между прочим. Уговор в силе. И витамины выпила. На тебя готовить не стала: знала, что не будешь. — В городе позавтракаю. Я сегодня сама тебя отвезу. Надо будет решить несколько вопросов. И вечером позвони, как освободишься. Возможно, я ещё буду занята и отец пришлёт кого-то. — А... — Я помню. Ты собирайся давай, — Мия отставила недопитый кофе. — Пойду покормлю Говарда — и выходим. Когда Виви приземлилась рядом с Мией на пассажирское сидение, машинально расправив юбку, в руках у неё, помимо дежурного рюкзачка, оказался предмет не её, и вообще явно не женского гардероба. — Не надо так смотреть. Я не раздеваю парней в подворотне (вот здесь почти не соврала: они раздеваются сами), и мужские куртки не мой фетиш (возможно). — Тогда... — Это Мартина. Стало прохладно, и он дал мне куртку. Не рассчитывая, думаю, что насовсем. Вот, спустя неделю, решила, что надо бы вернуть... — Виви, я только сегодня с ним поговорю. — Слушай, папа был против тренировок. Про куртку ничего сказано не было. — И всё же. Будет лучше, если я сама передам ему при встрече, — Мия протянула руку. Виви, поджав губы, отдала свёрток, неосмотрительно и вероломно лишив себя и вещи, и веского повода наконец увидеться. Сама виновата: глупо подставилась, а сейчас, настаивая на своём, только неминуемо вызовет совершенно ненужные подозрения. Нет, надо думать о более важном. Технику разыгрывания гамбита в шахматной партии, благодаря урокам отца, она изучила прекрасно. Мама к шахматам всегда была равнодушна. А значит, её временная жертва будет принята. И даже не воспринята как жертва, небрежно перекинутая на задние сидения. Через пару минут Виви уже безмятежно всматривалась в стремительно прояснивающееся небо, отрываясь порой от томика Брэдбери, лежащего у неё на коленях. А когда они подъехали к воротам школы и Мия приобняла на прощание дочку, традиционно пожелав хорошего дня, от былой непогоды не осталось и следа. Солнце, задорно подмигивая, отражалось в лужах на асфальте и в витринах открывающихся магазинов, согревая свежую, умытую дождём траву и посмеиваясь над осторожными, теперь скидывающими бесполезные плащи и куртки прохожими. Дверца захлопнулась, и Мия откинулась в кресле, приложив ко лбу руку, собирая морщинами и вновь разглаживая кожу. Следовало заехать в офис "Сверхъестественного", обсудить с Камиллой нововведения (они запустили сразу несколько проектов, но изначально было понятно, что все в разработку не пойдут) и очередные кандидатуры на приём в штат; определить степень готовности к судебному слушанию с юристами фонда, а вечером она назначила встречу Миккельсену, и на эту встречу ей вовсе не хотелось идти в выбранных в целях экономии времени джинсах, замученной заботами дня и отсутствием нормального сна ночью (вот только заботливой жалости ей не хватало, не от него). Но сейчас, покосившись на сиротливо скомканную, болотного цвета ветровку, она поняла, что именно в списке её дел на сегодня станет номером один. Мартин ответил сразу. Его голос нисколько не растерял звонкого обаяния молодости и теплоты, ничуть не изменился, как и адрес его квартирки. По дороге Мия заехала в знакомую пекарню, взяв два кофе в закрытых стаканчиках и горячие, аппетитные пончики в шоколадной глазури: да, с точки зрения пользы, подобный "завтрак" не выдерживал никакой критики, но она точно знала, кто оценит её выбор. Дверь открылась раньше, чем она нажала на кнопку допотопного звонка. Пакет из её рук и куртка куда-то взвились, а сама она оказалась прижата к широкой, прохладной груди. — Действую на опережение, — услышала она. — А то мне тут уже прописали... И ничего не оставалось, кроме как сомкнуть руки на его спине, как давно когда-то, и, сильно зажмурившись, попытаться не заплакать, не от горя, тревоги, страха или боли, от другого, совсем от другого... — Мартин, зачем? — Хороший вопрос, Мия, — он выпустил её из объятий, отступив назад. На неё смотрел всё тот же двадцатитрёхлетний мальчишка, однажды потерявший свою жизнь, цвет глаз, а теперь и улыбку. — Что произошло с тобой? — она пытливо вглядывалась в его