Пятьдесят оттенков Поттера

      Мягкие губы касаются моего виска, оставляя после себя сладкие нежные поцелуи, и часть меня хочет повернуться и ответить, но в основном я хочу остаться спать. Я стону и зарываюсь в подушку.       — Драко, проснись, — голос Гарри мягкий, подбадривающий.       — Нет, — стону я.       — Через полчаса нам нужно выехать на ужин к моим родителям, — его это забавляет.       Я неохотно открываю глаза. На улице сумерки. Гарри пристально смотрит на меня.       — Давай, соня. Вставай, — он наклоняется и снова целует меня. — Я принес тебе попить. Жду внизу. И только посмей уснуть, тебе тогда не поздоровится, — угрожает он беззлобным голосом.       Я неплохо отдохнул, но отчего-то нервничаю. Вот черт, у меня же встреча с его родственниками! Он только что отходил меня стеком и связал кабельной стяжкой, а теперь мне предстоит встретиться с его родителями. Пэнси тоже впервые их увидит, — что ж, по крайней мере, она меня поддержит. Вращаю плечами. Они затекли. Сейчас требование Гарри насчет личного тренера вовсе не кажется нелепым, наоборот, выглядит вполне разумным, если я собираюсь быть на уровне.       Я медленно поднимаюсь с кровати и замечаю, что мои джинсы и рубашка висят на дверце шкафа. Где мои боксеры? Я проверяю под стулом. Ничего. Потом вспоминаю — он спрятал их в карман своих джинсов. Я краснею от воспоминаний, после того, как он… Я не могу заставить себя даже думать об этом, он был таким — варварским. Я хмурюсь. Почему он не вернул мне мои боксеры?       Иду в ванную, озадаченный отсутствием нижнего белья. Я бы одолжил его, но я в своей комнате, а не в его. Вытираясь после приятного, но слишком короткого душа, я понимаю, что он сделал это специально. Он хочет, чтобы я смутился и попросил вернуть мои боксеры, а он либо согласится, либо нет. Черт возьми, да он может играть в эту игру. Решив не просить их у него и не доставлять ему удовольствия, я иду знакомиться с его родителями без трусов. Я почти обнимаю себя от ликования, потому что знаю, что это сведет его с ума.       Вернувшись в спальню, надеваю рубашку, влезаю в джинсы и обуваюсь и поспешно произношу несколько заклинаний, чтобы снова привести волосы в порядок. Затем я замечаю напиток, который он оставил мне. Он бледно-розовый. Что это? Клюква и газированная вода. На вкус он восхитителен и утоляет мою жажду.       Возвращаясь в спальню, я проверяю себя в зеркале: глаза яркие, щеки слегка румяные, слегка самодовольный вид из-за моего плана насчет нижнего белья, и спускаюсь вниз. Пятнадцать минут. Неплохо, Драко.       Гарри стоит у окна, на нем серые фланелевые брюки, которые я люблю, те, что невероятно сексуально свисают с бедер, и, конечно же, белая льняная рубашка. Неужели у него нет других цветов? Из беспроводной сети негромко поет музыка, что-то о ведьмах и волшебниках.       Гарри поворачивается и улыбается, как только я вхожу. Он смотрит на меня с ожиданием.       — Привет, — тихо говорю я, на моем лице играет загадочная улыбка.       — Привет, — отвечает он. — Как ты себя чувствуешь?       Его глаза радостно блестят.       — Хорошо, спасибо. А ты?       — Я чувствую себя очень хорошо, мистер Малфой.       Он так и ждет, когда я что-то скажу.       — Хорошая песня.       — У меня эклектичный вкус, мистер Малфой, — негромко говорит Гарри, идет ко мне грациозной походкой леопарда, и от его пристального взгляда у меня перехватывает дыханье.       Гарри медленно проводит по моей щеке кончиками пальцев, и его прикосновение отдается у меня глубоко внутри.       — Потанцуй со мной, — предлагает он хриплым голосом.       Он щелкает пальцами, и музыка становится громче. Протягивает мне руку, его зеленый взгляд полон обещаний, тоски и юмора. Он совершенно очарователен, и я околдован. Вкладываю ладонь в его руку. Он лениво улыбается и притягивает меня в свои объятия, обнимая за талию.       