***
— Эй, Рей, ау, ты вообще тут? — перед моим лицом помахали рукой, на что я поморгала и сфокусировала взгляд на зовущем меня человеке. Нет, демоне. Золотистые глаза в обрамлении пушистых, лиловых ресниц, со зрачками в виде кандзи, неотрывно смотрели на меня и следили за каждым движением. Капелька крови стекала с уголка губ прямо на подбородок, и я не удержалась. Вытерев алую дорожку, я случайно заглянула в глаза демона. Ощущений, которые были прежде с охотником, уже не было. Внутри было пусто. Все воспоминания вернулись недавно, но эмоции никаких не было. В тот вечер, когда Кёджуро нашёл меня в проклятом ресторане, а потом помог вернуть человечную версию себя, мне пришлось притвориться, что я все помню. Человеческую жизнь никогда не вспомнить больше, но именно человечность вернуть ещё можно. Кибуцуджи воспользовался этим и «заблокировал» мою человечность, чтобы воспользоваться мной, как машиной для убийств. Моя цель была уничтожить столпов изнутри, когда у Кёджуро было день рождения, но я с этим не справилась: случайно подожгла поместье, но оно не сгорело, потому что это была иллюзия. Когда я вернулась с задания в крепость Бесконечности, куда по какой-то причине созвали всех Высших Лун, мне пришлось терпеть всё унижение и порицание со стороны отца, который отчитывал меня за провал такого лёгкого задания. — Да как ты могла так поступить?! Моя РОДНАЯ дочь не смогла справиться с какими-то столпами! Я столько сил тебе дал, чтобы ты без каких-либо проблем смогла уничтожить ВСЕХ! Как всегда бывает, когда отец в ярости, он очень сильно душит всех демонов. Меня тошнило кровью, а из ушей и носа кровь также брызгала в разные стороны. Холодный пот стекал по всему телу, а органы будто перемешались и готовы были вывалиться наружу вместе с кровью. Но что самое удивительное в этом собрании было, так это то, что когда мне хотели уже снести голову, Аказа, третья Высшая Луна, частично помешал Музану это сделать с помощью своей магии крови. Все были поражены, смотрели на нас во все глаза, а отец был в ярости. Нам пришлось бежать, и нам повезло, что мы сумели скрыться хотя бы на пару часов, пока отец остывал. Благо, Аказа его любимчик, и папа слишком им дорожит, чтобы терять. Сейчас мы забрели в какую-то деревню в горах, потому что парень хотел перекусить. Он из вежливости предложил мне разделить с ним трапезу, но я отказала, ссылаясь на плохое настроение после задания. Парень усмехнулся и едко заметил: — Неужто ты ни одного охотника не убила? А я думал, ты полакомишься хоть чем-нибудь. Эх, разочарование да и только. — Да что ты знаешь вообще? — огрызнулась я и случайно впилась когтями в свою руку, отчего оттуда брызнуло довольно много крови, — Там было всего девять столпов. Все девять, которые существуют в нынешнюю эпоху! Ты думаешь, я бы их всех одолела? — Ты очень плохо думаешь о своей силе и возможностях. Даки, а она, между прочим, на два ранга ниже тебя, убила за раз около шести столпов. За раз! — он поднял палец вверх, как бы указывая на силу этой демоницы, — Ты могла бы это сделать, но тебя что-то удерживает. Он вновь откусил оставшуюся плоть на правой руке какого-то мужчины. Господи, меня сейчас вывернет… — Чего так скривилась? Сама уминала за обе щеки буквально на днях или забыла? — Когда это я ела человеческое мясо? Он приподнял брови, встал и остановился напротив меня, деловито расставив руки по бокам. — Тебе напомнить? — я с вызовом скрестила руки на груди и ждала дальнейший рассказ. Я прекрасно помнила, что было в тот день, но мне интересно, как он расскажет эту историю. Я сорвалась в тот день и убила за раз около пяти человек в каком-то баре. На самом деле, я не особо жалела, потому что это были те вельможи, которые собирали в казино дохрена бабок и со смехом уходили, довольные и счастливые, что выиграли такой джекпот. — Нуууу, ты в тот вечер увидела