***
Воспоминания вместе со сном перемешались. Они были соединены воедино, и мой мозг воспринимал это все как сон. Крайне странный сон. Почему же мне это вспомнилось сейчас? Я уже не в том кошмарном штабе, я уже не видела отца уже больше трёх месяцев. Я живу с Ренгоку-саном и его семьей. Мне тут хорошо, я чувствую себя спокойно. Правда, сплю я все равно плохо из-за кошмаров. Они периодически приходят ко мне, создавая ещё более худшие сны и воспоминания. Тело бьет дрожью, когда я вспоминаю, что мне снилось. Я не была никогда демоном. Это мне внушил Музан, посчитав, что сможет меня запугать, дабы подчинить себе. Но я не робкого десятка. Пусть мне удалось вынужденно бежать, но меня не сломить. Я буду такой же сильной, как мама. Я буду такой же стойкой, такой же решительной и при этом неукротимой. Я хочу также развить в себе огромную силу воли, чтобы в дальнейшем не под каким гнётом не сломаться. Такую волю, как по мне, имеет Кёджуро. Он живет в постоянном стрессе, его организм то и дело травмируется, и его биологические часы сбиты к черту. К тому же ссоры с отцом его выматывают и очень сильно делают больно. Я однажды застукала их ссору, когда Кёджуро вновь отправился на задание. Это было три дня назад, как раз Кёджуро уже столько и нет. Его папа, как обычно, никак не отреагировал на то, что его сын опять рискует своей жизнью и идёт спасать людей. Полное безразличие уже порядком надоело Ренгоку, и тот сильно сорвался на отца, впервые подняв крик в доме, отчего Сенджуро перепугался и прибежал ко мне, шпионящую за двумя старшими Ренгоку. Отец поначалу никак не реагировал на брань и крик сына, но чашу терпения перевесило заявление сына насчёт матери. По рассказам Кёджуро, супруга бывшего столпа пламени, Рука Ренгоку, скончалась в молодом возрасте от довольно тяжелой болезни. Какой, я не знаю, но все мужчины обожали единственную женщину их семьи и даже сломались после смерти госпожи Ренгоку. Для главы семейства это стало настоящим ударом, а когда ещё сын подлил масла в огонь, заявив, что мать бы крайне расстроилась, если бы увидела мужа в пьяном угаре и абсолютно не обращающем внимание на своего сына, Шинджуро Ренгоку сорвался и залепил сильную пощёчину сыну, отчего тот пошатнулся. Сразу же подняв руку, чтобы ещё раз ударить, Шинджуро тут же был повален на пол. Сын сумел проделать такой манёвр, что глава семейства упал на пол животом вниз, а руки было заломлены за спину. А затем, отчего я даже немного охренела, Кёджуро прошипел таким тоном данные слова, что я стала его побаиваться: — Не. Смей. Больше. Поднимать. Руку. На меня. Или Сенджуро. Либо я убью тебя без зазрения совести. Отец тут же замер и попытался вывернуться, но сын первый его отпустил и тут же выскочил через террасу на улицу. Я не видела его лица, но заметила, как дрожали его руки, а зубы стиснуты от поглощающей ярости. Сенджуро вырвался из моих рук и побежал к папе. Ожидая, что тот, как обычно, оттолкнёт его, Сенджуро прилично удивился, когда папа прижал его к себе, шепча извинения. Такая картина бы умилила меня, но только расстроила. Видя пьянство Шинджуро, мне было невероятно больно от осознания, что он не смог справится со своей болью и отпустить свою жену в мир иной. Она обрела покой, но его сыновья же ещё живы. Один из них нуждается в поддержке и любви, а другому нужен человек, который просто элементарно скажет: «Я горжусь тобой, сынок.» Но к сожалению, такого не произойдёт. Глава семейства только поносит своего старшего сына, который, между прочим, много чего добился и довольно за короткое время стал столпом. О его подвигах кричат и воспевают, а его самого люди обожают и чествуют как