Дочь короля Демонов

      Когда Кёджуро покинул поместье госпожи Тамаё, первым делом он направился к себе домой, чтобы, наконец, проведать раненого брата, который до сих пор был в критическом состоянии. Так как резиденция госпожи Тамаё находился чуть вдали от квартала Асакуса, а дом семьи Ренгоку в пригороде Токио, добираться пришлось на новом виде транспорта, то бишь, машине, которая отвозила пассажиров в пункт назначения за деньги. Такси, кажется. Изобретение дошло до Японии сравнительно недавно, но появилось оно ещё в далёком тысяча восемьсот девяносто седьмом году в Англии, откуда такси и родом.       Классические чёрные автомобили стояли прямо возле тротуара, ожидая пассажиров. Их было море, поэтому Ренгоку мог спокойно выбрать любой на свое усмотрение. Из-за его боевого вида пришлось в одном магазине купить накидку, которую она надел сверху, чтобы сильно на него пялились окружающие. Клинок он постарался засунуть как можно глубже, чтобы к нему не придрались за ношение оружия с собой.       Таксист оказался очень тихим, довольно зрелым мужчиной, который на голове носил фуражку, скрывающую его глаза, но когда мужчина обернулся к пассажиру, сразу стало видно, что человек прожил немало лет и познал все прелести жизни.       Кёджуро это не сильно впечатлило, но он обратил внимание на некоторую схожесть с отцом. Несколько разговорившись с таксистом, Ренгоку узнал, что он бывший военный, прошёл Первую Мировую войну и потерял сына во время сражений. Его жена совсем погрязла в депрессию, а сам мужчина не мог никак найти себя, поэтому часто не бывал дома из-за давящей тоски по сыну.       «Надо же, человек потерял сына во время войны. Как больно ему от потери собственного ребёнка…»       — Знаешь, что я тебе скажу, дорогой, — заговорил чуть мягче таксист и обернулся, когда они приехали к воротам, ведущим в целый комплекс, где стояли похожие на дом семьи Ренгоку поместья.       — Если женщину, проводившую своего супруга в мир иной, можно назвать вдовой, и мужа — вдовцом, а ребёнка, потерявшего родителей, сиротой, то как назвать родителей, потерявших своих детей?       Этот вопрос засел глубоко в душе столпа, и мозг сразу же принялся усердно работать, думая над ответом. Вполне логично, что нет точного названия для такого человека.       — Вот именно, нет такого слова, который опишет всю ту боль, что испытывает человек, потерявший собственное чадо.       С этими словами таксист отвернулся обратно, дал напутствия напоследок, и Ренгоку вышел из автомобиля, придерживая чёрную накидку. Пока столп бродил по кварталу, наступил вечер. Сейчас, проходя мимо калиток, за которыми прятались огромные дома, Ренгоку все также каким-то поникшим. Разговор с таксистом никак не успокоил, а только ещё больше усугубил и так плачевное состояние молодого человека.       Дом семьи Ренгоку находился дальше всех и пройти надо было достаточно. Удачная возможность проветрить мозги перед тем, как заявится домой. Деревянная калитка с металлическим верхом и символом семьи Ренгоку привычно закрыта. Раздвинув в обе стороны калитку, Ренгоку сразу лицезрел такую картину: отец тренируется на отведённой для подготовок и тренировок площадке, размахивая своим клинком Ничирин.       