где-то пятнадцать человек, играющих в казино. Они сгребали деньги, орали, веселились, пили виски, а ты была голодная. Ну и ты такая: а давай-ка я их убью… — Придурок! — я пнула его ногу, но Аказа только ещё больше заржал, пытаясь рассказать свою версию истории, где он был, а-ля героем, а я злодейкой, которая убила столько человек просто так. — Бред несёшь, честное слово, — закатила глаза я. — Я убила пять человек всего и то на улице, когда те вышли из казино. — Я проверял, правда ли ты помнишь тот день, — золотистые глаза странно блеснули. Но попытка ему зачтена; он смог меня подловить, однако память мою отшибло не настолько, чтобы не помнить недавние события. — Как я могла его забыть? — закатила глаза я, с сарказмом ворча про себя. Аказа порой был очень странным и прочитать его истинные мысли и эмоции было невероятно трудно. Но раз он так покорно служил отцу, так ещё и в любимчиках остался, значит, в этом демоне есть что-то такое, чего нет в остальных прислужниках. — Ты ещё звала какого-то охотника. Имя его, кажется, Кёджуро. Это имя подействовало на меня словно триггер. Одно лишь напоминание о нём вызывало во мне неприятные чувства и эмоции. А ещё несвойственная реакция моего тела слишком смущала, ведь сердце начинало клокотать, словно билось о рёбра. Мое сознание помнит это имя, а лицо смазалось, растворяясь в пучине кровавых событий и других прегрешений. — Кёджуро… — повторила я это имя и вспомнила, как в тот вечер я почему-то звала его. Что мной двигало тогда, я не знала, но воспоминания об этом охотнике были словно блокировка. Меня тянуло к нему, но чувств, как таковых, не было, потому что эмоции и чувства человеческой жизни никогда не вспомнить. Моему чёрному сердцу надо полюбить снова, чтобы вспомнить… Ветерок стал прохладнее, но холода я не чувствовала. Присутствие Высшей Луны меня не смущало, но было все равно некомфортно. Какие у него мотивы? Какие цели он преследует? Почему не выдал меня отцу? Такая путаница… — Ты же понимаешь, что сейчас мы, по сути, враги? — вдруг спросил он, остановившись чуть дальше от меня. Я стояла у самого подножия горы и наблюдала за ночным городом, который, как всегда, не спал. Ветерок развевал мои волосы, которые стали менять свой оттенок из угольно-чёрного в кроваво-красный. Мой родной цвет, как я поняла. — Может, и враги, но ты не выдаёшь меня. Почему? — А кто сказал, что не выдал? Естественно, что я ещё ожидала. Я морально готовилась к ярости отца, что его «разблокировка монстра внутри меня» не увенчалась успехом. — И что ты будешь делать? — Я не знаю, — прошептала я, понимая, что теперь меня нигде не примут. Я потеряла доверие охотников, а демоны меня считают такой же беглянкой, как Тамаё. <i>Тамаё… Единственная, кроме мамы, женщина, которая не считала меня собственностью Кибуцуджи. Тамаё стала для меня второй мамой, когда после смерти настоящей матери я сбежала из поместья куда-то в лес, где меня нашёл Юширо. Они стали для меня близки, как семья. Но теперь и их доверие я потеряла. Я никому не нужна, но я виновата сама. Порыв ветра едва не сбил меня с ног. Я обернулась. Аказы уже не было. Хижина, в которой находились убитые, резко опустела. Надо их похоронить. Аказа просто выпил их кровь, поэтому плоть и кости ещё были на месте. Я в хижину не заходила, когда третья Высшая Луна напала на людей, живущих там. В хижине не осталось ни души, ничьё сердцебиение я не слышала. Аказа изрезал всех, кто был там. Но все же меня мучал один вопрос: там же наверняка были женщины, он из также убил? Как же его табу не есть женщин и детей? Однако он оправдался тем, что в доме были лишь мужчины, которые выпивали в разгар ночи. Я могла бы поверить на слово, но боюсь, что это будет очередной ошибкой. Поэтому я проведала эту хижину. Внутри очень тихо, а сам домик был одноэтажный. Но кто знает, может тут погреб есть? Я ошиблась. Аказа