***
В день выпускного Чонгук чувствовал себя как никогда окрылённым: учёба осталась позади, он теперь на сто процентов взрослый человек, и хотя впереди пока что маячила неизвестность — ещё ведь предстояло найти работу, — за спиной всё равно как будто расправлялись крылья. Его так неожиданно поздравили с окончанием университета родители и старшая сестра, которая даже набрала его по видеозвонку, и Гук пусть и был приятно удивлён, в груди ничего не ёкнуло, ведь они уже давно не были семьёй в том самом смысле, в котором должны. После вручения дипломов настала очередь для поздравлений от родных и друзей, подарков для преподавателей с кафедры и не только и, конечно же, фотосессии. Её, кажется, ждали даже больше всего остального, и одногруппники Чонгука впервые выглядели настолько дружными и сплочёнными; это странно, но за все четыре года обучения они так никуда вместе и не выбрались, хотя много раз пытались организовать походы куда-либо, начиная с боулинга и заканчивая ночным клубом. Ещё в первом семестре первого курса все как-то разбились на небольшие группки и так и общались в них между собой до самого выпуска, что не могло не печалить, и сегодня, нафотографировавшись со всеми и во всевозможных локациях, наконец-то собрались поехать вместе в кафе, чтобы отметить. А ещё в этот день отличился Тэхён. Он всё же воспользовался советом Чонгука и посмотрел церемонию награждения онлайн, ссылку на которую Гук ему же и скинул, вместо подписи напечатав три восклицательных знака, будто без этого Тэхён её не открыл бы. И когда Чонгук с лучезарной улыбкой подошёл к декану, чтобы получить свой красный диплом — всё-таки он справился, — Тэ не выдержал: резко выдохнув, захлопнул ноутбук, переоделся и, прихватив ключи от машины, рванул в гараж. Вышедший во двор университета в компании теперь уже бывших одногруппников, а также своих хёнов Чонгук растерянно замер на месте, когда перед воротами затормозил тонированный внедорожник; через боковые стёкла рассмотреть водителя было невозможно, но пришедшее на телефон Чонгука сообщение быстро расставило все точки над «i», и тот заторопился к автомобилю, наспех махнув друзьям и попытавшись попрощаться со своими хёнами, только вот не учёл, что сбежать от них труднее, чем от одногруппников, которым до него не было никакого дела. — Это ведь он? — успел схватить Гука за рукав рубашки Хосок. Чонгук нервничал, потому что не знал, во что одет Тэхён, хотя и догадывался, что тот по крайней мере попытался как-то скрыть свою личность, но каждая лишняя секунда могла сыграть с парнями злую шутку, потому что судьба не любит, когда её дразнят. — Да, — кивнул Чонгук, вырвав руку. — И нам лучше уехать, пока его никто не узнал. — Насколько же известен этот твой «хён»?.. — задал риторический вопрос Нам. — Я думал, мы твой выпуск вместе отпразднуем... — растерянно и в какой-то степени обиженно протянул Хо. Чонгук почувствовал укол вины, потому что, не будь у него Тэхёна, он действительно отпраздновал бы окончание университета с хёнами, а теперь делал выбор явно не в их пользу. — Простите... — искренне извинился он. — Я, наверное, кажусь вам неблагодарной сволочью, но сейчас у меня нет другого выхода. Между мной и ним постоянно стояла моя учёба и его работа, мы все эти месяцы виделись урывками, и мне хочется наконец-то просто побыть с ним рядом. Давайте отметим мой выпуск завтра? Я обещаю, что как минимум полдня буду в вашем полном распоряжении. После таких слов хёны Чонгука благосклонно закивали — и сами ведь понимали, что такое первая влюблённость, тем более такая серьёзная. — Завтра так завтра, — добродушно улыбнулся Намджун. — У тебя точно всё хорошо? — с привычным уже беспокойством поинтересовался Джин. Чонгук знал — видел, — что его хёны о нём волновались, и чувствовал себя виноватым, потому что как будто