Пятьдесят оттенков Поттера

      Гарри запускает в волосы обе руки и меряет шагами кабинет — он взбешен, а не просто рассержен. Его обычное стальное самообладание, похоже, дало трещину. Я слышу, как гремят предметы в ящиках, и чувствую волны стихийной магии. Если он не может контролировать свою магию, то дело плохо. Я едва видел, на что он способен, но знаю, что он обладает огромной силой.       — Я не понимаю, почему ты мне не сказал, — выговаривает он мне.       — Да как-то речи об этом не заходило. А у меня нет привычки рассказывать всем и каждому подробности своей личной жизни. Мы ведь почти незнакомы, — я разглядываю свои руки. Почему я чувствую себя виноватым? Почему он так злится? Я кидаю на него осторожный взгляд.       — Ну, теперь ты знаешь обо мне гораздо больше, — огрызается он, и его губы сжимаются в тонкую линию. — Я знал, что ты неопытный, но блядь, девственник…! — он произносит это как ругательство. — Черт, Драко, и я тебе все показывал… — простонал он. — Мерлин. Ты когда-нибудь целовался, если не считать того раза со мной?       — Конечно, целовался, — я стараюсь казаться оскорбленным. Ну… пару раз.       — И милый молодой человек не вскружил тебе голову? Не понимаю! Тебе двадцать один год. Почти двадцать два. Ты прекрасен, — он опять ерошит волосы.       Прекрасен. Я краснею от удовольствия. Гарри Поттер считает меня прекрасным. Я сжимаю пальцы в кулак и пристально смотрю на них, пытаясь скрыть ухмылку. Наверное, у него близорукость.       — И ты на полном серьезе обсуждаешь, что я собираюсь делать, когда у тебя совершенно нет опыта? — он хмурится. — Ты не хотел секса? Объясни мне, пожалуйста.       Я пожимаю плечами.       — Ну, не знаю, как-то ни с кем до этого не доходило, — только с тобой. А ты оказался чудовищем. — Почему ты сердишься на меня? — почти шепотом спрашиваю я.       — Я не сержусь на тебя, я сержусь на себя. Я просто предположил… — он вздыхает. Он смотрит на меня проницательно, а затем качает головой. — Ты хочешь уйти? — спрашивает мягким голосом.       — Нет, только если ты сам не хочешь, чтобы я ушел, — пробормотал я. О, нет. Я не хочу уходить.       — Конечно, нет. Мне приятно, что ты со мной, — он хмурится и смотрит на часы. — Уже поздно… Ты снова кусаешь губу, — говорит Гарри хрипло и смотрит на меня оценивающе.       — Прости.       — Не извиняйся. Просто я тоже хочу укусить ее, сильно.       Как он может говорить мне такие вещи и не ожидать, что меня это затронет?       — Иди ко мне, — произносит он.       — Что?       — Мы собираемся исправить ситуацию прямо сейчас.       — В каком смысле? Какую ситуацию?       — Твою ситуацию. Драко, я собираюсь заняться с тобой любовью, сейчас же.       — О! — пол уходит у меня из-под ног. Я замираю.       — Это если ты хочешь, конечно, я не хочу испытывать судьбу.       — Я думал, ты не занимаешься любовью. Я думал, ты жестко трахаешься, — я сглатываю, во рту внезапно пересохло.       Он одаривает меня лукавой ухмылкой, эффект от которой распространяется на мой член.       — Я могу сделать исключение — или сочетать то и другое, посмотрим. Я действительно хочу заняться с тобой любовью. Здесь, в моей постели. Пожалуйста. Надеюсь, потом мы заключим договор, но сейчас тебе надо хотя бы понимать, на что ты соглашаешься. Мы начнем твое обучение сегодня — с основ. Это не значит, что у нас сразу начнутся сюси-пуси, секс — лишь средство достижения цели, однако я этого хочу, и ты, надеюсь, тоже, — его зеленые глаза смотрят на меня в упор.       Я краснею… о боже… мечты сбываются.       — Но я не делал ничего, из того, что ты там требуешь в своих правилах, — мой голос звучит тихо, неуверенно.       — Забудь о правилах. Забудь обо всех этих деталях на эту ночь. Я хочу тебя. Я хочу тебя с тех пор, как ты ввалился в мой кабинет, и я знаю, что ты хочешь меня. Иначе ты бы не сидел здесь, спокойно обсуждая наказания и недопустимые действия. Пожалуйста, Драко, проведи эту ночь со мной, — Гарри протягивает мне руки, зеленые глаза пылают, и я вкладываю свои ладони в его. Он привлекает меня к себе, и я всем телом чувствую его прикосновение: все происходит слишком быстро. Проведя пальцами по моему затылку, запускает пальцы в волосы, мягко тянет вниз: я поднимаю лицо ему навстречу, и он смотрит на меня сверху вниз.       — Ты смелый парень, — шепчет он. — Я тобою восхищаюсь.       Его слова, как зажигательный снаряд: я весь пылаю. Он наклоняется и нежно целует меня в губы, а потом принимается осторожно посасывать нижнюю губу.       — Я хочу прикусить эту губу, — бормочет он мне в губы и осторожно оттягивает ее зубами. Я стону, и он улыбается.       — Пожалуйста, Драко, позволь мне заняться с тобой любовью.       — Да, — шепчу я, потому что именно поэтому я здесь. Он торжествующе улыбается, крепко обнимает меня и аппарирует.       Его спальня огромна. Окна высотой до потолка открывают вид на Лондон, к ним примыкает балкон. Стены белые, а мебель дубовая. Огромная кровать соответствует обстановке и имеет четыре столбика, но без балдахина. На стене над ней висит потрясающая картина с изображением матча по квиддичу; снитч пролетает мимо, за ним летят два игрока, потом все они исчезают из виду, затем все начинается снова.       Я дрожу как лист. Вот оно. Наконец-то, после всего этого времени, я собираюсь сделать это не с кем иным, как с Гарри Поттером. Мое дыхание становится поверхностным, и я не могу оторвать от него глаз. Он снимает часы и кладет их на комод, соответствующий остальной обстановке комнаты, снимает пиджак и кладет его на стул. Он одет в белую льняную рубашку и джинсы. Он потрясающе красив. Черные непокорные волосы в еще большем беспорядке, чем обычно, рубашка болтается, а зеленые глаза дерзкие и ослепительные. Он скидывает «конверсы», потом по одному стягивает носки. Гарри Поттер босиком… ох… в этом есть что-то такое… Обернувшись, он вопросительно смотрит на меня.       — Полагаю, ты не принимаешь никаких противозачаточных зелий.       Что? Черт! Пэнси что-то говорила об этом вчера.       — Я так и думал, — он открывает верхний ящик комода и достает пачку презервативов. — Я знаю, что есть заклинание, но оно не так эффективно и иногда может не сработать, — он пристально смотрит на меня. — Ты готов? Хочешь, опустим жалюзи?       — Мне все равно, — шепчу я. — Ты же ни с кем не спишь в одной постели?       — А кто сказал, что мы собираемся спать? — шепчет он.       — А-а.       Он медленно идет ко мне. Уверенный, сексуальный, глаза сверкают, и мое сердце начинает колотиться. Кровь стучит в висках. Желание, густое и горячее, разливается по животу. Гарри стоит передо мной, глядя прямо в глаза. Невероятно красивый.       — Давай снимем твой пиджак, ладно? — говорит он и, взявшись за отвороты, мягко стаскивает с меня жакет и кладет его на стул. — Ты хоть представляешь, как сильно я хочу тебя, Драко Малфой? — шепчет он. Мое дыхание сбивается. Я не могу оторвать взгляд от его глаз. Он поднимает руку и нежно проводит пальцами по моей щеке до подбородка.       — Знаешь ли ты, что я сейчас с тобой буду делать? — добавляет он, гладя меня по подбородку.       