«Доброе утро ツ Надеюсь, ты хорошо спал и хорошо отдохнул ツ Жду не дождусь нашей сегодняшней встречи ♡ P.S.: у меня для тебя есть сюрприз ツ»
Брови Чонгука полезли на лоб: а это тогда что? Прелюдия?? Отправитель в карточке не значился, но этого и не требовалось, чтобы к концу чтения у Чонгука натурально подогнулись коленки и, хотя его никто не видел в данный момент, щёки всё равно запекло так, что хоть готовь на них завтрак. Гук собирался задаться вопросом, откуда Ким знает его полный адрес, но вспомнил, что вчера сам скинул ему его, чтобы водитель не искал его дом по памяти, когда Тэ за ним приедет. Мозг судорожно принялся вспоминать, есть ли в его квартире хотя бы одна ваза, и в итоге цветы заняли своё не совсем законное место в декоративной, совершенно для них не предназначенной, зато смотрелись красиво. До этого дня Чонгук цветов никогда не получал; даже больше того, он придерживался мнения, что их дарят только девушкам, потому что... ну, не мужской это подарок, в конце-то концов. Однако сейчас возражать, возмущаться или, упаси Боже, злиться у него даже в мыслях не было — это ведь от Тэхёна! И вот в одно мгновение ещё один постулат его жизни претерпел изменения: оказывается, парням цветы дарят ещё как, и это очень даже приятно. Наверное, тут ключевую роль играет именно то, от кого ты их получаешь. Вот Хосок, например, за такое получил бы по щам. Чонгуку совершенно не было стыдно за свою улыбку, от которой уже через минуту заныли щёки, а после он первым делом кинулся к телефону, чтобы набрать благодарственное сообщение. koo: хён ㅠ это так мило.. спасибо💜 Ответа не последовало, но Гук его и не ждал, потому что знал, что у Тэхёна довольно плотный график; это он тут мог спать чуть ли не до обеда, а тот уже часов с шести утра на ногах — судя по тому, что сейчас всего начало восьмого, а он уже с целым букетом и дебильной улыбочкой на пол-лица. А ещё Чонгук очень по своему хёну соскучился. Впрочем, днём у него скучать времени не было от слова совсем. Сначала он сдал два теста, затем случилось долгое и бурное обсуждение с куратором теоретической части дипломной работы, потому что далеко не со всеми замечаниями Чонгук был согласен, и консультация насчёт практической — он даже на четвёртую пару опоздал. А после учебного дня к нему с просьбой обратились младшекурсники: у них на сегодня запланировано что-то вроде тренировочного матча по футболу между факультетами, а их товарищ по команде так не вовремя получил травму ноги, из-за чего они оказались в численном меньшинстве. Рассматривать кого-то из запасных даже не думали — там одни первогодки, никто из них с мощью парней с факультета экономики и бизнеса просто не справится. Чонгук мог бы удивиться, что заменить пострадавшего попросили именно его, но не стал: многие знали, что в прошлом он играл за сборную университета, пока не понял, что футбол ему не интересен. Для сборной это была большая потеря, потому что у Гука получалось абсолютно всё, за что бы он ни взялся, на уровне «изи», но Чонгук на этот счёт особенно не заморачивался, предпочитая заниматься тем, что было по душе. Вести фанбазу Ким Тэхёна, например. Впрочем, у него ещё было полно времени до встречи с Тэ, так что он решил согласиться: это лучше, чем торчать в пустой квартире и накручивать себя перед очередным свиданием. Форму ему выдали его же, старую, оставшуюся с тех пор, когда он играл — видимо, всё ещё надеялись на возвращение; трибуны, поначалу сникшие, заметно оживились, узнав, кто сегодня будет играть за сборную факультета гуманитарных наук — кажется, Чонгук даже уловил несколько фраз, начинающихся с «Это Чонгук-оппа!», заставивших его улыбнуться. На улице, конечно, не июнь месяц, но всё же было довольно тепло, а после короткой разминки мышцы и вовсе разогрелись, и так что по температуре было почти отлично. Гук почувствовал, как где-то внутри вспыхнул, проснувшись, давно забытый азарт, а крики с трибун здорово поднимали настроение; парни из команды соперников посматривали на него с опаской, но, подбадриваемые болельщиками, больше красовались, чем придавали внезапной замене