***
Начало POV Рей. Какуши привели меня и старшего Камадо в поместье Бабочки, которое служило для охотников ещё и лазаретом, где они могли вылечится и оправится после травм. В этом поместье жила сама Шинобу Кочо и ее цугуко, Канао Цуюри, как рассказали мне какуши. До Шинобу хозяйкой здесь была ее старшая сестра, Канаэ Кочо, которую убил Доума, Вторая Высшая Луна и самый противный тип на свете. Я частично понимаю, как смерть сестры отразилась за столпе насекомого, но от этого становится только ещё больнее, поэтому я постаралась не думать об этом дальше. Само поместье возвышалось над нами, словно на нас смотрели боги с Олимпа, а это поместье было их пристанищем. Резиденция Кочо было красиво выстроено из ровных, блестящих на солнце, деревянных досок с отполированной крышей и высокой калиткой, огораживающей больных от опасности. Какуши быстрыми движениями открыли калитку и тут же вбежали в неё, словно их кто-то поджидал, и они со страху ретировались. Они всю дорогу кричали на Танджиро, мол, они его не простят за такой позор, вот он такой-сякой, а я лишь закатывала глаза на это все и молчала, потому что не видела смысла вмешиваться. Когда мы зашли на какую-то веранду, то увидели девочку, стоящую чуть поодаль и держащую бабочку на пальчике. Наверно, это и есть цугуко Шинобу. Какуши перепугались, когда увидели стоящую Канао буквально в метре от них. Хотя что тут такого? Это поместье служит больницей для всех охотников, так что не удивительно, что сюда прибывают все больше и больше. Но какуши все равно было неловко. Мямлили как маленькие дети, опустили головы, словно проказники. Однако помогла сгладить ситуацию одна девочка с двумя хвостиками и заколками-бабочками. Она шла с корзиной белья и увидев какуши, остановилась и требовательно спросила: — Вы кто?! — А…умммм… «Ох, они опять заикаются…» — Это какуши, а на их спинах… — Вы ранены?! Раз так, то идёмте. — ответила строгая девочка и направилась к двери. Девочка, которая Канао, стояла и молча наблюдала за нашим уходом. Я когда смотрела на неё, чувствовала такое спокойствие, но оно было чересчур странным, потому что она никак не отреагировала потревоживших ее покой. Она так и стояла, смотрела на нас своим каким-то пустым взглядом и почти не двигалась. Только ветер развевал ее хвостик на боку. Я бы смотрела на неё и дальше, но та девочка с двумя хвостиками громко позвала меня, чтобы меня осмотрели. Но я же не ранена? Ладно, а почему бы и нет.***
Нас привели в больничное крыло, откуда доносились ужасающие крики, вещающие, что человек не будет это лекарство, якобы оно на вкус — дрянь. Интересно. Когда я прошла дальше, меня ужаснула данная картина: во первых, в палате лежали двое охотников — компаньонов Танджиро: Зеницу и Иноске. Но глядя на парня в кабаньей маске, я поразилась от увиденного: Иноске был прикован к кровати и лежит совсем неподвижно, в то время как Зеницу орал как ошпаренный в зад, что не будет пить лекарство, которые пытались впихнуть маленькие девочки. Они умоляли его выпить, то и дело нервничая и дрожа, а Зеницу продолжал верещать и как ненормальный бегать по кровати, все время заявляя, что должен пить это «чертово лекарство»: — И это я должен пить в течение пяти месяцев?! Ого безумно горькое! Если я просто буду его пить, мои конечности вновь отрастут?! Вы серьезно?! Да что за боль! Какого черта я должен пить эту дрянь?! Н-е-е-е-т!!! Бедные девочки стояли с бледными лицами и слушали истеричного пациента молча и ужасаясь. Так что девочка с двумя хвостиками спасла ситуацию и зашла в палату, попутно ворча на эту истеричку, и приказным тоном велела: — Успокойся! Я