Рядом с тобой

Читтапон Личайяпорнкул — крутой чувак, взрослый самостоятельный мужик, который не устоял перед влажными глазками мальчишки-айдола, попросившего приюта на выходные. Тэн открывает подъездную дверь, в очередной раз спрашивая Тэёна:  — Так и сколько дней ты собираешься тусить со мной?  — Нам дали три недели отдыха. Я просто не выдержу столько в доме у родителей, Вдвоем они поднимаются на шестой этаж и замирают у квартиры, когда таец, доставая ключи, спрашивает:  — Почему я только разрешаю?  — Я нравлюсь тебе, — выдыхает кореец, уже сожалея о своей просьбе после трёхчасового бубнежа старшего. Тэн замирает лишь на мгновение, ошеломлённый такими словами, брошенными в подъездной темноте удивительно простодушно. Парень оборачивается и долго вглядывается в лицо Тэёна, который выглядит слишком спокойно. На весь подъезд простирается гнетущая тишина. Айдол опускает глаза и переминается с ноги на ногу под весом сумки, а хореограф всё же поворачивает ключ в замке, открывая дверь своей квартиры. Они разуваются в коридоре, Читтапон устраивает экскурсию шаркающему хвостиком Тэёну, выделяя тому местечко в шкафу, полочку в тумбе, ища полотенце и постельное. Кореец понятливо кивает, обещает быть тихим и незаметным, повторяя слова благодарности. Они договорились на первые шесть дней и последние четыре из двадцати одного общего отпускного. Иначе оба надоедят друг другу. У хореографа, между прочим, тоже отпуск, в который он собирался навестить родителей чуть дольше, чем теперь оказалось. / Между двумя Ли наступает уютная вечерняя тишина. Кореец сидит в зале, играя во что-то на телефоне, таец заперся в своей комнате, объясняя сестре ситуацию и спрашивая Лэя. (Тэн помолится за него на Родине) Тем не менее, тот самый Лэй пишет, что это уже какая-то херь полная с Тиваем, и просит коллегу быть осторожнее. Читтапон выключает телефон и выходит в зал, чтобы пронаблюдать за своим гостем. Прямо сейчас от образа лидера группы ничего не осталось. На тонких губах расслабленная улыбка, мокрые волосы неаккуратно лежат, широкая футболка спадает с плеча, ноги подобраны так, что кажется, будто на парне нет даже белья. Тэён спокоен, наслаждается игрой и тихой незамысловатой мелодией. Этот человек не похож на суицидника, не выглядит удрученным жизнью, или зазнавшейся звездой. Простой человек. Могли бы они встретиться в этой жизни при других обстоятельствах, без компании и мечты стать кем-то великим? Вряд ли. Читтапон скользит спиной по стенке, устраиваясь на полу, чтобы под другим углом наблюдать за эмоциями на лице Тэёна. Вот это — тоже глубоко интимный момент, который хочется сохранить в памяти, спрятать ото всех на свете в самых дальних закромах сознания. Тэн искренне молится на свое терпение и силу духа. Потому что очень хочется коснуться, провести рукой по чужих выжженным волосам, подушечкой пальца скользнуть по щеке к губам… Хореографу хватило бы таких касаний, без сексуальных потребностей. Просто возможность пробежать по грани близости между ними. Пока они оба открыты и искренни. Почему Читтапон вообще согласился? («Любопытно») Парень улыбается сам себе, потому что его любопытство выходит за границы сухого, стороннего наблюдения за мальчишкой в своей квартиры. Это больше похоже на взгляд ювелира, который только осматривает полученную драгоценность, готовясь шлифовать камни и очищать золото от примесей. Тэен оборачивается на тёплый взгляд Читтапона и издаёт вопросительный звук, который и приводит Тэна в себя. Парень отмахивается и поворачивается к окну: — Скинешь завтра список покупок вечером: к семи я буду дома, очень голодный,  — Ты хочешь, чтобы я готовил? — айдол гасит игру и разворачивается на диване всем телом к своему хореографу,  — Что-то вроде оплаты за аренду жилья, — этот Ли опускает голову, когда добавляет, — Ты очень вкусно готовишь, Но другой Ли слышит комплимент и скромно смеётся:  — Я рад, что тебе нравится,  — Ребятам в общежитии тоже нравится,  — Они согласны есть всё, кроме обычных риса и варёной курицы, которые разрешает диета, так что их мнение не считается. / По зову природы Тэн ночью поднимается на ноги, лишь на краткий миг отлавливая крошечную паничку от постороннего присутствия в собственном зале. И все же, на обратной дороге в свою спальню, он затормаживает у дивана, вглядываясь во мраке в лицо Тэёна. Хореограф плавно опускается на колени и, подобно дикому коту, приближается к айдолу. Он замирает около самого лица, у расслабленной кисти, так удачно спадающей с края дивана. Таец поднимает свою руку, чтобы пальцами коснуться мягкой кожи. Руки корейца нежные, ногти — ухоженные. Это похоже на касание к хрупкой фарфоровой кукле, каких у сестры Читтапона было немного, а потому парень прекрасно знает цену такой красоты. («Но этот Кен — особенный»)  — Ши-а-пон, — Тэн замирает от голоса Тэёна, инстинктивно различая своё имя. Его глаза блестят надеждой и испугом в ожидании пробуждения