III. Охота на ведьм

США, Нью-Йорк Виви держала в своей голове с полсотни отговорок, объясняющих возможные странности в своём поведении, вылетая в гостиную... где Мартина не оказалось. Хотя она только что слышала его голос... Ну или помешательство весьма бодро прогрессировало, достигнув стадии галлюцинаций. Конечно, можно было и дальше терзаться догадками, но проще... — Доброе утро, дедушка, — улыбаясь, как ни в чëм не бывало, поприветствовала она вышедшего ей навстречу вампира. — А к нам... никто не заходил? — Судя по тому, с каким проворством ты собралась, ожидаем мы лицо конкретное. Собрав волю в кулак (и заклиная предательский румянец), Виви прямо встретила испытующе лукавый взгляд: — Не верю, что папа тебя не предупредил, — буднично, ровно (неплохо, даже очень неплохо, Ван Арт). — Предупредил. Линн ожидает на улице. — А почему не здесь? — Я приглашал, но... Надо сказать, весьма неординарный молодой человек. Виви фыркнула в кулак, услышав подобную характеристику. Хотя, по меркам Ноэля, Мартин был ещё "зелёный", правда, не совсем (или совсем не) человек. А ординарностью во всём, что касалось их семьи, так вообще и близко не пахло. В углу на спинке кресла дремал Говард, судя по всему, не голодный. Виви от завтрака тоже уйти не удалось. Пришлось прилежно поковырять омлет и наспех, обжигаясь, выпить приготовленный Ноэлем кофе, а затем витамины. После, чмокнув вампира в прохладную щëку и закинув на плечо сумку, Виви выбежала из дома. Мартин, ожидая её, затерялся в тополях. Он стоял спиной к ней, в неизменных джинсах и футболке, тоже белой (просто совпадение), чуть запрокинув голову, сложив на груди руки, и по широкой спине и плечам пробегали, догоняя друг друга, солнечный свет и тени. — Загораешь? — как можно беззаботнее поинтересовалась она. Хотя уже загорел: контраст ткани футболки и кожи его рук не оставляли сомнений. Мастер парадоксов... Её вторжение явно не оказалось для вампира неожиданностью, хотя двигалась девушка почти бесшумно. Он спокойно обернулся с тихой, как будто печальной улыбкой. — Так, вспомнил кое-что... Встряхнул головой, прогоняя солнечный ветер. — Ну, пойдëм? — Угу... — немедленно нужно было сказать ещё что-то такое, возможно, глупое, просто создать видимость лёгкости, просто поддержать беседу... и Виви ткнула пальцем в принт в виде иероглифа на его груди. — Значит что-то? Мартин хмыкнул: — Должно быть. Хотя, знаешь, в Чайнатаун я бы наведаться в этом не рискнул. Но с ним однозначно симпатичнее, чем без. А вот тебе... — Мартин неожиданно протянул руку к её лицу, и Виви рефлекторно вздрогнула, уходя от контакта. Его пальцы успели вскользь задеть волосы над виском. Окончание задорно начатой фразы прозвучало глухо и настороженно: — ... такие украшения точно ни к чему. На его пальцах оказалась вездесущая тополиная почка. Виви мысленно произнесла такое, что и Коре бы не снилось, а папа так и вообще бы... — Ви, всё хорошо? — Да, — красноречие зашкаливало. — Мне показалось, ты как будто меня боишься. Или не показалось? — Нет. — Так. — Нет, — ну же Ван Арт, — тебе показа... То есть я не боюсь. Просто личное пространство, все дела... Она говорила и осознавала, насколько жалкими выходили её объяснения. Но, к её удивлению, вампир, кажется, эту ересь принял как должное (стольких подростков перевидал, конечно, и ведь мысли не допускал...). Вот только следующая его фраза, абсолютно логичная и уместная во вновь открывшихся обстоятельствах, стала для неё совершенно неожиданным ультиматумом. — Я понимаю. В таком случае, возможно, лучше отложить наше решение. На занятиях нарушение личного пространства неизбежно, Ви. Я должен буду показывать, помогать. Приплыли. Личное пространство... Ну, великий гроссмейстер, следующий ход... — Это другое. Это как на приëме у врача. Необходимость. — Уверена? Тренировки не должны приносить дискомфорт. — Уверена, Мартин. Поехали уже. Следующая неожиданность поджидала её за деревьями на