***
Я проснулась от того, что меня кто-то поглаживал. В нос ударил приятный запах каких-то цветов и ягод. Кто-то надо мной дышал и мычал. Я открыла глаза. Это была малышка Незуко, что с любопытством в своих больших розовых глазах смотрела на меня, незнакомку. Девочка ко мне принюхивалась, я в ответ немного погладила ее по головке. Она была такой крошечной, совсем как ребёнок. На моем лице было написано удивление, и брат Незуко это увидел: — Незуко меняет свой размер. Она может быть размером с ребёнка, чтобы помещаться в коробку днём. А потом становится обычной. Сейчас, видимо, она решила пока не увеличиваться. Мальчик посмеялся. Он с большой — явной — любовью смотрел на младшую сестренку, которой выпала такая доля быть демоном. Я вспомнила, как два года назад уже видела подобную картину: мальчик вернулся домой, его семья убита, сестра прикрыла кого-то из братьев и сестёр и сама лежала мертвая. Ужасная картина. Я от этого сильно вздрогнула, и Незуко это почувствовала: тут же немного приподнялась на маленьких ручках и заглянула в глаза. — Все хорошо, — солгала я, натянуто улыбнувшись. Я видела, что девочка мне не поверила, но я не могла сказать правду. — Проснулась, сонная царевна, — услышала я грубый голос. Иноске, собственной персоной. По его миловидному личику даже не скажешь, что у него такой низкий и грубый голос. — А ты, как всегда, в чертовски хорошем настроении, — лукаво улыбнулась я. — Спорим, я первая принесу завтрак. Иноске встрепенулся. В нем проснулась жажда быть всегда первым и самым лучшим. — Чего?! Только попробуй, женщина! Иноске всегда первый и всегда лучший, — но ему не повезло: хозяйка решила нас сама накормить. — Не надо никуда ходить и нести, — старушка, что вчера только нас проводила в эти хоромы, вновь зашла к нам. — Мы сами все принесём, а вы отдыхайте. Я опёрлась о стенку и прикрыла глаза. Тело уже не так болело, а самые тяжелые травмы начали потихоньку заживать. Нас должен был осмотреть доктор, чтобы уже сказать, можно нас отпускать или нет. Я думала, что пойду с ребятами и буду с ними путешествовать, однако врач обломал все мои планы, сказав: — У тебя травмы ещё тяжелее, а рёбра не зажили до конца. Придётся тебе, дорогуша, здесь ещё побыть. Я расстроилась. Желания находится тут дольше обычного не было от слова совсем, а одиночество только бы угнетало. Но если врач сказал, что это лишь для моего блага, так тому и быть. Я пока что лишь человек, и восстанавливаюсь я не так быстро как демоны. Но раз так природа распорядилась, я не имею право идти наперекор. — Хорошо, — смиренно вздохнув, ответила я. Танджиро подполз ко мне, положил руки на плечи и немного сжал их в знак поддержки. — Если что, ворон Уз найдёт тебя и подаст нам сигнал. Мы ещё встретимся. — Обязательно. Я пришлю вам письмо, — сжав загрубевшую ладонь, я тепло улыбнулась. Он приятно удивил меня, когда обнял. Крепко, по-братски. Я обняла в ответ. Надеюсь, мы ещё увидимся. Он такой милый, такой добрый, даже к демонам испытывал жалость, судя по рассказам Зеницу. Даже если демон убил просто тысячи людей, не жалея никого, он все равно будет молится за кровожадную убийцу, чтобы он переродился в следующей жизни в хорошего человека. Такую добрую душу имели не многие. Что не скажешь обо мне. Я не смогу испытывать жалость к тем, кто убил моих родных и близких. Я без зазрения совести расправлюсь со всеми, кто причинил мне или моим родным боль. Они будут жалеть о том, что связались со мной. Такая беспощадность развилась во мне, когда на моих глазах убили моего возлюбленного, моего жениха — Акайо. Демон по имени Доума решил сыграть со мной в свою игру, что напоминала «Русскую рулетку». Исход был очевиден: Доума на моих глазах расчленил Акайо только лишь потому, что он напрягал его своим одним видом. Поймав его, когда мой жених шёл