не доверял им настолько, чтобы раскрыть личность Тэхёна, но он понимал, что пока об этом не знает никто, тот в безопасности. — Всё лучше, чем хорошо, Джини, — успокаивающе улыбнулся Гук, чувствуя, что с каждой секундой нервничает всё больше. — Я ведь обещал, что расскажу всё, как только смогу. Знаю, что веду себя как хам, который не доверяет своим близким людям, но, пожалуйста, просто верьте мне, ладно? И лишь дождавшись от них кивков, Чонгук наспех обнял каждого хёна и поспешил к машине, обещая себе отвесить Тэхёну подзатыльник сразу, как только они окажутся подальше от любых возможных свидетелей. Быстро юркнув в салон, он на автомате пристегнулся, и машина рванула с места, напоследок скрипнув шинами по асфальту, потому что идея хоть и принадлежала Тэ, тот решил слишком уж не нарываться на неприятности. А когда Гу пристегнулся, полностью переключил внимание на старшего, отмечая, что тот замаскировался на совесть: тёмные волосы были завязаны в короткий хвостик и спрятаны под чёрной бейсболкой; такая же по цвету маска надёжно прятала лицо, в то время как солнечные очки скрывали наверняка светящиеся азартом глаза; белая футболка с длинными рукавами прятала плечи, а на руках красовались мотоциклетные перчатки без пальцев — где только их откопал? С одной стороны хотелось похвалить за экипировку, а с другой — от души поржать. В итоге Чонгук решил всё-таки разозлиться. — Глупый хён... — пробубнил себе под нос, но так, чтобы было слышно Тэхёну. — Зачем? Зачем ты приехал? А если бы тебя кто-то узнал?! — Не узнал бы, — весело фыркает в ответ старший: у него, в отличие от Чонгука, замечательное настроение. — Думаю, я отлично поработал над своей маскировкой — тебе так не кажется? Я решил, что раз уж я сам себя в зеркале не узнал, то и другим это будет не под силу. — Ты слишком плохо знаешь своих фанатов... — простонал Чонгук, откинувшись на спинку. — Им достаточно разглядеть форму твоей ногтевой пластины, чтобы понять, что это ты! Да даже Шерлок Холмс на их фоне завистливо курит свою трубку в сторонке и прихлёбывает из кружки «Корвалол»! Тэхён на мгновение недоверчиво хмурится и неуверенно улыбается. — Не преувеличивай. — Даже и не думал — просто констатирую факт. — Так, — Тэхён хохотнул, — вот теперь мне страшно. Было понятно, что старший говорил несерьёзно, но ведь некоторые фанаты действительно не совсем адекватные, так что опасаться было чего. К счастью, у Тэхёна приличный штат надёжной охраны, которая всегда готова его прикрыть и уберечь от некоторых индивидуумов, забывших значение слов «личная жизнь» и «частная территория» — очевидно, это одна из причин, по которой местоположение дома Тэхёна никому не известно. Они ехали в комфортном для обоих молчании до самого дома старшего, хотя тот с превеликим удовольствием завернул хотя бы в кафешку, а лучше устроил своему Гу незабываемый вечер в каком-нибудь приличном ресторане. Подарил бы при всех букет цветов, наплевав на то, что на них смотрит куча народа, и обязательно позволил бы себе младшего окончательно засмущать, под громкие аплодисменты или даже свист звонко расцеловав в обе щеки и чувственно — в губы, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что этот невероятный парень занят. Но контракт всё ещё висел над Тэхёном, как Дамоклов меч, поэтому максимум, что им светил — тихий семейный вечер на собственной кухне, хотя парочку сюрпризов старший для Гу всё же приготовить успел. На лице расплылась довольная ухмылка, и, заметив её, Чонгук вопросительно уставился на хёна, который только скользнул по нему загадочным взглядом и одними губами шепнул ёмкое «Потом». Чонгук от Тэхёна никаких подарков на свой выпускной не ждал: стоило ли, если он уже получил главный в лице самого Тэ? Но его довольный вид заставлял фантазировать, теряться в догадках и чувствовать