значение. Как Чонгук понял из короткого рассказа капитана своей команды, это уже не первая игра между данными факультетами; за четыре прошлых матча противники уже успели изучить манеру ведения игры любого игрока, и потому последние два матча факультет гуманитарных наук безбожно проигрывал. Чонгук хмыкнул: в этом будет его преимущество. Если здесь и был кто-то, кто видел его игру в прошлом, то они уже вряд ли вспомнят, как именно он это делает, а для противников он вообще слепое пятно. Чонгук собирает всю команду вокруг себя, и этот парнишка, Ёнджун, временно передаёт ему обязанности капитана как старшему. Гук внимательно слушал о том, как они смогли в первый раз в сухую раскатать этих напыщенных финансистов, и, быстро построив в голове план игры, обрисовал его своим товарищам. Времени было в обрез, так что растолковывать пришлось максимально понятно и быстро, но парни вроде попались толковые, так что проблем не возникло. Тренер подкинул монетку, которая определила мяч в руки противоположной команды, попросил всех играть честно и дал свисток, оповестив всех о начале матча. И уже через десять минут после начала Гук готов был признать, что финансисты реально хороши. По сути, ему приходилось разрываться в нескольких направлениях: выстраивать защиту своей части поля, давать указания полузащитникам и нападающим и самому выискивать слабые стороны у противника. Кричащие с трибун болельщики теперь больше отвлекали — ну, кроме разве что Хосока, который в выражениях абсолютно не стеснялся, — раздражая Чонгука, а ещё до боли бесил этот вечно ухмыляющийся Хёнджин, который высказывался каждый раз, как ему удавалось обвести кого-либо из команды Гука. Чон готов поклясться, что ещё никогда не чувствовал такой жажды чужой крови, как сегодня, но вместе с тем это вносило в его рутинную жизнь какие-то хотя бы незначительные перемены. Нет, на скуку Чонгук не жаловался — это после Тэхёна-то? — но когда появлялось что-то способное тебя встряхнуть, поддержать в тонусе, поневоле чувствуешь ритм жизни. Призыв играть честно всерьёз воспринял только гуманитарный факультет; у этих прощелыг-финансистов, похоже, такое слово в словаре вообще отсутствовало, судя по тому, с какой завидной регулярностью игроки чоновой команды оказывались на траве, шипя сквозь зубы от боли. Их даже количество жёлтых карточек не особенно смущало — видимо, чувствовали, что сегодня для них всё пройдёт не так гладко, как они рассчитывали. В очередной раз отвлёкшись на мудака-Хёнджина, подрезавшего Виёна, Гук стиснул зубы и повернулся к своим воротам в тот самый момент, когда Зафар Хасани пропустил мяч. — Чувак, ты совсем охренел? — с претензией развёл руками подбежавший к нему Ёнджун. — А сам-то? — отзеркалил тот, указывая рукой на одного из игроков команды противников, который обвёл Ёнджуна. Чонгук только глаза закатил. Если поначалу он ещё думал, что этот матч станет обычным развлечением, то теперь эти мысли отпали. Пот уже струился не только со лба, но и вдоль позвоночника, из-за чего футболка то и дело прилипала к телу, а когда влага заливала глаза, Чонгук за неимением других вариантов промакивал её краями футболки, открывая всем вид на свой прокачанный пресс. В такие моменты визг на трибунах достигал немыслимых высот, и если бы Гук был натуралом, то это несомненно польстило бы его самомнению. Проблема в том, что ему хотелось слышать голос одного-единственного человека, который здесь никогда не появится, но Чону хватало и того, что Тэхён вообще есть в его жизни. Правда, случались во время матча моменты, которыми Чонгук откровенно наслаждался, и в основном они касались тех разов, когда команде Чона удавалось забить гол. К каждому свистку от рефери Чонгук чувствовал, как горят лёгкие от быстрого бега, но черт, это перекошенное от гнева лицо Хёнджина — капитана противников, как позже понял Гук, — стоило всех вложенных в эту схватку сил. Матч был сложным — настолько, что пришлось давать в обоих таймах дополнительные минуты, а после — добавлять третий тайм, но в итоге Чонгук, скооперировавшись с Ёнджуном, забил тот самый необходимый для победы