Дочь короля Демонов

      О беременности Рей узнала из уст матери, которая поделилась некоторой информацией о происхождении детей, чтобы девочка не наслушалась всякой ерунды по типу: «аист принёс», «в капусте нашли», и прочее. Рей также помнила, как мама с некоторой тоской рассказывала о своей беременности, которая протекала крайне непросто. Но что сказала мама после, отразилось в душе маленькой Рей и осталось навсегда в сердце:       — Эта беременность стоила того. Благодаря тяжёлым испытаниям я получила тебя, мою дочку…       Мама, рассказывая о себе в тот период, чаще всего становилась довольно грустной. Взгляд невольно застревал где-то на одной точке, а речь становилась более тихой и невнятной. Рей не замечала таких странных перепадов настроения, но потом, спустя несколько лет, ответы на вопросы сами собой нашлись.       А сейчас, глядя в отражение, она понимала слова мамы о беременности. Ощущение маленького комочка, который поселился в ее животе, непередаваемое. Срок, к сожалению, ещё слишком маленький, чтобы ощутить толчки крошечных ножек или шевеления. Даже живот ещё не виднелся.       Особых перемен в себе, кроме жутчайшего голода, она не замечала. Жизнь в доме стала спокойнее, будто новость о беременности разом изменила всех. Сенджуро часто поглядывал за глупо улыбающимся братцем, который глаз не сводил с девушки, а старший Ренгоку и вовсе закупился колоссальным количеством еды и теперь готовил различные блюда для своей семьи. Даже к Рей отношение стало более терпеливым.       — Уж если она беременна, зачем я буду ссорится и нервировать, если и так знаю, что мне влетит? Хотя простить её мне все равно сложно.       Шинджуро часто вспоминал свою жену, когда та вынашивала Кёджуро. Строгая, требовательная, в отличие от обычного состояния, капризная, а ещё очень голодная. Бывало сядет и начнёт кушать тоннами привезённого из Индии манго.       И сейчас, когда вновь на рынке тортовцы выставили на продажу выращенный экзотический фрукт, Шинджуро тут же взял несколько плодов, чтобы девушка попробовала такой сладкий деликатес, который очень любила Рука.       А ведь он угадал: Рей налетела на красно-желтые плоды, которые Шинджуро предварительно разрезал и сделал из мякоти кубики, чтобы кушать было удобнее.       — Кто так мычит, что аж слышно в другой комнате? — заспанный Кёджуро, не успевший надеть повязку на глаз, с растрёпанными волосами, зашёл на кухню, потирая веки. Недовольный, что разбудили его так рано, по меркам режима сна на выходных. Как бурчал Кёджуро: «Я обязан спать не менее десяти часов!»       Долгий сон — залог здоровья, и свою беременную девушку он силком тащил в постель, чтобы та не нагружала себя и отдыхала. Да вот сейчас, похоже, она решила очень громко поесть.       — Твоя мать любила кушать манго во время беременности. Вот сейчас провёл эксперимент: будет ли Рей налегать на этот фрукт? На, попробуй!       Кёджуро с подозрением уставился на отделенный кубик мякоти от кожуры и несмело протянул руку. Сначала понюхав, он откусил половинку, а после с энтузиазмом доел.       — Хаха, я так и думал, что тебе понравится! Ешьте давайте, манго полезное, особенно для малыша. Оно богато витаминами B, C, E и А, как раз потому, что манго — фрукт желто-красного оттенка.       — Откуда ты знаешь это всё? Не слышал ни разу, чтобы ты что-то мне про витамины говорил, — подозрительно спросил Кёджуро, разрезав ещё один плод.       — Благодаря твоей маме и узнал. Она же постоянно что-то готовила, а ещё у неё кто-то из родственников был лекарем, вот книги и набрала себе, — Шинджуро с тоской вспоминал читающую Руку, которая как раз во время беременности и рассказывала мужу, какие витамины нужны ребёнку.       — А что ещё беременной нужно кушать, чтобы малыш рос здоровым? — проглотив манго спросила Рей, сетуя на себя, что не спросила у матери насчёт этого. Хотя она была ребёнком, что уж требовать?       — Овощи, фрукты — безоговорочно. Мясо, птица, рыба, только не сырая, сейчас различные суши вообще не стоит кушать.       — Молочные продукты, вроде бы. Там, кальций, — поддержал отца Кёджуро. — Зерновые, супы различные. Короче, почти весь рацион, которым ты питаешься каждый день.       — А… кровь? Я же демон, мне кровь нужна хотя в виде капли… — после этого вопроса все трое задумались. Никто даже не представлял, как проходит беременность демонов. О таком феноменальном открытии никто и вовсе не ожидал стать свидетелем такого открытия. Шинджуро часто теперь приговаривал про себя:       — Первооткрыватели, черт побери! Как Христофор Колумб!       Насчёт потребности в крови никто не знал и в помине, раз не было известно насчёт возможности зачатия этих дьяволов. Не только, значит, они могут размножаться с помощью обращения. Некоторые вопросы и переживания уже начинали мучить девушку, а у кого она могла спросить даже самую малость…       Нужно отправить письмо Госпоже Тамаё, возможно, она сможет как-то помочь и даст ответы на вопросы. ***       Очередной больной брюшным тифом. Эта болезнь постепенно убивает бедного человека и сделать что-то с этим уже почти невозможно. Холодные руки касаются сыпи на груди больного, чьё сердце постепенно замедляется. Болезнь поразила внутренние органы, а дышать ему стало совсем трудно.       Уже даже магия никакая не поможет. Если поражены какие-то жизненно важных органов, никакая сила и тем более магия не справится с таким испытанием. Остаётся только облегчить муки больного, чтобы тот ушёл спокойно. Так и сделала госпожа Тамаё, наконец закончив свою работу. Сняла перчатки, которые сразу же выкинула в мусорку, так как те были одноразовыми.       Такой же будний рабочий день, как и обычно: несколько больных, один — смертельно. Каждый день умирает хотя бы один человек. Этого не избежать, ведь человеческое тело перестаёт жить, если сердце остановилось, а мозг атрофировался.       Болезнь поглощала многих людей, и те умирали мучительно долго и тяжело. Несмотря на свою природу, Тамаё старалась как можно больше быть человечней, чтобы доказать самой себе — она не монстр. После рабочего дня она останавливалась у зеркала и рассматривала своё лицо, пока Юширо не видел. Заострённых зрачков или каких-то выростов — рога, шипы на руках или ещё какие-то признаки природы демона — ничего из этого не было. Как обычный человек, пусть и несколько бледный.       Тонкие пальцы поправили причёску на голове. Госпожа успела только халат снять, как только в дом постучался кто-то. Вспоминая, запер ли Юширо заклинанием дом, Тамаё на ватных ногах спустилась по лестнице. Кажется, её компаньон отсутствовал в поместье, потому что его ауру она не ощущала.       Стук снова повторился, только более настойчивый. Кто же смог обойти заклинания?       Но когда демон увидела на пороге только ту особу, которой было по силам обойти заклинание, она заметно расслабилась.       Рей укуталась в платок, а форму охотников сменила на обычное кимоно. Привычного чёрного цвета. Девушка нервно дергала пальцами ткань платка, пока ожидала, когда Тамаё всё-таки впустит ее в свои владения. ***       — Как? То есть… я не понимаю… — женщина зажгла благовонии, чтобы ненароком никто не подслушал, подула на тлеющие угли и поставила подставку с веточками в сторону. Рей сидела напротив, скрестив руки на коленях, и ждала, когда госпожа Тамаё договорит.       Та впала в откровенное смятение и непонимание услышанного. Чтобы демон смог забеременеть — никогда в жизни! Она слышала только о возможности демона оплодотворить женщину, и то, так только мог лишь прародитель демонов — Кибуцуджи. Так он смог сделать себе наследницу, которая в итоге предала его и теперь находится в бегах.       — А как…человеческий лекарь смог понять, что ты беременна? — с сомнением спросила Тамаё, взглянув на Рей, что сморщила нос.       — Она щупала мой живот в области матки. Было больно немного.       — Я, конечно, могу посмотреть и узнать, действительно ли у тебя в животе растущий плод. Только тебе нужно приподнять кимоно и лечь на кушетку, — женщина легко встала со своего места и указала рукой на чёрный футон с небольшой подушечкой.       Девушка лёгкими движениями развязала пояс и раскрыла кимоно в зоне живота, на котором появились небольшие растяжки. Тамаё с особо аккуратно осмотрела и ощупала, брови её взметнулись наверх, она поняла, что Рей не соврала. Тепло от её живота ощутилось ещё через плотную ткань одежды.       — Я чувствую биение его сердечка. Такое… крошечное. — женщина была откровенно поражена, даже восхищена. — Это ещё одно доказательство, что демоны не совсем отличаются от людей.       — Это ещё почему? — резко заговорила Рей, словно госпожа откровенно задела её. — Демоны всегда будут отличаться от людей, потому что мы питаемся иначе. У нас другой режим сна, хотя его нет от слова совсем; мы живем по-другому. Мне, знаете, как трудно подстраиваться под Кёджуро, который спит ночью, днем бодрствует, а я наоборот!       — Не реагируй так бурно, детка, — Тамаё погладила плечо беременной, — В любом случае, я впервые сталкиваюсь с такой ситуацией, но это в каком-то роде удивительно. Твой случай доказывает, что даже у демонов есть какое-то будущее.       — Я вас не узнаю, госпожа, — покачала головой Рей. — Вы всегда отчаянно желали остановить Музана, чтобы снять проклятие демонов. Уничтожить его. Почему же вы сейчас так позитивно настроены? Я не думаю, что…       — Детка, этот ребёнок может стать ключом к спасению людей и свержению Музана.       — Я не хочу использовать ребенка, как какое-то оружие! — беременная резво вскочила с кушетки, запахнула свое кимоно и завязала пояс.       — Я хочу, чтобы мой ребенок рос счастливым, пока есть возможность, хоть какая-то. Чтобы он рос в любви, в заботе, чтобы рядом были и отец и мать, которые будут любить его просто так.       С какой заботой девушка говорила это — не могло не поразить госпожу Тамаё. Она грустно улыбнулась, вспоминая не совсем счастливые кадры, что она увидела.       — Тебе пора идти, дитя. Уже совсем глубокая ночь, — женщина отвернулась к окну, пытаясь сдержать подкатившиеся слёзы.       — Госпожа, с вами всё в порядке? — беспокойно спросила Рей, почувствовав гнетущую ауру от Тамаё. — Вы так резко…отстранились.       — Иди, Рей. Тебя ждут дома, — не отставала женщина и замолчала, ожидая, когда Рей, наконец, выйдет. Девушка ещё с минуту глядела на потерянную Тамаё и тихонько вышла из комнаты, а после — из поместья, также бесшумно хлопнув дверью.       — Эх, детка, тебя ждут испытания, которые могут стать непреодолимыми, — горестно вздохнула Тамаё и взглянула на символ Уробороса на ладони, который появился, как только она прикоснулась к животу дочери Кибудсуджи. Сжирающая свой хвост, змея закрутилась кольцом вокруг себя. Символ, означающий плодотворность, тесно граничащая с темнотой и самоуничтожением; цикличность жизни и смерти, разрушения и созидания.       Этот знак своего рода красивый и даже изысканный, но такой пугающий, да ещё и с не совсем хорошей трактовкой… С самого детства, насколько хорошо помнит Тамаё, Рей плавно лавировала между гранью опасности и счастливой жизни. Она всегда бежала куда-то вперед, за ней никогда не успевали ни мать, ни сама Тамаё.       Девочка вечно лезла в передряги, пыталась жить по-своему, да вот только отец всячески мешал этому, считая, что его ребенок должен быть продолжателем его дела.       