Когда утонет Солнце

Наивно было полагать, что все произошедшее просто исчезнет и забудется. Но она могла попытаться. Начать жизнь с чистого листа оказалось до смешного просто. Мама на небесах; ушла первой, прыгнула в петлю и оставила их на попечение сначала безответственного отчима, потом — дерьмовой системы социальной опеки. От друзей из колледжа остались лишь контакты в памяти смартфона. Поэтому, получив на руки остаток зарплаты и очередную увольнительную, Ванни собрала единственную сумку и уехала из родного города. Никто не удивился столь резкому уходу. Она меняла рабочие места чаще, чем лак на ногтях. Затем — череда мелких, похожих друг на друга поселений и ферм, сон на заднем сидении фургона, завтраки в придорожных дайнерах, кипы газет и листовок с вакансиями и предложениями аренды жилья. Такие однообразные воспоминания смешались вместе, и вскоре девушка перестала запоминать названия, имена и подробности. Она бежала, и бежала в никуда, и не могла остановиться, нигде не находила покоя, пускай мир впереди менялся снова и снова. Удушающее предчувствие преследовало ее, всегда плыло за спиной, как бледная луна за едущей машиной. Дом и злополучная кафешка остались далеко позади, но каждую ночь она ждала, когда дверь комнаты в старом мотеле слетит с петель, когда копы потащат ее в ближайший участок, а на руках щелкнут наручники. Ведь она заслуживала этого, как и все преступники. И, как и все преступники, она мучительно боялась правосудия. Нервно дергалась от звука полицейской сирены, обходила стороной машины, следила за незнакомцами в толпе, постоянно переезжала. Снова и снова красила волосы, покупала линзы, меняла макияж и даже называлась разными именами, — лишь бы спрятать за маской настоящую личность. Никакие методы не могли унять гложущий изнутри страх, спасти от иллюзорных врагов за спиной или избавить от кошмаров. Она чувствовала себя как натянутая тетива, готовая броситься в атаку при малейшем признаке опасности, — она даже купила охотничий нож для самозащиты. Но вечное напряжение истощало ее. Выпивка и мимолетные свидания помогали расслабиться, но лишь ненадолго. В конце концов девушка оставалась наедине с поглощающей тревогой. Ванни знала, что отчаянное бегство рано или поздно сведет ее с ума. И в общем-то, не ошиблась. Очередным местом ее работы стала инди-студия, купленная крупной компанией для раскрутки. Тестировать детские игры, явно созданные ради рекламы, — занятие довольно скучное, но ей нравилось. Лучше, чем убирать столы, стоять на кассе или выполнять другую дешевую работу, которой она занималась последние полтора года. Платили не больше чем обычно, однако возвращение к родной специальности грело душу. Все-таки не зря она закончила технический колледж. Первые недели на новом месте прошли гладко. Персонала в студии немного, они мало докучали друг другу, да и общались обычно через почту и мессенджеры. В дополнение к офисной технике ей достались полноразмерные наушники с гарнитурой, очки виртуальной реальности и возможность играть большую часть дня. Бонусы работы бета-тестером. Впрочем, даже отслеживание баз данных и заполнение отчетов сильно не напрягали. Уж лучше весь день работать с однообразным кодом, чем с людьми или, боже упаси, детьми. Характер не позволял ей долго оставаться на подобных местах. Каждый день походил на предыдущий. Дешевый кофе в стаканчике по утрам, логи разработки, переписка в групповом чате, игры и длинные полосы отчетов. Тихо, однообразно, спокойно. На какое-то мгновение ей даже показалось, что все наладилось. Что все будет хорошо. На самом деле она всего лишь принимала желаемое за действительное. Это было лишь затишье перед штормом, перевернувшим ее жизнь окончательно и бесповоротно. Сначала появились мелкие графические баги, время от времени всплывавшие на периферии зрения во время игры. Битые пиксели, искаженные текстуры, шипящие помехи, как будто она играла в приставку на старом телевизоре, а не в новомодных VR-очках. Девушка не обратила не них внимания, вписала в документ и забыла — это ее работа в конце концов. Трудности начались тогда, когда описанные ею неполадки стали происходить в реальной жизни. Игру можно закрыть в любой момент, но смазанные пурпурные пятна не исчезали. Они мерцали где-то на краях глаз и испарялись, стоило ей обернуться; преследовали и после работы, появляясь за деревьями и в уголках комнат, словно наложенная неправильно текстура. Тени коллег разбивались на черные точки, складывались в чьи-то глаза и рты. Ванни быстро моргала, устало массировала пальцами глазные яблоки, покалывающие от напряжения. Нужно поменьше сидеть за экраном компьютера, вот и все. Она не сходит с ума. Она в порядке. Она… …она могла поклясться, что видела человеческий образ на стене. Призрачный страх, что мучал ее до этого, усилился стократ. Раньше преследователи виделись ею в людях и