О змеях и кроликах

Цзян Чэн подавляет очередной зевок, и пытается понять, что написано в торговом соглашении, которое он пытается прочесть уже некоторое время. Голова кажется тяжёлой, взгляд то и дело прошивает муть. С тяжёлым вздохом Цзян Чэн на время откладывает один документ в надежде разобраться с ним позже, и принимается за другой. Ничего не меняется. Перед глазами всё та же муть, голова отзывается далёкой болью, тело вялое. Очень хочется спать. Но если он не разберётся с работой сейчас, то не сможет выбраться с Вэй Усянем и Лань Ванцзи на ночную охоту. Он слишком давно не уделял должного внимания своим мужьям. Дальше откладывать было нельзя. Поэтому в последние дни Цзян Чэн пренебрегал сном. Лань Ванцзи следил за тем, чтобы он регулярно питался и принимал ванны. Но вот следить за сном Цзян Чэна ему не удавалось, так как заложенные родным кланом привычка рано засыпать никуда не исчезла. К тому же бешеный темперамент Вэй Усяня требовал много внимания, и Ванцзи отвлекал его от занятого работой Цзян Чэна. Цзян Чэн был благодарен ему за это. Если бы не он, то Пристань лотоса давно погрязла бы в хаосе. Цзян Чэн прикрывает веки давая уставшим глазам немного отдыха. Он думает о том, как обрадуется Вэй Усянь, когда он сообщит ему, что сможет отправиться с ними в маленькое путешествие, по которым так тоскует Вэй Усянь. Цзян Чэн знает о мятежном духе своего шисюна, знает как тот жаждет приключений, новых мест и знакомств и как он жертвует этим ради него. Чтобы он снова не чувствовал себя одиноко. И Цзян Чэн полон решимости отплатить ему за эту жертвенность. Но для этого нужно скорее разделаться со всеми делами. Как только Цзян Чэн принимается за очередную стопку бумаг, дверь распахивается и в комнату без предупреждения входит Лань Ванцзи. Цзян Чэн хмурится. Он ожидает такого поведения от Вэй Усяня, но не от Лань Ванцзи. И думает, как всё-таки сильно тот изменился с тех пор как признал Пристань лотоса своим домом. Цзян Чэн подавляет вздох и вновь возвращается к бумагам на столе. Ни к чему сейчас бессмысленные разговоры и выяснения. Ему едва удалось отослать Вэй Усяня несколькими часами ранее, и он надеялся, что сможет разобрать оставшиеся документы. Но теперь объявился Ванцзи. Кто знает как скоро вернётся Вэй Усянь? Ванцзи меж тем молчаливой тенью пересекает комнату, усаживаясь позади Цзян Чэна и прикасается прохладными пальцами к его шее. Цзян Чэн слегка дёргает плечом, но не отвлекается. Прикосновение приятно, но слишком отвлекающее и будоражит кровь, заставляя думать о вещах бесконечно далёких от работы. — Ванцзи, — глухо окликает он, когда лёгкое прикосновение смещается на плечо, а чужое дыхание задевает кожу. В голосе Цзян Чэна нет привычного запала. Если бы на его месте был Усянь Цзян Чэн разразился бы привычной вспышкой раздражения, но с Лань Ванцзи это не работает. — Перестань меня отвлекать, — голос Цзян Чэна повышается, когда он чувствует руки мужчины прижимающего его ближе к своей груди. Тепло его тела сводит Цзян Чэна с ума. Из-за работы он совсем не уделял своим мужьям внимания в последнее время. Руки Ванцзи тем временем медленно скользят по груди, гладят живот и медленно движутся дальше. Цзян Чэн едва подавляет стон, когда Лань Ванцзи одной рукой прижимает его теснее, а другой пробирается под слои ткани, осторожно касаясь кожи на шее. — Бесстыдник, — выдыхает Цзян Чэн на грани, когда чувствует губы мужчины на своей шее. Лань Ванцзи хмыкает в его кожу, его рука на талии Цзян Чэна