Ли, но тот лишь на несколько секунд покрепче сжимает чужие пальцы в своей руке, пробормотав:  — Я скучал, Таец всё ещё ждёт какого-то продолжения, но потом понимает, что кореец так и не покинул Мир Грёз. А потому он выдыхает и позволяет робкой улыбке осесть на губах. («А если подумать, то что значит — 'скучал'? «) Читтапон всё же возвращается к себе и ложится на кровать. Он рассматривает родной потолок, прокручивая времена трейни и текущие дни, пытаясь найти в них Тэёна. Но каждый раз кусочки памяти песком сквозь пальцы ускользают. Это наталкивает парня на осознание одной важной вещи — им необходимо поговорить. / Отец Читтапона как-то сказал, что любую проблему можно решить ртом. Господин Личайяпорнкул не самый мудрый человек, да и пятилетний пацан подумал тогда о вкусе еды и горах сладости. В десять мальчишка догадался о поцелуе, в шестнадцать — додумал про отсос, этой ночью он окончательно понял исходный смысл послания — нужно поговорить. Поэтому хореограф и айдол сидят друг напротив друга за обеденным сладким кофе и шоколадными вафлями, разделенные столом. Тэн не знает, с чего бы начать непростой разговор, а Тэён просто наслаждается отпуском и отсутствием внешнего давления.  — Тэён-а, а когда тебя взяли в группу? Я знаю, что ваш дебют состоялся три года назад, и… Я — не великий математик, но легко могу посчитать, что после моего ухода ты ещё года два болтался без дела, Ну вот, таец пошёл издалека, окольным путём, но всё же пошел. — Меня взяли последним, уже после того, как я окончил школу. Менеджер-ним заметила, как хорошо Джонни и Доен со мной ладят, а уж потом попросила показать свой лучший номер и взяла на позицию лидера,  — Это многое объясняет, — парень пожимает плечами и принимается объяснять, когда ловит на себе удивлённый взгляд, — Например, почему ты прячешься в общежитии, плачешь чаще остальных и так зависим от этих двух, Ли выдает короткое 'О' и отставляет пустую кружку:  — Я кроме них двоих никого там не знал. Приходилось знакомиться уже на тренировках и ладить. Я со всеми нашёл общий язык, ну, может, кроме Сяо — с ним очень тяжело из-за китайского и его заморочек, но.,  — А, то есть, мой тайский тебя устраивал?  — Я просто понимаю тебя без слов, — спустя какое-то время Тэён выдавливает из себя ответ, опуская глаза в пол. Что же, Тэн тоже ощущает это — взаимопонимание, а потому продолжает напирать вопросами:  — Так почему ты не бросил? Так велика мечта?  — Она и сейчас есть, — глаза айдола вмиг загораются огоньками, — Каждый раз, когда я в студии записи, я чувствую себя волшебником, который дарит свой голос всему, желая наполнить мир чем-то. Каждый раз, когда я танцую, оттачивая движения до автомата, я хочу проверить себя, удивить людей и показать что-то новое. Каждый раз, когда мы проходим шоу группой, мне нравится раскрывать их личности, узнавать новое и соревноваться. И каждый раз на сцене перед зрителем — это настоящий космос, взрыв планет: крики, лайтстики, плакаты, камеры. Это будто ты управляешь океаном людей, это сильное, незабываемое чувство владения стихией. Тэн-а, я не могу отказаться от этой мечты, не могу отказаться от всего этого. Это эгоистично по отношению к ребятам, родителям, но это ранит и меня: рамки образа — обязанность быть лидером, вести читку и слушать критику в разы чаще, следить за остальными мемберами и расхлёбывать заваренную ими кашу. И я так рад, что в этом году ты присоединился к нам! — Почему? Потому что я что-то родное тебе, знакомое, понятное?  — Ты просто свободный в таланте — отличаешься от меня и всех нас, зацикленных на призрачной мечте, амбиции, заработке, Тэн должен сказать комплимент в ответ, хоть какой-нибудь. Но нет подходящего слова для описания зависимости от сцены и осознанных риска и лишений. Это больно, это — одна из причин, почему сам Читтапон Личайяпорнкул так легко согласился на предложение наставницы: безболезненность. Перед хореографом сидит человек, который нуждается в обезболе, но не просит того. Тэён ничего не просит — только вот эту помощь с отпуском — по какой-то внутренней инерции позволяет себе течь по мирской поверхности, будто избегая крутых волн в поисках временного приюта. Но это всё ещё видимость — то, что сам айдол хочет показать даже самому себе, нарочно закрывая глаза на настоящую боль и отчаяние в глубине души, слабость и страх ответственности. Готов ли Тэн всегда давать ему достаточно сил для новых подвигов, стать временным пристанищем до тех пор, пока свет софитов не померкнет в этих ясных глазах? Читтапон хотел бы сказать 'нет' — он думает, что достаточно мразотен для подобного, но правда в том, что его ответ 'да'. Таец поднимается на ноги и обходит стол, замирая напротив удивлённого корейца. Парень колеблется, но всё же опускает ладонь на синюю макушку. Тэён прикрывает глаза и будто мурчит. Это забавляет, но все же Тэн приходит в себя и поднимает ладонь. Им хватит тепла и ласки на двоих с лихвой.