Где-то внутри, в темной глубине, мои мышцы сжимаются от сладостного томления. Чувство такое приятное, что хочется закрыть глаза, но я словно загипнотизирован пылающим взглядом. Гарри наклоняется ко мне, и его губы, уверенные и неторопливые, сливаются с моими. Он медленно расстегивает пуговицы у меня на рубашке, покрывая легкими поцелуями мои щеки, подбородок и уголки рта. Рубашка падает на пол. Он отступает и внимательно смотрит на меня.       — О, Драко, — вздыхает он. — У тебя самая красивая кожа, бледная и безупречная. Я хочу поцеловать каждый ее сантиметр.       Я краснею. О черт… Почему он говорит, что не может заниматься любовью? Я сделаю все, что он захочет.       — Люблю блондинов, — шепчет Гарри и запускает обе руки мне в волосы, обхватывая мою голову с двух сторон. Он жадно целует меня, его язык и губы сплетаются с моими. Я не могу сдержать стона, мой язык неуверенно тянется ему навстречу. Он обхватывает меня руками и привлекает к себе. Одна рука остается у меня в волосах, а другая опускается по спине до талии, а потом ниже — на попу и мягко ее сжимает. Гарри прижимает меня к своим бедрам, и я чувствую его эрекцию, которой он мягко толкается в меня.       Я снова стону ему в рот. С трудом сдерживаю буйство чувств, охвативших мое тело. Я так сильно хочу его. Сжав его руку, я чувствую бицепс, удивительно сильный… мускулистый.       Неуверенно провожу рукой по его лицу, касаюсь волос. Мерлин. Они такие мягкие, непокорные. Нежно тяну за них, и он стонет. Гарри отпускает меня и мягко подталкивает к кровати, пока я не чувствую ее у себя под коленями. Я жду, что он опрокинет меня навзничь, но нет — он опускается передо мной на колени, сжимает руками бедра и проводит языком вокруг пупка, а затем, нежно покусывая, продвигается к выступу тазовой кости, а потом, через весь живот, — к другой стороне.       Я уже не сдерживаю стонов.       Видеть его на коленях передо мной, чувствовать его рот на себе, это так неожиданно и горячо. Мои руки задерживаются на его волосах, нежно потягивая их, пока я пытаюсь успокоить свое слишком громкое дыхание. Он смотрит на меня сквозь невероятно длинные ресницы, его глаза ярко, обжигающе зеленые. Его руки поднимаются вверх, расстегивают пуговицу на моих джинсах, и неторопливо тянут молнию вниз. Не отрывая взгляда от моих глаз, проникают под пояс и двигаются к заднице, медленно снимая джинсы. Я не могу отвести взгляд. Он останавливается и облизывает губы, не разрывая зрительного контакта, затем наклоняется вперед, проводя носом по моему бедру.       — Ты так хорошо пахнешь, — бормочет он и закрывает глаза, на его лице выражение чистого удовольствия, и я практически бьюсь в конвульсиях. Он поднимается и стягивает одеяло с кровати, затем легонько толкает меня, и я падаю на матрас.       По-прежнему стоя на коленях, он берет мою ногу расшнуровывает «конверс» и скидывает его вместе с носком. Тяжело дыша, я приподнимаюсь на локте, чтобы видеть, что он делает. Он поднимает мою ногу за пятку и проводит ногтем большого пальца по ступне. Это почти больно, но я чувствую, как движение отдается эхом в моем паху. Я задыхаюсь. Не отрывая от меня взгляда, он проводит по моему подъему языком, а потом зубами. О-о! Как я могу чувствовать это там? В изнеможении я падаю на спину и слышу его довольный смешок.       — Ах, Драко, что я сейчас с тобой сделаю, — шепчет Гарри. Он стаскивает с меня второй кед и носок, а затем и джинсы. Я лежу на его кровати в одних боксерах, а он смотрит на меня сверху вниз.       — Ты очень красив, Драко Малфой. Я не могу дождаться, когда окажусь внутри тебя.       