тебе уже бесчисленное количество раз все объясняла! Если не замолкнешь, я тебя свяжу! — Зеницу! — вдруг заговорил Танджиро, также восседая на спинах какуши. — Ты всё-таки пошёл в горы и в итоге очутился тут!.. Истеричка-«грибочек» резко замолк и обернулся к Танджиро. Узнав в этом лице своего друга, тот сразу бросился к нему, попутно хныча о несправедливости жизни: — В-а-а-а-а!!! Танджиро! Ты только послушай! На меня напал отвратительный паук, и из-за его яда мне было так больно! А эта девушка постоянно ворчит и злится на меня, я так от всего этого устааааааал! Бог ты мой, он говорит об одном из «братьев-пауков, который обращал людей в себе подобных…ух, дерьмово. Понимаю… — А Иноске? А Мурата-сама ты видел? — Отцепись от меня, — прошипел какуши, — Я тут ни причём… — Я не знаю, кто такой Мурата-сама, но Иноске прямо перед тобой, — ответил Зеницу, на что Танджиро испуганно ойкнул и смутился. — Точно! Вот ты где! А я тебя не заметил! Иноске! Но Иноске не отвечал. Он так и лежал в постели без движения. — Я рад, что ты жив! Прости, что не пришёл на помощь! — Все в порядке. Не волнуйся за меня, — прохрипел кабанчик, на что у Танджиро буквально глаза из орбит не выпали. Странно, что Зеницу так и не обратил на меня внимание. Но ладно, быть незамеченной тоже неплохо. Однако он заверещал и указал на пальцем, дрожа от страха и забравшись на какуши, что злобно на него матерился: — А ЭТО КТО ЕЩЁ ТАКАЯ?! ВААААААААА, КАК ЖЕ ЖУТКО ОНА ВЫГЛЯДИТ!!! — Да хватит тебе истерить! — прошипела девочка с двумя хвостиками и дала Зеницу подзатыльник. Но Зеницу продолжал орать, а я, устав слушать вот это все, молча подошла, сняла с какуши и аккуратно положила на постель. Закатала рукава больничной одежды, и моему взору предстали коротенькие ручки. Бедняга, я прекрасно знаю, как влияет этот яд и как больно потом после него, но никак его не излечить более безболезненным способом. — Тихо, — стараясь повторить голос главы организации, проговорила я, — Я тебе не враг. То, что я демон и что глаза у меня пугающие, действительно настораживают, но поверь, я не причиню тебе зла. — Откуда мне знать?! Ты не похожа на Незуко-чан, которая милее и красивее всех на свете. — И вправду, не похожа, но меня буквально сегодня судили, и сам глава одобрил мое членство в организации. Так что, я такой же охотник как и ты, просто со своими способностями. —Зеницу немного расслабился, но все также смотрел прямо мне в глаза, а потом подозрительно спросил: — И что ты хочешь сделать? — Я хочу ускорить твое лечение, чтобы тебе было гораздо легче. Я просто…частично целитель, но! Я не буду ничего делать без согласия Кочо-сама, так что дождёмся ее и там уже посмотрим. — Зачем ты это делаешь? — Эх, многое придётся вам рассказать. Но это потом, вечером, может. — Знаешь, — опустил взгляд Зеницу, — Ты все-таки красивая, пусть твоя красота пугающая, но одновременно завораживающая. Я улыбнулась и потрепала его шевелюру, отчего тот тут же просиял и буквально прыгал от счастья. — И вообще, — заговорщически начала я, — Мы же встречались, помнишь? — Когда? Танджиро, что уже лежал на одеяле Зеницу, подал голос: — Мы видели девушку в доме глицинии, помнишь? На неё ещё Иноске напал тогда. Это было после миссии в том доме, который переворачивался постоянно. — А! Точно! — подтвердил Зеницу, но тут же подозрительно прищурился. — Но та девушка выглядела по-другому. Она была миловидной и хрупкой, а эта…слишком сильная и пугающая. Я легонько рассмеялась и открыла тайну: — Та девушка и есть я. Просто сейчас я демон. — ЧЕГО?! — А ты чем слушал, когда я сказала, что демон и помогаю организации?! — От