С нуля

      Чувства — одно из главных отличий человека от животного.       Для кого-то дни безжалостно летели, а для кого-то тянулись как резина. Университет становился всё более привычным, были изучены привычки почти всех преподавателей. Первокурсники больше не путались в аудиториях, шагая до них практически прогулочным шагом. Одногруппники уже разделились на компании по интересам, и как это обычно бывает, а несколько человек остались в стороне, так и не примкнув ни к одной из них.       Акутагава изначально не собирался заводить дружбу с кем-то. Она отвлекает, и не приносит совершенно ничего полезного. Поэтому друзей у него не было с самого детства, сколько он себя помнил. Единственным другом он мог бы считать свою младшую сестру Гин, но твёрдо считал, что их родственная связь намного крепче какой-то там дружбы. Ему не была понятна потребность в общении, в том, чтобы делиться с кем-то своими чувствами, мыслями или увлечениями. Рюноске вообще редко имел желание чем-то с кем-то делиться. Зачем? В чём смысл навязывать свою жизнь кому-то?       Всё бы так и продолжалось, если бы в самом начале года один парнишка не решил прибить его. Вернее сначала сбить сног, а потом стукнуть дверью. Во втором он не так его и винил, ведь сам, можно сказать, подставился под удар, но вина за столкновение полностью лежала на плечах Накаджимы. Акутагава не был злопамятным, потому что в большинстве случаев считал людей идиотами, мол, что с них взять… Но этот белобрысый парень выглядел совсем уж жалко. Случайным образом два раза такое сделать, это надо постараться. Да ещё и именно с Акутагавой.       И ладно бы они забыли это и продолжили жить своими жизнями, но нет, ему понадобилось становиться друзьями. Такое предложение Рюноске в последний раз слышал в начальной школе, после этого с ним подружиться никто желания не имел. Ну, кроме этого полудурка. Причина такого порыва до сих пор была неизвестна, как и неизвестна причина, по которой Акутагава согласился. В тот момент он посчитал, что Накаджима увидит, какой он человек, и сам перехочет водить с ним дружбу. Но время шло, а он даже и не думал сдаваться. Переодически заводил с ним какие-то глупые разговоры, просился сесть рядом. Даже как-то позвал погулять, но как и ожидалось, Рюноске отказал.       Он терпеливо реагировал на все его выходки, так как сам согласился на это, и отказываться от своих слов посчитал глупым. Но внезапно стать интересным собеседником тоже не мог, так как в принципе не привык разговаривать с кем-то кроме своих соседей по комнате или Гин. С сестрой он вообще говорил по телефону, да и скорее не говорил, а слушал её. Один раз Акутагава даже едва не загуглил темы для разговоров с друзьями, но вовремя опомнился, и просто включил видео с очередной лекцией по одному из предметов.       Он почти ничего не знал об Ацуши, но был уверен, что он совершенно не так прост, как кажется. Слишком наигранная иногда улыбка, постоянная неуверенность в своих действиях — и это лишь то, что успел заметить Акутагава, находясь на расстоянии.

***

      Влажность воздуха делала его холодным, и заставляла поёжиться, поправив портфель на плече. Путь от общежития до университета был небольшим, но особенно ощущался каждый метр, когда лёгкий, но неприятно прохладный ветер обвивал всё тело, вплоть до щиколоток. Акутагава потёрся щеками о ткань шарфа, прижав его ближе к горлу.       Ему было приятнее ходить одному, но иногда к нему прибивались его соседи по комнате, что утром, что вечером. Рявкать на них он не рявкал, вместо этого хранил равнодушное молчание, пока они о чём-то беседовали друг с другом, едва передвигая ногами. Рюноске привык к их обществу, так как жил в одной комнате с ними — как уж тут не привыкнешь… Поэтому, собственно, уже почти их не замечал.       Вот и сейчас Акутагава шёл, изредка поднимая взгляд на утреннее небо, которое было затянуто облаками. Синоптики прогнозировали дождь, но даже и без прогноза было понятно, что он скорее всего нагрянет. Дождь он любил. Особенно ему нравился стук капель по оконному стеклу. Сразу вспоминались вечера, когда маленькая Гин пряталась под одеало, потому что боялась грозы, а Рюноске приходил, чтобы успокоить её и сказать, что он рядом. Эти воспоминания были очень тёплыми… Может стоило бы навестить её? Они довольно давно не ви- — Акутагава! — крик откуда-то из-за спины резанул по ушам.       