Мерлин. Эти его слова. Как они заводят. Сил нет терпеть.       — Поиграй с собой.       Что? Я не понимаю.       — Не стесняйся, Драко, покажи мне, — шепчет он.       Я отрицательно качаю головой.       — Ты о чем? — мне трудно узнать свой хриплый, исполненный желания голос.       — Поиграй со своей задницей. Как ты начинаешь? Я хочу посмотреть.       Я снова качаю головой.       — Я… никогда… — бормочу я.       Гарри изумленно поднимает брови, зеленые глаза темнеют и он недоверчиво качает головой.       — Ладно, посмотрим, что с этим можно сделать, — в его голосе слышна мягкая, волнующая и невероятно чувственная угроза. Он расстегивает джинсы и медленно стаскивает их, не сводя глаз с моего лица. Наклонившись, берет меня за лодыжки и, быстро разведя их в стороны, ложится между моих ног. Он нависает надо мной. Я извиваюсь от нетерпения.       — Не шевелись, — бормочет он, а затем наклоняется и целует внутреннюю сторону моего бедра, прослеживая поцелуи вверх, по тонкой ткани моих боксеров, до самого члена.       О-о… я не могу не ерзать. У меня не получается. Я весь извиваюсь под ним.       — Придется нам что-нибудь придумать, чтобы ты лежал смирно, детка, — он целует меня в живот, щекочет языком пупок. Потом поднимается выше, покрывая меня поцелуями. Моя кожа горит. Я краснею, меня бросает то в жар, то в холод, я отчаянно хватаюсь руками за простыню. Гарри ложится рядом, и его рука движется от моих бедер к талии и потом к груди. Его руки проводят по моим соскам, и они мгновенно твердеют.       — Очень красиво, — довольно произносит он, и соски твердеют еще больше. Он дует очень нежно на один из них и одновременно берется рукой за другой и сжимает его. Я чувствую сладкий спазм внизу живота.       — Посмотрим, сможешь ли ты кончить вот так, — шепчет Гарри, продолжая медленную, чувственную пытку. Соски сладостно горят под его искусными пальцами и губами, каждый нерв моего тела поет и трепещет в агонии упоения.       — О… пожалуйста, — умоляю я. Голова у меня закинута назад, рот открыт в стоне, ноги цепенеют. Что со мною происходит?       — Давай, детка, — шепчет он. Его зубы сжимаются на одном моем соске, а большой и указательный палец сильно тянут за другой. Я рассыпаюсь в его руках на тысячи кусков, мое тело пронзает судорога восторга. Он зажимает мне рот поцелуем, его язык вбирает мои крики.       Святой Мерлин. Это было необыкновенно. Он смотрит на меня сверху вниз, на его лице довольная улыбка, а на моем, я уверен, нет ничего, кроме благодарности и благоговения.       — Ты очень чутко реагируешь. Тебе надо научиться сдерживаться, и я уже предвкушаю, как мы будем тебя тренировать, — он снова целует меня.       Мое дыхание все еще неровно, я только прихожу в себя после оргазма. Рука Гарри спускается мне на талию, на бедра, а затем скользит между ног… Мерлин. Он медлено стаскивает с меня боксеры, поднимает мои ноги, затем бедра и подкладывает под меня подушку. Я полностью выставлен на его обозрение, и он пользуется этим, начиная медленно обводить мой вход кончиками пальцев. На мгновение он закрывает глаза, и его дыхание сбивается.       — Мерлин, как я тебя хочу, — что-то летит к нему, и он ловит это. Затем его палец снова оказывается у моего входа, но он холодный и влажный. Он проталкивает его внутрь, и я вскрикиваю, потому что это повторяется снова и снова. Другой рукой он дотягивается до моего члена и начинает поглаживать его.       