Дочь короля Демонов

      Лучшего утра за последнее время не было. Я спала, наконец, долго и крепко. Оставшуюся ночь кошмары не посещали мое сознание, а тело не покрывалось холодным потом, вспоминая все те ужасы, что происходили в последние восемь лет.       Солнечные лучи били прямо в глаза, я зажмурилась от яркого света. Окно было настежь открыто, чтобы не было жарко. Приятная утренняя свежесть, солнечный свет, тёплая постель и выспавшаяся я — самое идеальное, что могло быть на свете.       На футоне я была уже одна, оба брата, видимо, уже давно проснулись. Хотя место, где спал Кёджуро, ещё тёплое. По коже побежали мурашки, когда я вспомнила, как Кёджуро обнимал меня ночью, будто я единственная в его вселенной. Мне было тепло, уютно и комфортно. Даже мама меня так не обнимала.       Я потянулась, чтобы размять затёкшие мышцы, но после растяжки меня вновь разморило, и я решила ещё немного полежать. Глянув на настенные часы, я поняла, что прекрасно могу ещё поспать, ведь сейчас всего семь утра.       А так и случилось. Я уснула до девяти, и разбудил меня уже один из братьев. А точнее тот, которого я ждала больше всего на свете. Мозолистая ладонь погладила сначала мою открытую спину, затем перешла на плечи, а после, откинув волосы чуть в сторону, прикоснулась к шее. А потом я почувствовала губы.       Совсем легкий поцелуй, но уже такая реакция. Мое тело дёрнулось, будто от щекотки, а сонливость мигом сняло. Я обернулась к молодому человеку и тут же вытаращила глаза. Я никогда ещё за все время, что я здесь живу, не видела Кёджуро в домашней одежде. Он всегда надевал свою форму и заявлял, что надо всегда быть готовым ко всему. Но сейчас, походу, он решил расслабиться и даже не переоделся. Зато надел белое кимоно, что было наполовину раскрытым.       — Доброе утро, — он немного потряс меня, чтобы я очнулась, так как я буквально зависла, вытаращив глаза на его грудь. Боже…       — Никогда мужчин в открытой одежде не видела? — лукаво спросил он, оперевшись на кулак. Кстати, сидел он в очень милой позе лотоса, оперев локти на колени и положив подбородок на кулак.       — Ты такой растрёпанный, — прямо заявила я, а потом резко прикусила язык. Но Кёджуро только засмеялся и отшутился:       — Сегодня ленивый день. Мне лень делать все.       — Это так странно от тебя слышать.       — А мне было странно видеть, что ты так долго дрыхнешь, давай вставай уже, не то завтрак остынет. Хотя скорее я его просто съем.       Я хихикнула и все же встала. Надо умыться, а то во рту ощущение такое, будто я не пила воду уже несколько лет. Так что я быстренько умылась, надела сверху на пижаму своё хаори, заплела косу и поплелась вниз.       Боже, сегодня и вправду ленивый день. Даже Сенджуро был таким сонным ещё, растрепанным и в пижаме. Такая булочка! Он сидел, скрестив ноги, и пил что-то из кружки. Скорее всего чай. Кухня была пропитана ароматом свежеиспечённых блинчиков дораяки. Я подошла к плите, открыла крышку, и в нос ударил приятный аромат.       — Ммм, кто готовил? — поинтересовалась я.       — Кёджуро, — указал на брата Сенджуро и подбежал к плите, чтобы взять блинчик.       — Так, дай я тебе наложу. А то руками как животное есть не надо, — достав тарелку, я наложила мальчику пару штучек, чтобы он наелся. Сенджуро начал уминать их за обе щеки.       — Ммм, вкуснятина.       — А с чем они?       — С шоколадом, — Сенджуро аж закрыл глаза от удовольствия. Походу, он тот ещё сладкоежка.       — Где братец твой гуляет? — спросила я младшего Ренгоку.       — Его братец уже здесь. И он нигде не гуляет, — как по зову, Кёджуро как раз объявился на кухне, причём после душа. От него пахло сандалом и ягодами можжевельника. Самый прекрасный аромат, что чувствовала, причём идеально мужчине подходит.       — Уже кушаете?       — Да, это обалденно, готовь чаще, братец, — поедая уже свой последний блинчик, проговорил Сенджуро, на что его старший брат хмыкнул про себя, сказав, что мало что умеет готовить.       — Так я могу тебя научить, — предложила я, он скептически глянул на меня, — Ну а что? Мужчине готовить нужно уметь. Тем более, ты не женат и не будешь же все время питаться в ресторанах и барах.       — Только я хотел предложить вам сходить в одно место, где делают потрясающий мисо-суп, карэ-райсу, удон и твои любимые онигири.       — Я за! — сразу же заявил Сенджуро, стукнув кулаком по столу.       — Ну тогда мы…       — Чего вы тут разорались?! И так вечно дома торчите, хотя бы потише были, — вдруг на кухню зашёл Ренгоку-старший, вея за собой энергетику полного недовольства. Вот ханжа, честное слово. Сенджуро тут же притих. Я увидела, как у Кёджуро дёрнулся глаз, что было странно для него, потому что Шинджуро порой вёл себя так, что вообще хотелось сбежать из дома, а бедняга Сенджуро в слезах убегал от отца, который кричал ему в след, якобы тот сопля, размазня и все в этом духе, но Кёджуро все стойко выдерживал. Но в этот раз походу все не так.       Сенджуро сразу же сжал кулаки, робко глядя на отца, который открыл шкафчик над головой старшего сына, чтобы достать очередную бутылку сакэ.       — Может, вместо распития сакэ вы поедите нормальную пищу? — решила вклиниться я, о чем потом сто раз пожалела, потому что Шинджуро тут же на меня набросился.       — Нечего предлагать мне что-то. Я же прекрасно вижу, как мои сыновья поносят тебе все. Да что ты понимаешь вообще…       — Может, я и не понимаю, тогда объясните, в конце концов!       — Чего объяснять? Ты чужая в доме, ты тренируешься у моего сына, мы с ним ссоримся, и он тебе все рассказывает. Догадаться не трудно.       — С чего вы взяли, что он мне что-то плохое про вас говорит? Кёджуро, за все время, что мы знакомы, ни разу про вас и слова плохого не сказал. Чего не скажу о вас!       — Чего?!       — Да вот что! Вы сами поносите своего сына, называя и бездарем, и неудачником, что у него нет никакого таланта, что в одну из миссий он может сдохнуть, черт возьми! Это по вашему нормально?! Кёджуро в вас души ни чает, он любит вас, несмотря на одно дерьмо, что вы даёте ему в ответ. То есть на его любовь вы отвечаете лишь негативом и презрением, а ему больно!       Шинджуро долго смотрел на меня, а я отметила про себя, как его сыновья похожи на него. Особенно, когда хмурые. Мне больно осознавать, что из-за смерти их матери Шинджуро буквально вгоняет себя в могилу, а его сыновьям от этого ни капельки не легче.       Те слова, что я сейчас сказала, было криком моей души. Наблюдая за всей этой картиной, пазл сложился воедино: Шинджуро не ненавидит своих сыновей. Он слишком погряз в депрессию и не может никак оттуда выйти. Ему нужна помощь. Но дети ему никак не помогают. Кёджуро постоянно в заданиях, а Сенджуро боится к нему подойти. Вот это самое ужасное.       — Вы запугали ребёнка так, что Сенджуро боится подойти к вам ближе, чем на метр. Это ненормально. Ваши дети не виноваты в смерти Руки.       Зря сказала. Глаза мужчины вспыхнули яростью, а сам он в считанные секунды оказался рядом со мной и схватил за горло. Однако, спасибо Кёджуро, я сумела вырвать хватку и отбежать.       — Не. Смей. Произносить. Ее. Имя! — буквально прошипел Шинджуро и вновь двинулся на меня, но его старший сын преградил дорогу, с лёгкостью оттолкнув отца от меня.       — Отойди от неё. Хватит! Ещё потасовок не хватало. То, что тебе больно от упоминания имени матери, не ее вина. Так что если ещё раз ты нападешь на неё, я за себя не ручаюсь.       Сын и отец — одного роста и оба одинаковы по мускулатуре, так что отец воспринял угрозу всерьёз, напоследок взглянул на меня, а потом на сына и вышел из кухни.       Я видела, как дрожит рука Кёджуро. Во мне что-то переклинило, и я взяла ее в свои ладони и прижала ее к своей щеке.       — Все будет хорошо. Ему просто нужно помочь, — прошептала я, глядя в его пылающие глаза, что сияли даже ночью. Он тяжело сглотнул, кадык на горле дёрнулся и в итоге хрипло нам сказал:       — Давайте все же сходим куда-нибудь, развеемся.       Сенджуро, сразу же кивнув, побежал мыть посуду, но я опередила мальчика:       — Иди собирайся, мы с твоим братом сами тут уберём.        