героя. Он столько жизней спас и получил столько серьёзных ранений, что даже не сосчитать. И видеть, что отец это не ценит и тупо игнорирует было больно. Когда Кёджуро уехал, отец так и продолжил запивать своё горе. Сенджуро также не пытался к нему лезть, а я просто выполняла свои обязанности. По ночам Сенджуро бегает ко мне и спит со мной, так как брата нет и защиты тоже нет. Сейчас он сладко спит и мило посапывает, полностью закутавшись в одеяло и высунув лишь яркую головку. На часах уже за полночь, а легли мы рано, так как мальчик по своему режиму ложился спать раньше нас, а я просто очень устала. За окном была ясная ночь, Луна сегодня была лишь полумесяцем, а маленькие точечки звёзд были рассыпаны по ночному небу словно бисер на полу. В доме было тихо, значит спал и Шинджуро. Сверчки напевали свою трель, а в такт им квакали даже лягушки. Такая музыка стала для меня уже привычна, и я без неё уже не могу уснуть. Я пока просто лежала и смотрела то в окно, то любовалась спящим Ренгоку-младшим. Вдруг кто-то зашёл в дом. Так как пол поместья был деревянным, было слышно все, что происходило внизу. Либо это у меня такой чувствительный слух? Вообщем, я услышала, как кто-то поднимается по лестнице. Шаги были не такими тяжёлыми, так что я сразу поняла, кто это. Человек открыл сначала одну комнату, видимо искал брата, а потом медленно двигая дверцу, все же заглянул ко мне в комнату. Я притворилась спящей, но одним глазком увидела, как Кёджуро буквально растаял от такой картины. Лицо его поначалу было довольно суровым, но потом оно смягчилось, когда он увидел спящего братишку на моем футоне. Он неспешно зашёл в комнату. Благо пол не скрипел. Я услышала, как он подошёл сначала к спящему брату, потом поцеловал его, немного погладив его виски и затылок, а затем направился ко мне. То, что он сделал, оставил след в моей душе, а тело сразу же послало свою реакцию. Я немного дёрнулась, когда он поцеловал единственное открытое место — шею и начало спины. Кожа покрылась мурашками, и я всеми силами старалась не выдать себя, но похоже Ренгоку все просек, потому что он довольно хмыкнул. Я медленно обернулась к нему. Мы встретились взглядами, а такой улыбки как сейчас я давно не видела. Не такая широкая, но такая нежная, трогательная и пропитанная любовью. — Ты вернулся, — прошептала я. Я молилась богам, чтобы он вернулся домой, целым и невредимым. Я слишком боялась его потерять. — Я вернулся и всегда буду возвращаться. Я тебе обещаю, — в ответ прошептал он мне и взял мою руку, поцеловав каждую костяшку на ладони. Такой жест лишь подогрел во мне тягу к нему. Я раскрыла ладонь и прижала к его щеке, а он в свою очередь потерся как котёнок. — Сильно устал? Он кивнул и опустился на колени. Вид у него был изможденный. Я собрала все силы, что были, и встала, чтобы помочь ему. Столп был невероятно уставшим, зато целым. Я села перед ним на колени и начала неспешно расстёгивать верх. Пуговицы были податливыми, и проблем не возникало. Так что я быстро закончила процесс и начала стягивать одежду с мускулистого тела, от которого у меня текли слюнки. Сейчас я сглотнула тяжёлый ком в горле, потому что это тело теперь было прямо передо мной и контролировать себя было очень сложно. «Не сейчас, дурында, он же уставший, как собака, а ты тут со своими грязными мыслишками.» От своего же внутреннего голоса я покраснела. Но Ренгоку был в полном абстракте и ничего не замечал. Мне повезло. Решив, что уже не буду гонять его в комнату, я решила взять ещё один футон, чтобы придвинуть к нашему, чтобы он тоже лёг рядом с нами. — Кёджуро, — прошептала я, стыдясь, что придётся его тыркать, — Можешь