Затем к первому пальцу присоединяется еще один. Я вскрикиваю, и он сжимает мой член, отвлекая от боли. Он не торопится, и вскоре оба пальца оказываются во мне, он разводит их ножницами, растягивая меня. Через некоторое время я понимаю, что во мне уже три пальца, и пытаюсь вспомнить, когда это произошло.       Внезапно Гарри садится, стягивает с себя боксеры и бросает их на пол, высвобождая внушительных размеров член. Ого… Взяв со столика серебряную обертку он еще шире раздвигает мои ноги, а затем становится между ними на колени и надевает презерватив на свой немаленький член и смазывает его. О нет… получится ли? Как?       — Не бойся, — говорит Гарри, глядя мне прямо в глаза. — Ты сможешь принять меня, — он наклоняется и двумя руками поднимает мою голову так, чтобы я смотрел ему прямо в глаза. Его челюсти сведены, глаза горят. Только сейчас я замечаю, что он все еще в рубашке.       — Ты действительно хочешь этого? — мягко спрашивает он.       — Да, умоляю.       — Согни ноги в коленях, — велит он, и я торопливо повинуюсь. — Сейчас я вас трахну, мистер Малфой, — бормочет он, прижимая головку своего члена к моему входу. — Трахну жестко, — шепчет он и входит в меня.       — А-а! — кричу я, чувствуя растягивающее ощущение глубоко внутри. Он не останавливается, пока не входит до конца, а затем замирает, его глаза сияют торжеством, рот слегка приоткрыт.       — У тебя там так тесно… Не больно?       Я отрицательно мотаю головой, мои глаза широко раскрыты, руки сжимают его предплечья. Я чувствую его в себе. Он неподвижен и ждет, пока я привыкну к этому ощущению.       — Сейчас я буду двигаться, детка, — предупреждает Гарри.       Ох.       С утонченной медлительностью он отодвигается назад, а потом снова входит в меня — со всей силы. Я опять вскрикиваю, и он замирает.       — Еще?       — Да, — выдыхаю я.       Я не сдерживаю стоны. Мое тело принимает его в себя… О-о, как приятно.       — Хочешь еще?       — Да! — умоляю я.       На этот раз Гарри не останавливается. Он опирается на локти, и теперь я чувствую на себе вес его тела. Сначала он движется медленно, свободно выходя и входя в меня. По мере того, как я привыкаю чувствовать его внутри, мои бедра начинают неуверенно двигаться ему навстречу. Он движется все быстрее и быстрее в беспощадном, неослабевающем ритме, и я подхватываю это движение. Гарри сжимает мою голову руками и жадно целует, прикусывая нижнюю губу. Он чуть смещается, и теперь я чувствую, как где-то глубоко во мне нарастает уже знакомое чувство. Я весь деревенею, трепещу, обливаюсь потом… О Мерлин… Я и не знал, что так бывает… Даже не представлял, что может быть так хорошо. Мысли разбегаются… остаются лишь ощущения… только он… только я… о, пожалуйста…       — Кончи для меня, Драко, — шепчет он почти беззвучно. От его слов я обмякаю, достигнув высшей точки блаженства, и распадаюсь на тысячу частей. Сразу вслед за этим он проникает еще глубже и, со стоном выдохнув мое имя, замирает, кончая в меня.       Я все еще не могу отдышаться, сердце колотится от счастья, в мыслях полный разброд. Здорово… Это было потрясающе. Я открываю глаза: Гарри по-прежнему упирается лбом в мой лоб, его глаза закрыты, дыхание неровное. Он открывает глаза и встречается со мной взглядом. И только потом медленно выходит из меня.       — Ох, — я вздрагиваю от незнакомых ощущений.       — Я сделал тебе больно? — спрашивает Гарри, ложась рядом и опираясь на один локоть. Он заправляет прядь моих волос за ухо. Я не могу сдержаться и широко улыбаюсь.       — Ты спрашиваешь меня, причинил ли ты мне боль?       — А, ирония… — он саркастически улыбается. — Серьезно, как ты себя чувствуешь? — Гарри смотрит на меня испытующе, даже жадно.       