Знакомый голос. Уже с утра. А ведь он даже не дошёл до универа. Сначала Рюноске хотел продолжить идти, притворившись, что не услышал, но быстро передумал. Он остановился, и медленно развернулся.       Перед ним уже стоял Накаджима, поправляя пиджак и пытаясь восстановить дыхание. Догонял его, значит. — Доброе утро, — чересчур спокойно сказал Акутагава, что смахивало скорее на пассивную агрессию, чем на реально приветливые слова. — Доброе утро… — Ацуши почувствовал это, поэтому его взгляд сразу обеспокоенно забегал по сторонам, — Ты извини, я, наверное, зря вот так на всю улицу кричал, просто подумал, что мы могли бы вместе пройтись… — Хорошо, — бросил он, отвернулся и продолжил идти. Спохватившись, Накаджима зашагал рядом, придерживая лямку рюкзака.       Такая компания с утра была непривычна, и, наверное, не сулила ничего хорошего. Акутагава отогнал эти мысли от себя, переключившись на дорогу под своими ногами. — Как сегодня спал?       После их ночного разговора прошла примерно неделя, и они больше к нему не возвращались. Ацуши так и не соизволил признаться, а Акутагава не собирался на него давить. Так они эту тему и замяли, как ему казалось…       Но Накаджима решил поднять её снова. Хотя, может он вообще забыл про их разговор, и сейчас просто интересуется из вежливости? Впрочем это было неважно. — Как и всегда, — он выдержал небольшую паузу, — Очень мало.       По реакции Накаджимы стало понятно, что ни о чём он не забывал. Парень поник, его приподнятый дух будто опустился на землю. — Ты хотел бы об этом поговорить? — серьёзным тоном спросил он.       Акутагава посмотрел на него. Тот смотрел прямо перед собой, и действительно был предельно серьёзен. Рюноске не мог понять, настоящий ли сейчас перед ним Ацуши. Тот ли это, кто скрывается под маской неуклюжего дурачка? — Куда уж больше, — Акутагава посмотрел себе под ноги.       Это был, пожалуй, последний распространённый ответ Рюноске, прежде чем они дошли до здания университета. Ацуши снова что-то говорил, но уже не то, что заставило бы Акутагаву отвечать заинтересованно, большими предложениями. Да и в принципе предложениями.       Они вместе вошли и направились по коридорам в нужную аудиторию. Ацуши, после молчания, которое затянулось на несколько минут, спросил: — Могу сесть с тобой? — Садись, — ответил Акутагава, открывая дверь в аудиторию.       Он уверенным шагом прошёл к месту, которое почти законно принадлежало ему с самого начала учебного года. Ацуши шагал за ним, стараясь слишком не отставать. Они уселись за «парту», и ждали начала пары. Ацуши искал в своём рюкзаке нужную тетрадь, Акутагава откинулся на спинку лавки и скрестил руки на груди. Друзей у него не было очень давно, но даже так, он понимал, что достать наушники и включить музыку будет очень неуважительно по отношению к его «другу». Пусть он не очень-то его и уважал.       Преподаватель Осаму вальяжно развалился на своём рабочем месте: закинул ноги на стол, а руки уложил за голову, прикрыв глаза и полностью улёгшись на спинку компьютерного стула. На губах застыла блаженная улыбка. Он выглядел, как полная противоположность преподавателю Доппо, который приветствовал их в первый учебный день. Но именно к нему Акутагава почти сразу же пропитался уважением, так как он идеально знал свою науку и имел очень широкий кругозор. Это настолько впечатлило его, что вольности и неподобающее поведение преподавателя как-то меркли на фоне его блестящего ума. Со студентами он быстро нашёл общий язык, частенько мог пошутить или слукавить. Но как только они позволяли себе больше, чем было можно, он тут же своим ледяным тоном ставил их на место. Это в нём тоже нравилось Акутагаве.       Но очень не нравилось то, что Дазай мог дать задание на всю пару, а сам завалиться спать прямо за столом, прикрывшись книжкой с красно-белой обложкой и сомнительным названием. В такие моменты студенты были уверены, что он и вправду спит, потому что из-под книжки иногда доносилось посапывание. Но едва стоило встать из-за своего места, он тут же снимал с себя эту книжку и устремлял прожигающий взгляд на нарушившего правила. Поле такого первокурсники сомневались, что он действительно человек.       Звонок. Осаму медленно встал из-за стола, потянулся, и начал ходить туда-сюда. — Доброе утро, первокурсники! Сегодня нас ждёт важная тема, которую я настоятельно рекомендую вам усвоить.       