Кладу свободную руку ему на плечо и ухмыляюсь, попав под его заразительное, игривое настроение. Он покачивается один раз, и мы начинаем танцевать. Кружимся по полу, от окна до книжного шкафа и обратно, кружась и поворачиваясь в такт музыке. И он делает это так легко, что я следую за ним.       Мы скользим по комнате, к пианино, взад и вперед перед окном, Лондон снаружи, темная и волшебная фреска нашего танца. Я не могу сдержать свой беззаботный смех. Он улыбается мне, когда песня подходит к концу.       — Нет милей волшебника, чем ты, — повторяет он слова песни и нежно меня целует. — Ну, мистер Малфой, ваши щеки немного порозовели. Спасибо за танец. Вы готовы ехать к моим родителям?       — Всегда пожалуйста, и да, я с нетерпением жду встречи с ними, — отвечаю я, задыхаясь.       — У вас есть все, что вам нужно?       — Да, — отвечаю я сладким голоском.       — Вы уверены?       Я киваю так бесстрастно, как только могу под его напряженным, веселым взглядом. Его лицо расплывается в огромной ухмылке, и он качает головой.       — Хорошо. Раз уж вы так решили, мистер Малфой.       Он хватает меня за руку, забирает пиджак, который висит на спинке дивана, и ведет через дверь. О, многоликий Гарри Поттер. Смогу ли я когда-нибудь понять этого переменчивого человека?       Я украдкой поглядываю на него. На его красивых губах играет легкая улыбка, похоже, он втайне посмеивается. Боюсь, что надо мной. О чем только я думал? Собираюсь встретиться с его родителями — и не надел трусов! Мое подсознание злорадно ухмыляется: «А я ведь говорило!» В относительной безопасности квартиры эта идея казалась забавной и соблазнительной, а теперь я почти на улице и БЕЗ ТРУСОВ! Гарри смотрит на меня, и между нами снова пробегает разряд. Веселое выражение сползает с его лица, он хмурится, глаза темнеют… вот черт.       Мы выходим на улицу, Гарри качает головой, как бы очищая свои мысли, и жестом показывает, чтобы я шел впереди него в самой джентльменской манере. Кого он разыгрывает? Он не джентльмен. У него мои боксеры.       Уизли подъезжает на большой «Ауди». Гарри открывает для меня заднюю дверь, и я забираюсь внутрь так элегантно, как только могу.       Во время поездки по Лондону мы оба молчим, несомненно, сдерживаемые постоянным присутствием Уизли впереди. Настроение Гарри почти осязаемо и, кажется, меняется, юмор постепенно рассеивается по мере того, как мы едем на север. Он задумчив, смотрит в окно, и я знаю, что он ускользает от меня. О чем он думает? Я не могу спросить его. Что я могу сказать в присутствии Уизли?       — Где ты научился танцевать? — спрашиваю неуверенно. Он поворачивается и смотрит на меня, его глаза невозможно прочесть в прерывистом свете уличных фонарей.       — Ты действительно хочешь знать? — мягко отвечает он.       — Да, — выдавливаю я.       — Миссис Робинсон любила танцевать.       Мои худшие опасения подтвердились. Она хорошо его выучила, и эта мысль меня удручает — я-то ничему не могу научить. У меня нет особенных умений.       — Должно быть, она хорошая учительница.       — Хорошая, — тихо говорит Гарри.       Мне кажется, что по голове бегают мурашки. Неужели ей досталось все самое лучшее? Пока Гарри не стал таким закрытым? Или она помогла ему раскрыться? Он может быть таким забавным и милым. Я невольно улыбаюсь, вспомнив, как он держал меня в объятиях и мы кружили по гостиной, так неожиданно. И еще у него мои боксеры.       Да, и Красная комната боли. Я машинально растираю запястья — вот что делают с парнем тонкие пластиковые полоски. Этому тоже она научила его, или испортила, зависит от точки зрения. Хотя он вполне мог оказаться в Теме и без миссис Робинсон. Я вдруг понимаю, что ненавижу ее. Надеюсь, мы никогда не встретимся, иначе я не отвечаю за свои действия. Такой сильной ненависти я еще не испытывал, тем более к человеку, которого ни разу в жизни не видел. Смотрю в окно невидящим взглядом и упиваюсь своей иррациональной злобой и ревностью.       