убил всех в этом доме. Ни одной живой души нет. А детей и женщин и вправду не было. Истерзанные трупы с пробитыми брюхами и оторванными конечностями валялись по всей хижине. Стены забрызганы кровью, а тухлый запах ощущался издалека. Хоронить этих людей бесполезно, от них ничего почти не осталось. Поэтому, чтобы кто-то очень любопытный не заглянул туда, я подожгла хижину. Контролируя размер пожара, я сожгла эту хижину дотла, чтобы ни одного трупа не осталось. Когда крыша начала опадать, я умерила огонь и постепенно убавляла. Дым и запах горящей древесины, естественно, остался, но это лучше, чем гниющие тела мёртвых. Когда хижина почернела, я направилась в город, чтобы найти того человека, из-за которого моя личность ещё существует.***
Вот мы и встретились снова, точно враги. Кто из нас был преследователем, а кто отступником — сложно ответить. Мы оба не отставали друг от друга, преследуя свои цели. Он — из желания меня поймать; я — чтобы найти госпожу Тамаё. То ли я так ослабела, то ли с самого начала была такой, но охотник всячески ловил меня и загонял в ловушку. И я опять отступаю. Отступаю назад. Снова побег. Снова марафон на дистанцию, длиной в несколько километров, если не больше. Только грязи со слякотью под ногами уже не было. Был только полыхающий огонь, который мог застигнуть меня в любой момент. Поразительно тихие шаги нагоняют меня неожиданно, приходится уворачиваться. Языки пламени касаются моих волос, отсекая часть прядей, они теперь стали чуть короче. Взмах лезвием, и я почти лишилась руки. Я старалась перескакивать через все заступы, через все кочки и препятствия. Охотник не давал мне забраться на дерево, чтобы сохранять преимущество на своей стороне. Я бегала очень быстро, а охотник почти догонял меня, но я не сдамся так быстро! В итоге, когда охотнику надоело гонятся за мной, он решил совершить обманный манёвр, чтобы пробраться ко мне спереди. Пламя сорвалось с моих ладоней, почти попав на истребителя, но тот буквально разрезал его лезвием своего клинка. Теперь я была лицом к лицу с ним. Мастерство охотника впечатляет, но это недостаточно, чтобы одолеть меня. — Неплохо, — проговорила я, вытаскивая свой клинок, — Но я мне жаль, потому что мне нужно отбиться…Дыхание крови! Пятая ката! Резня! Одна из самых быстрых и точных техник, где клинок двигается настолько быстро и хаотично, что удары разрезают все на своём пути. Нити на моем клинке засияли алым цветом, сплетаюсь словно спирали. Они были готовы к атаке. Не щадя ничего и никого вокруг, я сорвалась с места, несколько раз взмахнула клинком, чтобы нити уплотнились и были похожи на кровяные всплески. Решающий удар — и мы столкнулись клинками. Лезвия металла заискрились, мы оказались лицом к лицу. Однако лицо охотника было частично скрыто чёрными плащом. Очень странно, что он оказался в чёрной форме и его почти не видно. Только стиснутые челюсти, морщинки в уголках губ и горячее дыхание, которое было похоже на дыхание дракона. Неудивительно, потому что мечник обладает дыханием пламени. — Ты думал, я тебя не узнаю? — ухмылка сама выросла на моих губах, — Я тебя узнаю даже в маске и костюме юдзё, Ренгоку Кёджуро… Он не стал медлить и вновь использовал очередную кату, чтобы отогнать меня от себя и попытаться отрубить голову. Наш поединок был похож на танец: я уворачиваюсь, он вновь за мной, мы двигаемся по кругу, снова и снова пытаясь достать друг друга. — Очень интересный поединок у нас получается, но мне уже надоело, — мой клинок задел его живот. Охотник мигом отшатнулся, капельки крови стекали на землю. Там была совсем небольшая царапина, поэтому ему переживать не за что. — У меня нет желания тебя убивать. — прямо заявила я, сложив свой клинок. Он был в ступоре, это было заметно сразу. — Я всего лишь направлялась к кое-кому. — Раз так, почему дралась со мной? — он снял капюшон и моему взору предстало то лицо, которое преследовало меня во всех снах: и кошмарах и самых приятных, где он улыбался только мне. — Почему не сдалась с самого начала? — Не в моем стиле, — фыркнула я, чувствуя, что какие-то воспоминания вновь проявляются в моей голове… «— Дерись до последнего! — вдруг заявил мне учитель, взявшись за мои хрупкие плечи, слегка потряс меня. — Никогда не сдавайся! Бейся до самого конца, лишь бы защитить тех, кто слаб!