ненадолго подняться? Я ещё один футон придвину, ляжешь на него. Кивнув, он встал и сам помог мне перетащить футон. Пусть он и был уже уставшим, сидеть на месте не мог. Даже одеяло из своей комнаты принёс. Быстро снял таби с дзори, а затем штаны, на что я приличия ради отвернулась, одел только пижамный низ и улёгся. Пламенные волосы разметались по подушке, а сам Ренгоку, как и его младший братик, тоже закутался в одеяло. До жути умилительная картина. Так подучилось, что он лёг ближе к окну, а осталось только место по середине. «Ну что поделать.» Аккуратно легла, постараясь не тыркать и не задевать братьев, укрылась и закрыла глаза. Я почувствовала, как чья-то рука пробиралась мне на талию, а потом на живот. Я оказалась прижатой к мужскому телу, окутанная теплом. Сильные руки обвились вокруг моей талии и расположились на животе. Это были невероятные чувства. Я давно такого не ощущала. Чувствовать себя любимой и нужной. Горячее дыхание обжигало затылок и шею, а потом я ощутила легкий поцелуй в макушку и шёпот: — Спасибо, что ты рядом с нами. Он зарылся носом в мои волосы и больше не двигался. Быстро уснул. Под его глубокое дыхание, под сопение мальчика и тепло, окутывающее меня, я уснула сладким, беспробудным сном.Глава 5. Страшные сны
16 февраля 2022 г. в 21:42
— Мама, смотри, — маленькая я показывала маме на раскинувшиеся вдали рисовые поля. Расположившиеся на горном склоне, они с высоты птичьего полёта напоминали гигантскую лестницу, что устремлялась куда-то вниз.
Смотря на них, я чувствовала, как захватывает дух от такой красоты. Картинка очень радовала глаз и хотелось остаться тут навечно. Мамины волосы развеивались под мощными порывами ветра, а на губах играла счастливая улыбка. Ее мягкая, изящная рука обнимала меня талию, а сама матушка села на корточки, чтобы быть одного роста со мной.
По этим полям будто прошлась сама богиня, что хотела напоить и накормить своих детей.
— Запомни, Рей, такую красоту легко уничтожить, — вдруг проговорила мама, глядя на рисовые поля остекленевшим взглядом.
Я повернулась к ней и посмотрела в недоумении.
— В нашем мире существуют чудовища, что могут истребить весь род людской. Нас ждёт страшный геноцид. Людей почти не останется.
— Мамочка, о чем ты говоришь? — пролепетала я, на глаза начали наворачиваться слёзы.
Мама повернулась ко мне, а из ее глаз текли кровавые слёзы. В ужасе я закричала, но мама уже начала захлёбываться в крови. Задыхаясь, она держала себя за горло, отчаянно пытаясь дышать. Но подступающая к горлу кровь не давала ей и сделать глоток воздуха.
На руках начали образовываться противные, красные волдыри, тело бьется в конвульсиях, а кто-то продолжает душить ее. Мама вдруг замерла и упала ничком вниз, все содрогаясь, будто ударили током. Весь красивый вид вдруг переделался в то самое место, куда однажды я попала и больше не выходила.
Вокруг стояли странные люди. На их лицах были разные пятна, у каждого был свой цвет кожи, но самое главное, в их глазах было выгравировано число. У кого-то на одном зрачке, у кого-то сразу на двух.
Они стояли перед кем-то на коленях. И только сейчас я заметила позади себя высокую фигуру, которую с тех пор начала боятся как страшный сон. Холодные пальцы коснулись моей шеи, затем перешли на щёки, а после крутанули назад голову одним резким движением. Я закричала от ужасной боли, думая, что мне только что сломали шею.
Однако я почему-то так и стояла, с повернутой головой в другую сторону.
На меня смотрела пара жутких, но на удивление таких красивых алых глаз, зрачки которых были вытянуты. Мягкая улыбка коснулась губ отца, а пальцы так и продолжали держать мои щёки.