тебя нет запаха демона! Вот в чем подвох. — Как сказала Рей на суде, она необычный демон. Она может быть на солнце, а ещё смертна, то есть она не будет жить целые века, как остальные демоны. А ещё регенерирует тяжелее. — Так ты че, получается, своего рода док-демон? — подал голос Иноске, но потом закашлялся и сильнее провалился в подушку. — Не говори. У тебя повреждено горло, скорее всего. — А как ты это поняла? — Я чувствую травмы человека. Своего рода обладаю рентгеновским зрением, потому что вижу, что у человека повреждено и где находится опухоль. — Так ты рак вылечить можешь? — Если он на маленьких стадиях, а если уже третьей или четвёртой стадии, то тут даже моя магия не поможет. — А если человека проткнуть насквозь? Ну, если демон кулаком проткнет охотника через солнечное сплетение? — подала голос девчушка с хвостиками, на удивление заинтересовавшись моим рассказом. — Я смогу спасти его, но лечение будет очень долгим и мучительным. Скорее всего, этот охотник уйдёт в отставку, потому что солнечное сплетение — слабое место на теле человека. Удар в него сразу вызывает невыносимую боль и демону легко добить человека, который ранен таким образом. — Ух ты! — в один голос восхитились девочки. — А ты уже кого-то исцеляла? — Да, когда я обратилась, то жила с одним демоном, которая отказалась от привычной демонической жизни. Ты ее знаешь, Танджиро. Госпожа Тамаё. — он широко распахнул глаза и слушал во все внимание. — Она приютила временно меня у себя в доме, а в ответ развивала в себе целительские способности и излечивала людей от многих болезней и травм. Один человек был болен раком кишечника второй стадии, его удалось вылечить, но на это я потратила слишком много сил и потом долго восстанавливалась. А ещё был тяжело раненый охотник. У него был выспорен живот и оставшись считанные секунды до смерти, но чудом я смогла остановить кровь и залатать рану. Этот охотник потом целый ящик золота и денег мне подарил. — Это реально правда? Я впервые слышу, чтобы демон мог исцелять. Я тяжело вздохнула. Хотя было не удивительно, ведь мало кто из охотников будет верить демону. Так что я не удивилась. — Ладно, Танджиро надо уже класть, так что…как вас зовут? — Рей Като. — Като? У тебя же фамилия… — Я взяла фамилию своего погибшего мужа. Я же не буду говорить всем, что моя фамилия другая. — А какая? — Вы точно хотите слышать? Вы же орать сейчас начнёте. Один Танджиро знает мое истинное происхождение. — Откуда? — хрипло спросил Иноске. — Так… Мое имя настоящее Рей Кибуцуджи. Повисло молчание, а потом Зеницу и те три девочки как заверещали и запрыгали по всей палате. — Да успокойтесь вы! Кочо-сама прислала же письмо, что она член организации. Так что все в порядке. Ну, я надеюсь. — пыталась усмирить всех та девочка. — Как твое имя? — Меня звать Аой Канзаки. И пока тут нет Кочо-сама, за главную тут я. Так что, Кибуцуджи-сан, попрошу вас пока выйти из палаты, чтобы мы могли заняться больными, хорошо? — Конечно, без проблем, Канзаки-сан, — и я тихонько вышла, помахав мальчикам на прощание.***
В поместье Бабочки я провела почти весь день, помогая Аой с больными, а потом и беседуя с Шинобу. Кстати, столп насекомого оказалась очень своеобразной девушкой. Свою ангельскую сущность она показывает всегда, но если узнать ее чуть глубже и получше, чувствуешь праведный гнев в ее душе. Она всегда зла, всегда в ярости, просто очень хорошо это скрывает. Пусть я и стала членом организации, она не приняла меня до конца, потому что я демон. Как никак, неприязнь чувствуется, но я стараюсь не обращать внимания, потому что все охотникам нужно время. Я чувствую