гол. Трибуны сходили с ума, его товарищи по команде носились по полю, не забывая посылать уделанным соперникам факи, и отпускать Чонгука не хотели ещё долго, но тот слишком задолбался, чтобы со всеми любезничать. Единственное, что он себе позволил напоследок — отыскать глазами свою персональную занозу в заднице на сегодняшний вечер и, дерзко улыбнувшись, толкнуть язык за щёку. Бордовая от злости рожа Хёнджина, рванувшего было в его сторону, но вовремя перехваченного товарищами по команде, стала буквально лучшей наградой из всех возможных. Пока спустившиеся с трибун девушки чествовали победителей, Чонгук под шумок слинял в душевую и, приведя себя в порядок на максимальных скоростях, выскочил в главный холл, где его уже ждали хёны. Хосок с улыбкой взъерошил ему влажные волосы, обхватив локтем за шею, Намджун бурно обсуждал прошедшую игру, а Сокджин молча отвесил подзатыльник. — Йа, хён, за что?! — потирая ушибленную часть, нахмурился Чонгук. — За то, что бестолочь без мозгов! — возмутился тот. — Какого хрена выперся с мокрой головой?! Забыл, когда последний раз болел? Не обращая внимания на бурчания тонсена, Джин выудил из своей сумки тёплую шапку и самолично натянул на чужую голову, проверив, чтобы та укрывала её достаточно надёжно. Поцокал языком в сторону кожаной куртки, жалея, что у той отсутствует капюшон, но возместил это тёплым шарфом, который стянул с собственной шеи. Чонгук заботу старшего, без сомнения, ценил, хоть и выглядел нелепо, но всё равно бурчал до самых ворот университета, где парни разбежались в разные стороны. Бросив взгляд на часы, Чонгук сдавленно ругнулся и ускорился: стрелки уже приближались к восьми вечера, а ему ещё предстояло добраться до дома. Вытащенный из кармана телефон признаков жизни не подавал — видимо, разрядился, — и Гук сильнее занервничал; он всё ещё не знал, когда освободится Тэхён, и сколько у него есть времени, а если тот надумает с ним связаться, то попросту не дозвонится. Чонгук паранойей не страдал, но отчётливо понимал, что переживает не из-за своего возможного опоздания, а от того, что может подумать про него Тэ, когда получит полный игнор в чате какао и бездушное «Абонент не доступен». Видит Бог, он ещё никогда в жизни не добирался домой так быстро. Едва переступив порог, Чонгук первым делом кинулся искать в этом бедламе зарядку, которая как сквозь землю провалилась, а когда нашёл, телефон разорвало от пропущенных звонков и сообщений, большинство из которых принадлежали Тэхёну. У Гука даже ладони вспотели от нервов, пока он набирал выученный наизусть номер, но позвонить не успел: видимо, Киму пришло оповещение о том, что абонент снова абонент, потому что Чонгук увидел входящий. — Хён! — взволнованно протянул он вместо приветствия. — Слава Богу, Гу! — выдохнул Тэхён, услышав голос младшего. — Я тебе уже больше часа названиваю, думал, что-то случилось... — Прости, Тэ, я был на игре, а батарейка сдохла, — затараторил в динамик Чонгук. — Я совсем забыл про время и не знал, что так получится. — Всё хорошо, я просто подумал, что ты таким образом... передумал. — Ни за что, хён, — твёрдо уверил Тэхёна Чонгук и для верности даже головой покачал. — Ты что, уже освободился? — Я ещё в репетиционном зале, дорабатываем хореографию, но через час-полтора, думаю, уже буду свободен. Чонгук и хотел бы, но просто не смог не заострить внимание на вот этом «дорабатываем». — Ты не один, да? И пропускать в свой голос ревность не хотел тоже, но увы. — Да, я с Чимином, он вышел ненадолго, и я решил снова тебя набрать. — Тяжёлый вздох сам сорвался с чонгуковых губ, честное слово! — Что-то не так, Гу? Признаваться Гу не планировал, а значит... — Всё нормально, Тэхён. А тот обладал даром читать чужие мысли даже на расстоянии, не иначе. — Ты что, ревнуешь? — В голосе послышалась улыбка. Ну, супер, Ким над ним теперь ещё и смеётся... — Не ревнуй, малыш. Чимин для меня как младший брат, я его никогда даже не рассматривал в романтическом свете. Ты единственный, кого я готов впустить в своё сердце, так что прекращай себя накручивать и потихоньку начинай собираться: я бы