Будучи беглянкой, Тамаё не могла полностью скрывать Рей, потому что в любой момент их мог настигнуть Музан. Но вскоре девочка решила продолжить дело усопшей матери и захотела стать охотников на нечисть, хотя наполовину и являлась таковой…       Казалось, её жизнь могла наладиться; стать такой, о какой девочка мечтала почти всю жизнь, но, судя по чтению символа, все вокруг циклично. Всё, что ты натворил когда-то, тебе возвращается бумерангом. Все грехи Рей когда-нибудь вернуться в более тяжелой мере, и от этого на душе легче не становилось.       А если ещё и ребенок родится… Что же будет дальше, госпожа не знала. Оставалось только гадать и ждать того конца, о котором предвещал Музан. ***       — Что-то она не очень обрадовалась, — на мгновение насупилась Рей, но вскоре успокоилась.       — Сам факт беременности демона её уже сбил с толку. Хотя я её прекрасно понимаю.       Пока девушка аккуратно чистила овощи для приготовления удона с курицей, её молодой человек разложил птицу для разделки и уже нарезал её ровной соломкой. Несмотря на свою теперь «инвалидность», Кёджуро оставался таким же активным и бодрым человеком, который всегда был готов помочь близким и окружающим.       Если уж выполнить долг охотника не получилось, то зачем в стенах дома и ничего не делать, если можно сделать мир чуточку краше и милее?       Так, по крайней мере, себя настраивал Кёджуро, но вот его возлюбленная не во всем соглашалась. В связи с бешеными гормонами, которые играли в Рей почти все время, она стала ещё более раздражительной и резкой.       Почти на каждое слово она начинала спор, который заканчивался ссорой и обидами. Но парень первый ходил мириться, потому что жить в напряжении в собственном доме совершенно не хотелось. Признавая её правоту, Кёджуро молча проглатывал её оскорбления и прочие словечки.       — Вот ты говорила про технику Демонической крови, да? А сейчас сидеть в три погибели не вредно? — съязвил Ренгоку, в очередной раз порезавшись острым ножом, пока пытался идеально резать овощи соломкой.       — Нормально, — выдохнула Рей и утёрла пот с лба. — Только долгое количество времени сидеть мне сложно.       — Хотя ты демон, по сути, беременность должна легче переносится, — попытался рассуждать Ренгоку, на что получил неслабый удар в спину от своей девушки. — Ай! Ты чего?       — По-умнее ничего не придумал? — бросила Рей и откинула нож, который покатился в сторону Сенджуро острым лезвием. Но мальчик, ойкнув, вскочил со стула и отбежал от упавшего ножа.       Переводя взгляд то на брата, то на девушку, он тихонько замер, стараясь не двигаться, чтобы ненароком не попасть под горячую руку. Бытовуха давала о себе знать: если Кёджуро старался идти на мирный путь и пытался всеми силами прекратить спор, то Рей в связи с бушующими гормонами не сдерживалась и продолжала напирать на бедного столпа, который из-за её вечных кошмаров или ещё каких-то жалоб не спал ночами. А ему сон требуется!       От этого Ренгоку становился ещё раздражительнее, чем прежде. Сенджуро даже не узнавал в этом человеке своего брата, который обычно всегда был добрым и счастливым, насколько это было возможно. И сейчас он едва сдерживал себя, чтобы не пульнуть нож в Рей.       — Котелок совсем не варит? Только комментарии и умеем выставлять?       — Что ты хочешь этим сказать? — в очередной, даже сотый, раз спросил Ренгоку, устало выдохнув. — Снова, что я какой-то на такой? Не тот, кто тебе нужен? Слушай, да ты затрахала мне все мозги за этот месяц, понимаешь? Настолько, что я готов из дома выйти!       — Так иди, в чем проблема? — безразлично бросила Рей и скрестила руки на груди.       — Вот как? Хорошо, — чувствуя всё накопившееся за эти месяцы раздражение и ярость, он без лишних слов выбросил всю посуду в раковину.       Несколько тарелок моментально разбились, а нож с глухим стуком упало на пол. Ещё один.       Ловко развернувшись, Ренгоку вышел с кухонного блока, проскочив мимо сжавшейся девушки, и направился к входной двери. Громко захлопнувшаяся дверь заставила Рей вздрогнуть. Ещё несколько секунд мозг не понимал, что произошло в этот момент, но вскоре, когда самая неприятная мысль всплыла в сознании, Рей сжала рукава юкаты и едва не закричала от чувства вины и своей глупости.       