Весьма странно, ведь отец совсем недавно был, от слова совсем, не в форме. Словно года алкоголизма прошли тенью для отца Кёджуро. Сейчас, он был похож на себя в молодости: собранный, дисциплинированный и уверенный. Движения чёткие и резкие, ничего лишнего.       Брат сидел на краю веранды дома и наблюдал за отцом, поджав колени к груди. Обычно, Сенджуро либо подметал двор, либо что-то делал на кухне, ведь он отвечал за хозяйство в доме после смерти матери. Почему так вышло, никто не знал, но Сенджуро был трудолюбивым ребёнком. Пусть он и не раскрыл свое дыхание, а клинок Ничирин не поменял свой оттенок, всё-таки он нашёл чем заняться, даже раздумывает пойти в поместье Бабочки помогать девочкам с больными, но это лишь мечты.       Отец и брат не сразу заметили новоприбывшего, но когда Сенджуро всё же увидел стоящего в воротах брата, побежал встречать его. А Кёджуро едва с ног не свалился, увидев целого брата. Он молил всех богов, чтобы его брат вылечился. Сенджуро сразу же кинулся в объятия старшего брата.       — Ты вернулся, братец…брат! Увидев наполненные слезами глаза брата, Сенджуро немало удивился такой реакции.       — Я-я…господи…ты был в критическом состоянии! Я так испугался…       — Но я выжил, с божьей помощью. — подняв глаза к небу, ответил Сенджуро.       — Ему резко лучше стало сегодня днём. Пусть бледность ещё держится, состояние стабильное, а силы потихоньку возвращаются. — подошёл к сыновьям отец с таким же, слегка недовольным лицом.       Он всегда был хмурым, поэтому Кёджуро не удивился грубому тону отца. Но всё же, отец выглядел лучше, чем на прошлой встрече. Синяки стали постепенно исчезать, а запах перегара почти выветрился.       — Вижу, тебе лучше, папа, — с ухмылкой заметил столп, на что Шинджуро немного оскалился:       — Не зазнавайся. Марш в дом, не то пинком загоню! Небось, голодный?       «Как он догадался!», притворно восхищался Кёджуро, закатывая глаза. На деле, из-за этой суматохи аппетит у парня почти исчез, а пищу принимать стал лишь для поддержания сил. Хотя такое состояние ничем не излечишь…       Вечер в доме прошёл поразительно спокойно, отец даже пошутил пару раз, а Сенджуро, наконец, не сидел, трясясь как осиновый лист. Глядя на своих родных, Кёджуро думал: «Может, в этой жизни есть что-то хорошее?»       Из-за всех этих событий у молодого столпа голова шла кругом, а психика стала ещё более нестабильной. Если раньше Кёджуро итак славился несдержанностью эмоций, то сейчас этот контроль исчез вообще. Он мог сорваться на любого, наплевав, кто это будет. Дёрганный и нервный, Ренгоку не мог даже тщательно выполнять свою работу. Глава, видя кошмарное состояние подопечного, отправил на два дня в отпуск, чтобы тот пришёл в себя, не то от корпуса истребителей ничего не останется.       Сейчас, когда ужин закончился, а солнце постепенно садилось за горизонт, молодой человек остался наедине с тревожными мыслями, которые никак не хотели уходить из головы. Столько вопросов, которые уже настолько замучили бедное сознание парня, что тот хотел остаться один так сильно, аж скрипа зубов. Однако одиночество никак не помогало справиться с нервозностью, а мозг решил поиграть в жульничество, раз посылает те воспоминания, которые Кёджуро предпочёл забыть. Хотя они так прекрасны…