хотел, чтобы ты остался у меня с ночёвкой, если ты не против? — Я бы с радостью у тебя остался, хён, если ты уверен, что я не помешаю. Пожалуйста, дайте Чонгуку кто-нибудь кислородную маску, он от переизбытка эмоций сейчас просто задохнётся... — Если бы ты мог чему-то помешать, я бы тебя не позвал, — явно улыбнулся Тэхён. Где-то на заднем фоне послышался чей-то голос — наверняка Чимина, — и Ким заторопился. — Больше не могу говорить, Гу. Я наберу тебя, как освобожусь. До встречи. — До встречи, Тэ, — расплылся в улыбке Чонгук, слушая в ответ тишину, но ничуть не расстроился. Ему предстоит ночевать в доме Ким Тэхёна.***
В итоге Ким сумел освободиться только через два часа — Гук к тому времени успел высушить-таки волосы и раз двадцать переодеться, — и сообщение Чонгук получил, уже когда стрелка часов перевалила за десять. Ему было разрешено взять с собой только пижаму, потому что всё остальное предоставит Тэхён, хотя изначально тот вообще предлагал не брать совсем ничего: для Кима и одеждой поделиться с ним не проблема. И Чонгук не был против, но ему до смешного хотелось оставить в доме Тэхёна что-то своё — кажется, это называется «пометить территорию»; за это желание ему было немного стыдно, и он надеялся, что Тэ не догадается, почему Гук на этом настоял. Вопреки его ожиданиям за Чонгуком Тэхён отправил машину, хотя он надеялся, что и в дороге проведёт время с хёном. Без самого Кима в машине было как-то пусто и одиноко, несмотря на наличие водителя, но с таким же успехом Чон мог ехать и с мумией. Он не мог не думать о том, какие мысли царят у этого человека в голове, пока он везёт домой к своему работодателю совершенно левого парня, но его лицо выражало искреннее и абсолютное ничто, будто его вообще не заботило, кто сидит в салоне вверенного ему автомобиля. А Гуку только оставалось надеяться, что человек, сидящий за рулём, умеет держать язык за зубами достаточно крепко, чтобы у Тэхёна не возникло в будущем проблем. Чонгук не очень удивился, когда понял, что его везут за пределы Сеула; и даже не в частный сектор, а к одиноко стоящему дому приличных размеров, который затерялся среди высоких деревьев на достаточном расстоянии от основного шоссе. К дому вела обычная грунтовая дорога, фонари здесь отсутствовали, и если бы Гук уже не виделся с водителем раньше, подумал бы, что его сейчас завезут в лес, где расчленят и закопают так глубоко, что и кинологи с собаками не найдут. Лёгкая нервозность от неизвестности присутствовала — это было чудом, но никто из фанатов и прессы до сих пор даже не догадывался, где именно живёт Ким Тэхён; согласно официальной информации, которую можно запросто найти в сети, у него есть квартира где-то на Каннаме, но Чонгук не сомневался, что Ви появлялся там от силы пару раз в неделю для отвода глаз. Всё же его лейбл серьёзно занимался безопасностью своих артистов и пытался максимально оградить личное пространство для Тэхёна, чтобы у того хоть изредка была возможность побыть обычным человеком, зная, что во дворе его не стережёт армия из поклонников и журналистов. Автомобиль, всё это время безостановочно кативший по дороге, замер перед высоким непроницаемым забором; Чонгук внимательно следил за тем, как тот высовывается в окно, нажимает кнопку на домофоне, и через несколько томительных секунд массивные ворота открываются, пропуская их на частную территорию. Двор был не очень большим, но ухоженным, и чувствовалось, что даже в его внешний вид были вложены немалые суммы; сам двухэтажный дом был отделан серым камнем, с кучей окон (днём в нём наверняка много света), но при этом снаружи сквозь них не было видно даже штор — видимо, светоотражающие. Прямо перед Чонгуком расположились чёрные подъёмные ворота, явно ведущие в гараж, а подъездная дорожка с двух сторон была подсвечена несколькими десятками декоративных светильников. Водитель с места не двигался, и Гук каким-то шестым чувством понял, что он здесь не останется: ему всего лишь велели доставить сюда Чонгука. Выбравшись из салона, он ожидал, что к нему тут же ринется охрана, и даже приготовился выворачивать карманы, но