смещается, скользит выше, большой палец скользит по соску Цзян Чэна, даже сквозь слои ткани вызывая у него дрожь. Цзян Чэн чувствует неудобство в нижней части своего тела, ощущая руки мужа на себе. Это приятное чувство, дарящее чувство уверенности и необходимости. Но у Цзян Чэна по-прежнему слишком много дел и слишком мало времени. — Я не могу сосредоточится, когда ты делаешь это, — он прижимает руку Ванцзи своей к груди не позволяя перемещаться и ласкать его. — Тогда прекрати, — почти монотонно бросает Лань Ванцзи. — Это Вэй Ин подговорил тебя? У него не вышло отвлечь меня, не получится и у тебя, — сопротивляется Цзян Чэн, чувствуя как трещит его самообладание. — Мгм, посмотрим, — непоколебимо говорит Ванцзи, прижимаясь ближе к Цзян Чэну. Цзян Чэн чувствует себя беспомощным в его руках. Его пальцы дрожат, а Лань Ванцзи тем временем захватывает губами мочку его уха. — Вэй Усянь плохо на тебя влияет. — Определённо. — Ванцзи, у меня много дел. — Мгм, слышал. — Тогда прекрати. Мне нужно их закончить. — Этот муж поможет. Волна сокрушительной дрожи проносится по телу Цзян Чэна, как и всегда когда Ванцзи так называл себя. Сколько бы лет они не провели вместе, он никогда не сможет спокойно реагировать на это. Дверь распахивается в тот момент когда Цзян Чэн пытается сохранить остатки рассудка. — А меня ты прогнал, когда я пришёл к тебе! — возмущённо восклицает Вэй Усянь с порога, упирая руки в бока. А через мгновение Цзян Чэн чувствует знакомую тяжесть на своих коленях и едва подавляет сокрушённый стон. Он этого не выдержит. — Ванцзи не такой шумный. Что ты делаешь? — неприветливо говорит Цзян Чэн. Вэй Усянь тем временем беззастенчиво обнимает Цзян Чэна за талию, зарывается лицом в его живот и удовлетворённо выдыхает. — Что вы оба вообще делаете? Вам двоим нечем заняться? Уходите, — беспомощно говорит Цзян Чэн растеряв весь свой пыл, и отчаянно пытаясь оторвать от себя цепляющиеся за него руки. Он слишком устал, у него нет сил ещё и бороться с ними. — Не уйду, не уйду! Я никуда не пойду! — Вэй Усянь трётся лицом о его живот и капризничает, сильнее сжимая руки вокруг талии Цзян Чэна. — Я соскучился, — и удовлетворённо выдыхает, когда Цзян Чэн прекращает сопротивляться. — Прекрати дурачиться, — беспомощно огрызается Цзян Чэн. — У меня много работы. — Мы не помешаем, — упрямо говорит Вэй Усянь. — Мы просто хотим быть рядом с тобой. Мы совсем не будем мешать, правда, Лань Чжань? Он смотрит за плечо Цзян Чэна и подмигивает Ванцзи отзывающемуся согласным гудением. Цзян Чэн вздыхает в поражении и сдавливает пальцами переносицу. Его сердце дрожит от беспомощной нежности. Это бесполезно. Он никогда не мог противостоять Вэй Усяню. Противостоять ему и Лань Ванцзи одновременно… совершенно непосильная задача. Это лишь отнимает у него время. Цзян Чэн смотрит на Вэй Усяня удобно устроившегося у него на коленях, лукаво заглядывающего ему в глаза и вновь выдыхает. Он слишком сильно баловал его, Вэй Усянь стал абсолютно неуправляем. Ванцзи тоже. — Хорошо, если ты не издашь ни звука можешь оставаться, — побеждённо говорит Цзян Чэн и Вэй Усянь послушно сжимает губы и кивает, глядя на него самыми честными глазами. Это почти мучительно очаровательно. — Тебя это тоже касается, — небрежно бросает Цзян Чэн через плечо Лань Ванцзи. Тот ничего не отвечает и не издаёт ни единого звука. Тогда, наконец, Цзян Чэн возвращает внимание работе, рассеянно поглаживая спину Вэй Усяня. Снова пришла тишина, будто и не уходила никуда. Голова Вэй Усянь