Мои мысли возвращаются ко второй половине дня. Учитывая то, что я понимаю о его предпочтениях, думаю, что он был прост со мной. Сделал бы я это снова? Я даже не могу притвориться, что могу что-то возразить. Конечно, я бы сделал, если бы он попросил меня — при условии, что он не причинит мне боли, и если это единственный способ быть с ним.       Вот в чем суть. Я хочу быть с ним. Я тихо вздыхаю.       — Не нужно, — бормочет он.       Я хмурюсь и поворачиваюсь, глядя на него.       — Что не нужно?       Я к нему не прикасался.       — Ты слишком много думаешь, Драко, — протянув руку, он берет мою ладонь, подносит ее к губам и нежно целует костяшки пальцев. — Это был чудесный день. Спасибо.       Он снова со мной. Я растерянно моргаю и смущенно улыбаюсь. Гарри такой противоречивый. Я задаю вопрос, который давно меня мучает:       — Почему ты использовал кабельную стяжку?       Он ухмыляется.       — Просто, удобно, и ты испытал новые ощущения. Кабельные стяжки — довольно жесткое приспособление для фиксации, а мне это нравится, — он слегка улыбается. — Очень действенный способ удерживать тебя там, где твое место.       Я краснею и нервно смотрю на Уизли, который остается бесстрастным, не отрывая глаз от дороги. Что я должен на это сказать? Гарри невинно пожимает плечами.       — Все это часть моего мира, Драко, — он сжимает мою руку и отпускает, снова уставившись в окно.       Это действительно его мир, и я хочу быть в нем, но на его ли условиях? Я просто не знаю. Он не упоминал об этом чертовом контракте. Я смотрю в окно, и пейзаж меняется. Мрачная ночь отражает мое интроспективное настроение, закрываясь, удушая.       Я бросаю короткий взгляд на Гарри, и он смотрит в ответ.       — Пенни за твои мысли? — спрашивает он. Я вздыхаю и хмурюсь. — Неужели все так плохо?       — Хотел бы я знать, о чем ты думаешь.       Гарри довольно ухмыляется.       — А я — о чем ты, — тихо говорит он и замолкает, пока Уизли гонит машину по направлению к Годриковой впадине.       Когда «Ауди» сворачивает в маленькую деревушку, уже восьмой час. Почему Гарри настаивает на том, чтобы везде ездить на машине, ума не приложу. Камин гораздо быстрее, а аппарирование еще лучше. Мы проезжаем мимо нескольких маленьких коттеджей, и тут Гарри поворачивается ко мне.       — Вон тот, — говорит он и указывает на двухэтажный дом приличного размера с небольшими воротами и живыми изгородями вокруг палисадника, — это был первый дом моих родителей. Им здесь нравилось, но когда появилась Луна, им понадобился дом побольше. Поэтому они построили дом на окраине деревни.       Я смотрю на дом, когда мы проезжаем мимо, и он выглядит уютным и домашним. Я представляю, как Гарри в детстве бегает по саду с Тео, а Лили зовет их поиграть. Это мило. Мы движемся дальше по дороге, проезжаем красивую церковь и приближаемся к окраине деревни. Дома встречаются все реже и реже. Затем мы въезжаем на подъездную дорожку к особняку в колониальном стиле. От него захватывает дух, вплоть до роз вокруг двери. Идеальная картина.       — Ты готов? — спрашивает Гарри, когда Уизли останавливается перед внушительной парадной дверью.       Я киваю, и он еще раз ободряюще сжимает мою руку.       — Для меня это тоже впервые, — шепчет он, а затем лукаво улыбается. — Спорим, ты жалеешь, что на тебе сейчас нет боксеров, — поддразнивает он.       Я покраснел. Я забыл о своих пропавших боксерах. К счастью, Уизли уже вылез из машины и открывает мою дверь, чтобы не слышать наш обмен. Я хмуро смотрю на Гарри, который широко улыбается, поворачиваюсь и вылезаю из машины.       