двор был пуст, а о том, что тут всё же кто-то есть, говорил только пробивающийся сквозь слегка приоткрытое окно луч света. Гук заторможенно наблюдал за тем, как машина скрывается по ту сторону ворот, и с удивлением понял, что здесь, возможно, не будет вообще никого, кроме них с Тэхёном. Это... волновало. Потоптавшись на месте ещё немного, Чонгук всё же двинулся в сторону входа и собирался постучать, но дверь неожиданно оказалась незапертой: неужели Тэхён чувствует себя здесь настолько в безопасности, что даже не видит смысла закрываться? Сделав в голове пометку настучать ему за это, Чонгук осторожно толкнул дверь и вошёл внутрь; его тут же окутала мягкая музыка в стиле джаза, раздававшаяся где-то в глубине дома, но это был единственный источник звука, который он слышал. А где же снующие туда-сюда слуги? Где дворецкий, который с укором посмотрел бы на чонгуковы пыльные ботинки перед тем, как принять его куртку? Чонгук не то чтобы ждал, что его тут с ног до головы начнут облизывать, эта пустота наоборот радовала, но разве не так обычно живут богачи? — Чонгуки? — прервал его размышления родной голос, и названный вскинул голову. Наверху лестницы, ведущей на второй этаж, внезапно материализовался Тэхён, который, видимо, не мог понять, почему Чонгук замер у входной двери и не делает попыток пройти дальше. А Чонгук, увидев наконец хёна, по которому скучал до сиреневых ноликов перед глазами, забыл, где находится; он, вообще-то, видел Тэхёна разным: уставшим, весёлым, спокойным и даже расстроенным, но в каком бы старший ни пребывал настроении, всегда был одет с иголочки. Сейчас, в этой простой белой футболке с подвёрнутыми рукавами — одна из его привычек — и широких домашних штанах он выглядел таким уютным и непривычным, что у Гука вылетело из головы, что перед ним, вообще-то, известный на весь мир айдол. — Хён! — радостно протянул он в ответ. Тэхён как-то быстро и незаметно скатился с лестницы и оказался почти впритык, и Чонгук решил, что имеет право хотя бы на объятия, раз уж его в святая святых пустили. Он вжался в Тэ, уткнувшись носом в шею, и почувствовал, как его ласково обнимают в ответ. Длинные пальцы Тэхёна зарылись в его волосы на затылке, и старший мягко рассмеялся. — Я тоже скучал по тебе, Гу. Чон не считал, сколько они так простояли, но отстраняться первым точно не собирался. Он не знал точно, как долго сможет пробыть рядом, прежде чем Тэхён снова окажется завален работой и недоступен, поэтому решил выжать из предоставленного времени максимум. Ким, похоже, его желание полностью разделял, но у младшего внезапно раздалось урчание в животе, и Тэхён расхохотался, отодвигаясь на пару сантиметров — так, чтобы можно было заглянуть в глаза. — Поужинаешь со мной? Чонгук охотно кивнул, с не меньшей охотой ответил на быстрый, но искренний поцелуй, от которого под закрытыми веками заискрило, и позволил утянуть себя в сторону просторной светлой кухни. Там Тэхён усадил его на высокий барный стул за островок, а сам принялся хозяйничать, доставая из холодильника и разогревая еду. От помощи Чонгука он мягко отказался, но иногда, словно не сдерживаясь, подходил и крал у того поцелуи, смеясь, когда Гук протестующе мычал, отказываясь отпускать. Чонгук чувствовал себя озабоченным подростком, и потому попытался отвлечься разговором. — Не знал, что ты умеешь готовить, хён. — Я и не умею, — фыркнул Тэ. — А даже если бы умел, с моим графиком работы было бы достаточно проблематично тратить драгоценные свободные минуты ещё и на готовку. Чаще всего я заказываю еду в ресторане по пути домой, а иногда сюда приезжает мама, которая готовит мне еду на неделю вперёд. Чонгук понимающе кивнул: он бы тоже физически не смог после сумасшедшего графика заниматься готовкой вечером, когда хочется просто где-нибудь упасть и отрубиться. — А почему ты здесь один? Я думал, меня встретит штат охраны и ещё как минимум дюжина слуг будет в доме, а тут так... пусто и тихо. — Прислуга мне не нужна, сюда пару раз в неделю приезжает клининговая компания, которая понятия не имеет, чей дом убирает, потому что услуги оплачиваются