приятное волнение, утихомирить которое Чонгук постарался, положив ладонь на чужое бедро. Касания к старшему всегда его успокаивали, каким бы разбитым, уставшим или нервничающим Гук себя ни чувствовал; вот так запросто, одним своим присутствием Тэхён был способен усмирить любую бурю внутри своего парня, при этом ничего не делая. Ким накрыл чонову руку своей, погладив костяшки, а после поднёс его ладонь к лицу и приложил к своей щеке. Он ведь зависим от касаний младшего не меньше. Уже дома Тэхён преподнёс растерянному Чонгуку коробочку от Тиффани, в которой на бархатной подставке покоились два парных кольца из белого золота — те чем-то отдалённо напоминали обручальные, если закрыть глаза на волнистую форму. Чонгук при виде подарка задушенно выдохнул, чувствуя, как в горле встал ком размером с мяч для тенниса, а глаза начало покалывать от неконтролируемого желания расплакаться, как маленькому. Вот вам и большой и грозный парень... Тэхён зацеловывал блестящие от слёз глаза Чонгука, пока они надевали друг другу кольца на безымянные пальцы — для них они по умолчанию значили гораздо больше, чем просто парное украшение. После Гук несколько минут висел на своём Тёне, а тот гладил его по спине, шептал всякие успокаивающие глупости и периодически целовал за ухом; Чонгук к нему котёнком ластился, выпрашивая чуть больше тепла, потираясь щекой о плечо, зарываясь пальцами в волосы и прижимаясь к губам своими. От такого тактильного младшего Тэхёну хотелось мурчать и никуда не выпускать его из рук, но на кухне всё-таки дожидался букет цветов и романтический ужин, а на журнальном столике в гостиной — вторая часть подарка, так что всё ещё успеется. Чонгук всего второй раз в жизни получал цветы — оба, как мы помним, от Кима, — но сейчас он не был один, а потому пришлось светить алеющими щеками перед хёном и притворно недовольно бурчать от этого себе под нос. Сервировку на двоих Гук тоже оценил, и хотя ресторанная еда была выше всяких похвал, он предпочёл бы потратить время и сам что-то приготовить, но Тэхён на это только категорично покачал головой и усадил своего Гу за стол, чмокнув напоследок в загривок, из-за чего вдоль позвоночника побежали мурашки. А когда парни, запив вкусный ужин вином, переместились в гостиную, и Чонгук увидел два билета на самолёт до Гонолулу, в груди гулко булькнуло. Дата стояла послезавтрашняя. — Надеюсь, ты не против, что я купил их без предупреждения и не обговорив с тобой дату? — виновато протянул Тэхён, массажируя пальцами заднюю часть шеи Гука, пока они оба сидели на полу у дивана. — Хоть мы и обсуждали, что полетим туда сразу после твоего выпускного, но... может, твои планы изменились?.. — Ни за что, хён, — отняв его руку от своей шеи, он притянул её к губам и покрыл поцелуями каждую фалангу, задержавшись на безымянном пальце, где теперь красовалось кольцо, заставив мысли старшего свернуть куда-то не в ту степь и облизать губы. — Мне не перед кем отчитываться, кроме хёнов, но даже они понимают, что я уже большой мальчик, и мне не нужно их разрешение, чтобы куда-то поехать. А с родителями мы уже давно нормально не общаемся. — Мне жаль, малыш, — искренне протянул Тэ, притягивая Чонгука в объятия. — Но я бы хотел познакомить тебя со своими — скажем, после нашего возвращения? У Чона закружилась голова от такой быстрой смены декораций, но почему-то совершенно не казалось, будто они бегут впереди паровоза. А Тэхён всё так же внимательно наблюдал за сменой эмоций, пока младший в волнении покусывал губу. — Не думал, что мои отношения с кем-либо однажды всё-таки дойдут до знакомства с родителями, — попытался шуткой разрядить обстановку Гук. — Они ведь не знают о твоей ориентации, не боишься? Ким тяжело вздыхает, устремляя взгляд куда-то в потолок, раздумывая над словами. — Когда-то же всё равно придётся им