Дочь короля Демонов

      Вот с этого и начались все проблемы. Я с ноющей от выпитого сакэ головой топала обратно в свою комнату через всю территорию, потому что комната Мицури находилась вообще в другом конце штаба-квартиры. Мицури предложила мне выпить за наше знакомство и прочее, но что-то я не рассчитала свои силы и в итоге опьянение наступило раньше, чем я думала.       Мицури же была трезвой как стёклышко, а пила даже больше чем я. В последствии она объяснила, что алкоголь ей нипочем практически. А вот я сразу же накрылась, так сказать.       Шаркающими шагами я плелась в совместную с Кёджуро комнату, чтобы просто дойти уже до пункта назначения и наконец снять эти долбанные дзори. Ноги отекли все, поэтому ремешки уже больно сжимали ступни.       В итоге психанув, я сняла обувь вместе с таби и уже держала их в руке. Пускай количество выпитого было не настолько велико, но этого хватило, чтобы мозги помутнели. Всё-таки я слишком легко восприимчива к алкоголю. Я споткнулась о свои же ноги и свалилась на колени.       «М-да, Рей, это будет позор года, если ты столкнёшься с кем-то в таком состоянии...»       На удивление, я смогла встать, но уже облокотилась о стену, чтобы не упасть лишний раз. Коридор был чертовски длинным, и я уже молилась, чтобы он наконец закончился, и я уже добралась бы до чертовой комнаты.       Наша комната была отделена раздвижными дверями, что было не очень безопасно, хотя тут все свои, так что бояться нечего, верно?       Зайти тихо, естественно, у меня не получилось. Когда я раздвинула двери, меня сильно пошатнуло, и я задела тумбу, что стояла чуть поодаль, при этом свалив что-то с этой тумбы. Кёджуро тут же вскочил на грохот и схватился за клинок, что лежал рядом с ним. Затем зажег свет, и он бил прямо в глаза, хотя это всего лишь светильник.       — Рей? Ты чего это? — он резво вскочил с постели и подошёл ко мне. Приподнял подбородок. Его брови взлетели вверх, и он недовольно цокнул:       — Ты че, налакалась уже? Ну ты чего, мать? Завтра тренировка. С дуба рухнула совсем? Господи, таких бед с тобой не хватало, — он закинул мою руку на плечо и повёл к постели.       — Слушай, я ещё не настолько пьяная, чтобы вести себя как ебнутая. Так что не надо со мной нянькаться. Сама справлюсь.       На это заявление я с усилием стянула хаори и принялась снимать форму. И сейчас мне было плевать, что я была перед мужчиной, и что он может увидеть меня обнаженной. А я хотела этого. Пусть его горящий взгляд бродит по моему телу, пусть он сделает все, что захочет. Я на это готова и хочу этого.       — Так, стоп-стоп-стоп, — Кёджуро тут же пересёк комнату и подошёл ко мне, стоящей у зеркала, что было почти напротив постели, но чуть поодаль.       Я продолжала расстёгивать пиджак. Кожа уже чесалась, хотелось раздеться, чего непонятного?       — Я хочу раздеться, — прямо заявила я и продолжила снимать одежду. Под ней было лишь тонкое белье, что почти не прикрывало наготу. Я уже почти сняла пиджак, как мои руки резко перехватили и больно дернули на себя.       — Боже, Рей, ты что делаешь? Зачем передо мной?       — Неужели ты не понял? — отчаянно спросила я, потянув его на себя и сама прижавшись к стене, а он тем временем навис надо мной. — Я столько месяцев уже терпела, ты был рядом со мной, а я все смотрела на тебя как на самый желанный подарок, что лежит передо мной. Ты нравишься мне, Кёджуро. Очень нравишься. То, как ты целовал меня вчера, было незабываемо. Во мне будто что-то проснулось. Я хочу тебя. Очень сильно. Ты мне нужен, и это не иллюзия. Я не обманываю и не пытаюсь завлечь в свои путы. Это то, что я чувствую… — я прижала его большую ладонь к своему сердцу, что сейчас разгоняло кровь по сосудам как сумасшедшее. — Слышишь, как оно бьется. Оно бьется так для тебя и будет биться до тех пор, пока ты дышишь.       