Да как она могла вообще что-то говорить ему? Кто она такая, чтобы указывать ему, что говорить? Почему вообще начался этот спор? Совсем на ровном месте!       Сенджуро так и стоял в углу кухни, не пикая. Его большие глазки направлены на Рей, которая сквозь пелену смотрела на него, а потом удалилась куда-то в сторону спален. Её громкий всхлип был слышен ещё когда она уходила, но она старалась отчаянно закрыть лицо руками. Да только вот ещё неповрежденный слух Сенджуро и острый в связи с работой охотника Шинджуро сразу распознали тихие рыдания откуда-то из коридора.       Мальчик так и стоял на кухне в мертвой тишине, что даже его отец не испугал, когда тот все-таки вылез из своей берлоги и решил поинтересоваться, как дела у его сыновей и беременной.       — Что случилось? И где Кёджуро? — поразился Шинджуро, нахмурив брови. Странное поведение для его сына, но говорить, куда ему идти и прочее, он не вправе. Однако такое поведение крайне несвойственно старшему сыну.       — Ушел куда-то, — пожал плечами мальчик, обернувшись к отцу.       — Они поссорились на ровном месте. Вот и братец ушел проветриться.       — Вот учудили, как дети малые, ей богу! А ещё родителями станут! — проворчал старший Ренгоку, запахнул сильнее юкату и удалился, оставив младшего сына в раздумьях. ***       Черная накидка натянута по самые глаза, скрывая обладателя ткани. Густые темные брови, яркие волосы — все это могло спалить и выдать посетителя такого места, где собирается весь сброд общества, ищущие кайфа. Даже выпивка казалась мелочью, по сравнению с найденной где-то у местных наркодилеров лишними пакетиками опиума.       От притворного, даже фруктового запаха тошнило. И вот какого черта он здесь затесался? Острый слух улавливал нотки стонов и непристойных разговоров где-то в туалете, отчего хотелось закатывать глаза и матерится. Уж такого разврата видать совсем не хочется, но он попал туда, где собрались падшие люди.       Если здесь позволяется и приветствуется такое, то он точно ничего не сможет сделать. Этим людям незнакомо чувство такта и собственного достоинства. Здесь рыгали во всю глотку, выпуская самые противные газы из-за колоссального количества алкоголя, галдеж и звонкий смех глупых девиц, что специально наклонялись ниже перед этими самыми мужиками, показывая свои трусики и всё, что скрыто под ними.       Черт возьми, это точно Япония?! Возможно, это Кёджуро такой интеллигентный мужчина, который никогда бы не позволил своей женщине так себя вести, да и себе уж точно. Но он не узнавал абсолютно в этих людях тех японцев, которые обычно вежливы, тактичны и приятны.       Но плюнув на столь непристойное поведение, он заказал то, ради чего сюда пришел, и бармен, пусть и с неприветливой рожей, но отдал чисто в руки целую бутылку сакэ, напоследок бросив:       — Подавись!       На это Ренгоку лишь усмехнулся и также вдогонку кинул:       — Только после вас.       Но остроумие лишь только усугубило положение.       — Я смотрю, тут самый смелый пришел сюда… — Эм, не смелый, а просто умный. Я, в отличие от некоторых, не проёбываю свои деньги и время, а живу так, чтобы получать удовольствие не от таких греховных дел. Так что делай выводы…мудак бесхребетный…       — Слышь, следи за языком, ублюдок! — некоторые из посетителей подключились к спору между барменом и Кёджуро. Почуявшие кровь, они истекали слюнями, ожидая драки. Стучали кулаками по поверхности барной стойки, кричали, свистели.       