Ковьелло: песнь первая

- Что ты делаешь здесь так рано? Ковьелло смотрит в ответ. Кто осмелился?.. она расфокусированным взглядом находит лицо, скрытое под двумя крыльями лёгкой маски, в которой не видно лишь глаз, и хмыкает. Его пальцы легли на её плечо так естественно, будто он правда не понимал, _кто_ стоит перед ним. И когда Ковьелло увидела это, улыбка на её губах расплылась ещё шире. - Убери руку. - не просьба. Просьба не озвучивается таким тоном. Лишь поэтому Влад слегка затормозил, не поняв, что именно от него требуют. Как следствие, он оказался с порывом ветра прижат к двери банка в подвешенном состоянии: Ковьелло схватила его за горло и с громким стуком ударила его тело об дерево. Волнами от рук расползлась боль, проходя по затекшим мышцам. - Ещё раз такое повторится, и тебе будет нечем думать о своих проблемах, - размеренный голос и улыбающееся лицо делали её если не жуткой, то хотя бы пугающей. Её глаза, которых почти не было видно под тенью капюшона, казалось, принадлежали кукле. И тогда Влад наконец в ужасе исказил лицо, схватившись за её руку, чтобы хоть как-то ослабить давление. Это сработало, Предвестница скинула его вниз, наблюдая, как стражник тут же встаёт на колено перед ней. - Простите, госпожа! - Поднимись. - гудение в голове сливалось с тембром ее голоса. Влад поднялся, и она пальцами схватила его за щёки, с наслаждением впиваясь в них ногтями под перчатками. Она повернула его голову сначала в одну сторону, потом в другую, разглядывая лицо. Это испуганное, нахмуренное лицо, в любой момент ожидающее удар по худым бледным щекам. Она отпустила его, и осторожно похлопала по плечу: - Я надеюсь, что мне не придется столкнуться с подобным ещё хоть раз. Понял? Но, поскольку ты так трепетно хранишь в памяти мою внешность, которую не видел никто, кроме тебя... Я дам тебе ещё шанс. - она перевела взгляд на едва белеющее небо, которое уже начинало светиться. - Твой пост скоро кончится. Надеюсь, что ты не забудешь своей ошибки. - Да, госпожа, - госпожа. Мерзость. Ковьелло скрипнула дверью, чтобы не слышать это противное слово, но не успела, лишь зря потревожив тишину. Что-то вновь кольнуло в виске, и предвестница поморщилась. И вот ее снова встретил пустой холл. Место, где должна была стоять Екатерина, сейчас казалось неживым, словно бы зверь зевнул, и замер изваянием перед ней с открытой пастью. Ковьелло прошла мимо, её военные сапоги громко ударили по полу каблуком, и этот стук разнёсся легчайшим эхом во мраке зала. Фонари ещё не включены, и лёгкая подсветка золочёной кассы была похожа на только-только разгорающийся огонь, будто снова возвращая ее в походное состояние. Такие приятные ассоциации, у которых был привкус песка и крови, но Ковьелло покачала головой, и в очередной раз как-то резко внутри что-то укололо болью её сознание. Просто надо поспать. Она уверена, что надо поспать. Но она уже спала? Там, в переулке? Ковьелло поставила ногу на ступень и задумалась. Что? В переулке? А как она вообще там оказалась? Теперь темнота, окружающая её, внушала опасения, и Предвестница прижалась спиной к стене, восстанавливая в голове все свои действия: она писала отчёты. Сергей ушёл, потому что кончилось его рабочее время, как бы смешно это не звучало, и Ковьелло... Она... Голова взорвалась фейерверками. То один, то другой жаром разрывались внутри её черепа. Чтобы хоть немного успокоить это, девушка откинула голову на стену, но сделала это так неожиданно для самой себя, что ударилась затылком. За этим последовало секундное облегчение, и она снова откинула голову. Снова. Билась о стену. Но с каждым разом две эти боли смешивались в одну безобразную смесь, которая грозилась вот вот превратить ее голову в кашу. - Ребята, - кто здесь? Ковьелло не хочет открывать глаза. Она ещё раз ударилась затылком, будто в надежде что-то исправить, но смешливый голос продолжил, - да вы вообще знаете, что такое встретить свою любовь?! - Да ты задолбал уже, - Ковьелло отвернулась. Каждый звук создавал в её голове адское давление и натяжение, и она поспешила на ощупь развернуться и пойти к лестнице. Стоило ей открыть глаза, как мир пошатнулся, потонув в ярких пятнах и точках. Ковьелло схватилась за стену, снова прижавшись к ней стеной и прислонившись затылком. А второй человек продолжил: - Ксюша, Ксюша, Ксюша... Царица моя! Любовь слепа, глуха, и непробиваема, как элементальный щит! Ковьелло услышала их смех. Да, правильно, смейтесь. Смейтесь, пока можете. Бесят. Она в очередной раз открыла глаза, и наконец её головокружение закончилось. Это позволило сориентироваться немного и подняться на несколько ступеней вверх. - Да, и я всем об этом расскажу! Вы видели её? Ангел во плоти. Мой ангел... - Фу! Молчи лучше! - Яна, тебе ближе, ударь его чем-нибудь. Эти люди снова засмеялись. Снова над ней. Как вы смеете..! Их тоже объяла зависть? Ковьелло поднимается по лестнице, а в висках пульсирует жидкая лава. А её пальцы такие ледяные... Её пальцы такие холодные, что их приятно прикладывать к своему пылающему лбу. Смех. Он не отстаёт. Она взбирается всё выше, всё дальше, а людской гогот не становится тише. - Знаете, а если она не вернётся, то я тоже не хочу. - тишина. Голова. Болит, горит, - я не хочу. Тихо стало. Их дыхания даже не слышно. Ни звука, ни малейшего, и так хорошо. Тихо. Тихо. Тихо. Только кровь стучит в ушах, только сердце оглушающе бьётся. Ковьелло открывает глаза. Дверь кабинета, такого ненавистного кабинета, перед её лицом ничем не отличается от остальных дверей, но если войти внутрь, то сразу становится понятно, кто она. Она открывает её, заходит, и ноги сами несут к диванчику, предназначенному для гостей. Плевать. Ковьелло ложится на него, прижимает к холодной обивке кипящую голову, но это мало спасает. Ей холодно. Но жарко, жарко до пота под этим тяжёлым мехом, и она задыхается. Падает, падает в пучину. Почему же она оказалась в переулке? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Глаза болят. Она слишком долго держит их закрытыми, слушая своё дыхание. Она не может не жмуриться, иначе глаза открываются. Но эта приставучая мысль, витающая на заднем плане, продолжает надоедать ей. Почему? Почему? Почему? Она так хочет спать. Почему? Она хочет спать, но не в силах даже задремать. Ей плохо, как же так? Почему она оказалась в грязи? Утро перекликается с мяуканьем чаек.