покоится на бедре Цзян Чэна, руки обвивают его талию. От него пахнет озёрной водой и солнцем. Кожа, кажется, сочится теплом. К нему хочется прикасаться. Он умиротворённо закрыл глаза, и теперь мирно дремлет на коленях у Цзян Чэна, как разнеженный под солнцем кот. Сердце Цзян Чэна дрожит, когда его взгляд соскальзывает на него. Чаще, чем это позволено для успешного ведения дел. Ванцзи тоже молчит и лишь его пальцы невесомо касаются бедра Цзян Чэна. Его груди или плеча. Или шеи, мочки уха, или… На самом деле сейчас именно он намного более отвлекающий и раздражающий. Цзян Чэн хмурится упорно всматриваясь в иероглифы. Всё дрожит и расплывается перед глазами. Вэй Усянь продолжает тихо посапывать в его руках. Хотя поза в которой он лежат кажется неудобной, того это кажется нисколько не смущает. От него исходит мягкое тепло, которое обволакивает Цзян Чэна. Он чувствует умиротворение и лёгкую дремоту. Цзян Чэн крепко зажмуривает глаза, чтобы сбросить усталость. Ванцзи продолжает касаться его волос, лица и одежды. И это мучительно невыносимо. Цзян Чэн слегка поворачивает голову, чтобы не потревожить дремлющего у него на коленях Вэй Усяня, и одаривает Лань Ванцзи красноречивым взглядом. Светлые глаза Лань Ванцзи полны насмешливого спокойствия. Он непроницаемо смотрит в глаза Цзян Чэна, а затем проводит большим пальцем по его нижней губе и целует. Цзян Чэн нехотя размыкает губы, когда Лань Ванцзи, раздосадованный неотзывчивостью, обхватывает его пальцами его подбородок, сжимая, заставляя открыть рот. Невесомым движение язык проходится по нижней губе Цзян Чэна, и проскальзывает внутрь. Он давит, трёт, скользит, ласкает... В голове мерно разливается пустота, которая утягивает за собой сливаясь с вожделением. — Ты что издеваешься? — обессиленно и ошеломлённо спрашивает Цзян Чэн, когда они расстаются. Не для того он несколько дней убивался и пренебрегал сном, чтобы сейчас вот так легко сдаться. Но его тело действует против него: он расслабляется в надёжных руках Лань Ванцзи. — Не издал ни звука, — непринуждённо заявляет Лань Ванцзи и вновь тянется к нему, чтобы погладить большим пальцем по щеке. С этим трудно спорить. Цзян Чэн сглатывает. Он просто не может сейчас достаточно злиться. Умиротворение и покой мерными волнами накатывают на него, утягивая за собой в приятное ничто. Он слишком измотан, а тепло, которое исходит от двух его мужчин совершенно не настраивает на работу. Приятное спокойствие длится до тех пор, пока Цзян Чэн не чувствует, как Вэй Усянь начинает беспокойно возиться, пальцы его принимаются царапать и скрести одежду Цзян Чэна, лицо плотнее прижимается к его животу. — Что ты делаешь? — обречённо спрашивает его Цзян Чэн, в то время как Вэй Усянь продолжает извиваться у него на коленях. — Так приятно пахнешь, А-Чэн, — блаженно тянет Вэй Усянь приглушенным голосом. — Хочу чтобы на мне остался твой запах. Новая волна дрожи прокатывается по телу Цзян Чэна. — Ты обещал, что не будешь мешать, — отбивает он дрожащим голосом, всеми силами стараясь игнорировать реакцию своего тела на эти слова. — Я не издал ни звука, — бессовестно повторяет он за Лань Ванцзи. — Больше ты ни о чём не говорил, — немного самодовольно проговорил он. Его руки тем временем продолжают блуждать по груди и животу, и нижней части спины Цзян Чэна. Ванцзи сидящий позади не облегчает задачу: его губы прижимаются к задней части шеи Цзян Чэна, ладонь мягко ложится на горло, нежно удерживая. Это настоящая пытка. И настоящее блаженство. — Из-за