домой, Доума заявился ко мне в дом и сделал меня вдовой. В таком раннем возрасте я уже была вдовой. С того момента я испытываю лютую ненависть ко всем демонам, которые без разбора убивают и расчленяют людей, оставляя множество семей без отцов, матерей, детей, бабушек, дедушек… Перевернувшись, я вернулась в реальный мир и увидела, что мальчики уже были готовы к выходу. Незуко сидела в коробке, а пока Танджиро был ещё в доме, я могла с ней попрощаться. Она высунулась из коробки, своим мягким, кротким взглядом взглянула на меня, а я поцеловала ее в макушку. — Надеюсь, ты станешь вновь человеком. Девочка прикрыла глаза и удовлетворенно промычала. — Зеницу, береги себя, — я также поцеловала «грибочка» в щеки, отчего мальчик ещё больше покраснел и проговорил: — Вот бы ты была моей женой. Я засмеялась на это и потрепала его волосы на макушке. Иноске всем видом показывал, что прощаться он со мной не собирается. Но я решила проявить дружелюбие и обняла его за обнаженные плечи: — Ты тоже береги себя. Ты ещё нужен этому миру. На этих словах Иноске удивился и даже смутился. Потом прокашлялся и, максимально стараясь не смотреть в мою сторону, также попрощался. Напутственные слова запомнились мне надолго: «Знаешь, ты первая женщина, что меня не раздражала. Будь всегда такой. Не давай этим мразям себя бить. Ты не отбивная груша. Может ты и женщина, но ты сильна, также как и мужчина. Идти всегда напролом!» Это его «напролом» меня позабавило, но слова правильные. Я их запомнила надолго.***
Мальчики уже отправились в путь, а я так и осталась в доме глицинии. Я тут долго не пробуду, а уйду где-то под утро, чтобы было незаметно, ну а ещё, чтобы поспать. Я плохо спала предыдущие ночи, поэтому я легла довольно рано, сразу после ужина. Выпив потрясающий чай под названием «молочный улун» и съев вкусные негимаки из говядины с зелёным луком, я уснула как ребёнок. Проснулась я вовремя, когда солнце только начало вставать. На часах было ровно четыре утра. Моя новая форма и катана лежали рядом с футоном аккуратно сложенной стопкой. Как хорошо, что я сохранила катану, хотя я думала, когда Иноске нёс меня на руках, он ее выкинул, а оказывается он нёс ее со своими мечами. Ровный клинок ассасина, что подарил мне отец, чтобы в случае чего, я всегда смогла защитится, блестел на утренних солнечных лучах. Цуба круглой формы с выгравированными внутри неё четырьмя фазами Луны была чистой. Похоже, клинок хорошо почистили. Это конечно не клинок Ничирин, который сразу же убивает демонов, но тоже неплохо. Главное уметь пользоваться. Рядом с моей формой охотника лежало новое хаори из чёрной приятной ткани с нарисованными по подолу фазами Луны. Походу, многие знают, что я очень люблю смотреть на Луну. Я улыбнулась, смотрясь в зеркало. Выглядела я уже лучше, чем вчера, но все же видно, что я довольно тяжело восстанавливалась: шрам на правом глазу стал ещё заметней, кисти рук все изодраны, а лицо уставшее и бледное. Моя и так белая кожа совсем похожа на мел, будто я привидение. Большие светло-серые глаза покраснели, а травмированный глаз залился кровью. Вот же. Ладно, несмотря на побитый вид, я чувствую себя лучше. Надо идти вперёд, не обращая внимания на такие повреждения. Они будут преследовать меня постоянно, так что не буду так сильно из-за этог переживать. Если это, конечно, не смертельные ранения. Сегодня было довольно ветрено, и из открытого окна постоянно доносились потоки воздуха, создавая лёгкую прохладу в душном помещении. Вылезти из окна вариантов немного, но все же выход есть: придётся использовать маленькие 2 кинжала, что я прячу почти за спиной под поясом. Рёбра уже не так болят, поэтому я могу нормально двигаться. Предварительно осмотрев территорию и стену дома, я начала потихоньку вылезать. Окно располагалось низко, так что стул даже и не нужен