От пары прошло уже сорок минут, а Ацуши всё ещё не задал ни одного вопроса. Сначала Акутагава этому был даже рад, так как всё его внимание было занято преподавателем. Он записывал чуть ли не каждое его слово, стараясь полностью вникнуть в тему. Осаму диктовал термин, оглядывая аудиторию, как вдруг его взгляд остановился на Акутагаве. Он слегка напряг плечи, но спустя секунду понял, что Дазай смотрел не совсем на него. Он смотрел на того, кто сидел рядом с ним.       Впервые за всю пару он повернулся к Ацуши, который сейчас уже не сидел, а лежал на парте. Его спина размеренно поднималась и опускалась, дыхание было ровным и глубоким. Он спал. И, кажется, крепко. — Акутагава-кун, будь добр, дай подзатыльник своему приятелю, — преподаватель мило улыбнулся.       Ему не нужно было повторять дважды. Рюноске легонько похлопал Накаджиму по плечу, но тот лишь поёрзал, избавляясь от «помехи». Затем, тяжело вздохнув, Акутагава хлопнул его по тому же месту достаточно сильно, чтобы вытащить бедолагу из царства Морфея.       Ацуши тут же вскочил, сонно моргая, и пытаясь сфокусировать взгляд на какой-либо точке. По его щеке вбок текла слюна, и едва он это понял, тут же принялся её вытирать внутренней стороной рукава рубашки. На этой же щеке немного отпечатались надписи, находившиеся на страницах его тетради. Он сначала посмотрел на Акутагаву, затем на Дазая, и тихо пробормотал «извините». — Извиняю. Надеюсь, конспект сегодняшней лекции появится в твоей тетради так же чётко, как и то, что находится сейчас у тебя на щеке, — проговорил Осаму с улыбкой, указывая пальцем на свою щёку, — И так, возвращаемся к определению…       Ацуши снова посмотрел на Акутагаву. Сейчас Накаджима почему-то напомнил ему котёнка, беззащитного, и жалобно просящего помощи. — Сейчас, — Рюноске достал из своего портфеля телефон и, включив переднюю камеру, протянул его Ацуши. — Блин, — тот принял его, и увидев на экране своё лицо, начал яростно тереть испачканную щёку.       Оставшееся время Накаджима усердно записывал всё, что диктовал Осаму, за что даже получил удовлетворительный кивок с его стороны.       Все оставшиеся пары они просидели вместе, и каждый раз Ацуши спрашивал у него, не против ли он. И каждый раз Рюноске отвечал, что нет, при этом искренне не понимая, почему он не сядет с той же Кёкой. Как он понял, они в ссоре не были, так как во время перемен мило болтали возле стены. Сейчас подходила к концу последняя пара. Они сидели измотанные, и только краем уха ловили слова преподавателя Накахары. Он тоже выглядел уставшим, поэтому не делал замечания тем, кто переодически клевал носом. Так сказать, сжалился. Тем более, первокурсники вели себя очень тихо, прикладываясь кто на руку, кто на кулак. Все обычно так и выглядели к концу учебного дня.       Но Ацуши, после того, что случилось на первой паре, прикладываться не рискнул, твёрдо удерживая голову в вертикальном положении. Акутагава же позволил себе перестать писать, и сейчас просто слушать голос Чуи, подперев голову кулаком и разместив локти на столе. Его предмет он знал хорошо, поэтому не нуждался в детальных конспектах. А вот его сосед начал копошиться в своём рюкзаке, после чего достал тетрадь по предмету Осаму. Акутагава запомнил эту тетрадь, потому что она была ярко-жёлтого цвета, и именно ей сегодня посчастливилось стать «подушкой» Накаджимы. — Извини, можешь дать свою тетрадь? Конспекты перепишу и верну, — сказал шёпотом Ацуши, немного наклонившись к нему.       Рюноске со вздохом полез за нужной тетрадью, и уже через секунду протянул её соседу. — Спасибо! — Накаджима раскрыл её, пролистал немного, положил на стол выше собственной тетради, и прежде чем начать писать, сказал, — У тебя очень аккуратный почерк.       Акутагава моргнул два раза, смотря прямо на него, но Накаджима этого уже не увидел, так как начал писать. Немного подумав, он ответил: — Спасибо…       Пара подходила к концу. Прозвенел звонок, и все второпях начали собираться. Ацуши тоже начал складывать свои вещи, и увидев Кёку около дверного прохода, махнул ей рукой и накинул рюкзак на плечо. — Ладно, я пойду, мы с Кёкой договорились прогуляться, — сказал он и побежал к ней.       