дороге со своими незыблемыми и основательными четырьмя колëсами. — А байк? — никакого разочарования, только праздное любопытство... — Расстроилась? — заметил. — Подумал, что так спокойней и безопасней будет. — Вот и... зря, — вместо чуть не сорвавшегося "дурак" обиженно буркнула она и, открыв дверцу, бросила сумку на заднее сиденье и села рядом. Мартин усмехнулся себе под нос. Конечно, не зря. Это теперь она могла храбриться сколько угодно, да и тогда не призналась, но он-то отчётливо помнил, как Ви тряслась всю прошлую поездку, потому решение было принято задолго до условия, выдвинутого Ван Артом. Принято и осуществлено. Её "не в духе" затянулось. Мартин несколько раз пытался завести беседу, однако сухие, односложные ответы служили более чем прозрачными намëками. И вампир сдался. Молча она вышла из машины. Так же молча проследовала в раздевалку. Вернулась быстро... Вампир уже ждал её. Тоже переодевшись. Но не в... — Эмм... кимоно? Линн бросил на неё быстрый взгляд, опуская руки в карманы обычных спортивных штанов. — Нет. Точнее, есть, но не в нашем случае. Мартин в обучении неизменно следовал канонам, требовал неукоснительного их соблюдения во всём, в том числе это касалось и внешнего вида на тренировках. Таким она помнила его, таким ожидала увидеть, но сегодняшний день явно разбивал вдрызг все её ожидания. — А в чëм дело? — В ожиданиях. Ей стало не по себе: вампир как будто слушал её мысли. — Когда родители приводят ко мне детей два раза в неделю на полтора часа, я знаю, что ни один из моих учеников не станет мастером, но помочь им постичь основы боя, стать крепче физически, увереннее, направить переизбыток энергии в нужное русло я в силах. И делаю это. С тобой всё иначе, Ви. — Почему? — Чего ты ждëшь от тренировок? — замечая её растерянность, добавил. — Пожалуйста, правду. — Тогда обойдëмся без всех этих "познать себя" и "обрести гармонию"... Я просто хочу стать сильнее. Всегда хотела. Наивно так, понимаю. В мире твоих учеников и их родителей, моих одноклассников вполне осуществимо. Но не в моей реальности. Не в нашей. Здесь у меня нет шансов. Потому что мой бой с возможным противником из нашей с тобой реальности будет напоминать сражение совы и тренированной мыши. Боюсь, единственное неудобство, которое испытает сова, – мышь покажется ей жестковатой. — Поэтому бросила? — (Не только. )Да. — А сейчас? — Не знаю. — Спасибо за честность. И за сомнение. Так вот. Я хочу, чтобы ты знала: шансы есть всегда. Даже у мыши. Тем более, тренированной. Надо суметь грамотно ими воспользоваться. Этому мы и будем учиться. Не обещаю, что быстро. — (И хорошо.) Ладно. С чего начнëм? — С основной стойки. Ноги на ширине плеч. Колени чуть согни. Да. Теперь плавно качнись вперёд, перенося вес тела. Назад. Не торопись... Упражнения сменяли друг друга и поначалу казались смехотворно лёгкими. Однако спустя полчаса Виви начала уставать, а Мартин чаще стал напоминать о дыхании. Потому, когда они приступили к растяжке, девушка поначалу даже обрадовалась: танцевальная школа должна была принести плоды. Мартин это понимал: — Определённо, сильная твоя сторона. Всегда была. Нам стоит её учесть, Ви. Но и почивать на лаврах не станем. Всегда есть, к чему стремиться. И Виви, вытянувшаяся в идеальную струну к пальцам левой ступни, почувствовала сквозь тонкую ткань, как прохладная рука легла на согнутое правое колено, мягко, но настойчиво прижимая его вплотную к полу. Волна жара прошла по телу вместе с неконтролируемой дрожью. — Ви, не больно? — тут же отреагировал он. — Постарайся максимально расслабиться. Ты молодец. — Угу, — на приëме у врача, Ван Арт, ты на приëме у врача. Впрочем, очень скоро своему сбившемуся дыханию и горящим щекам ей уже не нужно было подыскивать оправданий. Планки сменяли отжимания, серии прыжков и приседаний, снова. Балансировка, статичная нагрузка на сдающиеся уже мыщцы. Ни говорить, ни даже разозлиться на, похоже, забывшего о её