Его глаза неотрывно смотрели на руку, прижатую к моему сердцу. Затем он поднял взгляд. Там будто начался пожар. Температура резко поднялась, теперь дышать стало ещё труднее.       Алкоголь уже будто выветрился из организма, и это все произошло за считанные минуты. Слишком быстро, я хочу насладиться мгновением.       Я словно отрезвела, потому что полностью соображала, что делала. Запустила его руку к себе под топ, чтобы он сжал мою грудь. Я чувствовала, как дрожали его руки.       Дрожь не прекращалась даже тогда, когда он обхватил оба полушария, но это было настолько неудобно, что даже я не ожидала, что он сорвёт к чертям этот топ, чтобы оголить мой стан. Глаза едва из орбит не полетели, а ещё я увидела плескающуюся неуверенность. Он был в сомнениях, раздумьях, а ещё…в ужасе. По моему, Кёджуро даже побледнел.       — Эй, ты чего? Извини, если я все-таки перегнула палку.       Стыд так накрыл с головой, что я поспешила, чтобы взять хоть что-то, чем можно было прикрыться. Сдерживать слёзы стало труднее, но я не хотела показывать ему, как мне больно. Одно движение, и я во власти его горячих губ. Мозолистые руки обхватили мои щёки, а губы нежно коснулись моих, затем глубже поцеловали, отчего я ахнула от нового ощущения.       Руки автоматически пробрались к нему в волосы и уцепились в качестве опоры. Я немного потянула их, на что раздалось очень приятное для слуха шипение. Я улавливаю все новые звуки, что он издаёт, пока я потягиваю ему волосы.       «Кажется, у кого-то голова — очень чувствительная зона….       Поцелуй стал глубже, и я во рту почувствовала чужой язык. Мягко переплетаясь с моим, столп целовал меня и не отпускал ни на секунду, отчего я начала задыхаться. А я так не хотела разрывать поцелуй, но жажда кислорода стала сильнее и пришлось отстраниться.       Тяжёлое дыхание ощущалось на моих губах, лоб прижатый к моему, руки все также держали мою талию, а я переложила свои на его грудь, покрытую большим количеством шрамов. Вот под ключицей находится кривой рубец, видимо совсем недавний, вот под левым ребром ещё одна полоса, довольно крупная, уже зажившая, вот ещё один шрам как ожог на животе.       Их множество. Действительно много и обсыпают все тело охотника. Его работа — это каждый день сталкиваться со смертью и быть на грани. Он рискует своей жизнью ради других. И защищает слабых. Как он однажды рассказал, мама ему перед смертью задала интересный вопрос:       — Ты знаешь для чего был рождённым таким сильным?       Он с самого детства знал, что призван помогать слабым. Его мама с детства наставила, показала тот самый путь, который ему предстоит пройти, а он следует ему, как по зову сердца. От этого становится ещё больнее, потому что осознав, что Кёджуро может не вернуться с одной из миссий, так сильно ранит меня, что слёзы душат с огромной силой.       Сейчас он со мной рядом, он не на задании, не где-то рыщет демона, что забирает множество душ. Ренгоку Кёджуро сейчас стоит передо мной без верха, смотрит на меня с благовением, будто я послана ему свыше, руки сжимают мою талию. Моя обнаженная грудь прижата к его груди, и меня это не стесняет.       — Я влюбился в тебя ещё более двух месяцев назад: в тот день, когда ты приняла меня к себе и просто легла со мной. В ту ночь я поклялся, что буду защищать и оберегать тебя всегда, где бы ты не была. Ты для меня стала той, кого у меня не было уже очень долго. Ты стала для меня целым миром, целой вселенной. Твоя улыбка согревала сердце, а смех заставлял трепетать. Я любовался тобой в тайне, когда ты стояла на террасе и смотрела на закат. Ты с самого первого дня восхищала меня своей стойкостью, своим умением упростить ситуацию и даже в стрессовый момент относится ко всему спокойно. Я восхищаюсь тобой, Рей. Твоим бурным нравом, твоим дерзким характером, твоей красотой, твоей грацией, да всем, черт возьми. Любовь к тебе затапливала меня, и я старался спрятать ее глубоко в себе, но похоже у меня это не получилось. Ты свалилась мне как снег на голову, но я только счастлив, что так случилось. Ты стала моим светом, моим солнцем, моим всем, Рей. Я полюбил тебя просто за твое существование и благодарил Бога за то, что подарил мне тебя. Я не знаю, чем я это заслужил.       Я закрепила его слова поцелуем, вкус которого теперь был солёным от слез. Я целовала его крепко-крепко, показывая, что он только мой. Я все сделаю, лишь бы он был рядом со мной.       Даже если я буду ломаться, если я разобьюсь где-то или если меня поджидает беда, я знаю: он придёт ко мне, даже если будет истекать кровью. Я готова расстаться с чем угодно, лишь бы он был счастлив. Я нашла, я встретила, я полюбила того, кого совсем не хотела любить.       Но это солнышко стало моим смыслом жизни в этом проклятом мире. Благодаря этому мужчине я поняла, что не все в этой жизни плохо. Я решила проверить, сыграть в игру. Игра стоила свеч. Я выиграла и стала победительницей. Я стала сильнее, а рядом со мной ещё более сильный мужчина, на чьё плечо я смогу опереться.       Он был моей опорой в прямом смысле этого слова. Ноги подкосились, и я почти что повисла на столпе. Но меня резко схватили за бёдра, а я инстинктивно обвила ногами его талию. Теперь я уже была в рае подушек и одеял. Поджарое тело на мне, длинные волосы упали вперед, немного касаясь моего лица, а руки легли по стороны от моей головы.       Я лежала, почти вся открытая перед ним, но совершенно не стеснялась. В эту ночь я была совсем другой: ещё более уверенной, ещё более сильной, ещё более страстной. Во мне что-то надломилось, и вся сущность, что я скрывала под своей оболочкой, выбралась наружу.       Кончиками пальцев я провела целую дорожку от ямочки на шее, куда я последствии поцеловала, провела по четко очерченным кубикам пресса. Пальцы оказались у пояса пижамных штанов. Они так и норовили залезть туда, но я отдернула себя и решила не спешить так.       — Ну, смелее, ты же хотела, — подначивает меня Кёджуро, лукаво ухмыляясь на мою неудачную попытку. Вся уверенность улетучилась, и я почти что остолбенела.       «Идиотка, играешь из себя такую стерву, а в итоге даже в штаны залезть не можешь, а тебе позволяют!»       Видимо, поняв, что я ещё стесняюсь, Ренгоку сам начал действовать. Губы нежно целовали разгоряченную кожу шеи, спускаясь все ниже. Он укусил мою ключицу, на коже груди оставил багровый след, который впоследствии будет виден на следующее утро. А это приятно, когда тебя кусают. Новые ощущения. Когда он поцеловал ту точку под ухом, где чувствовался пульс, то я услышала негромкий смех и хриплый шёпот на ухо:       — Ты дёргаешься от любого прикосновения. Интересно, что будет, когда я спущусь ниже и поцелую тебя там?       От его грязных слов меня бросило в жар, и стон сорвался с моих губ. Хотя это ещё не такие и грязные слова. Ему это только нравилось. Я ждала все его действия, все его поцелуи, он может целовать меня всю, лишь бы на мне не осталось и миллиметра кожи, не зацелованной им.       Оказалось, моя грудь — очень чувствительная. Любое прикосновение к ней вызывает мурашки, и я начинаю невольно выгибаться навстречу его губам. Он прикусил левый сосок, затем вобрал его и зализал, словно хотел залечить укус. Но болью это не отдавалось, наоборот, было очень приятно. Вторая грудь оказалась во власти другой руки, которая легонько сжимала ее и поглаживала нежный ореол.       