всё рассказать, так почему не сейчас — тем более что тебя от себя я отпускать не собираюсь. Слышал ли Чонгук в своей жизни слова лучше, чем эти? Пожалуй, лучше была только фраза «Люблю тебя», сказанная всё тем же Тэхёном. — Я не против, хён, — трётся носом о его щёку Гук. — Я всё равно собирался лично сказать им за тебя «Спасибо». Тэхён счастливо отвечает на ласку, покрывая поцелуями щёки младшего, и ничуть не жалеет, что в тот день перешагнул свой страх и решил с ним встретиться. — А ещё я забронировал номер в хорошем отеле, — продолжил делиться Тэ. — Он двухместный, чтобы избежать ненужных слухов, но там достаточно широкие кровати, чтобы можно было спать вдвоём... С каждым следующим словом голос Тэхёна становился всё более игривым и мурчащим, и Гук тихонько рассмеялся, пока старший с довольным видом принялся выцеловывать ему шею и покусывать за ухо, а Чонгук снова забрался ему на бёдра, уже предчувствуя, во что эти невинные игры в итоге выльются, потому что с того дня, как они перешагнули эту грань, простых ласк обоим стало недостаточно. Да и стоит ли довольствоваться малым, когда вам обоим позволено гораздо больше? — Не жалеешь, что не остался с одногруппниками? — спросил Тэхён немногим позже, когда они оба уже переместились в спальню. Он тяжело дышал, вжимая Чонгука в постель, выбивая из него стоны, пока толкался глубоко, желая быть ещё ближе, хотя куда уже, а Чонгук обречённо запрокидывал голову назад, потому что старшего всегда тянуло поболтать в такой момент, когда у него голова совершенно не соображает. Он ведь на чувствах и ощущениях концентрируется, чтобы каждую секунду в памяти отпечатать, выжечь на подкорке калёным железом, чтобы уже ничем оттуда не стереть. И в мыслях только имя хёна на повторе крутится, потому что до головокружения хорошо, когда Тэхён в нём, когда в шею дышит жарко, выцеловывает плечи и ключицы, потому что никак не остановиться, и Чонгуку нравится ощущать, что Тэхён перед ним настолько же слаб, как и он сам. Нравится волосы старшего пропускать через пальцы, иногда оттягивая пряди, когда слишком хорошо, а голос уже хрипит, сорванный из-за бесконечных стонов; прижимать к себе крепче, чтобы каждым сантиметром кожи его чувствовать и всё равно желать быть ближе, хотя и так максимум; нравится в глазах цвета жжёного кофе на эту бездну обжигающую натыкаться и быть уверенным, что Тэхён в его глазах видит то же самое. А Тэхён старается каждый стон с его губ бережно своими собрать, потому что с Чонгуком ему тоже слишком по всем параметрам. — Ты — моя жизнь, хён, — хрипит Чонгук на выдохе. — Важнее тебя нет никого... Не о чем жалеть... Тэхён эту фразу до конца своей жизни запомнит.***
В день отлёта на Гавайи погода внезапно испортилась: вместо палящего жаркого солнца небо снова заволокли тяжёлые свинцовые тучи, обещавшие сильный ливень и дерьмовую температуру, по меньшей мере, до конца недели. Чонгук впервые об этом не парился, потому что собирался полететь туда, где солнце светит почти круглый год, а снег выпадает только в горах. Они с Тэхёном с утра и почти до самого вечера спорили, как именно им в аэропорт добираться: вместе или по одиночке; Чон не хотел, чтобы их видели вместе, а после у старшего были проблемы, но Тэхён настаивал на совместном полёте, потому что — цитата — «Нас на Гавайях всё равно будут видеть в компании друг друга, так для чего шифроваться?». В итоге сошлись на том, что полетят всё же вместе, просто Чонгуку придётся замаскироваться, как Тэхёну в день выпускного — благо погода дала поле для манёвра. Расписание Тэхёна на время отдыха нигде не мелькало, потому что его, по сути, и не было, и всё же журналисты каким-то образом сумели пронюхать, что айдол будет этим вечером в аэропорту; Чонгук в первые секунды, увидев кучу камер сквозь небольшую щёлочку между маской и