был. К тому же, высота тут от силы два метра, поэтому, думаю, не упаду. Доски стены округлые, так что можно было опереться ногой, что, собственно, я и сделала. Неспешно, без заминки и четко я для начала поставила ногу на доску, чтобы была некая опора, одной рукой держалась за продолжение подоконника, что выходило наружу, а другой воткнула кинжал в стену, теперь другой рукой воткнула и так, пока я не начала касаться ногами земли. Упс, все-таки кинжал оставили глубокие разрезы. Но да ладно, что поделать. Теперь осталось ещё одно испытание: калитка. Она идеально ровная, без каких либо отступов. Сделано, наверняка, для того, чтобы никто не пробрался сюда. С раздражением выдохнув, я вспомнила только один выход: паркур. Когда-то я занималась паркуром, чтобы уметь перелезать через препятствия без вспомогательного оборудования или прочего. Вот хоть где-то пригодился. Я отошла на небольшое расстояние от забора. Встав в позицию старта и приготовившись, я медленно вдохнула и выдохнула. Затем резко сорвалась с места и, прыгнув немного вверх и оперевшись носком о гладкое дерево, я подтянулась на руках и сумела перекинуть одну ногу через забор. Теперь я сидела на самом верху одной ногой с одной стороны, другой — с другой. Осталась задача перебросить вторую ногу и спустится. Тут мне помогли натренированные руки. — Есть! — ликующе прошептала я. Я обошла забор, чтобы дойти до выхода, потому что оттуда ведёт тропинка, по которой мы шли сюда. Неспешным шагом я осматривалась вокруг, держа руку на эфесе меча. Вокруг была тишина. Лишь только лёгкое шелестение листьев разбивало тишину. Утро было прекрасным: пусть и было немного прохладно, это гораздо лучше чем проливной дождь. Те два дня, что я находилась здесь, было солнечно. Лужи все высохли, но в воздухе ещё немного оставалась сырость, что так свойственна Японии. Я немного плотнее закуталась в своё хаори. Само кимоно было довольно лёгким, зато верх был тёплым. Пусть было прохладно, но не сильно. Очень свежо. Гравий хрустел под ногами, ветерок гулял по всему пространству, задевая то оставшиеся на деревьях листья, то трепал мои волосы. Это не раздражало, а наоборот приводило мысли в порядок. Было очень тихо. Даже до жути тихо. Ноги сами несли меня вперёд. Я была какой-то сонной, на меня будто подействовал дурман. Дорога начала меняться. Не помню, сколько по времени я уже шла, но, походу, достаточно долго, раз солнце уже было в зените. Начало даже немного припекать. Когда гравийная дорога закончилась, а перед глазами у меня возник лес, пришлось прикинуть куда идти дальше. В лес идти не очень безопасно, хотя демоны днём не выходят, потому что горят на солнце. Но мало ли какой хищник или что-то в этом духе. Ладно, выбор особо не велик, а лес кажется знакомым, поэтому я пошла прямо. «Черт!»Я об этом несколько раз уже пожалела. Все мое хаори заляпалось, дзори промокли, а таби уже издавали хлюпающие звуки. Дура, нафига я сюда поперлась? Естественно, лес весь в воде, так как почти два дня шли проливные дожди. Ладно, что сделано уже не воротишь. Так что придётся идти дальше. Лес был тихим, а вокруг щебетали птички. А именно белоглазка. Вот она сидит на одном из деревьев на нижней ветке. Красивое оперение переливалось различными цветами: от оливкового до бурого. Вокруг маленьких глазок была будто нарисована белая окантовка, за что птичку и называют белоглазкой. Вот прилетели ее братья и сестры. А теперь они все уже улетели. Стало даже как-то одиноко. Щебетание прекратилось, стало вновь тихо, тротов мои хлюпающие шаги разбавляли тишину. Лес ближе к северу начал заканчиваться, стал редеть, а на дорогах появилось следы копыт лошади. Ржание коней я услышала где-то с правой стороны. Это были путники, что шли в противоположную сторону от меня. Их лица были закрыты масками, на них была форма