Акутагава даже не успел ничего ответить, но, собственно, и не считал это проблемой. Он спокойно сложил свои вещи, и, накинув портфель на плечо, собрался уже уходить, как заметил на столе тетрадь. Ярко-желтую тетрадь, в углу которой была выведена фамилия «Накаджима». Он кинул взгляд на дверь, куда спешили студенты, но в не увидел белобрысую макушку. Затем снова посмотрел на тетрадь и задумался.       Что делать? Взять тетрадь и побежать за ним? Но это ведь будет выглядеть странно. Да и вообще, тетрадь его, а значит и проблема тоже его. А хотя… разве так поступают друзья? Акутагава взял тетрадь и повертел её в руках. Тетрадь как тетрадь. Правда немного помятая, и закрывается с трудом. Он мысленно пожалел её, ведь её хозяином оказался именно Ацуши. Переживая за судьбу предмета, Рюноске раскрыл портфель и аккуратно уложил её к своим тетрадям. «Отдам завтра,» — вынес он вердикт, и со спокойной душой вышел из аудитории.       Вечером в своей комнате Акутагава корпел над домашним заданием, внимательно заполняя таблицы и конспекты. На столе среди тетрадей стоял энергетик чёрного цвета, и очень выделялся как единственная вещь, добавляющая мрачность ситуации. Его невыносимо клонило в сон, но он понимал, что едва его голова коснётся подушки, сонность сдует как ветром. Приходилось через силу держать веки раскрытыми, и энергетик совсем в этом не помогал, хоть банка уже и была пуста. Аккуратно выводя слова синими чернилами, Рюноске иногда бормотал их про себя, шевеля одними губами. Храп соседей уже не отвлекал, как это было в первые дни учёбы. Выполнив все задания, парень облегчённо откинулся на спинку стула. Он ещё раз оглядел свой стол, и взгляд его остановился на жёлтой тетради.       «Чёрт, у меня ведь даже его номера нет… Мог бы забрать хоть сейчас,» — Акутагава прикинул, и понял, что помнит, где находится комната Накаджимы. Он запомнил это по понятным причинам, но ничего с этой информацией делать не стал. Время позднее, да и переться к нему совершенно нет желания.       На следующее утро Акутагава проснулся с осознанием того, что поспал всего тридцать минут. Вернее, это даже сном назвать было сложно: он как бы спал, только при этом слышал каждый шорох одеяла и пение утренних птиц через открытое окно, звонок будильника лишь заставил его открыть глаза. Утро он очень не любил, так как чувствовал себя просто отвратительно, и длилось это ровно до первого шага за порог общежития. Свежий воздух заставлял окончательно очнуться и понять, что сна Рюноске ещё долго не увидеть.       Сегодня прогулка до университета была спокойной, никто его не звал по имени и не вырывал из размышлений. Только солнце уж очень сильно припекало, пока Акутагава дошёл до входа, почувствовал, что его макушка нагрелась. Дойдя до нужно аудитории, он открыл дверь. Шагая медленным шагом он высматривал Накаджиму, и очень быстро его обнаружил. Он сидел за столом, на том же месте, что и весь вчерашний день. Возле Акутагавы.       Парень прошёл к своему месту и сел, поставив сумку на лавочку рядом с собой так, что она оказалась между ним и Ацуши. Тот сидел, уткнувшись лбом в столешницу и прикрыв глаза. От шороха он их открыл, и поднял голову. — Привет, — поздоровался Акутагава, залезая в свою сумку. — Доброе утро, — произнёс Накаджима, и как-то слишком тепло улыбнулся. Наблюдая за соседом, он тёр правый глаз кулаком. Акутагава достал тетрадь и протянул её Ацуши. — Ты забыл её вчера, — холодно спокойным взглядом смотрел на него Рюноске. — Ого, спасибо большое! Я думал, что потерял… — парень взял её обеими руками и начал рассматривать, будто проверяя, действительно ли его эта тетрадь.       Мысленно кивнув себе, Акутагава облегчённо вдохнул и выдохнул, посчитав, что отлично справился с ролью друга. Приготовившись к предмету, он достал телефон и начал копаться в заметках. — Кстати, давай обменяемся номерами? Если что будем переписываться в каком-нибудь мессенджере, — Ацуши проговорил это, почесывая затылок и смотря куда-то в сторону, — Если хочешь, можем только по делу! Не хочу принуждать тебя к общению.       Акутагава снова поймал его на том, что тот не хочет встречаться взглядами. — Хорошо.       Они обменялись номерами и выбрали мессенджер, который будет удобен обоим. Ацуши отправил ему стикер с тигрёнком, который приветствующе махал лапкой. — На тебя похож, — сказал ему Рюноске, не поднимая взгляда.       А если бы он всё-таки решил посмотреть на Накаджиму, то увидел бы, что тот покраснел.