Дочь короля Демонов

      — Уверена? Точно? Ты не упадешь снова в обморок, а отцу не придется сломя голову бежать в поместье Бабочки?       Как всегда слишком переживающий и дотошный Кёджуро остановил Рей, держа за предплечья, пока девушка пыталась его заверить в своем хорошем самочувствии, чтобы тот мог спокойно оставить её без своего надзора. Наведать раненого Узуя после битвы Кёджуро собирался уже давно, но времени все никак не хватало, а самочувствие Рей мешало ему покинуть родное поместье хотя бы на пару часов, невзирая на заверения отца.       Девушка только улыбалась на его искренние волнения, трепала по щекам и даже умилялась такой заботе. Шинобу довольно быстро выписала её, ведь приехало столько раненых после битвы в Красном квартале. В том числе, и трое юных охотников со столпом звука, который после этого ушел в отставку. Кёджуро только хотел навестить его, как беспокойство за свою женщину взяло свое. Она отпустила его, заверив, что в случае критической ситуации — его отец и брат будут рядом. Да и не должно случится чего-то такого, что прервало бы беременность. Только вот…       Ренгоку не знает на деле истинную причину такого резкого упадка сил. Как же ей было плохо, когда она врала в глаза, говоря, что просто переутомилась, когда на деле же причина была совсем иной. А именно — отец, который не дает покоя её сознанию. То эти видения, которые во снах приходили, то воспоминания, то кошмары…       Казалось, уже не актуально, ведь сколько времени прошло, а сознание играло с Рей в злую шутку, поэтому девушка первые месяцы беременности не могла есть, видя разговор отца с Аказой после битвы возле поезда «Бесконечный». В какой же ярости был Музан, когда узнал, что Аказа «прикончил» только столпа, ведь отец не в курсе, что Кёджуро выжил…       Поэтому глядя на беспокоящегося мужа, Рей невольно вспоминала, что невольно скрыла его жизнь в секрете. Все демоны думают, что один из столпов пламени теперь отправился на небеса, но на деле же было не так. И поэтому Рей в панику впадала, стоило Кёджуро сказать об уходе по делам к Ояката-сама или как сейчас, когда он хотел увидеться с Узуем, который выжил после схватки с Бесовскими Лунами.       Но Рей также держала свой барьер при себе и не раскрывала свои истинные переживания, чему очень не радовался Кёджуро, постоянно раздражаясь на скрытность своей возлюбленной. Однако молодой человек смог добиться её ответов:       — Потому что никто из демонов не в курсе…что ты жив.       — Мм? — парень сделал вид, что не совсем понял свою девушку, но на самом деле все прекрасно расслышал и понял…       — Ни отец, ни тем более Аказа не в курсе, что ты выжил после схватки. И я за тебя боюсь, потому что отец может натравить на тебя шпионов.       — Я смогу защититься. В любом случае, они со мной…       — Не будь так самоуверен! — тыкнула в мужскую грудь пальчиком. — Ты не знаешь, с чем столкнешься, поэтому не нужно давать таких обещаний.       — Ты сомневаешься во мне? Не нужно, потому что я любом случае я защищу тебя и… — он показательно положил ладонь на чуть выпирающий животик. — И нашего малыша, пока ты не в состоянии нас защищать.       — Эх воин ты мой… — она порывисто прильнула к нему и прижалась, несмотря на преграду в виде живота. Носик уткнулся в вырез на мужской груди, от которой исходили обжигающее тепло. — Ты такой горячий.       — Двусмысленно звучит, — подряд уголок губ Кёджуро, на что получил неслабый удар от девушки.       — Не в этом смысле, дурак! — фыркнула Рей и снова уткнулась носом в его грудь, — Ты как живая грелка: не нужно даже печку топить. Можно просто к тебе прижаться и согреться.       — Не зря я был Пламенным Столпом! — улыбнулся во все тридцать два Кёджуро. — У всех мужчин нашей семьи всегда была повышенная температура, поэтому зимой нам не нужно укутываться в слои из шарфов и шапок. Я часто на миссиях зимой ходил в одной форме, в то время как некоторым охотникам приходилось достаточно тщательно утепляться.       — Ну, переохлаждение нашему ребенку явно не грозит, — посмеялась Рей. — Я же тоже достаточно устойчива к холодам, но лекарь мне рекомендовала воздержаться от таких походов в самую холодную пору. Но гулять надо!       — Нам нужно приготовится к предстоящим родам, — вспомнил о самом важном Кёджуро. — Кроватка, одежда, и прочее.       — Можем сходить, если получится, сегодня, — склонила голову набок Рей. — Если тебя не отзовут никуда снова, или гости к нам на придут…       Сёдзи с громким стуком раскрылись. На пороге показался отец Кёджуро, который был явно в не настроении. Позади него маячил Сенджуро, который пытался пробраться через широкую фигуру отца.       — Я все, конечно, понимаю, но заканчивайте уже! Мне тут твой ворон Уз уже все уши прожужжал, чтобы ты вышел. Тенген Узуй тебя заждался, что даже сам пришел сюда.       — Чего?! Он же в поместье Бабочки должен быть! — старший выбежал из спальни, быстро пробегая вдоль длинного коридора, и потом заметил на террасе стоящего со скрещёнными руками Тенгена с забинтованным глазом. Свою бандану он снял, предоставив всеобщему взору вид на свои пепельные волосы, которые слегка колыхались под легкими порывами ветра. Услышав шум по правую сторону, он обернулся и привычно усмехнулся, увидев запыхавшегося Ренгоку.       — Ну привет, мой блестящий дорогой друг! Прекрасно видеть тебя не потухшим, а полным сил и энергии!       — Ты не меняешься, Узуй, — хмыкнул Кёджуро, хлопнув коллегу по плечу. — Я же слышал, что ты… О боже мой!       Увидев отрубленную кисть руки, Кёджуро слегка сморщился и с сочувствием взглянул на столпа звука. Точнее, бывшего столпа.       — Я ушел в отставку, так как уже не способен сражаться в полную силу. Меня знатно потрепали, но это того стоило. Мы убили Шестую Высшую Луну.       Чашка, которую он прихватил, чтобы дать Узую, выпала из рук Кёджуро. Тот уставился на Узуя, словно тот был приведением. Такая информация, так ещё и сногсшибательная. Убили… Высшую Луну! Состав которых не менялся на протяжении сотни лет. Более сотни лет охотники не могли продвинуться с мертвой точки к победе над Музаном.       — Вы… Вы убили?! Высшую Луну?! Как?!       — Невероятно… — выдохнул Кёджуро, невольно вспоминая свой поединок с третьей Высшей Луной. — Этого просто не может быть… Кто был с тобой?       — Камадо Танджиро, Агацума Зеницу и Хашибира Иноске, — с толикой гордости ответил Узуй, но лицо оставалось несколько печальным и грустным. — Все трое…тяжело ранены, а Танджиро так и не проснулся.       Внимательный взор Тенгена остановился на дрожащих зрачках в глазах Ренгоку. Конечно, эта троица были когда-то его наследниками, до того как Третья Высшая Луна едва не забрала его жизнь. Тренироваться они не могли, потому что учитель только восстанавливался после битвы. Один только Танджиро изредка заходил в поместье Ренгоку, пока имел силы и возможность. Сейчас же молодой Камадо находился в критическом состоянии и не приходил в сознание уже как два месяца. Остальные успели восстановиться, а вот их друг…       — Камадо? Как он? — голос Ренгоку знатно дрогнул, когда Узуй честно ответил:       — Тяжело. Его знатно потрепали. Нас всех.       — Шестая Луна — не Первая. Вот её вам ни за что не одолеть. — вдруг заметил Шинджуро, вспомнив за свою длительную карьеру встречу с одной из Высших Лун около пятнадцати лет назад.       — Вы встречали Высших Лун? Дрались с ними?       — Я сталкивался с Четвертой. Имя его Хантенгу, сильный черт, но тот, с которым сражался мой сын, гораздо сильнее. Его я тоже видал. Противный тип, любящий играться.       — А Шестая…       — Их было двое. Брат и сестра — Даки и Гютаро. Брат был сильнее сёстры и засиживался в её теле до момента, когда та совсем ослабла от моих атак. Мы слишком были сильными для них, раз мы сумели их одолеть.       — Это правда? — раздался голос Рей за спиной Кёджуро. Вслед за ней пришли и остальные члены семьи Ренгоку. Узуй коротко кивнул отцу своего друга; тот ответил ответным приветствием и прижал к себе Сенджуро, которого слегка смущали крупные габариты Узуя.       — Что правда? Что мы одолели одну из Высших Лун? Да, точнее их было две…       — Гютаро и Даки, — голос Рей дрогнул под порывами эмоций. Ей стало весьма дурно, потому что она понимала, в какой ярости будет отец, который снова будет искать замену самому ближнему приспешнику. — Какой ужас…       — Почему это?! — оскорбился Узуй, приняв слова Рей на свой счет.       — Он будет в ярости. Состав Высших Лун не менялся более ста лет. Вы только что показали, насколько охотники стали сильнее, — в панике лепетала Рей, ещё больше начиная дрожать. — Значит он собрал всех Высших Лун в Крепости Бесконечности. Они озвереют ещё больше, а отец начнёт слать их в любую точку Японии. О господи, нас такой ужас ждёт…       — Я чего-то не догоняю, — прервал панические рассуждения Узуй. — Ты вообще хочешь одолеть отца и положить конец всей этой тирании? Ты уж определись, деточка!       — Да я за вас всех боюсь! — вскричала она, начиная плакать. — Я боюсь, что никого из вас в живых не останется. Вы не понимаете, насколько сильны первые три Луны. Кокушибо, Доума, Аказа… Эти трое больше всего получили от Музана. Крови немерено, а регенерация просто моментальная. Они даже голову могут отрастить!       — Наша задача и состоит в том, чтобы защитить людей и одолеть Кибуцуджи! — Тенген подошел ближе к Рей, указывая пальцем на неё. — А ты, если на нашей стороне, даже не смеешь сомневаться в силах истребителей. Ты бы видела, как Камадо использует дыхание Огня! Танец бога Огня, благодаря которому он срубил голову Гютаро!       — Он же еле живой после этого, а у Гютаро — страшный яд, который очень эффективно убивает охотников.       — Я был отравлен, но живой же! Не надо сомневаться в силах корпуса истребителей, не стоит так тухло заявлять, что Луны эти нас всех перебьют! Нет, у нас есть достойные мечники, которые мастерски управляют мечом и своим дыханием. Не смей даже сомневаться в них, поняла?!       — Я-я…нет, простите, Узуй-сама, из-за беременности я в панике, потому что Музан… он… не дает мне спокойно жить. Пока он есть на этом свете, я не буду жить спокойно. Это мое бремя.       — Тогда ты не должна сомневаться в их силах, — Узуй скрестил руки на груди и увидел, как Рей чуточку расслабилась.       — Раз ты здесь, то нам стоит тебя пригласить на чай, — Кёджуро со смешком взялся за локоть Узуя и потащил в сторону кухонного блока.       — Да мне, в общем, к женам надо… ну ладно, подождут, — буркнул Тенген, невольно высматривая ворона Уз, чтобы послать своим взбалмошным женщинам письмо.       Как всегда, чай был на высоте. Узуй как маленький ребенок смаковал приятный вкус зеленого чая, прикрывая глаза. Поданный десерт, который приготовила та самая дьяволица, оказался невероятно вкусным, что было даже стыдно просить ещё, поэтому из чувства такта и вежливости Узуй растянул удовольствие вкушения такого вкусного бисквита кастелла и после просто утолил свою жажду не менее подсахаренным чаем.       Наблюдая за окружающими, Узуй уже сделал парочку выводов, которые были весьма благоприятными. Комфортная обстановка за столом очень успокаивала нервы и умиротворяла. Отец Ренгоку и вправду изменился за последнее время: он был довольно остроумным, часто поддевал своего сына и подлавливал в каких-то моментах. А ещё он как будто бы случайно решил сильнее поддеть сына, напомнив, каким он был сладеньким мальчишкой в детстве.       — Папа! Сейчас вообще не об этом речь! — Кёджуро весь раскраснелся, а голос повысился точно у девчонки, отчего и Рей, и Узуй рассмеялись.       — А я помню, как часто ты бегал голенький по территории и совсем не хотел одеваться, а я гонялся за тобой с одеждой в руках, пока твоя мать смеялась надо мной и моим глупым положениям. Я, столп пламени тогда, не мог поймать трехлетнего пупса с голой задницей!       — Папа… — угрожающе прорычал Кёджуро, сгорая со стыда. Неужто он попал в такое положение, когда родители будто бы специально рассказывают твои позорные моменты из детства перед друзьями?!       — Эх, а у меня с отцом такого не было. Вместо этого я тренировался как проклятый, ведь он боялся, что вымрет весь наш клан. Эти тренировки пережили только я и мой младший брат. Но я отказался следовать путь шиноби и стал истребителем. А потом столпом.       — Ты же сколько лет прослужил в качестве столпа, и сейчас вот так уходишь в отставку, — Шинджуро сочувственно взглянул на Тенгена, который умиротворенно прикрыл глаза. На его лице не было того раскаяния или чувства полной слабости и ничтожности, как у его сына, когда из-за раны на груди ему пришлось покинуть ряды столпов.       — Я не жалею, что принял такое решение. Понимаете, я устал терять близких. Из моей семьи почти никого не осталось, а мои жены пойдут за мной в ад, невзирая на мои слова. Я хочу спокойствия, хочу оставить свой путь истребителя и, возможно, наконец зажить как обычный человек.       — Ниндзя придерживались совсем другой точки зрения, — вздохнул Шинджуро, — Помнится, был у меня друг-шиноби, который был готов даже умереть за меня, за свою любимую, ведь это его обязанность. Он не ценил собственную жизнь, поэтому погиб так рано, но с улыбкой на лице, невзирая на то, как было мне и его любимой больно.       — Истребители примерно такие же, — вдруг подала голос Рей, теребя свои волосы. — Моя мать была настоящей охотницей и сильной мечницей. Она когда-то тренировалась у Урокодаки-сама и была почти готова стать столпом. Она действительно имела успехи во многом и была уважаема, пока не связалась с… моим отцом.       — А как так вышло, что твоя мать не поняла, что это демон?       — Музан хорошо маскирует свой запах. Он одурачил её, как подобает галантному кавалеру. Влюбил в себя и заставил выйти за него. Я помню, как она была счастлива с ним, до моих восьми лет. Тогда-то он содрал со своего червивого сердца оболочку, показав всю гниль, что прячет его душа. Но я не виню маму за свою слабость и незнание выхода из такого положения, потому что Музан — прародитель всех демонов на земле. Он невероятно могущественен, и мама бы просто умерла на месте, стоило бы ей сбежать. Впрочем, так с ней и вышло.       Не очень счастливый финал для матери Рей оставил в душе многих охотников неприятный осадок. История о Джун Ясуде разлетелась по всей округе, когда стало известно, кем является её дочь. Муж — сущий дьявол, и ребенок — дите дьявола. Более бессердечного наказания и не придумать. Женщина погибла рано, не успев даже прожить как следует, но если бы не смерть мамы, Рей бы не смогла стать той, кем является сейчас, поэтому она не жалеет, что… лишилась матери так рано.       Возможно, это прозвучало бесчеловечно, словно Рей не любила свою маму, но если смотреть правде в глаза… Она стала сильнее только после смерти матери, но даже это не было постоянным стимулом для сопротивления от искушения самого дьявола. То, что она натворила пару месяцев назад, она никогда не забудет, поэтому она со стыдом смотрела на охотников, чьи жизни могли быть оборваны в один миг.       Но аура, витавшая вокруг неё, не нагоняла тоску и тяжесть: вместо этого она почувствовала, как Кёджуро накрыл её ладонь своей и притянул к своим губам, нежно целуя каждую костяшку пальцев, словно считал и проверял, каждая ли на месте.       — В этом мире есть много чего прекрасного, ради которого ещё появляется желание жить дальше, но судьба тебя ломает больше и больше, пытаясь… добить, — глядя на плавные движения клубов пара из чашки, Рей заговорила почти сама с собой, на обращая внимания, слушает ли её кто-то.       Воспоминания из прошлой жизни возвращались урывками, большую часть она не помнила, в том числе и знакомство с Ренгоку. Детство и подростковый возраст остались в памяти, точно запечатанные сотнями заклинаниями, а дальнейшая жизнь до обращения словно стерлась окончательно. Кроме того злосчастного дня, который преследовал её в кошмарах по сей день.       В животе стало неспокойно из-за назойливых мыслей. Малыш, скорее всего, почувствовал беспокойство матери, таким образом подавая сигналы о том, чтобы она в скором времени успокоилась. Ладонь сама по себе легла на живот, погладила и остановилась, ведь Рей почувствовала что-то… странное.       