длительном перерыве Мартина ни сил, ни дыхания не оставалось. — Выдох через рот, дальше носом, Ви, и заново... Она плавно поднимала и опускала руки, словно держа на них чашу, в ритм своему выравнивающемуся дыханию. В голове было удивительно пусто, каждая мышца тела налилась тяжестью, как-то избыточно ощущалась, издавала одной ей слышимый гул... Завтра точно всë будет болеть... А ещё... — Закончим на сегодня. На удивление сил не осталось тоже, только пробормотать: — А стойки... удары, махи, а... — Успеется. Ты меня порадовала, Ви. В той же степени, что и огорчила. Хотя насчёт второго вопросы, по большей части, ко мне. Девушка, осевшая было на пол, отлипая от кожи ворот насквозь промокшей футболки, подняла на него глаза. — Упрямство должно быть разумным. Теперь я вижу, что оно ввело меня в заблуждение, и я перегнул палку. Нам стоит привести твои мышцы в тонус, мне – получше тебя узнать, а тебе – попробовать снова доверять мне. С последним у нас проблемы, так? — вампир сел перед ней на корточки. — Времени прошло... — она обхватила колени, словно закрываясь, — достаточно... Ты ведь понимаешь. — Понимаю. И впереди у нас его немало. Кстати, о времени... У меня есть ещё часа три в запасе. Погода прекрасная. Почему бы нам не прогуляться... — (Да!) Не думаю, что хорошая идея. Мне надо задание по истории доделать, проект по физике, дедушке обещала помочь... Я бы... но не... — Можно было проще, Ви. — (Проще – не честнее.) Да. — Завтра будет болеть, но придëтся пересилить. — Я знаю, Мартин. Танцы. Похоже. С утра часть упражнений выполню. — Утренние пробежки стали бы неплохим подспорьем твоей выносливости. — Чудесная идея, особенно завтра с утра, уверена (как бегают каракатицы, интересно... почему до сих пор она не задавалась этим вопросом). Кстати, завтра... — Зал освобождается в шесть. — Да, я именно об этом. Мы с Фоллами собирались навестить Кору в больнице. Думаю, к шести я смогу подъехать. Меня привезут. — Обратно могу и я. — Учту, спасибо. Ну так что? — Конечно. — Отлично. Осталось подняться, — хмыкнула она, неловко опираясь руками о пол, страхуя дрожащие ноги. — Сама, — опередив его устремление помочь. — Порядок, видишь? — Вижу. Душевая работает. — Намëк понят, воспользуюсь. — Ви... — Да ладно, шучу я. Скоро вернусь. — Подгоню машину, раз прогулка отменяется. — Откладывается, Мартин. — Всё в порядке, Ви. Значит, откладывается. Девушка, неуверенно, но с прямой спиной, как циркачка по битому стеклу, ступая, направилась в сторону раздевалки. Мартин задумчиво смотрел ей вслед. У них, определëнно, были проблемы. Недалеко от норвежско-шведской границы — Слушайте, просто пустите меня за руль, — их автомобиль нервно вильнул на подозрительно ровном участке лесного бездорожья. Ещё более за последние несколько часов заросшее щетиной хмурое лицо норвежца осталось непроницаемым. И Виктор, и Эндрю не спали уже сутки. Решено было ехать на двух машинах, чтобы не тратить время, если с одной из них в дороге что-то случится. За руль первого внедорожника сел Хольт. С ним были оба учёных и Эндрю. Оборудование распределили по двум машинам. Солнечный день автоматически исключил из числа возможных водителей Фрэнсис, определив для неё пассажирское сиденье в машине Миккельсена, который уверил, что к недостатку сна ему не привыкать. — Какого дьявола я подписалась ехать с вами? Угробите нас обоих... — поняв, что ни одно из её слов не доходит до адресата, вампирша замолчала. — Продолжайте, — Фрэнсис едва не подскочила на месте, услышав сиплый голос, кажется, впервые с момента знакомства обращëнный к ней. — Ваши эмоции... бодрят. И отвечают на заданный вами вопрос. Мне, по крайней мере. — Почему бы нам просто не поменяться местами? Это избавило бы вас от моих эмоций и необходимости вести подобие диалога. — Не хочу здесь останавливаться. — Пейзаж за окном не вдохновляет? Автомобиль ощутимо тряхнуло. — Скорее не вызывает доверия. Можете называть это чутьëм, но