Но обстановка накалилась ещё сильнее, стоило Ренгоку безразлично поднял бровь на все высказывания глупого, по его мнению, человека. В этот миг он абсолютно себя не узнавал, словно любовь ко всем людям исчезла в один миг. От всех тошнило, мутнело перед глазами, хотелось уйти, но из-за своего языка он сам навел на себя беду, теперь придется расплачиваться…       — А теперь брейк, товарищи, и забыли, что высказали друг другу, — чей-то уверенный голос раздался за спиной жаждущий потасовку гостей. Высокая фигура склонилась над барменом, а маленький ножик угрожающе приставлен к горлу. Но через секунду мужчина убрал его, тряхнул головой, от чего украшения на маске ниндзя тихонько звякнули.       Столп звука собственной персоной заявился в это захолустье, будто бы почуяв здесь своего приятеля, которого он не видел уже достаточно долго. Из-за миссии в Красном квартале времени увидеться с ним не оставалось, а риск найти своих жен расчлененными или переваренными в желудке демона мешали полностью отвлечься.       Сегодня получилось на несколько часов отлучится, хотя от этих часов зависела жизнь Макио, Сумы и Хинацуру.       Однако эта потасовка и попавший в беду Ренгоку не дали Узую Тенгену уйти просто так. Либо он самолично вытащит друга отсюда, либо пинком под зад.       — Предлагаю забыть всё и отпустить моего друга. Ни он, ни вы не хотите находится в обществе друг друга. Так что предлагаю мирно разойтись. Либо же… — Узуй аккуратно вытащил свой толстый клинок из ножен за спиной и покрутил им, разглядывая идеальное лезвие, которое поблескивали на свету.       — Мне бы не хотелось лишний раз угрожать вам.       — Ещё один! Да какой от вас, охотников, толк?! Всё равно люди подыхают в своих домах от нападков демонов! А Вы только и умеете бросаться словами! — поняв по иероглифу на форме Узуя о его принадлежности к организации охотников, люди принялись кидаться словами, кричать, высказывать все подряд, абсолютно не фильтруя свою речь.       — Если бы не охотники, от человечества не осталось бы и следа. Как видишь, толк есть, если существует до сих пор организация. Да что тебе, совершенно тухлому и не заурядному человеку, понять возможно? А теперь, мы с моим товарищем удалимся, что вы даже успеете и пикнуть!       Грациозно и поистине блестяще Узуй перескочил через стойку и, заключив в объятия Ренгоку, испарился, не оставив и следа после себя. Даже звука не издал, как и подобает его же дыханию, которым он мастерски владеет.       И только когда они оказались подальше от этого затхлого паба, возле границы Токио, тогда Узуй отпустил своего друга, который сильно закашлялся от душных объятий. Проверяя пальцами, на месте ли повязка, Ренгоку выпрямился и поправил одежду, на которой почему-то оказался слой пыли. Столп звука продолжал смотреть на него по скрещёнными руками на груди, с вздернутой бровью и искривленным уголком рта.       — Дружище, ты совсем потух. Уже не такой… яркий, — Узуй обратил внимание на усталый вид друга: синяки под глазами, похудевшее тело, ссутуленная спина. Серьезная рана, нанесенная третьей Высшей Луной, сильно измотала Ренгоку. А как же иначе, если едва на пороге жизни и смерти находишься? Он чудом остался жив, и то благодаря той дьяволице.       — Ты так поражаешься, будто бы никогда не видел меня подавленным. — горько усмехнулся Ренгоку и покачал головой.       — Вообще, таким — да, я впервые вижу, — не отрицал Узуй; приблизился к товарищу и положил увесистую ладонь ему на плечо. — Ты в порядке? Сейчас?       «Ответить честно или соврать? Узуй — внимательный человек, благодаря особому чутью он видит ложь даже у самого проверенного лжеца. Но я… я не думаю, что нужно врать в такой ситуации…»       Он с минуту смотрел в прищуренные гранатовые глаза, а потом всхлипнул, чувствуя подкатившиеся слезы. Закрыл лицо рукой и отвернулся, понимая, что выглядит жалко.       — Кажется, нам о многом стоит поговорить… — протянул столп звука, окончательно осознав, какое паршивое состояние у Ренгоку. Тот только всхлипнул и даже не обернулся на действия друга. *** — Боже мой… — стоящая рядом бутылка сакэ, которую Узуй благополучно принёс, чтобы не в сухую сидеть при таком тяжелом разговоре, уже опустела полностью, а запить, чтобы принять столь шокированное событие, было нечем.       