Нахмурилась, сосредоточилась. За столом сидящие только сейчас обратили внимание на напряжение со стороны Рей.       — Что такое? Что с ребенком? — тут же накинулся Шинджуро, перегнувшись через стол.       — Ой… ребенок… Кажется, пошевелился… — шокировано выдохнула Рей, переведя взгляд на такого же удивленного возлюбленного. Но потом он сдавленно хихикнул и притянул к себе, положив ладонь на живот. Закрыл глаза, уткнулся носом в винные волосы девушки и прошептал:       — Лучшей новости и быть не может… — чувство шевеления маленькой жизни в животе его любимой несравнимо ни с чем, настолько это поразило и обрадовало Ренгоку.       — Это правда? Первые движения появились? Какая блестящая весть! Ты чувствуешь уже приветствие вашего яркого малыша? — Узуй искренне радовался своему другу и не испытывал никакой зависти по этому поводу. Хотелось только видеть побольше улыбок на таких растерянных и едва живых лицах.       — Как же время летит… — выдохнула Рей, поглаживая свой живот, который чуточку выпирал, поэтому пояс на юкату было завязать сложно, и она перестала носить такой толстый, заменив его на более тонкий, но не менее крепкий. Кёджуро рядом с ней вдруг напрягся, зашевелился и выдал:       — А мы с тобой даже не женаты.       Вопрос о свадьбе поднимался крайне редко, потому что мысли о собравшихся в одном помещении столпов и других вышестоящих людей весьма мешали трезво оценивать риски убийство невесты на свадьбе. Мало кто был настроен положительно, а по кодексу охотники могли с лёгкостью расправится с Рей. А по традиции на свадьбу столпа обязаны прийти его или её коллеги и другие ближние люди.       — По традиции, вы должны обвенчаться, потому что ребенок даже по документам должен родится в полноценной семье, — рассуждал Шинджуро, потирая переносицу. — Но вот эта ерунда с Рей полностью мешает нам сделать как надо. А не позвать никого — оскорбление, прежде всего, для Оякаты-сама.       — Сделайте закрытую церемонию, куда приглашены будут только столпы и глава с женой и детьми. Уж они-то с вами не расправятся, — предложил Узуй.       — На меня тоже…?       — Так как ты стал героем в сердцах многих спасенных в поезде «Бесконечный», тебе частично простили связь с демоном, которая ещё и предала нас в какой-то период, но! — Узуй поднял палец. — Охотники считают, что фамилия Ренгоку сейчас осквернена.       — Дожили, черт возьми! — прошипел Шинджуро, закрыв глаза рукой.       — Эта фамилия не была ещё настолько осквернена, потому что меня уважали и любили, но сейчас из-за связи с Рей меня считают предателем. Хорошее у меня положение, — покривился Кёджуро, выражая полное разочарование прежде всего к себе.       — Поэтому церемонию сделать стоит самую неприметную и закрытую, чтобы не дай бог какой-то охотник ранга Киноэ не оказался рядом. Тебя вызовут на дуэль.       — Зачем? Я же в отставку ушел. Мое место столпа могут спокойно занять.       — Все очень сложно, друг мой, невероятно сложно. Воинов не хватает, после твоего ухода активно ищется мечник с рангом Киноэ, чтобы занять твое место, но многие жаждут крови, поэтому в корпусе истребителей творится настоящая неразбериха, — поведал Узуй, вспоминая собрание, на которое когда-то созвал глава без участия Ренгоку, потому что тогда он был на миссии в поезде «Бесконечный».       — Какой ужас… — покачал головой Кёджуро. — Значит, сделаем нашу церемонию почти что изолированной ото всех.       Скупая улыбка не вызвала ответной реакции со стороны Рей, которая отвернулась от всех и смотрела прямо на цветущую в саду глицинию, которая раскинула свои ветви во все стороны, величаво огораживая почти все поместье от чужих глаз. Лепесточки постепенно опадали на водную гладь маленького прудика, создавая «покрывало» сиреневого цвета. Настоящий яд для демона. Оберег в чистом виде. Красивое дерево, чьи цветочки спасали жизни людей.       Мужчины о чем-то продолжали беседовать, пока мысли Рей были далеко-далеко за пределами этого дома. Было сложно не думать о последующих событиях: о том, что будет после родов, как будет расти ребенок, узнает ли об этом отец, о дальнейшей жизни охотников. Какая судьба уготована для корпуса истребителей?       