По коже пробежали мурашки, руки нашли его спину. Ногти царапали загорелую кожу, стоны срывались с моих губ, а между ног уже больно пульсировало и изнывало. Оторвавшись от моей груди, столп вновь напал на мои губы, язык вторгся в мой рот, по-хозяйски изучая полость, голодные руки проводят вверх вниз по моему телу, буквально вжимая в себя, пытаясь быть ещё ближе. Эрекция впивается мне в бедро. Боже мой. От этого ощущения я покраснела как рак, но мне даже это нравилось.       Вдруг он встал, отчего свет зажегшихся фонарей неравномерно играл на коже. Я не узнала того Кёджуро, которого знала: нежного, доброго, аккуратного, весёлого, с вечной треугольной улыбкой на губах и позитивным настроением. То, что он делал сейчас, было совершенно на него не похоже. Один только взгляд на него уже говорил все за себя.       Зрачки расширены донельзя, брюки уже топорщатся в сокровенном месте, волосы слегка растрепались, и парень то и дело покусывает губы. Дрожащие руки прикоснулись к моим ногам и немного их раздвинули. Это все происходило как в замедленной съемке. Сначала неспешно опустился. Длинные пальцы взялись за пуговицы на штанах и расстегнули их ловкими движениями, несмотря на дрожь.       Глядя прямо мне в глаза, он снимал оставшуюся часть формы и бесстыдно откинул штаны куда-то в угол комнаты. Все также не разрывая зрительного контакта, он медленно, очень медленно принялся снимать с меня белье. Боже мой, я же сейчас сгорю со стыда… Я закрыла лицо руками, на что потом услышала повелительный голос:       — Не смей закрывать лицо руками! Тебе не должно быть стыдно за свои желания. Ты только взгляни, что ты со мной делаешь…       Его голос так охрип, что я даже сразу не поняла, что это он говорит. Я приподнялась на локтях, чтобы взглянуть на своего любимого, но потом я сразу же упала на подушки от прикосновения языка к самой чувствительной зоне моего тела.       Закусив ладонь, я старалась не кричать от таких ощущений, но это было настолько приятно, что я просто не могла сдерживаться. Я взяла подушку и накрылась ею, чтобы не вопить так сильно. Движения были мягкие, плавные, ленивые даже, я бы сказала. От этого разливалось приятное тепло по всему телу.       Боже, да он сводит меня с ума. Руки требовательно сжимали бёдра, потому что я так и норовила их свезти. Так властно, так грубо…я не узнаю своего Кёджуро. Перед глазами забегали звёздочки, внизу живота начало приятно тянуть, а спина автоматически выгнулась.       Я вцепилась в эту подушку, потому что когда я почувствовала внутри себя ещё палец, я застонала достаточно громко. Палец также двигался медленно, язык чередовался с пальцем, а движения постепенно ускорялись.        Я тяжело дышала и в итоге сняла с головы подушку. Вцепившись в его волосы, пока он доводил меня до пика, я запрокинула голову и отдалась ощущениям, что накрывали меня волной. Оргазм наступил постепенно, и издав последний стон, я откинулась на подушки и закрыла глаза.       Последний раз лизнув, Ренгоку оторвался от промежности, но я все ещё чувствовала его дыхание внизу живота. Приоткрыв глаза, я увидела такую нежность, такое обожание в его глазах, что я хотела уже притянуть к себе ближе, чтобы наконец ощутить его в себе.       Но на губах выросла ухмылка. Не та, что у него часто появляется, а эта более…дерзкая, немного извращённая. Вот же ж…       — Тебя почти не было слышно, а вначале ты вообще была накрыта подушкой. Ты стесняешься? — иногда меня раздражала такая честность, потому что порой он говорил все абсолютно прямо, не стесняясь. Я же от смущения отвернулась.       — Ты такая чувствительная, оказывается. Лично для меня, самое главное — это когда девушка буквально вопит от наслаждения. Это же услада для ушей, а ты так смущаешься.       — Ну конечно, попробуй так покричать от кайфа, потом же стыдно будет, — пробубнила я и повернула голову к окну, чтобы не видеть эту ухмылку на его губах.       — С чего смущаться так? Это же то, что желает твое тело, — он погладил меня по бёдрам, так нежно и приятно, что я зашипела сквозь зубы. — Вот видишь, тебе нравится мои прикосновения. Тебе нравится то, что я делаю. Тебе приятно, и за это тебе не должно быть стыдно. В этом и есть суть отношений. Ты открылась мне, показала, что тебе нравится, а мне только в радость делать тебе приятно, понимаешь?       Мягкий, доходчивый голос сразу же привёл меня в сознание. Мне было всегда стыдно за свои потребности, я была неуверенна в правильности своих мыслей и действий. Мне казалось диким то, что я хотела. Мои желания были слишком…откровенны. Меня пристыжали за это, и с тех пор я старалась не слушать своё тело, а только полагаться на свой разум. Но сердце буквально стучит через этот барьер, что я построила. Оно будто говорит:       «Девочка моя, ты только глянь, как он на тебя смотрит…»       Никто так не смотрел на меня, с таким обожанием, любовью, нежностью. Я чувствовала себя любимой, красивой и желанной. Я хотела смеяться и плакать одновременно, хотелось прижаться к нему и быть с ним всегда всегда и никогда не отпускать.       Так что, это я и сделала. Руки сами собой потянулись к родному человеку, который влюбил меня в себя без остатка, обвили его шею, и я чуть сильнее раздвинула ноги в приглашающем жесте.       — Ты хоть понимаешь, насколько ты мне доверилась, что позволяешь с тобой это сделать? Для меня это такая честь…       Я решила сама помочь ему снять штаны. Сердце гулко билось в груди, отдаваясь эхом в ушах, а трясущиеся руки стягивали лишнюю деталь одежды. Мои глаза чуть не вылетели из орбит, когда я увидела, что и белье заодно сняла. Я, конечно, в своей жизни видела член и уже занималась сексом, но чтобы вот так…       Сейчас все было по-другому. Меня мягко толкнули на подушки, а сам столп пламени удобно размещался, чтобы при проникновении мне не было больно. Теперь я уже волновалась.       — Ты уже влажная, так что не сильно будет больно, — прошептал он мне на ухо, а я кивнула в ответ. Я чувствовала, как Кёджуро старался максимально аккуратно, чтобы мне не было больно. Он настолько боялся причинить мне боль, что даже не торопился войти в меня.       Так как я уже давно этим не занималась, ощущение между ног было довольно…странным. Он максимально мягко, максимально нежно двинулся вперёд, отчего я немного вскрикнула уже от боли. Но его плечи были как спасательный круг, и от неприятного зуда я случайно впилась ногтями в его плечи, отчего под одним из ногтей появилась кровь.       — Ой!       Но Кёджуро лишь тихо рассмеялся и поцеловал мой лоб, двинувшись ещё раз вперед-назад. Постепенно привыкая к ощущению, я уже начала расслабляться, а хватка на плечах стала не такой цепкой. Плавные движения, тихие стоны, горячее дыхание, обжигающее уши, скольжение тел и близость.       Руки пробрались в его волосы, схватили и немного потянули. Довольное шипение сорвалось с губ любимого. Я потянулась к его губам, он пошёл мне навстречу. Нежный, полный доверия поцелуй, более быстрые толчки.       Голова кружится, ощущение невероятные. Я словно тону где-то в море. От меня резко оторвались, когда я закрыла глаза; закинули одну ногу на плечо, а руку положили на голень и до боли сжали. Угол проникновения стал ещё глубже, толчки ещё сильнее и даже грубее.       — О господи…что ты…       Я почти кричала. Сжимая свою грудь, я принимала его без остатка.       — Давай же, — прохрипел он, двигаясь ещё быстрее. — Кончи…для меня, ты же можешь.       А следом ухмылка, что почти меня добила. Следом за первой ногой пошла и вторая, и в меня проникали ещё быстрее. Шлёпок по заднице, укус, глухие, низкие стоны и закрытые глаза. Вновь внизу живота начало тянуть, дрожь как электрический ток прошлась по моему телу, и меня накрыло как цунами.       Кёджуро резко вышел из меня, что не кончить мне внутрь. Его семя вылилось на живот. Мы оба тяжело дышали, а мои ноги так и покоились на его плечах. Он, довольный, смотрел, как я отходила от оргазма. Моя грудь вздымалась как после тяжёлой тренировки.       — Фух, это было…нечто.       — Мягко сказано, — аккуратно положив ноги, столп медленно лёг рядом со мной, предварительно накрывает одеялом.       А я думала, что лежу на нём. Я взглянула на человека, что покорил мое сердце, и буквально таяла от любви к нему. Глаза ещё горели желанием, чёлка немного опустилась вниз, а сами волосы уже было не аккуратно небрежны, а растрепаны словно от ветра.        На его шее нет ни одного засоса, так что я быстро исправила эту ситуацию и тут же впилась губами в открытую шею. Нарочито медленно укусив, я с удовольствием наблюдала, как у него перехватило дыхание.       Я чувствовала себя какой-то победительницей, словно я победила демона. Но даже несмотря на это чувство, я краснела как не знаю кто из-за этого горящего взгляда. Он не отрывал своих глаз от меня, пока я удобнее ложилась.       Наблюдая за своим любимым, я невольно улыбнулась. А он ведь реально красив: видные в меру скулы, манящие губы, большие, яркие глаза цвета расплавленного спессартина, необычного цвета волосы, которые придают ему шарма, ну и куда же без раздвоенных бровей.       Он заправил мне прядь за ухо, параллельно коснувшись его, а затем перейдя на щеку и скулу. Большой палец погладил, едва касаясь, красную кожу.       Меня ещё мучал один вопрос, поэтому, хитро прищурившись и улыбнувшись, я поинтересовалась:       — А откуда ты такой опытный? У тебя девушка была? Что-то я не припомню, чтобы ты рассказывал о своих отношениях. Он тут же покраснел и отвёл взгляд в окно:       — Тенген однажды повёл меня в бордель. Дальше ты поняла сама. Он со стыдом взглянул на меня, когда я вытянула лицо и засмеялась. От этого парень ещё больше зарделся и стал защищаться:       — Это тоже опыт. И вообще, откуда у меня, черт возьми, может быть девушка, если я постоянно в разъездах.       — Ну у остальных же есть.       — С чего ты взяла? — он скептически приподнял бровь.       — Ну…мне казалось Мицури в кого-то влюблена, да и Тенген не кажется одиноким.       — Тема Тенгена — отдельная история, — Ренгоку тяжело вздохнул и скривился, когда сказал: — У него три жены.       Я в шоке уставилась на него. Чего?! Три жены?! Ему мало одной? И как же он…делит себя с тремя сразу?       — Не спрашивай, я не знаю и знать не хочу, — я вновь захихикала над его скривившимся лицом.       Затем вздохнув, мой огонёчек пристроился на подушке и уже был немного сонный. Мы разговаривали недолго, потому что нас обоих начало клонить в сон. Я не спала до этого так вовсе, а ещё и выпила значительно. Но сейчас я уже протрезвела и уже готова была спать беспробудным сном.       Я уже спала, как почувствовала руку, обнявшую меня за талию. Я была прижата к мужскому телу и была окутана теплом и любовью. Дыхание хаширы пламени приятно обдувало разгоряченную кожу. Кёджуро прижался ко мне и уткнулся носом мне в волосы, потеревшись как котёнок. Еще крепче обняв одеяло, я все же уснула до утра.