через моего менеджера — так мне проще. А охрана есть, но сегодня я всех отпустил. — Почему? — не удержался от вопроса Чонгук. Тэхён бросил на него лукавый взгляд через плечо. — Во-первых, я часто так делаю, потому что за день устаю от людей, и хочется побыть одному, а во-вторых, мне не хотелось, чтобы нам кто-то мешал. Чонгуку стало жарко — совсем немного, но пришлось скинуть толстовку, оставшись в футболке. А когда Тэ в очередной раз одарил его взглядом, задумался о том, какого хрена он просто сидит на стуле и ждёт, упуская время, пока Ким настолько близко, только руку протяни. Поэтому он тихо соскальзывает со стула и, подойдя к Тэхёну, мягко обнимает его со спины, ловя в ответ довольную улыбку и чувствуя его руку поверх своих. Местечко соединения шеи с плечом так и манит, и Чонгук особенно не задумывается о том, что делает, когда оставляет там лёгкий влажный чмок без какого-либо сексуального подтекста — просто потому что захотелось. — Ты не представляешь, как я скучал, хён, — тихо бубнит в плечо, пока Тэ раскладывает еду по тарелкам, а после тот разворачивается в его руках и прижимает ладони к чоновым щекам. — Особенно в тот раз, когда ты писал мне во время трансляции, а я даже не мог к тебе прикоснуться. Боже, поверить не могу, что ты действительно писал мне во время трансляции! Тэхён бархатно рассмеялся, оставляя на чужих губах несколько быстрых поцелуев. — Не переживай об этом, ведь я чувствовал тебя даже через экран. Чонгук улыбнулся. — Кстати, в открытке ты написал про какой-то сюрприз, а мне теперь любопытно... Ким картинно хлопнул себя по лбу ладонью. — Точно, я и забыл. Подожди минутку. — Он оперативно скрылся с глаз и также быстро вернулся, неся в руках нечто квадратной формы, завёрнутое в подарочную упаковку. По размерам напоминало... книгу? — Это тебе. До релиза ещё чуть больше недели, но я хотел, чтобы ты увидел и услышал его первым. И тут до Гука дошло, что именно попало к нему в руки — ещё не изданный альбом, над которым Тэхён работал последние полгода; упаковку он рвал дрожащими руками, так что даже умудрился немного порезаться об острый край, за что Тэ на него ворчал, пока заклеивал ранку пластырем, и вот перед ним предстал светло-бежевый альбом с надписью «Best of» в верхнем левом углу прописью и большой печатной буквой «V» по центру, нарисованной чёрными вензелями. Альбом был довольно широким и увесистым — сразу видно, на наполнение не поскупились, — но Чонгука больше цеплял тот факт, что он был первым не из лейбла или команды стаффа Тэхёна, кто держал это чудо в своих руках. — Хён, это... ох... Кажется, на этом весь его словарный запас закончился, но Тэхёну это было и не нужно: реакция Чонгука ему уже сказала всё, что он хотел услышать, и от этого счастливая улыбка растеклась по губам. А потом ему в голову пришла одна мысль, которую лично он считал блестящей идеей, хотя Чонгук с ним не согласился бы, решив, что тот просто собрался его добить, когда Ким снова исчез и вернулся с чёрным маркером в руке, оставляя на альбоме размашистую подпись. Кажется, Гука контузило. — Эй, отомри, малыш, это всего лишь альбом, — хихикнул Тэ, снова прижимаясь к чужим губам своими. — Если бы ты не был Ким Тэхёном, я бы тебя треснул за такое, хён, — проворчал Чонгук. — Это твой альбом, а значит никакое не «всего лишь». Ещё и с автографом, сделанным от руки... Как думаешь, сколько людей могут таким похвастаться? Тэхён натурально закатил глаза. — Это не первый раз, когда альбомы с моим автографом достаются фанатам: в прошлом мой лейбл уже проводил подобные акции. — А сколько из них ты вручил фанатам лично, из рук в руки? Ким почесал в затылке. — Ну... Кажется, в восемнадцатом году на каком-то из фанмитингов я подарил своей фанатке подписанный альбом, когда она сказала, что у неё недавно был день рождения. Ты же ведёшь мою фанбазу, должен и сам помнить об этом! Да, Чонгук действительно помнил, но сдаваться не собирался. — Окей, хён, её ты тоже поцеловал после? Тэхён забавно округлил глаза, а после расхохотался: рядом с Гу он всегда испытывал только положительные эмоции. — Ладно, твоя