лицо, вспоминая, как совершенно иначе, живее, непосредственнее, играли его черты. — Мартин... — Ладно, раз бить не будешь, проходи, — усмехнувшись, выдал он. — Бить?.. — Наша встреча с Ассаль вышла особенно горячей... "Хреновупырьтыэгоистичныйублюдок" – музыка для ушей... Мия поняла. — Знаешь, после того, как ты поступил... — она разулась, вновь подхватывая пакет. — Да, я сказал ей то же самое, когда она отошла и попыталась извиниться. Она вообще столько сделала всего... Не ожидал, что школы будут работать... И тебе спасибо, — посторонился, пропуская её вперёд. — Скорее уж юристам Виктора... — Мия прошла в единственную комнату (не захламлённую, но и уюта в ней не было – не дом, а номер гостиницы в аэропорту или на вокзале) и, подвинув подушку, села на диван. — Но она действительно сделала почти невозможное. Никогда бы не подумала... Так что да, на горячую встречу у неё было полное право. — Если б не регенерация, ты бы наблюдала её последствия воочию, — Мартин, так и оставшийся в проёме двери, потянул носом воздух. — Но кажется, на этот раз мне повезёт немного больше... — Тарелку давай, — улыбнулась Мия. — Кофе остыл уже, наверное. — Всё как я люблю, — хмыкнул вампир, занявшись поиском тарелки, кажется, в не совсем подходящих для этого местах (даже за полузасохшим фикусом в кадке) и, к удивлению Мии, выудив искомое из недр платяного шкафа. — Я тут всё ещё разбираюсь, — немного смущённо пояснил он, относя найдёныша к раковине. — Наверное, если бы я жила одна, в квартире у меня творилось бы примерно похожее, как бы ещё не... — Вот. Сверкающая чистотой тарелка гордо встала ровно в центр журнального столика, и Мия быстро выложила ещё тёплые пончики, протянув Мартину один из стаканчиков. — Расскажешь? — попробовала свой напиток и чуть не поперхнулась. — Дрянь редкостная. — Нормально, — возразил вампир, усаживаясь рядом, — расскажу. Тебе Ви сообщила? — Сначала Виктор, потом Виви. — Куртку передала. Через тебя. Значит... — Хотела сама. Я отговорила. Мартин... Ты знаешь о статусе Виктора и о связанных с ним рисках для... Виви в первую очередь. Твоё внезапное исчезновение, потом появление... — Я понял, — поставив стаканчик на стол, он встал, спрятав руки в карманы джинсов. — Я вовсе не... — Нет, это хорошо, что говоришь как есть, не ища удобных объяснений. — Мартин... — Было... не очень умно рассчитывать, что, пока меня не было, жизнь стояла на месте и отношения не изменились. Идиотией попахивает... По правде, не знаю, чем я думал, — вампир взлохматил волосы, меряя шагами небольшое пространство. — Просто... когда из года в год в отражении видишь одно и то же, происходит какая-то... деформация сознания. Я ведь ждал девчонку, ту... уверен был, что обрадуется, когда увидит... ну, подуется немного... А она... Другая совсем. У неё целая жизнь... Шоковая терапия... Здорово мозги вправляет... Теперь понимаю, что тогда испытал Ван Арт... Ей попало за меня, да? — Виктор переживает за неё, ты понимаешь. — Вот чёрт меня дёрнул написать... — вампир закусил губу, снова опускаясь на диван. — И ведь так вышло... просто. Я думал, она ответит типа "в выходные", а она... Нет, я не перекладываю ответственность – всё моё. Просто сбила меня с толку. — Она может. — Ну я и подумал, что Ви удобно, что она где-то неподалёку. А оказалось... — Она мальчишек подставила. — Фоллов. В курсе... Ви, по-моему, сама испугалась всей этой внезапности... или меня... — Вот это вряд ли, — усмехнулась Мия, вспоминая их "приятный ужин". — Она трудно пережила твой отъезд... и теперь... — Другая Виви смотрит на меня другими глазами... — Кстати, о глазах, — Мия пригляделась к нему внимательнее. — Это ведь не линзы и не татуаж? — Не первое и точно не второе. — Тогда что... — Меня никто не ловил и не ставил надо мной экспериментов, — Мартин посмотрел на неё прямее, иронично, даже зло, скривившись. — Кроме меня самого. — Ты о чём? Мартин? — Чем я себя развлекал, пока меня не было. Мия сглотнула: прозвучало услышанное как-то... — Ты помнишь, последнее время перед отъездом у меня не складывалось... — Ты не