***
В поместье царила атмосфера напряжённая и давящая. Новость о серьёзной травме столпа пламени разлетелась со скоростью света среди персонала дома Кочо. Сама столп насекомого беспокойно носилась из своего кабинета в палату, уже заранее приготовленную для коллеги, принося туда то лекарства, то приборы для проведения операции, прочие материалы и обмундирование. В палате уже пропахло нашатырным спиртом и какими-то неизвестными лекарствами, когда Гию, только вернувшийся с задания, заглянул сюда, чтобы быть рядом со своим едва не погибшим другом. Ворон Уз, как по цепной реакции, передал сообщение адресату, а услышавший другой ворон сразу передал ещё одному. И так все столпы узнали о травме Кёджуро и его «волшебном спасении». При каких обстоятельствах, что случилось на поле боя, с кем боролся — пока неизвестно. Но после окончания миссий многих, те сразу прибудут к главе, который наверняка в скором времени обо всем узнает. Но беспокойство все равно не покидало Томиоку. Впервые он ощущал себя поистине дерьмово и отвратительно. Неизвестность путала мысли, а сердце неприятно щемило. Впервые такое… — Томиока-сан, — не оборачиваясь, обратилась к хашире воды Шинобу. — Вы что-то хотели? Если да, то будьте добры подождать в коридоре. Это место — стерильно для пациентов с разной степенью травм. Гию не стал ничего говорить в ответ и просто вышел по ее просьбе. Она так беспокойно мотается по всему дому, словно ужаленная. Хотелось успокоить ее, уверить, что не о чем так беспокоится. К тому же, по лицу Шинобу все видно. Если раньше она удачно маскировала свои эмоции под маской улыбки, то сейчас уж больно сильно слезятся глаза. А ещё лицо…слишком бледное. Сколько бы столпов не приезжало с тяжёлыми травмами, она всегда была более спокойной, чем сейчас. Если она так бегала по всему поместью, немного нервно отвечала на вопросы своих подчинённых, а ещё случайно разбила одну склянку с какой-то жидкостью, значит, что-то серьёзное, и она очень беспокоится. Аой пробежала мимо него, чтобы вновь сказать что-то Шинобу: — Кочо-сама, столп пламени уже здесь! — Ой! Скажи какуши, чтобы бегом доставили его сюда! — Даже говорить не придётся, Кочо-сама! — в дверях появилось двое работников поместья Бабочки, которые держали носилки с раненым. А на спине ещё троих висели трое молодых охотников, что были также ранены. Иноске и Зеницу были в сознании, но Танджиро — на последнем издыхании. Вспоротый живот не давал в полной мере дышать, а циркуляция крови нарушена настолько, что голова попросту отключалась. В срочном порядке, наспех, ему перевязали живот и доставили в поместье. Но тяжелее всего пришлось Ренгоку-сану. Когда Шинобу увидела степень серьёзности его раны, казалось, вокруг резко все замерло, а в ушах загудело. Бинты окрасились в темно-красный, а в груди словно зияла дыра. Только зарастающая, ещё совсем свежая и поистине тяжёлая. Кёджуро был без сознания, но пульс и дыхание присутствовали. Жизнь ещё не покинула его тело, но если бы грудь была пробита насквозь… Однако многие ещё не знают, что это Рей спасла его. Сама же демоница сидела возле Танджиро и разматывала бинт на его животе. Мальчик, тяжело дыша, наблюдал за руками демона, которые с особенной аккуратностью разворачивали окровавленную повязку. Но потом она резко отдёрнула руки, когда голос Шинобу, как громовой раскат, раздался по всей палате: — Живо положить столпа в отдельную палату, а охотников оставить здесь! Аой, подойти к Танджиро! Я займусь Ренгоку-саном. Девушка быстро упорхнула вслед за какуши, что бегом схватили носилки и побежали в отдельную палату. Медсестры по приказу столпа насекомого сразу же оказались возле раненых истребителей. Старшая медсестра занялась лечением Танджиро, который лежал и без претензий ожидал вердикт. Он был самым спокойным пациентом среди всех, а Зеницу по привычке упрямился и не хотел принимать лекарства для понижения