взяла, для тебя это и впрямь целое событие. А теперь садись. Ужин прошёл в приятной атмосфере и беседах ни о чём, во время которых Гук то и дело поглядывал на свой подарок; если бы он получил этот альбом открыто — на том же фанмитинге, например, — то его фотография уже давно висела бы в аккаунте фанбазы, но при нынешних условиях об этом трофее никто не узнает, хотя не сказать, чтобы его это как-то задевало. После ужина Чонгуку показали ванную, выдали банные принадлежности и оставили в одиночестве, пообещав пока выбрать фильм для просмотра. Там Гук не задерживался, потому что к Тэхёну тянуло неодимовым магнитом, и уже через каких-то пятнадцать минут он лежал рядом с ним на диване, разомлевший после сытного ужина и тёплого душа, а близость к Тэхёну пьянила окончательно. Он даже не понял, что они смотрят, потому что всё его внимание было обращено на старшего, который так удобно устроился под боком, положив голову ему на плечо, обняв за талию и по-хозяйски закинув на него ногу. Последний готов был поклясться, что ещё никогда в жизни не чувствовал себя лучше, чем сейчас — поглаживая чужое бедро и массируя затылок. В голове ненадолго мелькнула мысль о том, что свой сегодняшний вечер он мог бы провести где угодно, но попал именно к Тэхёну — туда, куда всему остальному миру вход заказан, — и это заставляло немного чувствовать себя особенным. Пиликнувший рядом телефон привлёк внимание Чонгука, который открыл сообщение от Хосока и удивлённо вскинул брови. — Что-то случилось? — сонно спросил Тэхён. — Друг видео прислал с сегодняшнего матча по футболу... — И что там? Чонгук нервно хихикнул. — Ну... Я? — Я думал, ты ходил смотреть, а не играть, — Ким заинтересованно подтянулся выше. Старший переключился с фильма на экран телефона как раз в тот момент, когда на видео уставший Чонгук приподнял футболку, чтобы промокнуть лицо от пота, являя всему миру вид на свой пресс с шестью чётко очерченными кубиками. На заднем плане завизжали девушки, и Гук искренне посочувствовал сидевшему к ним так близко Хосоку, который зашипел и сдавленно ругнулся от этих децибел. Тэхён как-то резко выдохнул, а после у Чонгука пропал дар речи, потому что тот бесцеремонно задрал его футболку, чтобы убедиться в том, что только что увидел на экране — ещё и ладонь прижал, поглаживая пальцами, для пущего эффекта, а у Гука остановились разом и сердце, и мозг. Кто так делает без предупреждения?! — Ого, — с долей благоговения протянул старший. — Мой парень шикарен не только внутренне. Ну, то есть я и так знал, что ты красавчик — с твоим-то лицом, — но чтобы настолько... Чонгук подавился воздухом и закашлялся, не зная, отчего именно: от комплимента или фразы «мой парень», — а Тэхён снова рассмеялся и практически лёг на него целиком, переплетая их ноги. Хён по весу пушинкой не был, но Гуку нравилось ощущать на себе эту тяжесть, потому что старший так доверчиво к нему жался, уткнувшись губами в шею и лениво скользя ладонями по бокам под футболкой. Чонгук бы точно чувствовал что-то посерьёзнее простой нежности, если бы не был так вымотан за день, и не закрывались бы глаза, а Тэхён и подавно уже почти спал на нём, ёрзая сверху и пытаясь устроиться поудобнее. — Надо лечь спать нормально, хён, — тихо прошелестел Чонгук. Шевелиться не хотелось совершенно, потому что ему тоже было очень удобно, но он не понаслышке знал, как хреново бывает на утро после сна на жёстком диване. Муркнув что-то нечленораздельное, Тэхён буквально сполз с него на пол, поднял за собой и, словно сомнамбула, потянул на второй этаж, на короткое мгновение остановившись посреди коридора, чтобы уточнить, в какой комнате Гук хочет спать. Услышав удовлетворившее его по полной программе «С тобой, хён», Ким потащил его к своей спальне, где откинул одеяло и толкнул Чонгука на кровать, снова наваливаясь сверху и пряча лицо в полюбившееся на шее место. Надолго Тэхёна не хватило, и буквально через пару минут Чонгук услышал его размеренное дыхание, после чего накрыл их обоих одеялом и тоже мгновенно отрубился. Утром, скорее всего, как минимум Чонгуку будет неловко, но это того стоило.