Я вытягиваюсь рядом с ним, чувствуя, что мои кости превратились в желе. Я полностью расслаблен и не могу стереть с лица улыбки. Теперь понятно, вокруг чего столько шума. Два оргазма… распадаешься на куски, как будто в барабане стиральной машины прокрутили, обалдеть. Я даже не знал, что мое тело способно высвобождаться, как тугая пружина, с таким восторгом, с таким неописуемым блаженством.       — Ты кусаешь губу и не отвечаешь мне, — он хмурится. Я игриво ухмыляюсь. Он выглядит великолепно со своими взъерошенными волосами, горящими суженными зелеными глазами и серьезным, мрачным выражением лица.       — Я бы хотел сделать это снова, — шепчу я. На его лице мелькает выражение облегчения, а потом створки снова закрываются, и он смотрит на меня, полузакрыв глаза.       — Да что вы говорите, мистер Малфой? — шепчет Гарри насмешливо, нежно целуя меня в уголок рта. — А ты, оказывается, требовательная штучка. Переворачивайся на животик.       Бросаю на него быстрый взгляд и поворачиваюсь. Он проводит руками от моих плеч, вниз по спине и к моей попке.       — У тебя действительно самая красивая кожа, — шепчет он. Одна нога у него закинута между моими, он лежит на боку, чуть опираясь мне на спину. Я чувствую, как вдавливаются в меня пуговицы его рубашки, когда он наклоняется, чтобы отвести волосы у меня с лица и поцеловать мое голое плечо.       — Почему ты в рубашке? — спрашиваю я. Он замирает. Немного помедлив, сбрасывает рубашку и снова ложится на меня. Я чувствую тепло его кожи. О-ох… Райское наслаждение. Волосы у него на груди чуть щекочут мне спину.       — Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя еще раз? — шепчет он мне на ухо, начиная покрывать легкими поцелуями мое ухо и шею. Мой член неожиданно дергается, не зная, смогу ли я выдержать еще один раунд.       Его рука опускается мне на талию, скользит по бедру и вниз по ноге к колену. Гарри подталкивает мое колено повыше, и дыхание мое ускоряется… о черт, что он собирается делать? Он лежит у меня между ног, прижимаясь к спине, и теперь его рука поднимается вверх. Он медленно и нежно поглаживает мою ягодицу, а затем его пальцы проскальзывают мне между ног.       — Я собираюсь взять тебя сзади, Драко, — бормочет он, другой рукой собирая мои волосы в кулак и осторожно тянет, удерживая меня на месте. Я не могу пошевелить головой. Я зажат под ним, беспомощный.       — Ты мой, — шепчет он. — Только мой. Не забывай об этом, — его голос опьяняет, его слова пьянят, соблазняют. Я чувствую, как его растущая эрекция упирается в мое бедро.       Длинные пальцы нежно поглаживают мой член, медленно обводя чувствительную головку. Его дыхание мягко касается моего лица, пока он медленно покусывает мою челюсть.       — Ты пахнешь божественно, — Гарри утыкается носом мне за ухо. Его рука по-прежнему движется по кругу, и рефлекторно я начинаю двигать в такт бедрами. Томительное блаженство течет по жилам, как адреналин.       — Не дергайся, — произносит он мягко, но строго, и медленно вводит в меня два пальца и мгновенно находит мою простату. Он поглаживает ее пальцами вокруг и около, и эффект просто умопомрачительный. Вся моя энергия концентрируется на этом маленьком пространстве внутри моего тела. Я стону.       — Нравится? — спрашивает он, чуть прикусывая зубами мочку моего уха. Его палец не останавливается.       Закрываю глаза и стараюсь дышать ровно, вбирая беспорядочные ощущения, которые высвобождают во мне эти пальцы, огонь, пожирающий мое тело. Я слышу свой стон.       — Ты такой отзывчивый. Ох, Драко, мне это нравится. Мне это очень нравится… — шепчет он. — Открой рот, — командует он и сует большой палец мне в рот. Я широко распахиваю глаза. — Теперь ты знаешь свой вкус, — шепчет он мне в ухо. — Соси, детка.       Его палец прижимает мой язык, и я закрываю рот и отчаянно сосу. Вкус соленый, со слабым металлическим оттенком крови. Черт возьми. Так нельзя, но это ужасно эротично. Я хочу напрячь ноги, но не могу пошевелиться. Он крепко держит меня, не замедляя ровного, мучительного ритма. Это совершенно потрясающе. После очередного моего стона Гарри внезапно останавливается.       — Я хочу трахнуть тебя в рот, Драко, и скоро я так и сделаю, — его голос хриплый, грубый, дыхание все более сбивчивое.       «Трахнет меня в рот!..» Я кусаю его за палец. Поттер вскрикивает и больно тянет меня за волосы.       — Непослушный, сладкий мальчик, — шепчет он и тянется к столику за упаковкой из фольги. — Лежи тихо, не двигайся.       Он разрывает фольгу и хватает смазку, а я тяжело дышу, кровь бурлит в моих венах. Предвкушение опьяняет. Гарри ложится на меня и вновь берется за волосы, чтобы я не мог пошевелить головой.       — На этот раз все будет очень-очень медленно, Драко.       И медленно он входит в меня, медленно, медленно, пока не помещается во мне целиком. Растягивая, заполняя без устали. Я громко стону. На этот раз ощущения глубже, восхитительнее. Я снова стону, а он намеренно делает круговые движения бедрами и отстраняется, делает паузу, а затем снова входит. Он повторяет это движение снова и снова, каждый раз касаясь моей простаты. Это сводит меня с ума — его дразнящие, нарочито медленные толчки и периодическое ощущение наполненности.       — Так приятно тебя чувствовать, — стонет он, и мои ноги начинают дрожать от желания. Он снова отступает и ждет. — О нет, детка, еще нет, — шепчет он. Когда дрожь стихает, он начинает все снова.       — Пожалуйста… — умоляю я. Я не знаю, смогу ли это выдержать. Мое тело так напряжено и так жаждет разрядки.       — Я хочу, чтобы тебе было больно, детка, — говорит он и с наслаждением продолжает свои сладкие, неторопливые мучения, назад, вперед. — Я хочу, чтобы завтра каждое твое движение напоминало тебе, что ты был со мной. Ты мой.       Я стону.       — Прошу тебя, Гарри.       — Чего ты хочешь, Драко? Скажи мне.       Я снова стону. Он снова отступает и, медленно поведя бедрами, входит, задевая простату.       — Скажи мне, — просит он.       — Тебя, ну, пожалуйста.       Гарри стремительно увеличивает ритм, и его дыхание становится все более неровным. Я чувствую, что мой оргазм приближается.       — Ты. Такой. Сладкий, — бормочет он между каждым толчком. — Я. Хочу. Тебя. Так. Сильно.       Я могу только стонать.       — Ты. Мой. Кончи для меня, детка, — рычит он.       В его словах моя погибель, они сталкивают меня в пропасть. Мое тело содрогается в конвульсиях, и я кончаю, громко выкрикнув его имя в подушку. Еще два быстрых толчка, и Гарри замирает, изливаясь в меня. Потом опускается мне на спину, уткнувшись лицом в мои волосы.       — Черт, Драко, — выдыхает он, сразу же выходит из меня и откатывается на другой край кровати. Совершенно измученный, я подтягиваю колени к груди и проваливаюсь в усталый сон.       Когда я просыпаюсь, за окном еще совсем темно. Я не представляю, как долго длился мой сон. Вытянувшись под одеялом, чувствую приятную боль. Гарри нигде нет. Я сажусь и смотрю на раскинувшийся передо мной Лондон. На улицах горит все меньше фонарей, а на востоке шепчет рассвет. Я слышу музыку. Лиловые ноты фортепиано, грустное, сладкое причитание. Кажется, Бах, но я не уверен.       