вас я никогда не покончу с этим, — протестует Цзян Чэн. Его решительность неумолимо трещит по швам. — Как ты можешь винить нас? А-Чэн, такой потрясающий, как мы можем быть рядом и не хотеть потрогать тебя? — Вэй Усянь всегда был мастером говорить вгоняющие в краску слова. — К тому же всё это так скучно, — капризные нотки вновь прошивает его голос. — Если тебе скучно, тогда поиграй с Ванцзи, — отстранённо огрызается Цзян Чэн переводя взгляд на бумаги всё ещё зажатые в руке, и безрезультатно пытаясь сосредоточится на них. — Это так жестоко, А-Чэн, — скулит Вэй Усянь. — Очень-очень жестоко. Лань Чжаню ты подарил поцелуй, а на меня даже не смотришь. Цзян Чэн чувствует себя абсолютно беспомощным, когда Вэй Усянь приподнимается и прижимается тёплыми губами к его челюсти. Лань Ванцзи обхватывает губами мочку уха. Дрожь предвкушения прошивает Цзян Чэна насквозь и проходит сквозь позвоночник электрическим разрядом. Разомлевший под ласками Цзян Чэн отдаёт себя в руки двух своих любимых мужчин. ------- Они раздевают его вдвоём, ласкают вдвоём, целуют вдвоём. Они всё делают вместе, и в один момент Цзян Чэн перестаёт отличать одного от другого. Задыхаясь, он отвечает на жадные поцелуи, выгибается от прикосновений требовательных рук и выскальзывает из ставшей такой ненужной и удушающей одежды. И не удивляется, когда вместо губ Вэй Усяня находит вдруг губы Лань Ванцзи, целуя их с не меньшей отдачей и страстью. Цзян Чэн одурманен. Он чувствует как они касаются его. Меняются лица, меняются руки, меняются губы. Его мужья вертят им так, как им вздумается. Время сливается в один сияющий бурный поток, доставляющий удовольствие и уносящий куда-то. Забываются вдруг все планы. Забываются тревоги и груз ответственности. Остаются лишь объятия Ванцзи, удерживающие Цзян Чэна в этом мире, и бесстыдный шепот Вэй Усяня, туманный, почти невесомый. Они обнимают его с двух сторон, засыпая. Цзян Чэну тепло и спокойно. Сон приходит незаметно, подкрадывается со стороны целующего его в лоб Лань Ванцзи и вынуждает закрыть глаза. Возможно, позже он пожалеет об этом, но сейчас это всё, что ему нужно. --------- Вэй Усянь не знал, сколько проспал. Открыв глаза он почувствовал приятную негу разливающуюся по телу, за окном мерно разливался закат. Цзян Чэн лежал рядом, но не касался его, лишь дыхание его тревожило кожу. Он хмурился во сне, даже сейчас неся на себе тяжёлое бремя ответственности. Вэй Усяню хотелось поцеловать его, чтобы прогнать кошмары и неудобства. Но, не будучи уверен в том, что это действительно можно сделать и не потревожить его, он осторожно сполз с кровати, босиком ступая по прохладному полу. Одежда его лежала на полу, брошенная как попало перемешиваясь с фиолетовыми одеждами Цзян Чэна. Вэй Усянь самодовольно усмехнулся: им с Лань Чжанем всё-таки удалось отвлечь от дел Цзян Чэна. Тот уже едва ли не валился от усталости и почти не принимал помощи. Нужно было что-то делать. Набросив на плечи ханьфу, Вэй Усянь тихо ступил за ширму отделяющую постель от остальной части комнаты. Лань Чжань сидел за рабочим столом Цзян Чэна. Рассматривал документы, что-то помечая и раскладывая их в аккуратные стопки. Вэй Усянь тихо приблизился к мужу и встал на колени возле него, обвив его плечи руками. И когда Лань Чжань поднял голову, поцеловал его в уголок губ. Улыбки нашли друг друга, одна — широкая и открытая, вторая — едва уловимая. Цзян Чэн, наконец, мирно спал в постели, они все вместе и это не изменится. А большего было и не нужно.