про школы... — Нет. Я про свою непереносимость одиночества, необходимость заботы о ком-то и бессмысленные попытки заткнуть пустые места... Используя кого-то. И про то, что всегда за этим следовало... — Мартин... Ты ведь... — Да. Во мне дело. Значит, и нужно было менять... во мне. А проще и привычнее – именно. Так я оказался в Китае. Банально и смешно – в монастыре Шаолинь. Почему? — кривая усмешка. — Именно так бы поступили любимые киногерои моей юности. — Почему не сказал Ассаль? Мне? — Я не знал, не был уверен, что надолго там. Тем более — когда вернусь и вернусь ли вообще. — Как же ты... А язык? — Меньшее из всех зол. Во Франции же я как-то прижился... Сложнее было скрывать природу. Хотя основное время обучения приходилось на световой день... Спустя почти год один из монахов, обучающих нас, сказал, что мне не технику боя тренировать стоит, а смирение и принятие себя. Истину открыл, — вампир хмыкнул. — И конечно, не здесь: случай, по всей видимости, был крайне запущенный... Назвал очень примерно местоположение одного из отдалённых монастырей к востоку от Лхасы. Как ты думаешь, куда я направился дальше? — Тогда ты прислал сообщение Ассаль? — Да. Мне в тот вечер так муторно на душе стало... Вспомнил... Мог бы тогда вернуться. А вместо... Просто написал, а потом выбросил телефон и карту. — И три года?.. — Я долго искал. Потом, когда нашёл... Фильмы с реальностью мало общего имеют – я это понял, когда абсолютное большинство моих сверстников впадают в кризис среднего возраста, а мне – куда впадать? Я только начал постигать прописные истины... — Когда ты стал таким... желчным? — Ну грех не посмеяться, а? Старейшина оказался немногим старше меня, но многим мудрее и просветлённее. Конечно, я был недостойным. Несколько месяцев жил поодаль, наблюдая и повторяя их ритуалы, действия, а после мне было дозволено приблизиться... Все эти практики, медитации, экстремальные испытания тела и духа научили меня... Сейчас покажу. Руку дай... Мия без опаски вложила руку в протянутую прохладную ладонь. Вампир чуть сжал её, прикрыл веки. Ничего не происходило. И девушка уже начала думать, что это какая-то изощрённая шутка... Как вдруг ощутила странное пульсирующее тепло кожей ладони. И тепло исходило от... вампира? — Это ты? — Как видишь, — тепло сразу бесследно исчезло. — Могу контролировать своё сознание и, как показал опыт с Ассаль, лучше сопротивляться гипнозу... Ещё вот цвет глаз поменял... Тут, правда, может, больше заслуги солнца. Оно в заснеженных вершинах гор особенно... старательное... Но вот смирению – увы... — Ты говорил про непереносимость одиночества... А все эти годы... — Клин – клином. Думал, выболит. Отсечение привязанностей... Думал... А потом понял, что не хочу. Медитируя на тёмное, расползающееся под тающим снегом пятно на соседнем склоне, понял, что в Нью-Йорке весна. А я ещё дальше, чем был. И не готов избавляться от привязанностей, которых и без того – по пальцам одной руки... И от эмоций. И выбранный путь совсем не мой. И вот я здесь. Снова. Один неоспоримый плюс вампиризма – начинать жизнь с двадцати трёх. С каждым приобретённым опытом возвращаться к исходной точке. Но я хочу не просто вернуться – ещё и вернуть. Привязанности. Важное. Важных... Ассаль молодец. У неё на нытьё такое просто времени нет. Зато теперь у меня есть ясное понимание счастья. Я был счастлив, когда ощущал себя нужным. В принципе. Вообще. Так что... Просто стоит заняться делом. Такие вот хотелки... — Вернулся...— Мия задумчиво оглядела тарелку, подцепив самый близкий к ней пончик. — Знаешь, а я бы взяла у тебя пару уроков в свете вновь приобретённого опыта. И Виви собиралась возобновить тренировки. Я поговорю с... — Я сам с ним поговорю. С этого следовало начать. Она неопределённо кивнула, откусывая и слизывая с губ крошки шоколадной глазури, с сожалением откладывая пончик обратно и констатируя: — Остыли. — Значит, — в почти карих и почти человеческих глазах зажёгся лукавый огонёк, — мой план сработал. И вампир с довольным видом придвинул к себе тарелку, отпивая холодный кофе.