Ковьелло: песнь первая

После странной ночи началось неожиданно спокойное утро. Ковьелло открыла глаза хоть и не выспавшаяся, и явно не отдохнувшая, однако на свежую голову точно могла понять, что совсем недавно она неплохо так бредила. Вкупе с болью в голове и мышцах, повышенной температурой её лба (и пониженной - рук), догадка себя долго ждать не заставила. Простуда. Возможно, более тяжёлый случай. Однако, учитывая, что он не продлился дольше, чем пара часов... Она подхватила самый обычный вирус. Впрочем, не удивительно, ведь она провалялась в какой-то луже на улице ночью, и лежала там явно больше, чем десять минут. С другой стороны, как можно было заболеть, если её глаз бога (или это была улучшенная искусственным путем регенерация) постоянно восстанавливала различные повреждения этого тела? Ну, то есть всё, кроме мелких наружных синяков и царапин. Да Ковьелло за последние два года не видела у себя даже черных мешков под глазами только потому, что её личико само себя восстанавливало в определенные промежутки времени. И как можно заболеть, имея такие... Способности? Ковьелло вернулась к тому, с чего начинала. Она снова сидела за своим столом, перед ней снова стояла ровно та же стопка бумажек, но мысли плавно ускользали в совсем не ту степь. Внимание, вот вопрос для утреннего размышления: - Ковьелло зевнула, - что Одиннадцатая Предвестница, одна из сильнейших мира сего, могла делать ночью на улице в луже? Как к этому вообще пришло, и что повлияло на неё? Ковьелло незаинтересованно провела взглядом по строчкам личного письма, присланного кем-то безымянным, пребывая в раздумьях. Ну как так вообще могло оказаться? Она же уважающий себя человек? Так почему? Но, если так подумать, вчера ей неоднократно мерещилась всякая ерунда. Ах, если бы она ещё помнила, что именно ей мерещилось... Почему всё так сложно! И ведь даже не пила вчера (она даже не пила!), а всё равно, что пила. Господи, почему ты так строг? А Ковьелло знала. Она искупает свои грехи страданиями. Только вот страдания есть, а что насчёт грехов-то? Если честно, она не уверена, что вчера все было спокойно. Ей казалось, что если она чего-то не знает, то это потому, что она натворила дел. Так сказать, выборочная память решила, что ей это знать не обязательно. Ковьелло вздохнула, переложила листочек перед собой в сторону. Затем снова подвинула его к краю стола, стараясь соединить линию бумаги с углом столешницы так, чтобы они идеально друг на друга налегли. Предвестница откинулась на стуле и посмотрела в потолок. Потолки в Снежной ей всё равно нравятся больше. Здесь они какие-то... Слишком ровные и правильные. Здесь всё такое ровное, такое правильное, и это казалось таким странным, будто этой страны вообще не должно было существовать. И, если так подумать, то и люди здесь были странные. Глаза Чжуна вспыхнули в памяти, будто ему было необходимо напомнить ей сейчас о себе. Этот цвет был таким странным, сами по себе его радужки были невероятно глубокими, а зрачок... Столько углов было в его внешнем виде, будто он желал уколоть. Что скрывал этот человек? За непроницаемыми глазами такого видно не было. Ковьелло почувствовала привкус дежавю. Потолки. Изначально она думала о потолках. Тук-тук, - кто-то постучал в дверь, и Предвестница, не меняя положения, крикнула: - Открыто. Если там будет Сергей, то она вытащит его погулять. Ей так хочется на улицу, так хочется уже закончить со всей этой рутиной. Они заглянут в "Народный выбор". Народный ли? Или она опять перепутала названия? Дверь отворилась, потом снова закрылась, потому что у её агента была просто невыносимо бесящая привычка быть невидимкой во всех смыслах этого слова. - Покажись, а? - пробормотала она, продолжая лежать на спинке своего стула. Шея болела от этого, тело болело от этого, её затекшие мышцы ныли и страдали, пока она пыталась нащупать в себе привычные гнев и бурлящую злость. На удивление, было пусто, как никогда раньше. - Хотя ладно, оставь это. Она говорила свободно, потому что была уверена, что это был Сергей, и недавний случай даже не промелькнул в её голове. Вообще ничего не было, только поэтому она решила, что хочет выйти на улицу: - Сергей? - Да, госпожа. Она приподнялась на стуле, слегка покачала головой. Госпожа? Только горьковатое послевкусие. - Пойдём прогуляемся? - она выжидающе направила взгляд в то место, где он должен был находиться по её мнению. Агент тут же появился, и она обратила внимание на то, как ярко горел его