Лили стоит на пороге и ждет нас. Она выглядит элегантно и изысканно в бледно-голубом шелковом платье. Позади нее стоит мистер Поттер, я полагаю, высокий, с черными волосами и по-своему красивый, как и Гарри. У них одинаковые беспорядочные черные волосы, а учитывая зеленые глаза Лили, они могут показаться кому-то похожими на его биологических родителей. Но я вижу различия.       — Драко, ты знаком с моей матерью, Лили. Это мой отец, Джеймс.       — Мистер Поттер, очень приятно познакомиться с вами, — я улыбаюсь и пожимаю его протянутую руку.       — Мне тоже очень приятно, мистер Малфой.       — Для вас Драко.       У него добрые карие глаза.       — Драко, как приятно видеть тебя снова, — тепло обнимает меня Лили. — Проходи, мой дорогой.       — Он здесь? — слышу я крик из дома. Я нервно смотрю на Гарри.       — Это, должно быть, Луна, моя младшая сестренка, — говорит он почти раздраженно.       В его словах звучит нотка привязанности, его голос становится мягче, а глаза морщатся, когда он упоминает ее имя. Гарри явно обожает ее. Это откровение. И тут в коридор вбегает она, светловолосая, нежная и мечтательная. Она примерно моего возраста.       — Драко! Я так много о тебе слышала, — она крепко обнимает меня.       Ни хрена себе. Я не могу не улыбнуться ее безграничному энтузиазму.       — Привет, — пробормотал я, когда она втащила меня в большой холл. Здесь все полы из темного дерева и старинные ковры, а на второй этаж ведет широкая лестница.       — Он еще никогда никого не приводил домой, — говорит Луна, ее серебристо-голубые глаза сверкают от волнения.       Я вижу, как Гарри закатывает глаза, и поднимаю бровь. Он пристально смотрит на меня.       — Луна, успокойся, — мягко призывает Лили. — Привет, дорогой, — говорит она, целуя Гарри в обе щеки. Он тепло улыбается ей, а затем пожимает руку своему отцу.       Мы все поворачиваемся и направляемся в гостиную. Луна не отпускает мою руку. Комната просторная, со вкусом обставленная кремовыми, коричневыми и бледно-голубыми цветами — удобная, сдержанная и очень стильная. Пэнси и Тео обнимаются на диване, сжимая в руках фужеры с шампанским. Пэнси подпрыгивает, чтобы обнять меня, а Луна наконец отпускает мою руку.       — Привет, Дрей! — она сияет. — Гарри, — она отрывисто кивает ему.       — Пэнси, — он так же формален с ней.       Я хмурюсь, глядя на них. Тео хватает меня в охапку. У нас что, неделя «обними Драко»? Я не привык к столь бурным проявлениям симпатии. Гарри встает рядом и обнимает меня — кладет ладонь мне на бедро и притягивает к себе. Остальные не сводят с нас глаз. Честно говоря, это меня нервирует.       — Выпьете что-нибудь? — похоже, мистер Поттер пришел в себя. — Просекко?       — Пожалуйста, — произносим мы с Гарри в унисон.       Это очень странно. Луна хлопает в ладоши.       — Вы даже говорите одновременно. Магглы считают, что это мило. Я принесу напитки, — и она выскакивает из комнаты с отрешенным выражением лица.       Я краснею, и, видя Пэнси, сидящую с Тео, мне вдруг приходит в голову мысль, что единственная причина, по которой Гарри пригласил меня, это то, что Пэнси здесь. Тео, вероятно, свободно и с радостью попросил Пэнси познакомиться с его родителями. Гарри оказался в ловушке — зная, что я узнал бы об этом через Пэнси. Я хмурюсь при этой мысли. Его принудили к приглашению. Осознание этого мрачно и удручающе.       — Ужин почти готов, — говорит Лили, выходя вслед за Полумной из комнаты.       Гарри хмурится, глядя на меня.       — Садись, — приказывает он, указывая на плюшевый диван, и я делаю то, что мне говорят. Он садится рядом, но не прикасается ко мне.       — Мы разговаривали о нашем отпуске, Драко, — любезно говорит мистер Поттер. — Тео решил поехать с Пэнси и ее семьей на Барбадос на неделю.       