как только мы свернули на "более короткий путь", меня не покидает ощущение, что за нами следят. — Больше похоже на паранойю. Это, кстати, верный симптом частого недосыпа. Поверьте моему медицинскому образованию. Человек, который очень мало спит, перестает здраво оценивать реальность. Он воспринимает ее в чëрных тонах, игнорирует приятные события, перестает строить планы на будущее и вообще становится мрачным типом, начинает изводить окружающих своим пессимизмом или даже впадает в депрессию... — Не понимаю, о чëм вы, — тонкие губы едва дрогнули. — Транслирую бодрящие эмоции. А у мужчин старше сорока, между прочим, недостаток сна – причина импо... Договорить Фрэнсис не успела, лишь зрение с маниакальной цепкостью ухватило, как что-то с огромной скоростью влетело в приоткрытое боковое окно, вызвав истерично нелепую радость за сохранность автомобиля... или нет, потому что Миккельсен вдруг безвольно уткнулся лбом в руль, и их резко занесло на обочину, опрокинув в придорожные кусты. Испания, Барселона Им пришлось вернуться на место исчезновения Марии. Пока Виктор, под видом жаждущего возмездия владельца дорогого автомобиля с поцарапанным неизвестными вандалами бампером, добывал записи с камер, Мия пробежалась по офисам и магазинчикам в надежде получить ещё какую-то информацию. Двое из тех, с кем она не без помощи автопереводчика мило пообщалась, тоже видели фургон. Однако он не показался им особенно примечательным, потому, конечно, не запоминали ни номеров, ни как долго он простоял на временной парковке. Виктор вернулся не с пустыми руками. Почти одновременно с хлопком закрывающейся водительской двери позвонил Бенту: он выяснил всё, что мог, в полицейском участке и подходил к общежитию. Его завернули к парковке, рассудив, что удобнее будет обсудить все нюансы и просмотреть полученные видео в машине. Знакомый португальца рассказал, что дело Марии передали некоему комиссару Суаресу, и пообещал организовать с ним встречу. И хотя никто из троих всерьёз не верил в то, что комиссар прольëт свет на загадочное исчезновение Марии, ещё один возможный путь придавал (больше иллюзорного, но...) оптимизма. Видео смотрели в абсолютной тишине. Сразу стало ясно, что фургона они не увидят: угол охвата камеры не позволял. Виктор перемотал на время, указанное сеньорой Соледад, и ждать пришлось недолго: перед ними мелькнули и тут же пропали три чёрные фигуры. Лиц было не различить. Ван Арт отмотал назад, увеличил изображение, замедлив скорость. Ничего... — Ещё раз, — Бен, кажется, и дышать перестал, вглядываясь в скупую картинку. Виктор повторил. — У крайнего, запазухой... Повторил, нажал на паузу, увеличил... — Её, — негромкие слова португальца для Мии звучали окончательным приговором. — Это её рюкзак. — Но... — всё же ошибка, пожалуйста, пусть ошибка, — почему тогда мы не видели его на записи из университета? — Если она собиралась вернуться на занятия, могла оставить рюкзак в аудитории, — огласил уже прозвучавший в её голове ответ Виктор. — Но вы уверены? — Да. Она всегда таскала его с собой. Ошибки быть не может. То есть... встреча с Суаресом теперь лишена смысла. И больше ничего? — С комиссаром стоит поговорить, — возразил вампир. — Девушки начали пропадать незадолго до похищения Марии. Возможно... Молодой Страж выглядел абсолютно подавленным. И потерянным. — Я ведь был там. Был совсем рядом, Мия... — Мы вернëм её, Бен, — девушка прямо посмотрела на него, — вернëм Марию. Верь мне. Бенту кивнул и вышел из машины. — Мия... — Нет. Не надо, Вик. Не спрашивай, как я могу, когда сама не верю. Но не ему нужно взваливать на себя это. Я. Я во всём виновата. *** Когда Виктор уходил в душ, Мия, только ванную покинувшая, по грудь завернувшись в одеяло, с ноутбуком на коленях решала какие-то рабочие вопросы. Внезапно для неё (по-видимому, сказались перелëты и переживания) начались "такие дни". Обыкновенно девушка предпочитала проживать их (особенно