Заворачиваюсь в одеяло и иду по коридору в гостиную. Гарри сидит за фортепьяно, полностью погруженный в музыку. Лицо его печально, под стать мелодии. Играет он великолепно, как профессиональный музыкант. Прислонившись к стене у входа, я завороженно слушаю. Гарри сидит без рубашки, освещенный светом единственного торшера, стоящего рядом с роялем. Во мраке дома он пребывает в своем, отгороженном от остального мира круге света, неприкасаемый… одинокий.       Я тихо подхожу к нему, привлеченный возвышенной, меланхоличной музыкой. Заворожено наблюдаю за его длинными, умелыми пальцами, которые нежно нажимают на клавиши, и думаю о том, как те же пальцы умело обращались и ласкали мое тело. При этой мысли я краснею и плотнее свожу ноги. Он поднимает взгляд, его непостижимые зеленые глаза ясны, выражение лица не поддается прочтению.       — Прости, — шепчу я. — Не хотел тебя беспокоить.       Он хмурится.       — Это я должен просить прощения, — говорит он и, закончив играть, кладет руки на колени.       Теперь я замечаю на нем пижамные штаны. Он проводит пальцами по волосам и встает. Штаны свисают с его бедер так, что… ах. У меня пересыхает во рту. Гарри небрежной походкой обходит фортепиано и идет ко мне. Широкие плечи, узкие бедра… видно, как перекатываются мускулы у него на животе. Он потрясающий.       — Ты должен быть в постели.       — Какая красивая пьеса. Бах?       — Переложение Баха, но вообще-то это концерт для гобоя Алессандро Марчелло.       — Восхитительно, только очень грустно.       Его губы чуть изгибаются в улыбке.       — Спать, — приказывает он. — Завтра ты будешь чувствовать себя разбитым.       — Я проснулся, а тебя нет.       — Мне трудно уснуть, я привык спать один, — пробормотал он. Я не могу понять его настроение. Похоже, Гарри немного расстроен, но в темноте трудно определить. Может, это все из-за музыки. Он мягко обнимает меня и ведет обратно в спальню.       — И давно ты играешь? У тебя здорово получается.       — С шести лет.       — А-а.       Гарри — шестилетний мальчик… я представляю себе красивого, черноволосого малыша с зелеными глазами, и мое сердце тает — мальчик с копной волос, которому нравится невозможно грустная музыка.       — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он, когда мы возвращаемся в комнату. Он включает светильник.       — Нормально.       Мы оба одновременно смотрим на кровать. Она вся в пятнах. Похоже, Гарри наложил очищающее заклинание только на нас, а не на простыни. Я краснею.       — Ну, я уверен, Добби их уберет, — он взмахивает рукой, и простыни летят в корзину для стирки, а на их место надеваются новые. Он когда-нибудь пользуется палочкой?       Он подходит и встает передо мной. Приподнимает рукой мой подбородок и внимательно смотрит мне в лицо. Я вдруг понимаю, что никогда не видел его без рубашки. Инстинктивно я протягиваю руку, чтобы коснуться волос на его груди — он тут же отступает на шаг.       — Ложись спать, — строго велит Поттер. — Я приду и лягу рядом с тобой, — я опускаю руку и хмурюсь. Мне никогда еще не удавалось прикоснуться к его голому торсу. Он открывает комод, достает футболку и быстро ее натягивает.       — Спать, — снова приказывает он. Я залезаю обратно в кровать. Гарри ложится рядом, за спиной, и обнимает. Он целует мои волосы и вздыхает.       — Спи, милый Драко, — шепчет он, и я закрываю глаза, но от музыки и от его слов меня охватывает грусть. У Гарри Поттера есть печальная сторона души.