бейсболкой, растерялся и даже чуть не запнулся, но стоявший рядом Тэхён подбодрил и словно поделился кусочком своей уверенности, а небольшой штат охраны отделял их от фотокамер надёжной стеной, и в конце концов Чонгук немного успокоился. На старшем были бежевые брюки, белая рубашка, распахнутая на несколько пуговиц, зелёные кожаные лоферы и в тон брюкам пальто до колен, а в руках он нёс небольшую коричневую сумку от Луи Виттон, в которой пряталась лёгкая летняя одежда и вещи по мелочи. На голове у Кима снова творческий беспорядок, хотя над причёской Тэхён сегодня даже не старался, лицо скрывала белоснежная маска, но ему это мало помогало: сновавшие тут и там пассажиры и встречающие восторженно запищали, заметив Ви, и принялись снимать происходящее на камеру. Чонгук на его фоне выглядел незаметным в своём «тотал блэк» аутфите: чёрные свободные штаны, перетянутые резинками на лодыжках; чёрный свитер с высоким горлом и такого же цвета свободная куртка, на ногах — массивные чёрные кроссовки. Дорожная сумка в руках и та была чёрной. Единственным светлым пятном на младшем оказалась белая маска на лице, идентичная тэхёновой, но она ничего не давала рассмотреть, потому что Гук её достаточно высоко натянул, чтобы риск узнать его был минимальным — с этой же целью татуировки на пальцах были надёжно спрятаны под пластырями телесного цвета. Сейчас, когда непростительно большое количество фанатов Тэхёна знали его в лицо, он сильно нервничал, что кто-то всё же догадается, и потому не мог окончательно расслабиться до самой посадки. Толпа в аэропорту откровенно... напрягала. Чонгук то и дело косился из-под козырька бейсболки в сторону старшего, но тот выглядел совершенно расслабленным, поправляя без конца лезущие в глаза пряди волос и попивая через трубочку апельсиновый сок из большого стаканчика. Гук таким самоконтролем старшего искренне восхищался: тот то ли действительно не испытывал никакого напряжения из-за такого количества внимания к себе, то ли за столько лет научился принимать это как данность — есть и есть, никуда от этого не деться. Чонгук хотел бы уметь относиться к этому так же легко, но ему едва ли удавалось выглядеть хотя бы не таким напряжённым, каким он себя чувствовал. Ему от чрезмерного внимания всегда было не по себе, наверное, именно поэтому он в своё время побросал и футбол, и баскетбол, и плавание; на соревнованиях, конечно, не многотысячная толпа присутствовала, но любопытных глаз тоже хватало, а здесь ещё и по всему интернету видео с фотографиями разлетятся, на которых и он, Чонгук, присутствовать будет. С одной стороны дико, с другой — напряжно, поэтому он сейчас топал к отдельной стойке регистрации с опущенной головой, чтобы казаться максимально незаметным и дать как можно меньше опознавательных знаков от себя. А ещё Чон в который раз порадовался, что его хёны не фанаты Тэхёна: будь всё наоборот, те отслеживали бы любую информацию об айдоле, увидели бы фотки и даже в такой экипировке наверняка своего тонсена узнали бы на раз-два. Ещё одним волнительным моментом стали достаточно громкие перешёптывания тэхёновых фанатов, потому что, каким бы неприметным Чонгук ни был, не заметить его мог бы только слепой. Шёпот и негромкие разговоры раздавались со всех сторон, создавая ещё больше шума: все хотели знать, на каких основаниях Чонгук шагает рядом с Тэхёном. Кто-то делал предположения, что Гук просто стафф, который будет заботиться о комфорте Ви во время отдыха, но большинство фанатов этого мнения не разделяли, потому что меньше всего Чон был похож на обычного работника. Кто-то заикнулся о том, что Чонгук в своём аутфите выглядит очень горячим, и Виженери хотели бы, чтобы Ви представил им своего друга, и у Гука запекло щёки — не то от смущения, не то от досады. Чонгуку не нравилось собирать о себе слухи, ему