Смотрю на Пэнси, и она улыбается мне, широко распахнув глаза. Она просто светится от восторга. Пэнси Паркинсон, где ваше достоинство?       — А вы собираетесь отдохнуть после университета? — спрашивает мистер Поттер.       — Я думаю поехать с родителями во Францию на несколько дней. Они в любом случае собираются и спросили, не хочу ли я присоединиться к ним, — отвечаю я.       Гарри смотрит на меня, пару раз моргнув, выражение его лица не поддается прочтению. О, черт. Я не говорил ему об этом.       — Во Францию? — переспрашивает он.       — Они планировали эту поездку уже давно, и я не видел маму целую вечность.       — И когда ты туда собираешься? — негромко осведомляется он.       — Завтра поздно вечером.       Луна возвращается в гостиную и протягивает нам фужеры с шампанским, наполненные бледно-розовым просекко.       — Ваше здоровье! — мистер Поттер поднимает свой бокал. Уместный тост от мужа целительницы, он вызывает у меня улыбку.       — Надолго? — спрашивает Гарри, его голос обманчиво мягок.       Святые угодники! Он зол.       — Я еще не знаю. Это будет зависеть от того, как пройдут мои собеседования завтра.       Его челюсть сжимается, и Пэнси бросает на него тревожный взгляд. Она улыбается слишком сладко.       — Драко заслуживает передышки, — говорит она, указывая на Гарри. Почему она так враждебно настроена по отношению к нему? В чем ее проблема?       — У вас завтра собеседования? — спрашивает мистер Поттер.       — Да, в двух издательствах, по поводу стажировки.       — Желаю удачи.       — Ужин на столе, — объявляет Лили.       Мы все встаем. Пэнси и Тео следуют за мистером Поттером и Луной из комнаты. Я собираюсь последовать за ними, но Гарри сжимает мой локоть, заставляя меня резко остановиться.       — Когда ты собирался сказать мне, что уезжаешь? — спрашивает он. Гарри говорит спокойно, хотя явно сдерживает гнев.       — Я не уезжаю, а собираюсь повидаться с матерью, и я только подумываю об этом.       — А как насчет нашего соглашения?       — Между нами еще нет никакого соглашения.       Гарри сердито прищуривает глаза, потом, похоже, приходит в себя. Он отпускает мой локоть, берет меня под руку и выводит из комнаты.       — Этот разговор еще не закончен, — угрожающе шепчет он, когда мы входим в столовую.       Бред собачий. Было бы из-за чего из трусов выпрыгивать… лучше бы мои вернул. Я смотрю на него свирепым взглядом.       Столовая напомнила мне о нашем частном ужине в отеле Гарри. Над столом из темного дерева висит хрустальная люстра, а на стене массивное зеркало с богатой резьбой. Стол, покрытый хрустящей белой льняной скатертью, накрыт, а в центре стоит ваза с бледно-розовыми пионами. Это потрясающе.       Мы занимаем свои места. Мистер Поттер сидит во главе стола, я сижу по правую руку от него, а Гарри рядом со мной. Мистер Поттер достает открытую бутылку красного вина и предлагает немного Пэнси. Луна занимает место рядом с Гарри и, взяв его руку, крепко сжимает ее. Гарри тепло улыбается ей.       — Где вы с Драко познакомились? — спрашивает его Полумна.       — Он брал у меня интервью для студенческой газеты Хогвартса.       — Который редактирует Пэнси, — вставляю я в надежде увести разговор от себя.       Луна бросает взгляд на Пэнси, сидящую напротив Тео, и они начинают говорить о студенческой газете и «Придире», в которой работает Луна.       — Вина, Драко? — спрашивает мистер Поттер.       — Да, пожалуйста, — улыбаюсь я.       Мистер Поттер встает, чтобы наполнить остальные бокалы. Украдкой гляжу на Гарри, он поворачивается и смотрит на меня, склонив голову набок.       — Что? — спрашивает он.       — Пожалуйста, не злись на меня, — шепчу я.       — Я не злюсь.       Я смотрю на него. Он вздыхает.       — Ну хорошо, злюсь.       Он на миг закрывает глаза.       — Так, что руки чешутся? — встревоженно спрашиваю я.       — О чем вы двое шепчетесь? — вмешивается Пэнси.       Я краснею, а Гарри бросает на нее взгляд из серии «Не суйся не в свое дело, Паркинсон!». Пэнси неловко ежится.       — О моей поездке во Францию, — мило говорю я, надеясь разрядить их взаимную неприязнь.       Пэнси улыбается, в ее глазах лукавый блеск.       — Как вел себя Блейз, когда вы были с ним в баре в пятницу?       Твою ж мать, Пэнси! Я округляю глаза. Что она творит? Пэнси тоже округляет глаза, и я вдруг понимаю, что она хочет, чтобы Гарри меня ревновал. Как мало она знает! А я-то думал, что все обойдется.       — Прекрасно, — бормочу я.       Гарри наклоняется ко мне.       — Злюсь так, что руки чешутся, — шепчет он. — Особенно сейчас.       Его голос убийственно холоден.       О нет! Я неловко ерзаю.       Лили вносит два блюда, за ней входит пара домовых эльфов и хорошенькая девушка со светлыми косичками, одетая в аккуратное бледно-голубое платье. Она несет стопку тарелок. Найдя взглядом Гарри, она вспыхивает и смотрит на него из-под густо накрашенных ресниц. Это еще что такое?       Где-то в доме начинает трезвонить камин.       Мистер Поттер извиняется и выходит из столовой.       — Спасибо, Гретхен, — вежливо благодарит Лили и хмурится, когда мистер Поттер выходит. Гретхен кивает, ставит поднос на стол и, бросив еще один взгляд на Гарри, уходит. Итак, у Поттеров есть не только домовые эльфы, но и персонал, и персонал положил глаз на моего потенциального доминанта. Может ли этот вечер стать еще хуже? Я хмуро смотрю на свои руки на коленях.       Мистер Поттер возвращается.       — Милая, это тебя. Из Мунго, — говорит он Лили.       — Начинайте без меня, — улыбается Лили, передает мне тарелку и выходит.       Еда изумительно пахнет — чоризо и гребешки с жареным красным перцем и луком-шалот, посыпанные петрушкой. Несмотря на то, что желудок сводит из-за скрытых угроз Гарри, потаенных взглядов хорошенькой мисс Белокурые Косички и отсутствия нижнего белья, я очень голоден. До меня вдруг доходит, что этот голод вызван послеобеденной физической нагрузкой, и я смущенно краснею.       Через несколько минут возвращается Лили, она хмурит брови. Мистер Поттер наклоняет голову набок… совсем как Гарри.       — Что-то случилось?       — Еще один случай драконьей оспы, — вздыхает Лили.       — Неужели?       — Да, и опять ребенок. Четвертый случай за месяц. Если бы только родители делали детям прививки! — она печально качает головой, затем улыбается. — Я так рада, что наши дети почти не болели. Слава богу, у них не было ничего тяжелее ветрянки. Бедняга Тео.       Луна хихикает, а Гарри закатывает глаза.       — Пап, ты видел недавний матч по квиддичу? — похоже, Тео жаждет перевести разговор на другую тему.       Закуски восхитительны, и я сосредотачиваюсь на еде, пока Тео, мистер Поттер и Гарри обсуждают квиддич. В кругу семьи Гарри кажется таким спокойным и уравновешенным. Мой мозг лихорадочно работает. Чертова Пэнси, какую игру она затеяла? Неужели он меня накажет? Я мысленно содрогаюсь. Я еще не подписал этот контракт. А, может, и не подпишу. Останусь во Франции, там он меня не достанет.       — Как вы устроились в новой квартире? — спрашивает Лили.       Я благодарен ей за вопрос, который отвлек меня от беспорядочных мыслей, и рассказываю о нашем переезде.       Когда с закусками покончено, появляется Гретхен, и я вновь жалею, что не могу прикоснуться к Гарри, пусть бы увидела: хотя в нем и пятьдесят оттенков зла, он мой и только мой. Она убирает со стола и все время трется около Гарри, что мне весьма не нравится. К счастью, он не обращает на нее внимания, но я готов взорваться.       Пэнси и Луна говорят о Хогвартсе.       — На каком факультете ты учился, Драко? — невинно спрашивает Луна, отвлекая меня от моих ревнивых размышлений.       — Слизерин, а ты? — спрашиваю я, до смерти желая знать.       — Полумна была в Рейвенкло, но она сидела за любым столом, болела за обе команды в квиддиче и разговаривала с каждым, кто ее слушал, — сказал Тео, смеясь. Луна улыбнулась ему в ответ и хихикнула. — А я, однако, слизеринец, — он подмигнул мне, и Пэнси вспыхнула.       — А ты, Гарри? — спрашиваю я его тихо.       — Я…       — Он гриффиндорец, как и мама с папой! — выпалила Луна. Я смотрю на Гарри, а он улыбается сестре. Я хихикаю и делаю глоток вина.       — Спасибо, Луна, — говорит он.       — Да, нам не хватает только хаффлпаффа, — говорит Лили и смотрит на мистера Поттера, они ухмыляются друг другу, очевидно, вспоминая свои дни в Хогвартсе.       Это почти неловко наблюдать. Они действительно очень любят друг друга, и я на мгновение задумываюсь, каково это — расти с любящими родителями.       Луна начинает говорить о своей недавней поездке в Париж, и я сжимаюсь, надеясь, что Гарри не обратит на это внимания. Почему все время всплывает Франция?       — Это красивый город, — говорит Луна чуть громче. — Гарри, вы с Драко должны когда-нибудь вдвоем посетить Париж, — твердо заявляет она. Я опускаюсь еще ниже, но то, что вылетает из его рта, удивляет меня.       — Думаю, Драко предпочел бы Рим, — мягко говорит он.       Ой… он помнит. Гарри кладет руку мне на колено, его пальцы поднимаются вверх по моему бедру. Мое тело сразу же отзывается. Нет… только не здесь и не сейчас. Я вспыхиваю и стараюсь отодвинуться от него. Его рука сжимается на моем колене, удерживая на месте. В отчаянии беру бокал с вином.       Возвращается крошка мисс Европейские Косички, стреляет глазками и виляет бедрами. К счастью, она расставляет посуду и уходит, хотя, вручая тарелку Гарри, явно задерживается рядом с ним. Он вопросительно смотрит на меня, когда я провожаю Гретхен взглядом.       — Так что ты говорила о своем гиде? — спрашивает свою сестру Тео. — Неужели ему не понравились ваши с Рольфом приключения?       — Нет. А уж мсье Флобер, чудовище, на которое я работала! Настоящий тиран, обожает доминировать.       Я давлюсь вином.       — Драко, ты в порядке? — заботливо спрашивает Гарри, убирая руку с моего бедра.       Он снова говорит с юмором. Слава богу. Я киваю, он осторожно стучит меня по спине и не убирает руку, пока я не прихожу в себя.       — Кто такой Рольф? — спрашиваю я Луну, но Тео прерывает ее и отвечает сам.       — Рольф — единственная настоящая любовь Луны, — говорит он с фальшивыми щенячьими глазами и прикладывает руку к сердцу.       — Нет, это не так, — Луна хмыкает и опускает глаза, пытаясь скрыть свой румянец. — Он просто мой друг.       Тео снова разразился смехом, но Лили строгим взглядом заставила его замолчать.       — Рольф — прекрасный молодой человек и отличный друг Луны. Им нравится все одинаковое, и они неразлучны с тех пор, как познакомились. Он внук Ньюта Скамандера, человека, который написал книгу «Фантастические твари и места их обитания», — рассказывает Лили. Я улыбаюсь Полумне и просто знаю, что в конце концов она выйдет замуж за этого парня, даже если им обоим потребуется время, чтобы это понять. Хотя я плохо знаю ее, и совсем не знаю Рольфа, я вижу это в ее глазах. Мы все возвращаемся к еде.       Говядина очень вкусная и подается с жареным сладким картофелем, морковью, пастернаком и зеленой фасолью. Это блюдо стало еще вкуснее, поскольку Гарри удалось сохранить хорошее настроение до конца трапезы. Подозреваю, что это потому, что я так сытно ем. Разговор между Поттерами течет свободно, тепло и заботливо, мягко поддразнивая друг друга. За десертом из лимонного силлабуба Луна рассказывает нам о своих подвигах по поиску существ по всей Франции, переходя на беглый французский. Мы все смотрим на нее, а она озадаченно смотрит в ответ, пока Гарри на таком же беглом французском не объясняет ей, что она сделала, после чего она разражается хихиканьем. У нее очень заразительный смех, и вскоре мы все уже хохочем.       