Кёджуро как раз помог мне, пока я мыла посуду, а он убирал всю еду со стола. И все равно он был хмурым, что непривычно для него. Скорее всего, стычка с отцом неприятно на него повлияла. Нужно его приободрить, а поможет мне еда.       «Как же он любит вкусно поесть…»       Я была в предвкушении. Мы давно уже не ходили вот так, втроём. Обычно ходили я и Сенджуро, потому что Кёджуро тупо не успевал с нами гулять из-за миссий. Приезжал он в основном ночью, когда по крайней мере его брат спит. Сейчас у него выходной, и он решил провести время с нами. Не только с братом, а ещё со мной.       Довольно хорошая перемена в наших отношениях. Мы стали ближе гораздо, ну друзья уж точно. Он не только был моим наставником, а ещё прекрасным другом, с которым я всегда могла побеседовать и расслабиться. Мы сходились в многих мнениях, но было и разногласия. И это не мешало нам узнавать друг друга лучше и сближаться. А сближаться мы начали, раз он сегодня спал со мной в обнимку.       А ещё и целовал некоторые места… Друзья в основном так не делают. Если честно, вчера и сегодня утром я как-то не задумывалась о переменах в наших отношениях. Все произошло как-то само. То, с какой нежностью он смотрит на меня, не может не говорить что-либо.       Я краснею рядом с ним, заглядывают на него, когда он без верха или с открытой пижамой, я невольно касаюсь его рук, иногда переходя выше, он однажды задел мою грудь, когда хотел переставить мои руки. И что самое интересное, он не отпустил мои руки, а начал поглаживать. Один раз мы задевали друг друга коленями за столом. Эти мимолётные касания настолько сводят с ума, настолько кружат голову, что не осознаёшь, что делаешь.       Так, Рей, соберись. Пока что рано. «Нам нужно поговорить, когда мы будем наедине.»       Кстати, Сенджуро заметил наше влечение к друг другу и вчера напрямую спросил меня, нравится ли мне его брат. Естественно, я все отрицала, но мальчик не особо мне поверил.       Я тяжело вздохнула. Посуда вся вымыта, уже чисто на кухне. Кёджуро уже, походу, пошёл собираться, потому что на кухне я была одна. Стало слишком тихо. Я вытерла руки и направилась в свою комнату, чтобы переодеться и прихорошиться. Вся моя одежда была на месте, но я не могла найти своё хаори. Оно у меня было одно и мое самое любимое.       — Да где же оно?!       Везде перерыла: в шкафу, в ванной, в комодах, даже в ящиках в столе (мало ли туда запихнула случайно). Я не могу идти без своего хаори, это было подарком от той хозяйки из дома глицинии.       Я решила пойти посмотреть в других комнатах. У Шинджуро на вряд ли, ведь я туда вообще не захожу. Я зашла к Сенджуро. Пока сидел и рисовал, я искала своё хаори. Тут тоже не было.       Решив не отвлекать мальчика, я направилась в хоромы Кёджуро. Постучавшись, но не услышав ответа, я потихоньку зашла и тут же замерла. Ренгоку стоял у зеркала, без верха и что-то мазал на своём боку. Он обернулся на меня и сам впал в ступор. Ладонь так и замерла у той раны, что виднелась под рукой.       — Кёджуро? Ты в порядке? Что у тебя там на боку, — я быстрым шагом пересекла комнату и очутилась перед парнем.       — Да так, ерунда. Не стоит тратить на это время, — он повернулся в другую сторону, дабы закрыть от моего взора свою рану.       — А ну-ка поворачивайся, дай посмотреть. Вдруг что-то серьёзное. Я потянула его за руку, и он поддался. На боку красовался огромный синяк, который уже начал синеть. Скорее всего, это гематома.       — Я хотел помазать мазью от синяков, чтобы быстрее прошло. Болит ужасно, — скривился Кёджуро, когда попытался повернуться только корпусом.       — Ты уже помазал?       — Нет, ты вошла как раз вовремя.       — У тебя синяк переходит на спину, и ты до него не дотянешься. Давай я помажу, чтобы ты не мучился, — я взяла тюбик и посмотрела, что это вообще. Это оказалась мазь с бадягой, что назначали при гематомах.       Синяк был огромным и болезненным. Удар был сильным. Я старалась как можно аккуратней касаться травмированной кожи. Осталось подождать, когда мазь впитается. Хорошо, что Кёджуро отделался лишь синяком, хотя хорошо было бы осмотреть его всего. Но я не буду заставлять, если он не хочет. Итак смущается в моем присутствии.       — Эй, — тихонько окликнула я парня. Мы встретились взглядами в зеркало, у меня перехватило дыхание. Так хотелось всегда быть рядом с ним, не в плане дружбы. Меня влекло к нему. Очень сильно. И сейчас, когда он так смотрит на меня, мне казалось, что я самая счастливая в этом мире.       Я обняла его со спины, стараясь не задевать синяк. Кёджуро немного расслабился. Его большие ладони накрыли в ответ мои обхватившие его талию. Я уткнулась носом в его спину. Он был таким тёплым, словно я обнимала печку. Вдруг он развернулся и уже обнял меня полностью. Теперь я утыкалась ему в грудь. Я ощущала его дыхание у себя на макушке. Руки поглаживали спину, сердце громко и тяжело билось в чужом теле.       — Ты как? — прошептала я. Он кивнул головой. Глаза его слезились. Вот это что-то новенькое.       — Вся эта ситуация с отцом… — он покачал головой, а пара слезинок скатилась по загорелым щекам. — Мне тяжело это переносить. Я живу так уже достаточно долго, мне хочется, чтобы я приходил домой, а меня ждала моя семья, которая просто подойдёт ко мне и скажет: «Мы счастливы, что ты вернулся!»       Сенджуро даёт мне все, что имеет. Мой братик — чудо во всей моей жизни. Но мне нужен отец. Я не знаю, как помочь ему… Он отчаялся. И очень хорошо это скрывает. Я поначалу даже и не понимала, что Кёджуро очень больно от осознания, что отец насильно себя гонит в могилу.       — Пока он сам не осознает, что надо жить дальше, что есть смысл жизни помимо жены, мы не сможем ему помочь. Я знаю, ты старался как мог, но ты ничего не сможешь сделать, если он сам этого не поймёт, понимаешь? Знаю, это больно, но это не значит, что надо бросать его, верно?       Он кивнул и взял мою ладонь, а затем прижал к своей щеке, потеревшись о неё. Тоже самое он сделал сегодня ночью. Мое сердце едва не растаяло.       — Что бы я без тебя делал?       — Бил баклуши и занимался бы прочей чепухой, — решила разбавить обстановку я, на что Кёджуро насупился как ребёнок и обиженным тоном возразил:       — Вообще-то, я не бездельник. Сенджуро подтвердит, я не из таких парней.       — Верю на слово.       Не хотелось разрывать объятий. Я даже хотела больше чем объятий. Он так бережно держал меня, будто я его сокровище. Смотрел на меня этими горящими глазами, что сводили меня с ума постоянно. Манящие губы, что приоткрылись в безмолвном звуке. Хочу поцеловать его, черт возьми… Хочу целовать и целовать… Вдруг немного нахмурил брови в замешательстве. Я будто под дурманом и не почувствовала перемену настроения.        — Что такое?       — Ты хочешь меня поцеловать?       Я застыла. «Я сказала это вслух?..» Жар прилил к щекам, я стыдливо опустила взгляд. Но мое лицо приподняли за подбородок. Мозолистые пальцы аккуратно обхватили подбородок и немного погладили большим пальцем.       — Я хотел это сделать, когда приглашу тебя на свидание.       — Что?       — Ты не ослышалась: сегодня после ужина с Сенджуро я приглашаю тебя на свидание.       Я уставилась на него, не ожидая совсем, что он захочет пригласить меня куда-то. Вдвоём. На свидание. Вот чудо то. Это отличная возможность признаться или просто провести замечательно время. Я невольно улыбнулась и ответила:       — Я согласна. И куда мы пойдём?       — А это уже сюрприз. Правда, до туда ещё добраться надо, но мы справимся, — подняла затылок Кёджуро, косясь на дверь позади меня.       — С чего ты так захотел со мной на свидание сходить? — с улыбкой переспросила я.       — Потому что мне дали отпуск на три дня в связи с травмой, самому интересно, чего такая щедрость, но не суть. И я хотел тебя кое-куда сводить, чтобы ты повеселилась и немного отдохнула от этих всех тренировок, потому что дальше придётся работать ещё больше, потому что ты будешь сдавать экзамен.       — Экзамен? — я подняла брови в знак вопроса. Экзамен? — Разве не Финальный отбор должен быть?       — Я был на совещании позавчера, и там поднялась тема насчёт цугуко. Так как ты моя ученица, вполне вероятно, что ты можешь стать моим цугуко, потому что я рассказал главе и остальным столпам о твоей успеваемости, и у тебя есть шанс повысить ранг и стать моим цугуко. А также ты можешь отказаться и просто сдать экзамен, чтобы доказать, что ты можешь быть членом корпуса истребителей.       — Мы ещё это обсудим. Сейчас давай поужинаем и сходим на свидание, а уж потом все решим.       — Хорошо, — он сжал мою ладонь и поднёс к губам, коротко поцеловав тыльную сторону.       — Я все равно жутко опасаюсь, — вдруг призналась я, даже не контролируя свой язык.       — Из-за чего?       — Я все время боюсь, что Музан пошлёт за мной своих приближённых. Что он найдёт меня.       — А вы связаны как-то?       — Он может найти меня и без связи. Я же его дочь.       — Я забываю постоянно, что ты дочь Музана, кстати.       Я сдавленно хихикнула и горько заметила:       — К сожалению, да, но по мне даже и не скажешь, что я его дочь. Многие столпы не одобрят, что я, дочь Музана, твоя ученица и что вообще являюсь охотником.       — На самом деле ты охотникам очень пригодишься. Ты знаешь всех приближённых Музана, знаешь его самого, так что для корпуса Истребителей это будет очень ценно. Не стоит так переживать. Возможно, двое из всех столпов будут категоричны. Хотя я бы сказал трое, но если глава признаёт тебя, все будет хорошо.       Я замялась. То, что я знаю об отце и его приближённых, не так много может и дать охотникам. Хотя, например, есть Луны, которых стоит воспринимать очень серьезно. Но это уже в другой раз. Если Кёджуро попросит, я расскажу.       — Так, давай временно забудем об этом кошмаре и пойдём собираться. Нам ещё на ужин моего брата отвести надо.       Я кивнула, соглашаясь. Кстати, своё хаори я нашла у Кёджуро, которое висело в его шкафу, аккуратное, чистое и поглаженное. Я решила подкрасится, чтобы немного выделить глаза и губы. А ещё нашла крем для синяков под глазами. Интересно, кому оно нужно?       По сроку годности ещё нормальный, а такими кремами пользуются женщины. Хотя в доме семьи Ренгоку видно сразу, что тут живут одни мужчины. Но все равно откуда такой крем?       Когда я вышла из ванной и прошла по длинному коридору к террасе, оба брата уже были готовы и ждали меня у входа на террасу.       — Ухты, Хидеко, какая ты красивая. Прелесть! — тут же заговорил Сенджуро и сделал мне комплимент. Я присела на корточки перед мальчиком и поцеловала в щеку.       — Спасибо, — прошептала я ему на ушко, а Сенджуро мило зажмурился, так что он не успел увернуться, и я сжала его в объятиях.       — А если я сделаю комплимент, что меня ждёт? — решил обратить на себя внимание Кёджуро.       — Если ты сделаешь комплимент, я поцелую тебя не только в щеку, — я неспешно подошла к нему, близко, близко, чтобы наши тела соприкасались грудью.       — Ты прекрасна. Ты всегда красива, но сейчас ты выглядишь просто потрясающе, — пылающими глазами он обвёл мое тело, насколько позволяло расстояние, — Ты ещё подкрасилась.       Он даже это заметил. Похвально. Глаз действительно зоркий.       — Спасибо за комплимент, — я коснулась его губ своими. Легкий, невинный поцелуй. Кёджуро уже приготовился углубить поцелуй, пробравшись рукой под мои волосы, но я разорвала контакт. Нет, если и будем целоваться, то хотя бы не здесь.       В глазах Ренгоку мелькнуло разочарование, но оно быстро исчезло, сменившись прежней бодростью и радостью. Вот что называется пойти поесть во вкусный ресторан.       Мы двинулись в путь. Так как семья Ренгоку живет близко к столице, дойти до Токио нам не составило труда. По крайней мере, столпу было совсем не тяжело, а вот Сенджуро под конец начал немного уставать. Добрались мы до одного ресторана, что находился в самом центре Токио, где повсюду ездили совсем недавно изобретенные машины, вовсю куковали люди, пили, отдыхали.       Город совсем не спал, вокруг царила атмосфера веселья и праздника. Громкая музыка играла из множества открытых на главную улицу окон, нам встретились по дороге целая группа куртизанок и даже была ойран, что неспешно шагала по улице на высоченных окобо.       