давления, так как у того началась тахикардия. Дыхание кареглазого сбилось к чертям, а тряска не прекращалась, будто он знатно перенервничал. — Нервное потрясение, что ли? — проворчала одна из медсестёр и скомандовала держать пациента. Танджиро сквозь пелену в глазах наблюдал за своими друзьями и искал ящик, в котором сидела Незуко. Будто прочитав его мысли, когда глаза Камадо забегались по всей комнате, Рей тихонько сказала ему: — Твоя сестра лежит в моей комнате. Я оставила её там, чтобы она могла отоспаться. Она в безопасности. Никто не войдёт туда просто так. Камадо успокоился, но не настолько, чтобы не волноваться за сестру. Всё-таки, она все время с ним и всегда рядом, а ее отсутствие здесь неприятно угнетало. Но живот так сильно болел, а конечности онемели, будто он купался в холодной реке несколько часов, что нервничать не осталось сил. Он видел красное свечение на своём животе, слышал строгий голос медсестры, которая начала возмущаться над действиями Рей, но ему настолько было на это плевать, что слушал просто в полголоса и почти засыпал. Перед тем как закрыть глаза, последнее что он видел — ладонь Рей, прижатая к его лбу.***
— Господи, я ничего не понимаю, — Шинобу впервые чувствовала откровенную безвыходность. Теперь она сидела, уперевшись локтями в колени, закрыв лицо руками. Гию молча слушал ее, стоя в дверях, скрестив руки на груди. — У него насквозь была пробита грудь, но каким-то чудом внутренние органы восстановлены, а мышечные волокна соединены. Но на спине и груди огромные раны, которые кровоточат! Как?! Что произошло? С кем он сражался? Если у него было пробито солнечное сплетение, он бы умер на месте! Вечером, когда операция прошла успешно, если так можно было говорить, когда пациенты утихомирились и вскоре заснули таким желанным сном, Шинобу, совершенно обессиленная, откинулась на спинку стула и прижалась лбом к руке. В кабинете находилась не одна она. Присутствие Томиоки она почувствовала ещё, когда он остановился перед сёдзи. Она не стала прогонять его, потому что хотелось выговориться. Осадок после всего дня долго оставался в душе. При разговоре становилось несколько легче. Гию молча слушал ее длинный монолог, полный переживания и паники, не перебивая ее и не сводя глаз с ее лица, частично закрытого бледной ладошкой. Пока она говорила, ещё больше заводилась. Тембр голоса становился хриплее, а жилка на шее забилась быстрее. — Я просто не понимаю! Почему глава ничего не говорит?! Почему Рей также молчит?! Почему никто ничего не рассказывает о произошедшем?! — Кочо… — Гию поднялся со своего места и подошёл к девушке. — Кто ему проделал дыру в груди?! Демон?! Высшая Луна?! — Шинобу… — Что произошло на поле боя?! Где все люди?! Что с поездом?! Что, черт побери, вообще происходит?! — Шинобу, заткнись! — не выдержал столп воды и повысил голос, нависнув над сидящей девушкой. Столп насекомого совершенно не ожидала такой реакции, поэтому мигом замолчала. Когда она подняла свои фиалковые глаза на молодого человека, она будто увидела море в его глазах. Столько эмоций, столько напряжения в лице… Губы Гию слегка подрагивали от нервозности, а кулаки, сжимающие подлокотники, затряслись. Костяшки пальцев побелели. Он в упор смотрел на обескураженную Шинобу, не отводил взгляд. Девушка приподнялась на стуле, спинка заскрипела. — Томиока-сан… — голос Бабочки был сиплым, но равномерным. Напускное спокойствие не подействовало так, как она планировала. — Я переживаю за него. — признался хашира воды. — Невероятно переживаю, потому что он самый близкий мой друг. И ты представляешь, как действуют речи твои на меня?! Надо держать себя в руках и выяснять, какие обстоятельства сложились на поле боя, пока мы все были на заданиях. Возможно, мои слова звучат эгоистично, но я все равно прошу тебя: хватит паниковать, потому что на меня это действует ужасно. — Я тоже переживаю, — не