Столько неизвестного, а от беспокойства уже болит голова. Ей нельзя волноваться, думать о тех вещах, которые вызывают беспокойство. Лекарь уже говорил, что во время беременности необходим покой и отдых, так как женский организм итак вырабатывает колоссальное количество гормонов, от которых психические здоровье девушки в положении весьма нестабильно.       — Каррр! — ворон Уз изящно влетел прямиком в окно кухонного блока, раскрыл широко крылья, затормаживая себя. — Каррр! Сообщения для Узуй-сана! Срочное сообщение для Узуй-сана от его жен!       — Ох, кажется, мне надо идти, — вздохнул Тенген, вставая изо стола. — Иначе жены с меня три шкуры сдерут!       Перед уходом Тенгена одна из его жен, Сума, так не хотела, чтобы тот уходил, ведь только недавно он восстановился и вернулся обратно домой. А тут он задержался, хотя приходил в поместье Бабочки на еженедельный осмотр.       Но видя, что будущая супруга Кёджуро совсем поникла, Узуй из чувства вежливости решил покинуть семью, даже не из-за письма от жен. Время близилось к вечеру, поэтому солнце потихоньку покидало центр неба, склоняясь к низу горизонта. Небосклон окрасился в различные оттенки желтого, оранжевого и красного, создавая удивительный градиент. Небо чем-то напоминало глаза мужчин семьи Ренгоку, которые своей внешностью весьма выделялись на фоне обычных людей.       — Интересно, какая внешность будет у нашего ребенка? — вдруг поинтересовался Кёджуро, когда он со своей возлюбленной остался один на один в своей спальне. Она чувствовала, что ей срочно требуется отдых, настолько было тяжело сидеть с гостями в кухонном блоке.       Она присела на застеленную постель и почти моментально легла, прикрыв глаза. Парень, увидев, что девушка совсем выдохлась, усмехнулся и направился к ней. Убрал мешающие волосы, которые закрывали тонкую шею.       — Ты совсем спать не можешь?       — Практически нет, природа демонов не позволяет. Но бывает, если я совсем утомлюсь за весь день, я усну как обычный человек.       — И что же ты делаешь по ночам, пока я сплю? — Кёджуро расположился за её спиной; поглаживал больную спину и плечи.       «Думаю о том, как бы никто не умер во время предстоящей битвы…» — но об этом Кёджуро, естественно, не узнает. Не стоит ему забивать голову, он и так слишком переживающий.       — Наблюдаю за тобой, — улыбнулась Рей, понимая, что он ответил ей тем же. Ей даже не нужно смотреть на него: его фирменная треугольная улыбка сияла на его лице. Пристальный взгляд остановился на открывшемся местечке за ухом.       — Ммм, так вот кто по ночам мне одеяло поправляет, — хмыкнул Кёджуро и поцеловал то самое местечко, почувствовав губами, как размеренно бьется её сердце.       — Не мерзнуть же тебе, когда окно приоткрыто, — голос чуть надломился, когда Кёджуро усилил атаку и принялся спускаться ниже, в то время как его руки нашли тонкий поясок, за который ласково потянули.       — Мне приятно, что ты так переживаешь обо мне, — прошептал он ей и прикусил ушную раковину, на несколько секунд задержав её в своих зубах.       — Что ты… что ты делаешь? — промямлила Рей, когда он откровенно и напористо продолжил дразнить её, вызывая по всему телу мурашки и ответные реакции.       — А ты не понимаешь? — вопросом на вопрос ответил Ренгоку и уже решительно переместил свой вес на левую руку, чтобы лучше видеть свою девушку. Нежное горло дёрнулось, когда она громко сглотнула.       Аккуратно подтолкнул ее, чтобы она легла на спину. Нагадзюбан раскрылся полностью, представив его взору женское белье. Её грудь за все время беременности значительно увеличилась, и повседневный топ не мог поддерживать её, поэтому Рей пришлось приобрести сшитый на заказ лиф со специальными чашечками для поддержки отяжелевшей груди.       — Ты прекрасна, всё также прекрасна, даже когда носишь моего ребенка под сердцем, — с выдохом произнес он, целуя ложбинку, спускаясь все ниже и ниже, не рискуя касаться болезненной груди. Рей часто жаловалась на боль в молочных железах, поэтому её мужчина не хотел приносить ей лишнюю боль.       — Разве можно этим заниматься во время беременности? — робко выдала она, когда Кёджуро уже добрался до нижней части её тела, намереваясь снять с неё белье.       — А кто сказал, что мы будем заниматься именно этим? — опять эти неоднозначные ответы, но Рей сдалась, когда почувствовала горячее дыхание между ног.       — У нас уже давно не было секса, — выдохнула она, когда его губы поцеловали то самое местечко, где приятно пульсировало. — Я совсем уже отвыкла…       — Если ты боишься, я не буду этого делать. Но тебе приятно будет, если я сделаю вот так… — когда его язык начал кружить на клиторе, пальчики сами собой пробрались в копну ярких волос и сжали у корней, вызвав довольное шипение с его стороны. — Узнаю свою Рей.       — Н-не надо так… г-говорить.       — Как именно? — нарочито медленно лаская её, вызывая с её стороны жалобные мольбы, Кёджуро из-под опущенных ресниц наблюдал за её часто вздымающейся грудью. То как она закрыла глаза, прикусила ладонь, чтобы не стонать в голос, только раззадорило его.       Естественная смазка смешалась с его слюной, обильно пачкая губы, которые теперь блестели в свете лунного ока. С характерным чмоком он оторвался от набухшего клитора и на секунду поднял глаза на дрожащую Рей. В штанах стояло колом, но он не собирался использовать её в своих целях, если она не хочет. Но кажется, желание на её лицо выдавало само собой.       — Я боюсь, Кёджуро, и не уверена, что… — её сдавленный шепот дал понял ему понять, что она просто боялась за ребенка.       — Хорошо, — он понял её без слов и продолжил дальше размеренно ласкать её, вызывая с её губ сладостные стоны и выдохи. От такого блаженства ноги подрагивали сами собой и сжимали его голову, неосознанно прижимая к себе, не давая ему оторваться, чтобы перевести дыхание.       Оргазм она не испытывала давно, поэтому сейчас столь привычное состояние казалось ей чем-то неземным и волшебным. От ярких ощущений перед глазами сверкали звезды, а крупицы соленых слёз катились по щекам, растворяясь в волосах.       — Кёджуро… Мой Кёджуро… — проскулила она, когда он в последний раз мазнул губами по клитору. Он был доволен результатом, поэтому нежная улыбка сама собой растягивалась на лице. Рей устало прикрыла глаза, снова прикрылась и пыталась отдышаться.       — Для меня сейчас все ощущения очень… яркие, я словно в первые это прочувствовала, — вдруг тихо заговорила она, когда Ренгоку уже устроился за её спиной, обняв одной рукой. Ладонь разместилась на животике, пытаясь ощутить движение маленького тела внутри. Но, похоже, он спал, в отличие от своей матери.       — Не стоит из-за так смущаться. У тебя сейчас гормоны играют, и идет перестройка организма. Конечно, всё, что ты испытывала до беременности — всё изменилось.       — Я не хочу чувствовать себя слабой, — меланхолично ответила Рей и на ощупь коснулась его щеки. — Для меня это… это…       — Не говори так, — перебил её Кёджуро и закрыл глаза, чувствуя сонливость. Удовольствие она получила, для него это главное. Если она снова заведет разговор о предстоящем будущем, он не выдержит и уйдёт спать на улицу.       — Отдохни, попробуй уснуть. — последние слова прозвучали как заклинание: Рей и вправду расслабилась и затихла. До этого поверхностное дыхание стало более размеренным и глубоким. Она совсем не двигалась; её спина касалась его груди при каждом глубоком вдохе.       Этой ночью Луна показалась полностью: полнолуние — событие красивое, завораживающее, а ещё таинственное и пугающее. Что творилось с таким существами, например, демонами, в эту ясную ночь — неизвестно, но понятно одно: демоны свирепеют и ни за что не остановятся перед желаемым. Кибуцуджи рано или поздно узнает о ребенке, этого отрицать нельзя, но беспокойное сердце только ещё больше начинает ныть и болезненно стучать в груди, ударяясь о каркас из рёбер.       Что будет дальше — никому неизвестно, но самые пугающие мысли заполняют голову, мешая спокойно спать…