охотников, но у них не было клинков. Один из всадников сетовал на кого-то, на что другой лишь закатывал глаза. Они не увидели меня, так что пошла дальше. Дорога шла уже по склону, так что пришлось немного постараться. Я очутилась в одной деревне. В голове тут же всплыли слова Ренгоку: «Ближе к северу деревня кузнецов, где куют клинки Ничирин». Ого, я уже до туда добралась. Шла я долго, хотя даже не заметила. Я в какой-то абстракции, даже не сразу понимаю, что происходит. Деревенька была небольшой, но запах оттуда сразу говорил, что там находится источник смертельного оружия для демонов. По дороге мне попалось несколько кузнецов в различных масках. Каждый нёс что-то. Кто-то гарды для клинков, кто-то материалы для плавки лезвия, кто-то ещё что-то. Сразу все не разглядишь. Энергия тут витала очень сильная. Демон на вряд ли сюда сунется; тут многие кузнецы владеют навыками меча и с лёгкостью перерубят демона на несколько частей. Они тут в безопасности. Почему-то я тоже ощущала себя здесь чужой. Не место мне здесь. Будто я демон, что зашёл сюда по непонятной причине. Один из кузнецов столкнулся со мной, когда я шла и смотрела назад. Громко матерясь, он потирал ушибленную ногу. На неё упало несколько гард, потому что человек врезался в меня. — Девочка, раз идёшь, хотя смотри куда идёшь. Не то собьёшь ведь, — голос мужчины был приглушен маской. А маска у него была смешная. Это была маска хёттоко. Всегда смеялась с неё. Мужчина, когда понял, что я здесь не местная, тут же встрепенулся, взял меня за руку и прошипел: — Как ты сюда добралась? Никто не знает, где эта деревня расположена! — Что…? — Знают, где находится эта деревня, только какуши, что перевозят сюда охотников с завязанными глазами. Я тупо моргала. Вообще, я даже не знала, что эта деревня конфиденциальна. Я случайно забрела сюда. — Разве охотники не знают, что здесь куют клинки Ничирин? Мужчина замер и немного склонил голову в сторону. — Так ты охотница? — Учусь только, — солгала я. Возможно это неправильно, но меня иначе выгонят отсюда. — У кого учишься? — Сама, мне не у кого учиться. — Ясно, выгонять я тебя не буду, к тому же ты вся замызганная и простудишься, не дай бог. Так что я пока временни проведу тебя в свой дом. Как твое имя? — Хидеко Ясуда. — Красивое имя. Насколько я помню, оно означает «алый, красный», — я немного покраснела и тепло улыбнулась мужчине. У него даже под маской приятный голос. — Спасибо. — Поторопись. Не мешкай, если потеряешься, искать не буду. Я поспешила за мужчиной. Бегать мне было ещё трудно, но идти неспешно — проблем не возникало. Но вот бег мне ещё был не по силам. Рёбра еще болели. Дом этого мужчины был совсем маленьким. Все было минималистично: небольшая кухня, комната с одноместной кроватью, туалет и ванная. Самое необходимое и самое нужное. А вниз вела лестница, на табличке сверху было написано: «Не входить» Пока я осматривалась, мужчина сгрузил все гарды, что были в мешке, на диван и снял маску. Мне открылось красивое лицо мужчины лет тридцати с лишним. Густые, четко выраженные брови, пронзительные серые глаза, смотрящие в упор, а ещё небольшая полоска шрама. — Слушай, девочка, — резко начал кузнец, выставив палец на меня. — Я не отличаюсь особым терпением и характер у меня ужасный, так что заранее предупреждаю, что церемонится не буду. Я вижу, у тебя нет клинка Ничирин, а это подобие, — он скривил рот, кивая на клинок, что висел у меня за пазухой. — Не годится для борьбы с демоном. — Вы что хотите этим сказать? И как ваше имя, мне как к вам обращаться? — прищурив глаза, поинтересовалась я. — Имя мое Хаганезука Хотару. Мои клинки — одни из самых лучших, что куют во всей деревне. Тебе ещё повезло, что я тебе встретился, а не наш глава. Я сдавленно хихикнула и привалилась к стене, наблюдая, как кузнец с ловкостью, не