От неестественного положения тело сразу же напряглось. Слёзы катились из глаз, но это никого не трогало.
Отец вдруг заговорил мягким бархатистым голосом:
— Ты теперь одна из нас.
И резко повернул мою голову обратно. Шея захрустела, но уже не так болела. Я посмотрела на свои руки. Вместо ногтей острые когти, вены неестественно вздулись. Челюсть резко начала болеть, в нос ударило множество запахов, но самое главное, что я почуяла — кровь. Дикий голод сразу же захватил мой рассудок, я перестала себя контролировать.
Геолокация резко сменилась. Передо мной стоял, облокачиваясь на стену, какой-то юноша, глядящий на меня сверху вниз.
— Как такой ребёнок может убить меня? — самоуверенно заявил он и выставить кинжал.
Мне было все равно. Эмоций будто не было. Я чувствовала своё превосходство над ним, и когда мои клыки впились в нежную кожу шеи, мощные струйки крови сразу же стрельнули мне в рот. Насыщение и наслаждение от такой еды приятно ощущалось в теле. Я давно так вкусно не ела. Юноша перестал дёргаться и обмяк у меня на руках, а когда в его теле не осталось ни капельки крови, то ненужной кучей плоти плюхнулся на землю и так остался лежать. Ненужный никому, одинокий, мёртвый.
Меня кто-то потрепал по плечу. Отец гордо смотрел на мое первое убийство. Он присел на корточки передо мной и прошептал мне, словно рассказывал какой-то секрет:
— Видишь, как мы могущественны? Мы сильны, мы непобедимы, нас не остановить. Истребители пытаются изничтожить нас, истребить, чтобы мы не убивали людей, но чего ради? Люди всего лишь слабые, никчёмные куски мяса, которые умирают от одной лишь сломанной шеи. Нанесёшь им ранения — они почти при смерти. Они бесполезны, словно букашки. Они нужны лишь для пропитания. Они — ничто. Они беспомощны, бесполезны и слабы. Люди всего лишь кормёжка. Запомни, ты сильнее, ты лучше них. Ты, будучи совсем ребёнком, сумела убить такого здорового юношу. Это потрясающий пример никудышных людишек, что пытаются одолеть нас и свергнуть. Мы всегда будем впереди, запомни это.
Такие слова…
Пьянящие словно нега, сладкие словно карамель, а внушающие силу и мощь. Однако маленькая мысль прокралась в сознание, и я начала осознавать. Это глупо. Я даже не знаю, кто я. Кто я по природе? Почему я убила этого юношу? Почему я хочу крови?
Я никогда не пила крови. Вдруг проснувшийся ужасный голод полностью затуманил рассудок, я потеряла над собой контроль. Это не я. Этого не может быть. Это все бред. Все слишком хаотично и непонятно.
Метания в душе моей отражались во всем теле болью и скорбью. Я убила человека.
Я всего лишь десятилетняя девочка и уже совершила убийство. Это же я пошла против Бога. Я попаду в ад после смерти. Я не хочу. Это все слишком. Я была не готова к такому. Мне хотелось кричать, рвать волосы и разодрать себя. Когти это позволяли. Алые полосы начали расцветать на моих руках от сильной, цепкой хватки. Я хотела кричать. Хотела убить себя. Я чудовище. Я монстр. Я убийца.
Как бы отреагировала мама, если бы увидела, что я убила человека? Что бы она сделала? Я представила ее осуждающий взгляд. Представила, как она с отвращением смотрит на меня, отворачивается и уходит со словами: «Ты не моя дочь. Моя бы дочь такого не сделала.»
— Смирись, Рей, — тихим голосом почти пропел папа, — Ты — демон. Ты — одна из нас. Люди всего лишь часть игры. У них нет выхода, кроме как подчинится.