***

FLASHBACK, октябрь…

      Ветерок, что был пока что тёплым из-за ещё не наступившие холодов, приятно обдувал разгоряченную кожу и развевал волосы, давая чувство наслаждения и некоторого удовольствия от наступившей прохлады. Природа постепенно увядала, а многие животные и птицы уже нашли убежище, чтобы уберечься от наступающих холодов. Непривычная тишина для шумного леса Японии была очень странна и необычна.       Только шаги, неспешно направляющиеся к выходу из злосчастного леса, который никак не хотел отпускать путников, раздавались в этой мертвецкой тишине. Следом поспевали более лёгкие шаги, хромающие и спотыкающиеся.       — Уже почти пришли, Хидеко-кун, — бодро заявил парень, который даже не обернулся на свою цугуко, которая еле передвигала ногами после адской недели на горе Нагатумо, где она стала настоящим охотником на демонов.       Повязка на голове и множество ссадин с синяками свидетельствовали о тяжёлом состоянии девушки, но столп все также шёл прямо, через ветки кустарников и деревьев. Когда они вышли из леса, взору охотницы предстало невероятной красоты поле с удивительными красными цветам. Вдали разглядеть было сложно вид цветов, но тонкие ниточки над соцветием и необычная форма лепестков сразу же всплыли в головах охотников.       Поэтому оба охотника сделали вывод, что это поле с хиганбанами. Такой необычный цветок со странными ниточками насыщенного красного цвета, поначалу, не внушали никакой ужас или трепет. Наоборот, хотелось потрогать их и даже понюхать. Но эти цветы растут только на местах, где была пролита кровь. Неужто на этом поле было сражение?       Если Кёджуро уже видел такие поля, то его ученица во все глаза таращилась на эту красоту.       — Кёджуро-сама… — прерывисто выдохнула она, — Это невероятно… Маленькая капелька крови стекала вниз по подбородку из крупной раны на голове. Сенсей сразу же утёр рукавом своей формы и ответил:       — Я знал, что тебе понравится…       По-детски улыбаясь, девушка сорвалась с места, прямо к полю. Между посаженными цветами прочерчены землистые дорожки, по которым люди могут ходить. Среди этой красоты где-то мелькала красная головка, которая сияла в закатном солнце.        Сенсей неспешно направился за своей ученицей, которая бегала среди цветов и смеялась. После стрессовой недели ей как раз нужен был отдых, а Хидеко очень часто рассказывала, что хотела бы побывать на поле с ликорисами. Вдруг девушка со всех ног подбежала к стоящему в другом краю поля и буквально прокричала:       — Сенсей, а что означает этот цветок? - Ренгоку пораскинул мозгами и вспомнил значение цветка, потому что про него мальчику говорила мама. Большие глаза расширились от осознания, мелкая дрожь пробежалась по всему телу, когда Ренгоку всё же ответил:       — Черт, этот цветок означает «смерть, поминовение». Он обычно растёт рядом с кладбищами, поэтому и люди стали называть его «цветком смерти».       Девушка резко взгрустнула, услышав такое значение. По ее мнению, цветок был слишком красив для такого жуткого определения. Неужели, он растёт рядом с кладбищами? Она ни разу ещё не видела. Присмотревшись к цветам, девушка вспомнила кое-что: отец ищет похожий цветок. Их называют «паучьей лилией», только ему нужна синяя для лекарства. Отогнав назойливые мысли, девушка присмотрелась к цветам.       Тем временем, Ренгоку, наблюдая за Хидеко, заметил множество схожестей девушки с этим цветком: лепестки и тычинки цветка цветом идентичны волосам, символ смерти — прямо как Хидеко, которая является дочерью Музана.       Столько параллелей и схожестей, что Ренгоку попросту не мог оторвать глаз своей ученицы. Судьба у неё нелёгкая, а желание стать истребителем безгранична и очень сильна. Она идёт наперекор отцу и следует к своей цели. Однако энергетика, множество историй, рассказанных ею, даже внешность — все это напоминает ликорис. Такой же прекрасный, но смертоносный…