…» — Дерись до последнего… — прошептала я про себя, и охотник все прекрасно расслышал. — Значит, ты просто хотела драться? — он вновь вытащил клинок. Лезвие ярко-красного цвета с выгравированным значением его фамилии: «Чистилище.» засверкало в лунном свете. Его глаза сияли, словно там зажгли вечный огонь, которое никогда не угаснет. Его шевелюра и глаза смотрелись слишком ярко с чёрной формой. — Стой! — прошипела я, выставив ладонь, которые уже горели. — Нет никакого смысла нападать на неё, так как она не сдастся, — проговорил слегка грубоватый голос. Ренгоку мигом обернулся и оказался лицом к лицу с ещё одним демоном, который не прислуживал Кибуцуджи, Юширо. Его бирюзовые волосы и лиловые глаза также сияли в лунном свете, но выражение лица было очень мрачным и недоброжелательным. — Неужто ты не знаешь свою же девушку, охотник? Она упрямая как баран, а если надо что-то вспоминать, то ей попросту лень это сделать! — прошипел Юширо, надвигаясь на меня, — Я всегда в тебе сомневался, и чуйка меня не подвела! Такое же отродье, как и твой папаша! Потеряла доверие госпожи Тамаё, предала всех близких тебе людей, а ещё и нападешь на кого-то?! В тебе вообще совести нет, мерзавка?! Юширо с феноменальной скоростью оказался напротив меня. Его лицо полыхало от ярости. — Я всегда в тебе сомневался. Всегда чувствовал, что ты ни капельки не чиста, как утверждала госпожа! Ты — паскуда, из-за которой у всех проблемы! Да чтобы ты сгорела в аду, конченная мразь! Ренгоку, видя, как этот демон уже хотел прибить меня окончательно, оттащил его от меня, попутно получая ранения и шипя на демона, чтобы тот угомонился. — Юширо! — раздался приказной женский голос позади нас. — Угомонись! Твои слова сейчас не имеют никакого смысла! Толку от них никакого. Кёджуро-кун, я благодарна тебе, что ты нашёл ее. Взгляд этой женщины нельзя было прочесть. Слишком сложные и такие большие глаза были совершенно нечитаемые. Ее эмоции под контролем, вокруг неё витает спокойная аура, а напряжения в теле нет. Она словно чувствует преимущество над тобой. — Рей даже не сопротивлялась и не хотела драться, Юширо. Заметь, ты первый напал на неё. Она могла бы без труда отразить удар и вдвойне навредить тебе, но не стала. Значит, шансы вернуть ее возрастают. Надо лишить Кибуцуджи контроля над Рей, чтобы она могла вернуть себе человечность. На неё эта сила накатывает волнами, та тёмная личность, которую она прятала годами, вырывается наружу, а когда она вновь приходит в себя, то мучается от мук совести и боли убитых. О чем это она? Я что-то не припомню такого… — Прости, дорогая, — она расцарапала свою руку, теперь мой нос почувствовал какой-то приятный аромат. Он опьянял, голова слегка затуманивалась, а дышать стало легче. — Что сделал с тобой Кибуцуджи? Юширо, создай вокруг нас щит, чтобы никакая магия не почувствовала наше присутствие и вмешательство. — Есть! Юширо использовал свою магию крови, пожилым образовался тоненький купол, который слегка поблескивал голубоватым светом. Он пульсировал, словно билось чьё-то сердце, Ренгоку зачаровано смотрел на всю эту магию и не понимал, куда деться. — Он заблокировал мою человечность. Потрошитель внутри меня вылез наружу. Но моя личность все ещё сопротивляется, поэтому моментами мне становится больно от осознания, что я убила стольких людей. Я всё это сказала как робот. Ничего не скрывала. Тамаё выясняла все, что ей нужно было знать. Было вопросы о том, какое количество людей я убила, убивала ли я охотников, кто был моим сообщником. Я все рассказала, ничего не утаивая. Мне было так хорошо в этом «коконе» из этих одурманивающих запахов, спокойных голосов… Я словно парила над землей… — Я верну тебя, Рей. Только потерпи немного, — это были последние слова Тамаё перед тем, как в моих глазах потемнело, а тело резко ослабло. Вокруг стали исчезать все картинки, весь свет, все погрузилось в темноту…***