глаз порчи. - Прогуляемся? - глупо повторил он. Под его маской что-то заскрежетало. - Вы уверены? Тогда Ковьелло склонила голову набок. Этот человек очень странный. Она хочет гулять. Она уверена, как никогда, что этот воздух душный, затхлый, ужасный во всех своих проявлениях. - Да. Мне нужно кое-куда выйти, - угадала ли она с ответом? Судя по тому, что Сергей ответил не сразу... - Госпожа, вам стоит посмотреть в зеркало. Вы уверены, что хорошо себя чувствуете? Ковьелло глупо моргнула. Она судорожно пригладила волосы, повернула голову и обвела взглядом свой родной кабинет. Без зеркала. Что такое? - Я хорошо себя чувствую, - осторожно ответил её голос. Её хриплый после долгого молчания голос. Если честно, горло немного побаливало, но всё было просто прекрасно. - Принеси мне зеркало. Он поклонился, и вышел прямо так. Как выходят обычные люди. Его пока что даже было видно. Но как только дверь была прикрыта, Ковьелло снова было нечем заняться. Ей было так скучно... Она вернётся в Снежную через две недели, только через две недели наконец-то всё снова встанет на свои места! И больше не будет никаких новых знакомств, больше не будет ничего, что могло бы потревожить её. - Брось. - грянуло, как средь ясного дня. Ковьелло резко развернулась, но в комнате было пусто. - Положи. Она свела брови к переносице. Этот осторожный голос не был похож на голос агента. Она напряжённо посмотрела в окно, но оно было закрыто, а все, что она слышала, было столь близко и четко, что нельзя было списать на то, что она бы услышала с другого этажа. Ковьелло подпрыгнула на месте и подбежала к двери. - Пожалуйста, успокойся и отдай мне нож, - тем временем продолжил голос. Предвестница распахнула дверь, и увидела ещё одну комнату. Перед ней стоял огромный молотоборец. Рядом была девочка-агент. Такая маленькая, лет пятнадцать всего. Ковьелло нерешительно замерла, не имея сил оторвать взгляд. У девочки в руках был обычный походный нож, и она стояла так, будто готова была убить великана. - Чёрный? - послышался ещё один голос. Молотоборец даже не обернулся. Сделал только ещё один шаг к маленькому агенту, доверительно расставляя руки в стороны. - Пойдёшь ко мне? Девочка разжала пальцы. Нож выпал с тихим стуком, и она побежала к нему, уткнувшись носом в его огромный живот. Его большие руки подхватили, и прижали к себе, как ребёнка. - Чёрный, ты здесь? - продолжал другой голос, но уже будто отдалённо. Ковьелло забыла, как нужно дышать. Чёрный... Он всегда был сильным. Только с ним можно было себя так вести, и только он мог качать её, будто младенца. Тогда Ковьелло отвела взгляд и медленно закрыла за собой дверь. Это прошлое. Прошлому место в прошлом. Но этот образ, стоящий спиной к ней, словно смеялся над Ковьелло. Она не имела права помнить его лицо. Когда она закрыла дверь, воцарилась тишина и в комнате, и внутри Ковьелло. Оно отпустило её. Оно отпускает её всё дальше, и это правда имеет значение, даже если большую часть времени она не вспоминает об этом. Однако, Ковьелло всё так же не может перевести дыхание. Её взгляд не отходит от этой двери, что она видела уже месяц. Внезапно дверь снова открывается, и Ковьелло вздрагивает от неожиданности, а на пороге появляется Сергей: - Зеркало. - и он принёс зеркало. Маленькое, дамское, скреплённое пружинкой, двойное зеркальце. Ковьелло не понимает, что происходит, она теряется в реальности, потому что не успевает переключиться. Она подходит к двери, распахнутой настежь, и выглядывает в коридор. Ей приснилось то, что она только что видела? Наверное, она всё ещё бредит. Дверь скрипит и закрывается. И тогда Ковьелло посмотрела в зеркало. За секунду она будто постарела: сгорбилась, сжалась, попыталась закрыть своё лицо от постороннего взгляда. От взгляда Сергея. От взгляда собственного отражения, что серым слезившимся противным цветом мха смотрел на неё, словно бы потерял смысл жизни. Из зеркала на неё глядела разбитая Ковьелло. - Что это такое? - спросила она, не поворачиваясь к агенту. - Всё настолько плохо? Я выгляжу настолько плохо? - Госпожа... - она слышала, как единожды скрипнула под ним половица. В её собственном кабинете скрипит пол, невероятно! А мысли словно разбегаются, стараясь увести её подальше от того, что она увидела. В отражении даже её волосы будто посерели. Вся она выглядела, как бледная копия себя. - Не смотри, - велела она, и пробежала до стола, снова плюхнувшись в кресло. - Я не знаю, что произошло, я просто... Никто не