себя рядом с ними обычным человеком, даже крови перестала ощущать. Пусть это и маскировка, но это все же лучше, чем быть изгоем. Я хочу быть полезной и докажу это, остановив тиранию отца. Сейчас уже как восемь месяцев назад я сбежала от отца и пять месяцев как я являюсь охотником, а ещё три месяца, как я обратилась в демона. Столько времени прошло, а ты даже не замечаешь за всей этой суматохой и бешеным потоком убитых людей. Демоны становятся сильнее, а количество охотников с каждым днём все сокращается и сокращается. Теперь нам важна каждая уцелевшая жизнь, потому что сейчас уже мало кто идёт в охотники из-за такой высокой смертности. На своём я счету я убила порядка тридцати демонов, а похоронила убитых около пятнадцати. Каждую жизнь мне приходилось хоть каким-то способом провожать в мир иной, чтобы они могли там упокоятся. Самое тяжёлое задание у меня было, когда я отправилась в город Нагоя, где там орудовала целая дюжина, а то и больше о’ни, что мне пришлось задержаться там почти на полтора месяца. Но последнее мое задание, когда я отправилась туда уже человеком, это была миссия в квартале Асакуса, где я и умерла от рук своего отца. Там же я и обратилась в демона и мне напрочь отшибло память. Но что самое интересное: я за все это время не съела ни одного человека. Но выпила глотка три крови Кёджуро, когда я уже все вспомнила, а странное состояние, похожее на озноб и лихорадку, мучало уже слишком долго и мне нужно было восполнить силы. С тех пор я не питалась людьми и придерживалась строгой диеты, а из-за смертности и медленной регенерации я могла питаться обычной человеческой едой, и мой запах был обычным, как у человека. Поэтому в больничном крыле Зеницу и не почувствовал от меня запах демона. Но мой внешний вид говорит о другом: мои глаза нечеловеческие, а когти на руках не врастают, клыки всегда виднеются, а вены порой часто надуваются на лбу и руках. В основном, меня только это отличает от человека. Но это гораздо лучше, чем мучаться от жажды крови и плоти, верно? Однако даже мое расположение и дружелюбие не переубедило всех охотников, разве что из столпов некоторые, а именно Мицури и Гию ко мне относятся доброжелательно, остальные же находятся на почтительном расстоянии. Но я не так часто буду контактировать со столпами, да ещё и буду теперь временно помогать Шинобу в поместье Бабочки, так что я не особо переживаю. Хотя я волнуюсь только за одного столпа, который встал на мою защищу на суде и рисковал своим званием хашира. Кёджуро так и не пришёл, хотя собрание у него должно было закончится, раз Шинобу здесь. Вот уж интересно: только о нем подумала, как услышала его разговор с Шинобу: — А, Ренгоку-сан? Рада вас видеть. Что привело вас сюда? — Здравствуй, Кочо-кун. Рей, случайно, не здесь? — Да, она сегодня замечательно помогла мне с больными и по домашним делам. Сейчас отдыхает. Хотите увидеть? Она сидит на веранде. Я принесу чаю. Что-нибудь хотите перекусить? — Чаю хватит. Спасибо, Кочо-кун. Я улыбнулась про себя. Я и вправду сидела на веранде на качелях и смотрела на звёзды. Сейчас недавно только был ужин у больных, поэтому Шинобу также приказала поварам приготовить обед и мне. Хотя подкол, последующий после приказа, меня задел: «— А крови, случайно, не надо? Чтобы вдруг ты не напала на больных.» Ладно, я уже взяла себе на заметку, что Шинобу любит поддевать всех. Но не надо акцентировать на этом внимание. А тем временем неспешные шаги все приближались. Я старалась не оборачиваться, так как я сидела спиной к входу на веранду. По телу пробежались мурашки, когда молодой человек наклонился ко мне и поцеловал