осталась в долгу Шинобу. — Он искусный мечник и сильный столп, который долго и упорно шёл к своему званию. Поэтому если он умрет, до корпуса истребителей это станет серьёзным ударом. — Я же могу его навестить? — с умоляющим взглядом спросил Гию. — Да, но только аккуратно и тихо. Он сейчас ещё без сознания. Когда хашира воды коротко кивнул на замечания Кочо, девушка потёрла переносицу и сконцентрировалась на своём дыхании, чтобы привести свои мысли в порядок. Хлюпкие сёдзи раздвинулись под натиском рук столпа воды, а деревянные половицы чуть скрипнули под его массой тела. — Идите за мной, — Шинобу махнула рукой и, как настоящая бабочка, пролетела мимо него и вышла вперёд. Все же благодаря невысокому росту и малой массой тела, она могла спокойно ускользнуть от атак демона. Когда Гию ощутил аромат ее цветочных духов, то невольно улыбнулся сладости запаха. «Как же они ей подходят…»***
— Аой? Почему ты не сказала, что ещё пришли навестить нашего Ренгоку-сана? — в шуточной форме отчитала Шинобу свою подчиненную, но даже в такой ласковой форме проскальзывали нотки недовольства. Канзаки потупила свой взгляд на папку с документами пациента, но после сказала: — Они пришли, ещё когда вы были в своём кабинете. Ну… и я пустила их. — Ладно, проехали, — отмахнулась Шинобу и сразу же взглянула на незваных гостей. — Глава уже введён в курс дела? — Да, — ответил один из незваных гостей, столп звука — Тенген Узуй. — Пока что продолжаем работать дальше, а Ренгоку-сан пусть восстанавливается. Глава получил отчет о последних событиях. — И что же в итоге? — вмешался Томиока. — Он сражался с Третьей Высшей Луной, которая, как раз-таки, и ранила его так сильно, — заговорил вместо Узуя Санеми Шинадзугава. — Ещё нам кое-что поведало то дьявольское отродье. — Санеми… — шикнул на хаширу ветра Тенген. — А что? Из-за неё, вообще-то, ранили Кёджуро! Она должна поплатится за это. — Причём тут Рей? Она была на поле боя? — растерянно спросила Шинобу. — Да! — рыкнул Шинадзугава. — Вмешалась, когда Кёджуро уже как полтора часа сражался с демоном. Её быстро слили, и он остался один на один с ним. Вот и последствия. — Ты не все рассказал, Санеми, — теряя самообладание, заговорил Узуй. — Рей вмешалась, потому что её преследовали долго кошмары. Кёджуро рассказывал мне, как она по ночам просыпалась, звала его и упрашивала не уходить никуда. Поначалу он не обращал внимания на эти сны, потому что ему частенько тоже снится похожее, но в этот раз она предсказала будущее. — Чего? — хором вопросили Томиока и Кочо, а после случайно взглянули друг на друга и покраснели. — Битву с третьей Высшей Луной она видела во снах. Оказалось, это все взаправду, поэтому она и вмешалась. Она исцелила его. А вот тут поразились все, включая Аой, которая случайно уронила папку с документами. Санеми долгое время переваривал сказанное и не подавал голос, пока остальные столпы тихонько разжёвывали все последние события. Столп ветра никак не мог поверить, что дьявольское отродье спасла жизнь человеку. После предательства, когда Рей без зазрения совести почти лишила жизни брата Кёджуро, он перестал верить даже её простым ответам, такими как: «Да», «Нет», «Не знаю». Доверие его она потеряла раз и навсегда. Больше никогда он не пойдёт на поводу чувств своего друга, который стал, откровенно говоря, слеп ко всему. Когда Санеми узнал, как Кёджуро простил её, волны гнева захлестнули беловолосого, а желание раздробить череп дьявольской твари стало только сильнее. Он не мог даже воспринимать ее запах, настолько ненависть его сильна. Он никогда не примет демона. Никогда и ни за что. Многие это поняли, но только не Ренгоку, который стал откровенно противился вспышкам гнева Шинадзугавы и начал даже спорить и доказывать свою правоту. Поэтому последняя встреча двух столпов перед решающей битвой окончилась крупной ссорой, в которой Санеми не чувствовал