машинах на улицах; теперь врагом стала ее собственная тень. Ванни казалось… нет, она знала, сама видела эту улыбку, белки глаз, сверлящих ее спину. Оно наблюдало за ней. Девушка больше не могла контролировать свою панику. Она взяла неделю на отдых. Заперлась в съемной квартире. Занавесила окна, повсюду включила свет. Закрылась от внешнего мира, спрятала под подушкой нож и ждала — пока не знала, чего именно, но чего-то наверняка ужасного. Она теряла самообладание. Несколько дней без сна истощили ее и без того слабое психическое состояние. Видения стали хуже; теперь к ним прибавились и звуки. Скрежет, треск, едва различимый шепот и хриплое, передавленное дыхание. Оно наблюдает за ней. — Какого черта ты тут забыл, мразь?! Оставь меня в покое! Тень на стене смеется, как гул двигателей за окном, как шипение вентиляции, как пульсирующая кровь в ее ушах. Закричав, девушка швырнула кружку с холодным кофе. Она разлетается дождем керамических осколков и оставляет бурое пятно на обоях. — Заткнись! — зашипела Ванни, хватаясь за голову. Уже за полночь, но время перестало иметь какой-либо смысл, и она кричит. — Заткнись, заткнись, убирайся отсюда нахрен, откуда ты там взялся! Вопли медленно стихают, переходя в усталый плач, когда она опускается на пол, обхватывает руками колени. Не хватает сил бороться дальше. — Чего тебе вообще надо? — девушка стонет в пустоту своей комнаты, не ожидая ответа. Полный набор — крики, истерики, разговоры с самой собой. Она точно сходит с ума. В снова нависшей тишине послышался слабый писк уведомления на брошенном где-то смартфоне. Ванни позволила себе посидеть на полу и повыдирать волосы, чтобы успокоиться. Потом умылась, криво ухмыльнулась отражению в зеркале — ну и страшилище! — прежде чем вернуться в спальню. Свернулась на кровати и вытащила телефон. Одно новое сообщение в мессенджере. Кто-то тоже сегодня не спит. Ничего нового — ее коллеги имели привычку переписываться в самое неподходящее время. Она редко принимала участие в обсуждениях, но читала входящие, на всякий случай. Но рабочий чат оказался ни при чем. «Сообщение от: Неизвестный номер» — гласил экран уведомления, — «Этого отправителя нет в списке ваших контактов. Открыть сообщение?».Девушка нервно посребла ногтем экран. Затем неуверенно нажала на «принять». «Я знаю, что ты сделала». Она подскочила на кровати, едва не выронив телефон. Ослабленная тревога ударила с новой силой. Нет, нет, это ложь, блеф, ловушка, чтобы застать ее врасплох. Никто не узнал. Иначе она бы уже была в тюрьме. — Это была случайность, — прошептала девушка самой себе. — Дурацкая сраная случайность. Кажется, в комнате послышался смешок; но это только в ее голове. Ничто не реально. Все происходящее — лишь забагованная игра в очках виртуальной реальности. Смартфон снова отозвался. Открывать было страшно. Учителя и родственники с детства твердили, что ее вспыльчивый нрав доведет до беды. Маленькой Ванни было все равно. Маленькая, она ввязывалась в драки, грубила и часто оставалась в одиночестве на детской площадке. Так проще, говорила она себе. Проще просто быть одной, чем пытаться дружить с неудачниками и лицемерами. Она привыкла добиваться своего — силой ли, угрозами или ложью, но самостоятельно. Плевать, что там думают другие. Что эти неженки из полных семей могут знать о жизни? Но маленькая Ванни выросла, и необходимость платить за колледж заставила ее браться за любую работу. Она не привередливая и занималась всяким. Она могла вынести грязь, вонь, вечерние смены; что угодно, кроме человеческой придирчивости и непредсказуемости. К сожалению, с ней приходилось сталкиваться чаще всего. «Я знаю, чего ты боишься». Она не хотела этого, никогда не хотела. Ванни не была образцом порядочности; она обманывала и воровала еще с детства. Травила одноклассниц в школе, однажды даже задушила кошку одной из них. Но она никогда не хотела убивать человека, никогда. Так, по крайней мере, считала. До того дня. До того дня, когда ее бывший знакомый не ввалился в кафе после закрытия, где Ванни заканчивала уборку. Он был пьян и много, несвязно болтал, отчаянно пытался вытащить ее со смены в ближайший бар. И без того уставшая и раздраженная, девушка разозлилась и попыталась выкинуть дебошира прочь. Развязался конфликт; они обменялись оскорблениями и вспомнили старые обиды. И когда девушке почти удалось избавиться от проблемы, мужчина пьяно рассмеялся ей в лицо: — Неудивительно, что твоя мамаша повесилась. Кто угодно ебанулся бы жить с сумасшедшей сукой вроде тебя. На секунду Ванни, кажется, могла услышать, как перегорели предохранители в ее голове. Потому что потом она не слышала и не видела ничего. Злость, зависть и ненависть, наполнявшие ее годами, вскипели и вырвались наружу, как поток раскаленного пара из прорванной трубы. Она набросилась на обидчика, схватив первое, что попалось под руку. Этим