Разочарованно поставив её обратно на крышу одного из домов Токио, Тенген провел потер переносицу, осмысливая весь монолог друга, который выплеснул все накопившееся в душе. Начиная от реабилитации, заканчивая одним грандиозным событием — беременностью.       — У меня один малюсенький вопросик, — сдерживая себя, Узуй поднял голову и взглянул на опустевшего Кёджуро, — Как? Ты мне объясни, как? Каким образом она смогла забеременеть?       — Этого никто не знает, даже госпожа Тамаё. Рей сказала, что ребенок может быть надеждой человечества, ведь по сути он может стать гибридом. Но она так этого не хочет, потому что сама жила с таким бременем.       — Я даже и подумать не мог, что демоны размножаются половым путем. Разве у них не отмирает репродуктивная система? В плане, как? Просто как?       — Сексом могут заниматься любые млекопитающие, это их инстинкт, чтобы размножаться и выживать в дикой среде. Демоны, по сути, те же существа, которые должны…       — У них есть создатель, из крови которого они и получаются! Дружище, это противоречит логике!       — Всё в этом мире противоречит логике, — отозвался Ренгоку, достал портсигар и вынул оттуда сигарету. Недавнее приобретение, которое ему посоветовал отец, чтобы скрывать от Рей столь вредную привычку. Какой стыд — охотник, а ещё и курит. Спичками зажег тонкую сигарету, затянулся и выдул тот самый горький дым, ради которого он, собственно говоря, и тратит иены на них. От накопившегося стресса и смены обстановки, инвалидности и слабости Ренгоку не выдержал и привил себе такую вредную привычку, от которой навряд ли сможет избавиться.       — Каждый человек может сломаться. Ты лишился многого, хотя для некоторых это кажется ерундой. Я вот что хочу тебе сказать: самое ценное в твоей жизни — твоя семья. Запомни это раз и навсегда! Я как только женился, не шибко так понимал истинное значение семьи. Те родные люди, которые будут по-настоящему любить тебя такого, какой ты есть, никогда от тебя не отвернутся. Никогда не обидят умышленно и никогда, слышишь, никогда не предадут! Твоя Рей тоже не ангел, она сделала тебя также больно в прошлом и заслужила вполне такую же боль, но сейчас, если ты правда любишь её, побереги. Она носит твоего ребенка, да ещё и живет в твоем доме. Я не говорю тебе полностью не обращать внимания на её истерики и заскоки, но будь терпимее и выслушай её, чтобы только после этого сделать свои выводы.       — Да я же тоже не железный, понимаешь? Я терпел уже достаточно, в последнее время пошатнувшиеся нервы дали о себе знать, нужно же какое-то уважение к друг другу.       — Я понимаю прекрасно тебя, но вы поговорите как взрослые люди. Сейчас же вы повели себя как дети, которые в силу своих бушующих гормонов, порой, совершают глупые поступки. Дружище, пойми, сейчас вы совсем другие для друг друга. Вы станете скоро настоящей семье, а в настоящей семье нужна гармония и любовь, чтобы ребенок рос счастливым.       — Нужно только… поговорить, да? — протянул Ренгоку, выдыхая дым, глядя на яркие фонари, что висели почти во всех кварталах города. Ночь уже давно взяла свои права, но жители Токио не спали. Вместо этого кутеж и веселье только начинались.       Деревянные доски крыши скрипнули под ногами Кёджуро, когда тот встал. Стоя ровно, он мог наблюдать за горожанами, что точно тараканы вились вокруг прилавков и магазинчиков, распивали знаменитое сакэ и наслаждались жизнью. Да вот только некоторые даже не подозревали, что где-то среди людей скрываются кровожадные людоеды, которые выискивают себе жертв на ночь.       — Какая жалость, не так ли? Такая безмятежность… Для меня уже это слово совсем незнакомо.       — Напряжение, бессонные ночи, беспокойство за родных, которые остались без защиты… Я прекрасно тебя понимаю.       — И ты волнуешься, верно? За неё? Что с ней будет что-то не так, — подловил своего друга Узуй, задев за живое. Специально, чтобы понять суть проблемы.       — У меня беременность ассоциируется с чем-то… страшным. Маме было так тяжело, когда вынашивала Сенджуро. Её будто бы разрывало изнутри. А как она кричала, когда рожала…       — Роды — это, прежде всего, испытание. Его нужно пройти, чтобы получить то счастье, о котором ты даже не слыхал и не видал.       — Какие речи у тебя сегодня, однако… — поразился Ренгоку и затушил сигарету об крышу. Решив не бросать вниз, на землю, оставшийся фильтр, он положил окурок в портсигар, чтобы перед приходом домой выбросить лишнее.       — Потому что через похожее испытание я проходил. Да и… мы с женами когда-то хотели ребенка. Только времени нет, а пока я ещё работаю охотником… — Узуй покачал головой, как бы подтверждая, что совсем не время сейчас для детей.       — Это мне только везет, — хмыкнул Кёджуро. — Положение у меня что надо.       — Представляю реакцию Шинадзугавы.       — Ему ни слова! — вдруг навострился бывший столп пламени. — Ты же знаешь, как он к этому отнесется. Я лучше потом сам ему сообщу об этом. Ворона отправлю.       — Идеальный ты, конечно, друг, парень. Добротой так и пахнет, что даже рецепторы не реагируют ни на что другое.       — Я только тебе доверил эту информацию. Всем остальным я также сообщу сам. Не нужно самовольничать.       — Да ладно, я же не напрашиваюсь. Что ж я, совсем из ума выжил? — нарочито возмутился Узуй, встал рядом с другом, выпятил грудь и горделиво выпрямился. — Эх, теперь буду называть будущий папаша.       — И этот будущий папаша должен как можно скорее вернуться домой, чтобы его беременная женщина не устроила ему смертную казнь, — он поморщился, представляя, как Рей бегает с металлическим половником по всему дому, пытаясь достать Кёджуро.       — Я могу тебя подбросить, — предложил свою помощь Тенген, но его лицо отказался.       — Я лучше прогуляюсь, проветрюсь, осмыслю все…       — Чувак, ты без клинка собрался идти через весь лес?! Ты извини меня, конечно, но твой труп я искать не хочу, так что лучше-ка я успокою свою душу и убежусь, что ты в целости и сохранности.       Ренгоку закатил глаза на заявления столпа звука, но позволил тому делать то, что должен был. Поэтому он мгновенно сорвался с места и убрался из Токио к пригороду, где жила семья Ренгоку. ***       «Она так мило сопит. Я знаю, что она не спит, но выглядит чертовски мило…»       Из-за демонической природы девушка не могла спать столько, сколько требовалось человеческому организму, поэтому усталость давала о себе знать, несмотря на колоссальную выносливость. Ребенок выжимал все силы и способности Рей, поэтому она стала вялее и слабее, чем обычно.       Сейчас она аккуратно расположилась на футоне, подложив руки под голову, укрывшись одеялом. На стороне возле окна, как и обычно. Лямка тонкой ночнушки съехала с бледного плеча, на котором была видна целая россыпь из родинок.       Его ладонь привычно коснулась выпирающей лопатки, поползла вниз к спине, добралась до живота и замерла. Там, где билось маленькое сердечко. Символ их любви, который появился в такое трудное время. Он почти слышал этот едва уловимый пульс сердечка ребенка, отчего хотелось выть от чувства вины и боли. Боли за свою слабость, немощность и все остальные пороки.       Рей даже не дёрнулась под его руками, но слышала весь его лепет, в котором он просил прощения. Едва заметно улыбнулась и накрыла ладонью его руку, тем самым прижимая к себе ближе. Какие бы ссоры между ними не происходили, они не могли навсегда разлучить их. Ребенок стал связующим звеном между возлюбленными, а также он, ещё не родившись, объединил семью, которая когда-то не знала пути к той самой гармонии, которую так трудно найти…