никакой вины. Но сейчас, глядя на полумёртвого Кёджуро, в душе хаширы ветра что-то переломалось. Искреннее сочувствие и сострадание — вот что испытал Санеми, когда он взял когда-то очень горячую ладонь Кёджуро в свою. Узуй сидел с другой стороны от кровати Кёджуро и даже не обращал внимания на странные действия Санеми, настолько был увлечён рассказом. И настолько Тенген стал невнимательным, что даже запах демона почувствовал только спустя ровно пять секунд, когда как остальные тут же навострились и хотели вытащить клинки. Кроме Томиоки, который стоял и просто рассматривал тонкую фигуру Рей. Шинобу сразу же убрала клинок, когда поняла, кто сюда зашёл. Но Рей не стала заходить без спроса главы этого дома: — Кочо-сама, я могу войти? — Конечно… — НЕТ! — не выдержал Санеми и вскочил с табуретки, тут же ее опрокинув. Как помнила Рей, Санеми невероятно силён и входит в тройку сильнейших мечников всего корпуса. Он уступает разве что Химеджиме Гёмею, которые в два раза, даже в три крупнее его. Аура его силы тут же заполнила все тело Рей, будто она была пустым сосудом. Опытный мечник, а ещё движимый яростью и гневом. Он зол, невероятно зол и разгневан, так что винить его Рей не собирается. Но и давать ему уступки тоже не позволит. С высоты роста он превосходит ее, но кто сказал, что она отступит? Грудная клетка Санеми вздымалась из-за частых вздохов, а сердце бешено колотилось, разгоняя горячую кровь по всему телу. Его буквально трясёт от злости, поэтому тело почти неконтролируемо для него, когда его пальцы сжимаются на горле демона: — Только через мой труп ты подойдёшь к нему! Я тебе обещаю, что твоя жизнь превратится в ад, так что не смей к нему приближаться. Шинадзугава придвинул лицо Рей максимально близко к себе и буквально выплюнул последние слова, на что девушка лишь сморщила нос и холодным тоном ответила: — Приму к сведению, а теперь отпусти меня, пока я тебе кости не переломала. Но своим ответом она только разозлила охотника. Он грубо отшвырнул ее от себя, вытащил клинок и ловким движением пронзил ей живот. Лезвие клинка для кожи демона — сродни акониту для оборотней. Недовольно зашипев, удерживая руку охотника, чтобы тот случайно не разрезал ей все внутренние органы, она использовала часть своей силы, чтобы «прижечь» руку. Охотник оказался проворным и ловким, а ещё сильным. Не зря является столпом. — Сгинь отсюда, отродье, — Санеми крепко сжал руку на горле демоницы и поднял ее вверх, чтобы ноги не доставали до пола. — Тебе здесь не место. Лучше убирайся по-хорошему, пока я тебя этими руками не расчленил, что даже папочка не узнает. Когтями царапая покрытую шрамами руку, Рей пыталась выбраться из хватки, не используя свои силы. Она хотела, чтобы охотники доверяли ей, поэтому и не использовала свои силы. Но какое, к черту, доверие, когда тебя не ставят ни во что? И это даже не их вина! Поэтому и злости к охотнику она не ощущала. Из-за неё пострадал его близкий друг, которым он очень дорожил, его злость была обоснованной, к тому же перемешанной с тяжёлой болью. Кто-то быстро оказался за спиной столпа ветра. Перехватив руку, держащую за горло, другой охотник смог оттолкнуть от Рей Санеми, а после преградить дорогу. Это оказался Томиока, который уже не на шутку злился: — Хватит, Шинадзугава, угомонись. — А чего ты так опять вступаешься за неё? — будучи выше Гию всего на три сантиметра, Санеми горделиво выпрямился и уставился на коллегу. — Сколько уже прошло времени, а также событий, но ты все вступаешься за эту дьяволицу. Что в ней такого, что ты своей спиной прикрываешь её?! — Наверно, начнём с того, что Кёджуро любит её? — не изменив интонацию в голосе, ответил Гию. — Да он ослеплён попросту! Я не верю, чтобы эта дрянь исправилась! Вспомни её выходку в поместье Ренгоку. Что она там учинила. Вспомни, как Шинобу металась среди пациентов, которые попались под её руку. Вспомни, как