должен видеть её! Маска. Ей нужна маска. На секунду она в точности до секунды вспомнила разговор со Скарамуччей по поводу её маски, и закрыла своё лицо. Страх захватил её. Сердце бешено заколотилось, и она забыла обо всем, что произошло сегодня. Перед ней стояли только эти серые пустые глаза. Неужели у неё именно такие глаза? Уродливо. Она снова была уродом. Послышались тяжёлые шаги, и она вскинула голову. - Я не смотрю, - предупредил её механический голос, - отвернулся. Его теплая сухая ладонь прикоснулась ко лбу Ковьелло сначала внутренней, потом тыльной стороной, пока она безучастно смотрела на это. Сергей вздохнул. Он поднял маску, положил руку себе на голову, чтобы сравнить. - Небольшой жар. Не думаю, что вам захочется гулять. На улице душно. - На улице утро, - перебила его Ковьелло. Сергей снова надвинул на лицо маску. - Встаньте, - он отодвинулся, и Ковьелло поднялась. Она не знала, о чём думать - мысли лениво расползались в сторону от неё, отказываясь собираться в кучку. Теперь он цепким взглядом осмотрел её. Он потянулся к ней и попросил: - Дайте руку. Ковьелло скривилась. Будто норовистая собака, она сначала прижала руку к себе, а потом неуверенно опустила в его ладонь. Пальцы умело пробежались по запястью, замерили пульс. - Как странно... Никогда не слышал, чтобы у пиро-каталистов замерзали руки. Он стянул вторую перчатку, коснулся пальцев другой её руки, и соединил их вместе. - Как лёд!.. - даже маска не могла скрыть нотки тревоги в его голосе. Ковьелло потупила взгляд. Она чувствовала себя виноватой, и это пугало её. А Сергей меж тем грел её. - Где ваш глаз бога? Ковьелло посмотрела сверху вниз на бедро, где оно обычно висело, но не увидела ничего. Она высвободилась из некрепкой теплой хватки и похлопала себя сновала по одному карману, затем по второму. Было пусто. По спине пробежал холодок. На диване лежала её шуба, может быть, убрала в карман. Но она не убирала его в карманы с тех пор, как ей подарили волшебные брюки! - Я не знаю... - липкий страх перед его реакцией заставил её сутулиться, стараться стать ещё меньше. - Я правда не знаю! Она будто боялась человека, который не имел права даже говорить с ней, не то, чтобы касаться. В дверь постучали, и Ковьелло дернулась. Сергей молчал. Он повернулся в сторону двери, быстро подошёл к ней и выглянул наружу через тонкую щель. Затем его голос что-то произнёс, и он снова захлопнул дверь. Однако, он не отошёл, а лишь замер, поражённый её реакцией. Для Сергея всё это было подозрительно: госпожа, которая никогда не болела, её неожиданные проявления чувств. Она как будто изменилась. Вчера она точно не была таким человеком. Вчера она _не_боялась_. Сейчас совершенно точно была похожа на затравленную собаку, которую не раз и не два избивали. - Вам следует поспать. Я позову доктора, или мы можем сходить к нему? - он стоял к ней спиной, не зная, как вести себя сейчас. Она казалась болезненно хрупкой! - к вам заходил Кирилл. Он попросил передать, что заглянет завтра в обед. Ковьелло не ответила. Когда Сергей украдкой развернулся, она смотрела в пустоту перед собой, держа на коленях раскрытое зеркало. Снова сидела за своим столом, и выглядела потерянной. Жалкой. Она выглядела так жалко... Сергей не представлял, как ему следует поступить. В этой тишине он не слышал ничего, и это лишь усиливало напряжение, откладывающееся в его голове. Около минуты он стоял, не двигаясь, даже не пытаясь что-то делать. И всё это время она сидела, не издавая ни звука. - Госпожа, - мягко начал он, но это будто вызвало обратную реакцию. Предвестница дёрнулась, будто на самом деле испугалась. Её взгляд был таким же, - сколько вы спали? Сергей скривился. Это был самый глупый вопрос, который он только мог задать, но ему казалось необходимым хотя бы разговорить Ковьелло. Она отвернулась от него, стараясь скрыть оставшуюся часть лица, которую ему видно, за волосами, и ответила: - Я сама схожу. Сама пойду к врачу, поэтому уходи. Сергей стиснул зубы, но через секунду расслабился. Он злился, он не отрицал этого. Злился не на госпожу, а на собственный кретинизм, потому что не понимал, что происходит вокруг него. Мог ли он после этого считаться хорошим помощником? Он склонил голову, открыл дверь, вышел, и медленно затворил её, стараясь не щёлкнуть замком. После странной ночи началось неожиданно спокойное утро. Если не считать, что под этим напускным спокойствием скрывались самые глубокие страхи Одиннадцатой Предвестницы Фатуи.