Жестокая правда ранила сердце, а осознание, что ты всего лишь мелкая пешка в такой страшной игре, ещё больше добивает. Я не могу быть одна из них. Матушка никогда не говорила мне про демонов, не говорила про этих чудовищ, что хладнокровно изничтожают людей и используют в качестве еды. Я не такая.
Мама всегда говорила мне, что я нечто большее, чем просто человек. Что моя задача, как у особенной, это спасти род людской от неминуемой гибели. Будучи ребёнком, я не понимала, о чем она говорит. Слова казалось мне совершенно абсурдными и непонятными.
Я была наивной и думала, что этот мир прекрасен во всех красках. Я думала, что мой отец такой хороший, он так любит мою маму, а меня бережёт как сокровище, которое нашёл на дне океана. Это все продолжалось до тех пор, пока я попала в тайный штаб демонов, где папа был лидером.
Двенадцать демонов, именуемые Лунами, делились на два ранга: Высшие и Низшие. Высшие сильнее, Низшие слабее. Все они безоговорочно подчинялись отцу, боготворили его и слепо защищали его шкуру, рискуя своей жизнью. Каждый из этих демонов был по своему силён. У каждого был свой козырь в рукаве. Каждый убивал сотни людей и проносил отцу отчёт об успеваемости. Как в школе. Я же была куклой для развлечения и источником пропитания.
Моя кровь обладала необычной способностью исцелять людей. Они использовали ее, чтобы играться со смертными. Столько криков я ещё не слышала. Каждый из них молил о пощаде, молил, чтобы вернули к семье и просто оставить в живых. Демонов забавляла их мольба. Им было все равно, что станет с человеком дальше после того, как отрежут руку, ампутируют ногу, оторвут куски плоти от тела, делая из человека действительно ненужный кусок мяса.
Такого человека я однажды застала в тайном подвале. Это был мужчина средних лет, который был игрушкой одного демона по имени Аказа. Мужчина был ещё жив и можно было спасти его. В тот вечер я пошла на огромный риск, сумев освободить его и отпустить. Моя кровь смогла заживить его раны, придать немного сил, чтобы выбраться из этого лабиринта.
Насколько я помню, у этого мужчины ничего не вышло, так как это место было проклято. Его поймал Аказа, если быть точнее проткнул кулаком насквозь, отчего он был насажен как шашлык через шампур.
Кровь, внутренние органы, все полетело вниз. Непонимание и шок от произошедшего против безразличного лица. Аказа стряхнул труп со своей руки как грязь и обернулся. Видимо, он хотел найти меня, но я спряталась за одной из колонн, зажав рот рукой, чтобы не закричать. Это я виновата, я подставила его.
Теперь мне влетит, но это не так важно. Мужчина мог хотя бы умереть в старости, в приятной обстановке, но был вынужден умереть в страшных муках.
Аказа нашёл меня. Мужчина был довольно высоким, но по сравнению с остальными демонами маленьким, зато шустрым и юрким. Его белая кожа с синими татуировками в полоску резко контрастировала с темными переулками и желтым светом. Он присел на корточки, внимательно посмотрел на меня задумчивым и скорее печальным взглядом.
Он протянул руку ко мне. Я сжалась еще сильнее. Насколько я знаю, Аказа никогда не внушал расположения к себе. Со многими демонами он часто ссорился, зато отцу беспрекословно подчинялся. Он был верным слугой и сильным демоном. Я его боялась.
И не хотела никак контактировать. И этот жест с протянутой рукой мне показался странным и неуместным. Однако разраставшаяся печаль в глазах меня смутила. Аказа не показывал свои настоящие эмоции, выпуская наружу только напускное веселье и полную беззаботность.
Он пережил много боли, будучи человеком. Папа помог ему, обратил в демона, его воспоминания исчезли, а боль и тоска остались лишь горсткой пепла в его уже чёрной душе.
Нет, связываться с Аказой было неправильно. Я не хотела идти по пути демона. Он так и так сдаст меня отцу, мне так и так влетит. Так что я бегом от него отползаю и, быстро вскочив на ноги, ускакиваю прочь.