Кёджуро едва не покончил с собой, когда эта шавка предала его. О чём говорить вообще, она дьявол! Такой и останется! Это её природа! Отец в любом случае её найдёт и нам всем — конец! — Санеми, — подал голос Узуй и встал со своего места. — Это Рей спасла его. Так что причины выслушать её и узнать мотивы у нас есть. — Да чего вы все такие доверчивые?! Снова хотите ощутить тот самый нож в спину?! Да вы, черт побери, идиоты! Я это просто так не оставлю! Томиока, отойди с дороги, пока я тебя не раскромсал! Когда Санеми стремительным движением направился к стоящей за спиной Рей, Томиока успел вытащить свой клинок и загородил им путь к самой жертве. Санеми не скупился на бранные слова и осыпал ими Томиоку с ног до головы. После, парировав удар столпа воды, он смог подобраться к демону и отрубить ей руку, которую она выпустила вперёд, чтобы активировать технику Демонической крови, но это был ложный ход. Поняв, что Санеми хочет достать ее голову, она прогнулась, чтобы оказаться за его спиной, и легонько коснулась шеи столпа. Сонное заклинание сработало на нём также, как и на Аой, поэтому Санеми моментально вырубился, свалившись на пол. — Пока что он будет спать. Но это на часа два-три, чтобы у нас было время всё обсудить, — тихим голосом начала Рей, не сумев поднять взгляда на столпов. Лёгкими шагами, максимально тихо, она подошла к койке, на которой лежал её возлюбленный, и присела на край. Когтистые руки аккуратными движениями раздвинули больничный халат и разорвали бинты. Рана ещё кровоточила, поэтому бинты окрашены в красный. Под круглым «отверстием» появились неровные полосы, похожие на лопнувшие капилляры, а кожа заметно побелела. Перевязанный глаз был в гораздо лучшем состоянии, но вернуть его не получится. Правая ладонь засияла красным, когда она поместила свою руку чуть выше раны. Та же самая процедура, когда он ещё сидел на коленях возле разрушенного поезда. Кожные покровы постепенно соединялись и зарастали, постепенно возвращаясь к жизни. За этим процессом наблюдали трое свидетелей, и теперь они безукоризненно могли сказать, что именно Рей спасла Кёджуро.***
— Хорошо, я позволю тебе лечить его, но только под моим руководством и присмотром! Благо он в сознание пришёл, уже радует! — Шинобу согласилась на «демоническое целительство», раз оно давало свои плоды, но только под определёнными условиями. Рей не стала спорить, потому что не хотела никому досаждать. Она могла бы и скрытно лечить его, но пришлось все время прятаться и маскировать свой запах. Конечно, многие медсестры в поместье Бабочки не особо радовались такому решению их главы, но спорить они не могли. Рей не особо досаждала: только приходила в определённое время, лишь подлатать Кёджуро. И так три раза в день по тридцать минут. В скором времени он сможет нормально жить. Так как Аказа криво проткнул грудь Кёджуро, позвоночник столпа оказался целым, поэтому он сможет ходить. Пусть глаза он лишился, второй полностью целый. К тому же, он пришёл в сознание, но зрение ещё туманное, зато слух чёткий. Возможна амнезия. Все эти выводы Шинобу продиктовала Оякате-сама, на что глава облегченно выдохнул: — Он жив, и это хорошо, но сможет ли он дальше сражаться? — Вот этого я не знаю… Вполне вероятно, что ему придётся уйти в отставку. Потеря такого воина — сильный удар по корпусу истребителей. К тому же, у Кёджуро появилось три цугуко, которые ждут его выздоровления. Все планы канули в лету и все пошло к черту. Зато он более менее живой. И его ждали дома. Пока Шинобу разговаривала с главой, Рей устроилась на веранде и приготовила кисточку с чернильницей. Она хотела написать кое-кому письмо, но лёгкий страх не давал ей прикоснуться к бумаге. Вдох-выдох. Аккуратные иероглифы вырисовывались на листке, содержавшие всю основную информацию о состоянии сына Шинджуро. Время было позднее, поэтому Рей не рассчитывала на ответ. Ворон Уз, который