Сенджуро вовсю озирался, разглядывал все, параллельно спрашивая меня о всяком. Его брат шёл же спокойно, статно и непоколебимо. Его старались не задевать, а порой даже сторонились, лишь бы он ничего не сделал. Клинок пришлось скрыть под хаори, чтобы местная полиция не предъявила ничего        Я свой клинок не брала. Все-таки хорошо, что я не одевала форму охотников, потому что из-за неё Кёджуро даже спросить продавца у прилавка не может, его сразу начинают боятся и отталкивать. Неприятно, конечно, но многие люди стараются не верить в демонов, и охотников избегают, чтобы те никого не трогали.       Но это такая участь у любого охотника. Я же с Сенджуро шла в принципе нормально, только нас толкали периодически. Какие-то мужики, что были довольно пьяными, не имели чувства такта и если в них кто-то врезался, то сразу начинали потасовку. Я держала Сенджуро крепко за руку, немного прижимая к себе, чтобы его не отодрали у меня.       Тем временем мы дошли до ресторана. Это было красиво украшенное заведение с яркой вывеской, с большим спросом, судя по количеству людей, и высотой в два этажа. Вход был в самом красном кирпичном доме по центру улицы, так что ресторан не развалится. Внутри было довольно тихо, уютно и свежо. Слава богу, что не было той духоты, что встречается почти во всех забегаловках. К нам тут же подбежала миловидная девушка с разрисованным лицом, как у гейши, и сразу же проводила нас за столик.       Нам выделили красивое место у окна с видом на шумную улицу и ярко-сияющие огни города. Увидев, что с нами ребёнок, девушка случайно подумала, что мы семья и это наш сын. Кёджуро покраснел, но голос его не дрожал и спокойно поправил девушку:       — Это мой младший брат. А это моя подруга.       — Бога ради, простите. Просто…мальчик чем-то вас напоминает, будто взял все от отца и чуть от матери, вот и…       — Нет, Сенджуро не наш сын, — перебила я официантку, потому что было до жути неловко.       Она ускакала к другому столику, а мы пока выбирали блюда. Сенджуро, сидя рядом со мной, забавно болтал ногами под столом. Все таки он был ещё маленьким и не доставал до пола. У меня глаза разбегались.       Но все же я выбрала карэ-райсу, удон и имбирный чай с мёдом. Кёджуро взял себе свой любимый картофельный сладкий мисо-суп. И взял он две порции сразу…       Мы с Сенджуро замерли, когда увидели, что Кёджуро уже съел одну за считанные минуты и принялся за вторую. Естественно, поедание сопровождалось фирменным: «Вкусно!»       — Мы не сомневаемся, — пробормотал Сенджуро и доел свою порцию.       Мы довольно долго сидели в ресторане, болтали друг с другом, пили чай, рассказывали различные истории из детства и просто хорошо проводили время. Мне было очень комфортно, уютно и спокойно. Ресторан был тоже с диванами, подушками, различными лежаками, чтобы гости могли отдохнуть и расслабиться. Кёджуро уже начал нам рассказывать, как же все-таки он убил Вторую Низшую Луну до того, как стал столпом, как к нам кто-то подошёл и окликнул его. Этот кто-то стоял позади меня. Человек был высоким, а голос самонадеянным и несколько лукавым:       — Ренгоку-сан, какая приятная встреча.       Я обернулась и вытаращила глаза. Мужчина был очень высоким, даже выше Кёджуро; он был в форме охотников на демонов, только пиджак без рукавов, на голове белая бандана, а на лбу повязка с блестящими висюльками. На глазу странная татуировка в виде неопределенной фигуры. Рядом с мужчиной стояло ещё двое. Один был весь в шрамах, с взъерошенными белыми волосами, в форме охотников с расстегнутым передом, другой был маленький, в полосатом хаори, с забинтованным ртом и змеей на шее. Его глаза было разного цвета: один желтый, другой бирюзовый. Ренгоку тут же поднялся с места, чтобы поприветствовать этих мужчин. Один только высокий тепло встретил Кёджуро, остальные же не среагировали.       — Хидеко, Сенджуро, знакомьтесь. Ещё одни столпы, помимо меня: Санеми Шинадзугава, столп ветра, Обанай Игуро, столп змеи, и Тенген Узуй, столп звука.       Я разинула рот. От ощущения, что здесь ещё столпы, мне стало не по себе. Но Кёджуро, кажется, это не напрягает. Но мне стало сразу некомфортно.