Конец FLASHBACK…

***

      Когда Кёджуро пришёл в себя, а назойливые воспоминания покинули итак тревожную голову, парень с раздражением встал с подоконника, скинул с себя форму охотников и направился в душ, что находился буквально за дверью комнаты. Видимо, отец или брат только принимали ванную, потому что внутри помещения уже был пар.       Вода в ушате горячая, так что можно сразу окунуться. Ноющие мышцы шеи, травмированным бок, по которому демонюга ударила… Рассчитывая, что в воде станет легче, в итоге появился ещё больший дискомфорт, который только усугубил плачевное состояние.       Из-за высокой температуры воды, дышать стало тяжелее, а кожа покрылась красными пятнами, словно многочисленные ожоги. Расслабится никак не получается, даже чертова вода напоминает о ней. Все мысли только о ней, да сколько можно?! Это уже невыносимо, голова пухнет от всех воспоминаний, связанных с ней.       Даже тело вспоминает о ней: ее поцелуях, ее лёгких прикосновениях, словно она боялась дотронутся до него, будто его кожа обжигала, её затуманенном взгляде, когда она, словно изголодавшись, смотрела на него, как он тренируется. Как блестели капельки пота на бархатистой коже, как набухали чувствительные соски, как тонкие коготки царапали кожу живота.       Как она двигалась, сидя на нем, прижимая его ладонь к своей груди, заставляя сжимать. Все ее стоны сливались в одну прекрасную мелодию, которую хотелось слушать снова и снова, но контроль всегда куда-то девался, и она кричала от удовольствия, когда он не жалел ни себя, ни её, нещадно вдалбливаясь в податливое тело, которое извивалось змеёй под ним. Он не переходил границ, чутко слушая все послания её тела, её голос, её мольбы…       Она сама, порой, лезла к нему и просила как можно жёстче, чтобы потом уснуть и проснуться лишь в полдень. Она уматывала знатно, словно энергия в течение дня вообще не тратилась, а голод, неестественный и бесконтрольный, накрывал с головой.       Словно в дурмане, она вопила и умоляла о большем, заводя только ещё сильнее и без того сошедшего с ума столпа пламени, в душе которого огонь стал совершенно неконтролируемым. Это продолжалось до рассвета, когда человеческое тело уже не выдерживало такого напряжения. Ренгоку сваливался с ног сразу, как только это все заканчивалось. Но даже во сне ему все равно снилась обнаженная и такая податливая Рей, которая стонет и вопит лишь для него. Для него одного…       «Твою мать!»— мысленно прошипел Ренгоку, почувствовав, как он за несколько минут кончил, только лишь вспоминая эту невыносимую женщину. Он изголодался, однако никогда этого не признаёт. И все же, Рей была хороша, раз так повлияла на него, что теперь он сам себе наяривает рукой, буквально через пару минут ощущая тёплую жидкость в своих руках.       Румянец прилил к щекам, он стыдливо прикусил внутреннюю сторону щеки. Впопыхах выйдя из ванной, обмотав вокруг талии полотенце, парень, осматриваясь по сторонам, бегом зашёл в свою обитель и прислонялся к стене, откинув голову назад и закрыв глаза. Но ощущение было странным, будто кто-то смотрел на него.        Благодаря хорошо развитому чутью и инстинкту самосохранения, он понял, что за ним следят. Открыв один глаз, а следом и второй, Кёджуро сразу же оторвался от стены и в шоке замер, увидев потревожившего его покой. Будь он обычным человеком, а не охотником, он бы даже и не разглядел детально чужака, но из-за острого с рождения зрения сразу увидел знакомые темно-красные волосы и чёрную форму охотников. Алые глаза светились в темноте, но лица почти не было видно. Это что, он так долго просидел в ванной? Но ночь сегодня была мрачной: с тучами в небе и без Луны, поэтому профиль девушки едва удалось различить сквозь густую темноту.       — Что ты тут делаешь? — весьма недружелюбно отозвался Ренгоку, наплевав, что девушка может пялится на него обнаженного, ведь он в одном полотенце.       — Я…я хотела с тобой поговорить… — робко начала Рей, но Кёджуро ее перебил, скривив губы:       — О чём нам разговаривать? Я не хочу слышать типичные оправдания и извинения! Слишком часто я их выслушиваю.       Не ожидая такого грубого тона, Рей дёрнулась из-за его слов. Надежда на нормальный разговор постепенно начала исчезать, но надо держаться. Она спустилась с подоконника, аккуратно и грациозно, отряхнула брюки и выпрямилась. Всё-таки, она ниже его почти на голову, но спина такая прямая, будто она сейчас сломается.        Нервозность её чувствовалась за километр, на что молодому человеку было, откровенно говоря, плевать. Наплевав на рамки приличия, он резко распахнул шкаф, достал оттуда домашнюю одежду и на ее глазах стал одеваться. Девушка сильно покраснела и постаралась отвести взгляд от такого прекрасного тела: загорелая, покрытая шрамами кожа, вылепленные мышцы спины, живота, груди…       Чётко выделяющийся пресс, а руки… Дыхание перехватило от такой картины. Ощутимая пульсация между ног мешала мыслить разумно, а назойливые, очень нехорошие мысли буквально лезли в голову, сразу создавая все возможные картины и ещё кое-что с этим прекрасным мужчиной…       — Чего так пялишься? Нравится? — не удержался от усмешки Ренгоку и нарочито медленно натянул пижамные штаны, наблюдая за ее реакцией.       Он сам себя не узнаёт: вместо того человека, который не очень любил дразнить, а предпочитал сразу же перейти к действиям, пришёл язвительный, дразнящий, возможно даже, пошлый мужчина, который до мозга костей хотел поиграться с этой девушкой, которая голодным взглядом обводила всё его тело…       Нет, она пришла поговорить. Так не должно быть, да, он привлекателен, а этот дьявольский взгляд уж очень заводит, но надо держать себя в руках! Нельзя так! Внутренний голос буквально кричит Рей не думать об этом, но какой-то голод и сильное желание этого мужчины завладевает сознанием Рей, и она пересекает расстояние между ними, целуя так жадно и крепко, чтобы он не смог отделаться…