не нужна никакая популярность, и на чужое внимание он не претендовал, а потому лишь ещё больше напрягался. Тэхён его состояние чувствовал и очень хотел взять за руку, чтобы успокоить, но не мог позволить себе такую роскошь. На самом деле, он и сам немного нервничал — хотя вида не подавал, ему по статусу не положено, — потому что, пусть и не впервые летел куда-то не в одиночестве, но всё же Чонгук не был для него просто другом, и они будто снова негласно перешли на новую ступень. Если после всей этой нервотрёпки Чонгук от него не сбежит, Тэ просто обязан сделать ему предложение. В этот же самый момент Чонгук мог думать лишь о том, что обратно они полетят всё же раздельно. Регистрация и посадка прошли быстро, так как парни приехали в аэропорт буквально за считанные минуты до отлёта; на борту их встретила вежливая стюардесса, которая никак не показала того, что знает, кто перед ней — только поприветствовала обоих с уважительным поклоном и молча проводила их в салон бизнес-класса. Тот был относительно небольшим, с парой диванчиков помимо удобных кресел, длинным столом на несколько персон, большой плазмой на стене и мини-экранами перед каждым креслом. От эконом-класса их сейчас отделяли только кофейные шторки, которые совершенно не приглушали чужие голоса, и всё же Чонгук чувствовал себя здесь вполне комфортно, потому что салон оказался... совершенно пустым. — Ты выкупил весь бизнес-класс? — округлил глаза Чонгук. Стюардесса оставила их в одиночестве, давая время расположиться, чем Чонгук воспользовался, скинув куртку и спустив маску на подбородок. — Я всегда так делаю, — пожал плечами Тэхён. — Раньше я летал наравне со всеми, но мои фанаты иногда бывают... слишком уж настойчивыми. Со временем они начали следить за моими перелётами, узнавали номер рейса и места и скупали билеты, чтобы сесть рядом. Я к ним очень хорошо отношусь и в некоторой степени даже способен понять их желание... ммм... увидеть меня ближе, правда, но я ведь тоже человек и хочу путешествовать спокойно, а это вряд ли возможно, когда на тебя ежесекундно пялятся и фотографируют, а ты даже не можешь никуда сбежать, потому что от земли тебя отделяют десять тысяч метров. — Звучит отстойно, — посочувствовал ему Чонгук и, убедившись, что поблизости никого нет, участливо чмокнул в губы. — На деле всё гораздо хуже, чем на словах, — благодарно кивнул Тэ, не давая Гу отстраниться и чуть дольше продлевая поцелуй. — Однажды на борт проникла сасен-фанатка... — Он немного печально усмехнулся своим воспоминаниям. — Я отошёл в туалет, а когда вернулся, увидел, как она трогала и нюхала мои вещи — честное слово, у меня тогда от ужаса волосы встали дыбом. После того случая я решил, что иногда всё же лучше быть богатым айдолом, а не простым человеком, и начал выкупать бизнес-класс, чтобы хотя бы в самолёте чувствовать себя в безопасности. — А твоя охрана? — Гук только сейчас понял, что тех даже на горизонте не было видно. — Разве они не должны быть здесь с тобой? — Они всегда летают в экономе, но максимально близко ко мне, следя за тем, чтобы сюда никто не проник. Мой лейбл знает, что я люблю путешествовать в относительном одиночестве, если только со мной не летит кто-то из близких, поэтому нет никаких проблем. — То есть, здесь никого не будет? — продолжал удивляться Чонгук. — Нет, моя радость, — мягко улыбнулся Тэхён, поглаживая его по щеке и чувствуя, как та становится теплее от ласкового прозвища. — Только ты и я. Двенадцать часов в самолёте наедине с Тэхёном... Чонгук о таком и мечтать не смел.***