первый, ноюще изматывающий) дома, в кресле у камина или в хорошую погоду на балконной террасе, с чашкой чая или горячего шоколада и книгой, укутавшись в любимый плед. Но сейчас она не могла позволить себе такой поблажки. Не заслужила. Вернувшись, он застал её сидящей на краю кровати, подогнувшей под себя ногу, в одной простенькой белой сорочке. Нахмурившись и глядя перед собой, она расчëсывала ещё влажные волосы. Точнее, безжалостно их раздирала, как будто и не чувствуя боли, которую себе причиняет. Ничего не чувствуя. И его. Свет, даже ночника, не горел, оттого призрачное сияние, проливающееся сквозь незашторенное окно на хрупкую (так и оставшуюся полупрозрачной) фигурку, виделось особенно ясно. И жутко. Луна, однажды даровавшая ей жизнь (нет, давшая в залог под беспрекословное служение... и сколько минут, часов, лет выкрали они себе, он её выкрал...), протягивала к ней ледяные руки. Утешить?.. Или молчаливо потребовать платы... "За каждый кусок счастья они платят свою цену"... Он смотрел на стиснувшие расчёску тонкие, нервные пальцы. Всего лишь вещь, кольцо... Лишëнная необходимого звена, обращëнная в ноль бесконечность... Пустое!.. Вампир, мгновенно приблизившись к окну, задëрнул тяжëлую портьеру. Только сейчас, придя в себя, Мия вздрогнула: — Ты быстро... А я... Ничего путного в голову не идëт... Я совсем забыла. Хотела тебя попросить доехать со мной до базилики. Нужна твоя консультация... И здесь... оказалась никчëмной. — Непременно доедем, — Виктор сел рядом, бережно привлекая её к груди: нежную, утомлëнную, по-особенному уязвимую. — Завтра. Сегодня тебе нужно отдохнуть. Мы сделаем всё, что должны, Мия. И для Марии. Не сомневайся. Ни в себе, ни во мне. Я всегда на твоей стороне, милая. Всегда. Кто или что ни говорили бы тебе об обратном. — Виктор... — А теперь позволь... — он забрал из её устало расслабленных пальцев расчëску. — Не могу безучастно наблюдать подобное варварство. ... Мысли цеплялись одна за другую, путались в её голове... но ни одна не убежала от чутких, внимательных пальцев, неторопливо разбирающих волнистые, слишком мягкие, тонкие, потому своенравные пряди, ни одна не ушла неправильной, неисцелëнной, неутешной, неуспокоенной... Ни одна... Ласковым шëлком вслед за плавно направляющими движениями послушно перетекая в незамысловатое плетение, оставаясь в его руках, оставляя тишину, наконец, тишину, пустую, дремотную лëгкость... — Останешься со мной? — наверное, прошептала она, или нет, но точно услышала... — Всегда, Мия. Так тепло, так уютно было в одеяле, в прохладе объявшего её тела (забравшего в себя, спрятавшего) всему, что болело в ней, а теперь (сейчас, недолго...и пусть) улеглось, убаюкалось, затихло... Её пальцы давно бессильно соскользнули с его непривычно тëплой (её теплом) руки, но Виктор всë ещë держал ладонь на худеньком животе, унимая, забирая и эту боль. Он всё ещё слушал, прислонившись лбом к тонкой шейке, как сглаживается, усмиряется тревожной птицей бьющийся пульс, как становится глубже и ровнее дыхание. Она не сомневалась. В нём.Он мог быть уверен (как и в том, что однажды дал ей более чем весомый повод усомниться). В нём она не сомневалась... Вампир осторожно поднялся, поправляя на ней одеяло. Улыбнулся тому, как, во сне потревоженная, она чуть сморщила нос и по-детски подложила ладонь под щëку. Неслышно покинул спальню. Сомневался он. Достав из бумажника крошечный предмет, переместился с ним к окну в гостиной. Лунный свет наделил предмет зловещим блеском. Ничего не стоящий. Сущая безделица. Возможно, заинтересовавшая бы разве что историков, непременно обнаруживших нелепый анахронизм. Герб старинного испанского рода на современном сплаве... Герб, очень хорошо ему знакомый... Но... Нет. Совершенно бессмысленно... Или же... Тихий стук в дверь номера. Не мог быть обманом слуха или ошибкой. Ван Арт знал это до его вежливого, но настойчивого повторения. Он знал, что за дверью стоит вампир.