свойственной обычному человеку, доставал все материалы. — Почему вы хотите мне помочь? Разве вы куёте эти клинки всем, кого вы встретите? Он замер. Взглядом вперился в стену, расставил руки по бокам и глубоко выдохнул. — А я и сам не знаю. Чувствую, что ты мне не враг. Интуиция у меня хорошая, а твое состояние можно увидеть за милю. — Что...? — Не говори ничего. Я вижу, что ты с травмами, так как всякий раз ты морщишься, когда поднимаешь руку или как-либо двигаешь туловищем. Вот это фантастика. Я, походу, какой-то терминатор, раз сумела перелезть через забор в доме глицинии. — Передохни, тебе ещё надо выбрать металл, из которого будет сделана катана, цубу и рукоять. Пошли за мной. Я удивлена открытостью этого мужчины. Он повёл меня в свою мастерскую, хотя обычно все кузнецы не таскали посторонних в свои хоромы, где создавались различные оружия. Вдруг в дверь постучали. — Да что ещё? Почему нельзя оставить меня в поко… — голос Хотару прервался. Он от шока даже отступил. — Что такое? — я вышла вслед за Хотару. В дверях стояли два столпа, один из которых знакомый мне до боли. Высокая фигура столпа пламени почти заполонила весь проем. Позади него был ещё один столп. А именно — воды. — Вот идиот, — Хотару хлопнул себя по лбу. — Я забыл, что Урокодаки попросил сделать клинок для столпа. Прости, дорогая, но придётся тебе подождать. Кузнец с сожалением обернулся на меня, а я пока пожирала глазами пламенного столпа, что смотрел на меня неотрывно. — Эм, Кёджуро, не хочу ничего говорить, но может войдёшь? Я как бы тут маячу… — Извиняюсь. Добрый день, господин Хаганезука, нас послал сюда учитель Томиоки-сана, Саконджи Урокодаки, сказал, вы отлично куёте катаны. Хотару горделиво выпрямился и бодрым голосом заявил: — Все верно, господин. Прошу, пройдемте. Нужен только один клинок? — Да, я свой случайно сломал, — стыдливо сказал Ренгоку, немного потупив взгляд. Хотару немного помрачнел и резко схватил столпа за грудки. — Предупреждаю сразу: я в свои клинки вкладываю всю душу, и если один клинков ломается, частица меня уходит в небытие. Мне плевать, что вы — столпы, но беречь оружие — это самое главное. Я никого не прощаю, когда кто-то ломает мои клинки. Так что, советую его беречь, не то вам не поздоровится. Даже Томиока, мягко говоря, был в шоке, но потом быстро собрался. Его взгляд был отрешенным, а лицо холоднее, чем ледники Антарктиды. Ренгоку же сначала был немного потрясён, но потом успокаивающим тоном проговорил кузнецу: — Я буду беречь клинок, сэр, как зеницу око. Не переживайте, я на самом деле ответственный и бережливый, клинок у меня сломался всего первый раз за все время, пока я охотник. Правда, клинок меняли, когда я стал столпом. — Хорошо, — отчеканил Хотару, потом он обернулся ко мне. — Юная леди, ты пойдёшь со мной. Тебе тоже надо выбрать металл. А вы, — он обратился к Томиоке. — Тоже пойдёте со мной. Будете караулить. Гию сдерживал раздражение, но все же лицо его немного скривилось, и он процедил сквозь зубы: — Все-таки Урокодаки был прав. Чудик эдакий, хуже Шинадзугавы. Ренгоку не удержался и рассмеялся звучным смехом, я тоже не сдержалась. Перед столпами я чувствовала себя немного неуютно, но когда Хотару отошёл на минутку, Ренгоку обернулся ко мне и поприветствовал меня: — Та встреча, походу, была судьбоносной. Имя мое, думаю, ты знаешь. — Да, — улыбнулась я, — приятно познакомиться, Ренгоку-сан. Хидеко Ясуда. — Красивое имя, кажется, оно значит «алый». — Вы уже второй человек, кто говорит, что у меня красивое имя. Спасибо, — я немного смутилась, но на губах все равно была счастливая улыбка. Вдруг перед нами оказался какуши, что отдал столпу письмо. — Гию, это тебе, — Ренгоку отдал бумагу своему коллеге. Тот с непроницаемым лицом ее прочёл и выдал: — Урокодаки хочет встретится с тобой. — это сказал он мне.