В международном аэропорту Гонолулу самолёт приземлился в пятнадцать десять; спать в самолёте, несмотря на время, Тэхён Чонгуку толком не позволил, чтобы тот не слишком долго страдал из-за разницы часовых поясов и смог быстрее к ней привыкнуть. Гавайи встретили парней теплом и ветром, приносившим с океана лёгкую прохладу. Они ещё будучи на борту переоделись в лёгкие гавайские рубашки и шорты, спрятав ненужную здесь тёплую одежду в дорожные сумки; маску Тэхён тоже спрятал, а Чонгук свою предпочёл оставить на лице, чтобы не мелькать на чужих фотографиях. Как ни странно, здесь фанаты Тэхёна вели себя гораздо воспитаннее, чем в Корее: по лицам снующих туда-сюда людей как в аэропорту, так и за его пределами, было понятно, что Ви они узнали, но предпочли сделать вид, что всё с точностью до наоборот. Наверное, ещё никогда прежде Чонгук не был так сильно им благодарен, как сейчас, потому что у большинства Виженери всё же есть чувство такта и уважение к чужому личному пространству. — Ты задохнёшься, если будешь постоянно носить эту штуку, — сдёрнул маску Гу Тэхён, едва они расселись по машинам. С арендой автомобилей для себя и охраны не возникло никаких проблем, так как офис аренды находился при терминале в аэропорту. Чонгук не особенно удивился, когда возле них с Тэхёном остановился «Форд Мустанг», выбранный старшим из множества предложенных вариантов; тот, видимо, решил отдохнуть на полную катушку, что в том числе включало в себя наличие бросающегося в глаза кабриолета красного цвета, при виде которого старший широко улыбнулся. Охране достались два кроссовера марки «Хёндай», но не сказать, чтобы те были против отечественного автопрома. Тэхён решил, что не всегда будет кататься в их сопровождении и даст тем возможность тоже немного отдохнуть, потому что безопасность безопасностью, но со своим Гу ему хочется как можно чаще бывать наедине. До отеля «Хилтон» парни добрались за десять минут; оба были слишком уставшими, чтобы даже просто думать о плане мероприятий на время отдыха, поэтому, получив на ресепшене ключ-карты от своего номера и номеров для охраны, поднялись к себе и, освежившись в душе, не сговариваясь, завалились в обнимку на одну из кроватей. Те действительно были достаточно широкими, чтобы парни чувствовали себя комфортно, и не пришлось спать друг на друге, хотя, зная старшего, Чонгук был уверен, что тот всё равно полезет на него, оплетая всеми конечностями. — Господи, как же хорошо, — вполголоса простонал Тэхён, растянувшись на постели и тут же заползая на Чонгука под смех последнего; им обоим нестерпимо хотелось спать, так как предыдущей ночью оба мало спали из-за волнения, а за время полёта не получилось отдохнуть по-человечески. — Знаешь, я до последнего боялся, что что-то может сорваться или пойти не так... Никогда ещё так не нервничал перед полётом. — Теперь можешь расслабиться, хён, — пробормотал Гук, обнимая его и целуя в чуть пушащуюся макушку. — Всё получилось, мы оба здесь. — Всё ещё не верится, что мы на Гавайях, ты рядом, а мне никуда не нужно, Боже, — весело посмеялся Тэ, приподнимаясь на локтях так, чтобы посмотреть на Чонгука. — На целых полтора месяца я только твой. — Мне бы хотелось, чтобы ты был моим на всю жизнь, — тихо поправил его Гук, поглаживая ладонью по щеке. — Звучит как предложение, — Тэхён расплылся в нежной улыбке. — Мне нравится. Он мягко накрыл губы Чонгука своими — без всякого сексуального подтекста, просто хотел передать свою любовь человеку, который наполнил его жизнь смыслом и стал для него семьёй. — Я пока ни на что не намекаю, но мне интересно... — Старший оторвался от чонгуковых губ, лизнув их напоследок, и внимательно заглянул в глаза. — Чисто теоретически... Если бы я сейчас сделал тебе предложение, что бы ты ответил? Глаза Чонгука буквально светились любовью. — А сам как думаешь, хён? Ты ведь говорил, что мы уже и так почти семья, так что здесь только один ответ возможен. — Люблю тебя, — облегчённо выдохнул Тэхён, вновь припадая к любимым губам. — Люблю тебя, — отозвался Чонгук, целуя в ответ. Тэхён ему весь мир подарить готов.