оказался топорик для рубки мяса. Она никогда не хотела этого. Но исправить ничего не могла. «Я знаю, чего ты желаешь». Этот момент неконтролируемой звериной ярости был самым худшим и самым волнительным в ее жизни. Еще никогда не было так легко, так приятно… так весело! Наконец-то избавиться от тяжести эмоций и внутренней боли. А наблюдать за ужасом отвратительного ей человека весьма занимательно! Удивительное открытие. События того вечера сохранились в ее памяти неточно, словно скрытые туманом. Ужас осознания пришел позже; а тогда она вела себя спокойно. Разрубила тело как могла, расфасовала куски по мусорным пакетам. До блеска выдраила полы и мебель, как делала каждый день. Вынесла мусор, переоделась, закрыла кафе и вернулась домой. Все оказалось просто. Потом — долгая, безмолвная и бессонная ночь. Она сожгла грязную одежду в баке во дворе. Рано, за два часа до смены, вышла на улицу, чтобы посмотреть, как мусорщики загружают содержимое контейнеров по машинам и увозят прочь. Город еще спал, восходящее солнце тонуло в кровавом тумане, а ее грудь разрывалась от рвущегося наружу ликующего смеха. Все оказалось так просто! «Я знаю, что мучает тебя. Я могу помочь». — Почему? Зачем тебе это? — спросила Ванни у смартфона, нервно хихикая и утирая слезы. Принять безумие оказалось так же легко. «Так отчаянно хватаешься за навязанную, мнимую мораль и чужие правила. Тебя гложет не страх, а страсть, запертая внутри. Человечность, эта граница между вами — лишь иллюзия. Отбрось ее. Освободи себя». Она перечитала сообщение несколько раз, прокручивала его в голове и неуверенно размышляла. Затем пробормотала: — Что… или кто ты вообще? «Терпение. Сначала докажи, что ты достойна моих секретов». — Это что, какой-то тест? Игра на выживание? Что будет, если я не смогу? — девушка свернулась калачиком, но не выпустила телефон из рук. Белый экран с хаотично появляющимся текстом завораживал. — Ты убьешь меня, как Джереми? «Джереми был слабаком и трусом. Ты не повторишь его ошибки». Кажется, в комнате раздался сухой смешок. «Ты другая. Такая же, как я». Она на секунду отложила телефон и перевернулась на спину, уставилась в потолок. Тень встретила ее пустым взглядом. У нее и правда были человеческие глаза; белок и зрачок темно-фиолетового, почти черного цвета. Почему-то теперь вид этого жуткого существа, нависшего над ее кроватью, не вызывал страха. — Ладно, небесный покровитель, — вздохнула она. — Как ты хочешь мне помочь? «Следуй за мной». Во второй раз это и правда оказалось проще. Ей даже не пришлось действовать силой — хватило душа, легкого макияжа и джинсовой мини-юбки под яркие чулки. Обычно она предпочитала менее вызывающую одежду, но сегодня другой случай. Привлечь внимание окружающих, выбрать кого-то из них, вместе выпить и пригласить к себе домой — продолжить знакомство в уютной обстановке. Остаток ночи прошел великолепно. Ванни наконец-то смогла выспаться, не дергаясь от каждого шороха. Как иронично. Все это время она бегала от того, что стоило просто принять. Расстроили только царапины на руках и синяк под глазом, которые девушка заметила утром в зеркале. Пришлось аккуратно замазать их тональником. «Он сам виноват. Выглядел средне, секс был разочаровывающий, и у него воняло из рта. Если идешь на встречу с девушкой, можно хотя бы почистить зубы», — поделился мнением ее новый покровитель. Ей, в общем-то, было плевать на эти мелочи, свою дозу удовольствия она получила. Он оказался прав — там, за границей человеческой морали, скрывались удивительные вещи. Страсть, воля, чужая жизнь и отчаянная борьба, вспышка силы, угасание и смерть — все было в ее руках, в ее безграничной власти. Даже воспоминания о моменте агонии будоражили ее сознание. Она никогда не видела, чтобы человеческий организм был способен на такое. Разве что… наверное, стоит выбирать кого-нибудь помельче и послабее в следующий раз. Чтобы удерживать дольше, а сопротивления было меньше. Она специально выбрала тщедушного парня, но и он доставил проблем. К тому же, стоило позаботиться о свидетелях. Местные забудут о ней, как только Ванни покинет их захолустье, но чем меньше следов — тем лучше. Стоит сделать себе маскировку. Маску, конечно же. А может даже костюм. Стоило подумать и о месте, где можно спокойно заниматься своими делами. Может, заброшенное здание? Банально, но чем не вариант. У нее не хватит денег купить себе дом или гараж. Впрочем, еще будет время об этом подумать. Настала пора вернуться домой и начать жизнь снова. Она причмокнула губами, разглаживая помаду, и улыбнулась. Тень в отражении ухмыльнулась в ответ. — Не уходи никуда. Я тебя вечером вынесу, — весело бросила она. Лежащее в ванне тело под окровавленной простыней ей, конечно, не ответило. В тот день она наконец-то перестала убегать в никуда и направилась вперед своим путем — каким бы темным и извилистым он ни был.