Тео рассказывает о своем последнем строительном проекте — новом экологически чистом сообществе волшебников на севере. Я смотрю на Пэнси, и она цепляется за каждое слово Тео, ее глаза светятся от вожделения или любви. Я пока не могу понять, что именно. Он улыбается, глядя на нее, и между ними словно проходит негласное обещание. Позже, детка, говорит он, и это горячо, чертовски горячо. Я раскраснелся, просто наблюдая за ними.       Я вздыхаю и поднимаю взгляд на своего Пятьдесят оттенков. Я могу смотреть на него вечно. У него легкая щетина на подбородке, и у меня чешутся пальцы, чтобы погладить ее и почувствовать ее на моем лице, сосках, между бедер — везде. Я краснею от направления моих мыслей. Он смотрит на меня сверху вниз и поднимает руку, чтобы потянуть меня за подбородок.       — Не кусай губу, — хрипло говорит он. — Я сам хочу ее укусить.       Лили и Луна отправляются на кухню, пока домовые эльфы убирают наши десертные бокалы, а мистер Поттер, Пэнси и Тео обсуждают использование солнечных батарей в сообществах волшебников. Гарри, изображая интерес к их разговору, снова кладет руку мне на колено, и его пальцы путешествуют вверх по моему бедру. Мое дыхание сбивается, и я сжимаю бедра вместе, пытаясь остановить его продвижение. Я вижу, как он ухмыляется.       — Давай я покажу тебе окрестности, — предлагает он в открытую.       Я знаю, что должен сказать «да», но я ему не доверяю. Однако прежде чем успеваю ответить, он поднимается на ноги и протягивает мне руку. Я кладу свою ладонь в его, и чувствую, как мой член реагирует на его темный, голодный взгляд.       — Извините, — говорю я мистеру Поттеру и вслед за Гарри выхожу из гостиной.       Гарри ведет меня по коридору в кухню, где Луна и Лили болтают, доставая спиртное. Мисс Европейские Косички нигде не видно.       — Я собираюсь показать Драко задний двор, — невинно говорит Гарри своей матери. Она с ухмылкой отмахивается от нас, а Луна возвращается в столовую.       Мы выходим на террасу из серого плитняка, освещенную встраиваемыми светильниками в скалах. Здесь растут кустарники в серых каменных кадках, а в одном углу стоит шикарный металлический стол и стулья. Гарри проходит мимо них, поднимается по ступенькам и попадает на обширную лужайку, ведущую к заливу — красота. На горизонте видны огни города или поселка, а холодная, яркая майская луна прочерчивает сверкающую серебряную дорожку по воде к причалу, где пришвартованы две лодки. Кроме причала стоит эллинг. Это так живописно, так мирно.       Гарри тянет меня за собой, и я колеблюсь.       — Постой, пожалуйста, — он останавливается и с непроницаемым выражением лица смотрит на меня. — Куда мы идем? Разве мы не можем просто полюбоваться видом отсюда?       — Нет, — говорит он, подхватывает меня и взваливает на плечи. Я громко верещу от неожиданности и получаю увесистый шлепок по заднице. — Не ори! — рычит он.       О нет… это нехорошо. Он чем-то взбешен — возможно из-за Блейза, Франции, отсутствия боксеров, прикусывания губы, Мерлин, его легко вывести из себя.       — Куда мы идем? — спрашиваю снова.       — В эллинг, — резко отвечает он.       Я повис вниз головой, почти касаясь его бедер, а он целеустремленно шагает через лужайку, залитую лунным светом.       — Зачем? — я едва дышу, подпрыгивая на его плече.       — Мне нужно побыть с тобой наедине.       — Для чего?       — Хочу отшлепать тебя, а потом оттрахать.       — Почему? — хнычу я.       — Сам знаешь, почему, — шипит он.       — Я думал, ты человек настроения, — умоляюще выдыхаю я.       — Драко, ты даже не представляешь, какое у меня сейчас настроение!       Твою ж мать!