в шею. Длинные, пламенные волосы упали мне на плечо. Рукой я потянулась к его голове, чтобы погладить. Сильные руки обняли меня за плечи, а низкий голос прошептал на ушко: — Привет, родная. — Привет. Как прошло собрание. Кёджуро выпрямился, подошёл к мне и сел рядом. Он откинул голову назад, отчего мне открылся доступ к его чувствительной шее. Я немедля поцеловала Адамово яблоко, затем губами направилась чуть ниже, к воротнику формы. Эх, дальше целовать было некуда, поэтому я подбородком облокотилась на его грудь, а руками обняла за талию. — Да как прошло то, да обычно. Демоны стали ещё опаснее, охотников мало, подготовка отвратительная, вообщем как всегда, — проворчал любимый, на что я хихикнула. — Ты сейчас похож был на отца своего. В ответ раздался низкий смех: — Дааа, отец тот ещё ворчун, — пусть я и не видела его глаз, но я знала, что там отразилась боль за отца. Он невероятно переживал за старшего Ренгоку, а его затяжной алкоголизм только прибавлял еще большой груз на душе Кёджуро. — Все будет хорошо, слышишь? Мы со всем справимся, главное только не сдаваться и идти вперёд с высоко поднятой головой. Кёджуро поднял голову и взглянул на меня. Прищурился и с ухмылкой заметил: — Кажется, что-то похожее я тебе говорил. Ты просто скопировала. — Как ты догадался? — с сарказмом ответила я, закатив глаза. Он тыкнул пальцем меня под рёбра, отчего я крякнула, но в стороне не осталась. В итоге у нас затянулось что-то наподобие «щекотушек», мы боролись как малые дети, пока чей-то вежливый кашель не прервал нас. — Простите, что отвлекаю, но вот ваш чай. — О, спасибо, Кочо-кун. Не хочешь с нами посидеть. Столп насекомого тяжело вздохнула и потёрла глаза, впервые показав настоящую эмоцию: раздражение и усталость. — Мне надо лечить тех, кто обратился в пауков. Лекарства не подходят, происходят какие-то метаморфозы, больные кричат и мучаются от боли, господи… Кёджуро и я встали и подошли к столпу, что закрыла лицо руками. Любимый приобнял ее за плечи и прижал ее маленькое тело к себе, чтобы поддержать: — Все будет в порядке, слышишь? Ты столько жизней уже спасла, в этот раз у тебя точно все получится, главное не сдавайся. «Взял мои же слова, чтобы поддержать Шинобу, молодец…» Шинобу резко выдохнула, вытерла ладони о форму и позитивно, как обычно, сказала: — Ладно, пойду работать дальше. А вы можете сидеть пока и отдыхать, хотите на ночь останьтесь. Баня уже готова. Тем более, Ренгоку-сану не помешает осмотреться. — Зачем? Я же только две недели назад сдавал все анализы. — Завтра узнаёшь, — и она ушла с веранды. Кёджуро так и смотрел девушке вслед, моргая глазами и не понимая, что только что было. — Какие анализы ты не сдавал? — Я все сдава… Вот тут то осекся и, видимо, вспомнил, что ему осталось. Почему-то примерно я знаю, что ему осталось, но я решила дождаться от него ответа. Он стал красным как помидорка и в смущении пробормотал: — Мне осталось осмотреться у уролога. Я не удержалась и засмеялась, когда как Кёджуро стоял красный как рак и даже злой от моего смеха. Он в упор смотрел на то, как я уже катаюсь по полу от смеха. А потом сам не удержался и засмеялся. Весело, однако. Но после смеха вечер прошёл идеально: я сидела в объятиях любимого, слушала его истории детства, пила жасминовый чай и смотрела на звёзды. Хотя зачем мне надо было смотреть на звёзды, если рядом я сижу на коленях у ещё более сияющей звёзды? А ведь и вправду: Кёджуро похож на солнце, на пламя и огонь. Его глаза сияют даже в ночи, и этой картиной я готова любоваться всю жизнь. Потому что это самое прекрасное зрелище, которое я видела за всю свою жизнь.