служил Кёджуро, сидел напротив листа. Когда девушка дописала письмо, аккуратно свернула и закрепила верёвочкой для своих волос, сразу же приказала ворону: — Доставь господину Ренгоку. Когда ворон вспорхнул в небо, один из какуши объявился в поле зрения, будто искал кого-то. Рей не стала навязываться к нему, но он сам нашёл ее и торопливо подбежал. От него исходили волны страха и некоторого беспокойства. — О-ой, извините, я…кхм, — бедняга откашлялся, а после встал в стойку смирно. — Ренгоку-сама проснулся, искал вас или Шинобу-сама. — Эээ… Кочо-сама сейчас с главой, я могу подойти к нему… — Пожалуйста! — вдруг взмолился какуши. — Он отказывается есть! — Тогда я сейчас прибегу к нему, а вы ждите хозяйку! — поправив тунику на плечах, Рей побежала в поместье Бабочки, использовав ускорение, свойственное для демонов. Она добралась быстро, но в поместье стоял переполох. «Он реально отказывается от еды?!» Когда она поднялась на второй этаж, где находилась палата столпа пламени, то услышала грозный голос Аой: — Ренгоку-сама, вы, конечно, столп как и Кочо-сама, но ведёте себя как ребёнок! Вам надо поесть, ваш организм истощён! Что же все пациенты как дети?! — Что здесь происходит?! — громкий в меру голос пронзил шум и гам, а Кёджуро сразу повелся на него и выглянул изо спин медсестёр: — Рей, милая! — Ты что здесь устроил?! — она мигом оказалась у его постели и увидела, как медсестры пытались накормить его бульоном, который ему сейчас только можно и было. Но из-за тяжелой раны, а ещё повышенной температуры кушать совсем не хотелось. Она не узнавала своего Кёджуро. — Я ничего не устраивал, — просто ответил Ренгоку. — Они тут шум подняли, мол, какой я плохой пациент! — Кёджуро… — устало проговорила Рей. — Тебе нужны силы на восстановление. Ты серьезно пострадал, поэтому тебе нужно поесть. Аой, я попробую его накормить, можете идти. — Уж поел бы, — проворчала Аой и знаком велела всем выйти. Три маленькие девочки, которые с обожанием смотрели на Ренгоку, попросили свою главную остаться. Нахо, Суми и Киё. Они всячески хотели помочь и поддержать коллегу их хозяйки. К тому же, девочки весьма проворные и учтивые: всегда принесут полотенце для охлаждения тела, воду и еду, ещё что-то. Все что нужно. Но девочки слегка боялись Рей, поэтому они наблюдали со стороны за парочкой. Они почти всегда молчали, только звук стекающих капель воды в тазик разрезал тишину. Но Кёджуро неотрывно смотрел за своей заботливой девушкой, которая с грустью в глазах смотрела на него. Они понимали друг друга без слов, поэтому когда Рей наклонилась к нему, чтобы наложить повязку на голову, он сумел поймать ее и поцеловал в уголок губ. Он надеялся на продолжение и потянулся снова к её желанным губам, но Рей приложила указательный палец к его и шёпотом сказала: — Не надо, тебе нужно восстанавливаться, как станет легче — сразу поцелую. — Я запомнил, — привычная треугольная улыбка выросла на губах столпа, и у демона сорвался смешок. Но какая-то грусть и неимоверная тоска накрывали с головой, что думать о другом почти было невозможно. Она сидела рядом с ним, пока он засыпал. Наблюдала за мерно вздымавшейся грудью, за разбросанными по подушке яркими волосами, за умиротворённым лицом и лёгкой улыбкой. Почему он улыбается? Приятный сон снится? Зная о чутком слухе охотников, она сидела приличное количество времени, чтобы Кёджуро уснул окончательно. Палата погрузилась в темноту, многие уже легли спать, вот только Рей больше не спала как обычный человек. Все дни, пока Кёджуро восстанавливался, она сидела рядом с ним и наблюдала, пока тот спал, запоминая все очертания его лица, рук, тела… Она будто прощалась с ним, хотя ещё рано. Но внутри что-то больно щемило, и она не понимала, почему глядя на него, снова тосковала и чувствовала боль? Но пока есть возможность просто наблюдать за ним, мирным и спокойным, она пользовалась этим…