Начало POV Кёджуро… — Не уверен, что это сработает, — покачал головой я, попутно подглядывая на лежащую без сознания Рей. О моей миссии знают только три юных охотника, которые хотели участвовать во всем этом. Танджиро, Зеницу и Иноске сейчас временно отбыли на задание, но как только закончат, сразу же придут сюда, чтобы чем-то да помочь. Правда, я не знаю, что тут можно сделать. Личность Рей не стёрта, а человечность ещё присутствует моментами. В тот день, когда она подожгла мое поместье, Рей была Потрошителем или же тем демоном, который служил Кибуцуджи беспрекословно. Верный слуга и жестокий демон, который без зазрения совести может убить сотни человек, наплевав на всё. Как она смогла обмануть меня… Этот вопрос мучал меня слишком долго, а желание покончить с собой за такое становилось слишком велико. Как и отец с теми, кто дал слово за Рей, мы должны были совершить сеппуку, дабы вернуть себе честь и достоинство. Однако глава остановил нас. Причина была неясна, но мы послушались. Но кинжал все также у меня был наготове, чтобы в любой момент… — Ренгоку-сан, — проговорил Танджиро откуда-то из-за спины, но я не обернулся, так как взгляд мой был слишком сильно прикован к миловидному личику Рей. Пальцы невольно потянулись к скатившейся слезинке на молочной коже щеки. Итак ее врождённая бледность была слишком явственной, сейчас же она стала ещё более заметной. Рей даже напоминала больше труп, чем уснувшего демона. — Эээ, Ренгоку-сан, вы меня…слышите? — снова заговорил робкий голос, но я уже оторвал взгляд от спящей девушки и глянул на охотника с дыханием воды. — Да, мальчик мой, я тебя прекрасно слышу. — Вы устали…может, хотя бы…чайку попьёте или приляжете? Вы были на этой миссии почти два дня: без сна, почти без еды… — Я и не в таких ситуациях был. Справлюсь. Мальчик дернулся от тогда моего голоса, но мне было все равно. Когда мечник вышел из комнаты, воцарилась мертвая тишина. Только едва слышно сопение Рей как-то разбавляло атмосферу, угнетающую и удушающую. Глядеть на неё было больно, но глаз я не мог оторвать. Хотелось любоваться ею вечно, она так прекрасна… Чудовищно прекрасна. Лицо такое же миловидное и невинное, но монстр, который пробудился в ней, стирает все самые приятные черты ее характера. Ее руки и клыки убили столько невинных людей, она попыталась убить моего брата и всех моих друзей, а потом подожгла поместье. Ей не остаётся никакого выхода искупить вину, кроме как отправиться в ад. Бог не простит ей тех грехов, что она совершила. Ей придётся гореть до последнего. — Что же ты наделала? — надломившимися голосом спросил я, а слёзы, которые я сдерживал все эти дни, в итоге покатились по обветренным щекам. Не сдерживая рыдания, я прижался к боку Рей, на который было накинуто лёгкое одеяло. Ткань моментально намокла, но мне было все равно. Боль выплеснулась наружу, теперь ее не остановить. Кажется, отец говорил когда-то, что для мужчины плакать равносильно слабости. Он не принимал то, что мужчины тоже могут плакать и даже сильнее женщин. Мы такие же люди и также чувствуем боль и тоску, поэтому заявлять, что мужчина — слабак, если плачет, равносильно бреду. Может, если я выплесну все эмоции, всю боль отпущу, что таилась в моей душе, мне станет легче? Лучше? Я не знаю, но слёзы не прекращались, поэтому я просто обнимал талию Рей и проклинал тот день, когда встретил ее…