***
— А можно я останусь у тебя? — Зои у него за спиной сидит в своем кресле, за которым Ниган и заезжал, делая крюк от участка к центру, чтобы снять его с машины Джона (из-за чего и опоздал по итогу). Он бросает взгляд через зеркало на племянницу и думает, что возможно стоит и Джона позвать к себе. Они могут выпить пиво, поесть пиццу, найти какой-нибудь фильм или быть может сегодня кто-то играет из тех команд, за кого они нет-нет, да болеют вместе. Они давно не отдыхали вместе. У него все больше работы в участке, Джон все пытается выбить дополнительные субсидии для центра. С Люсиль эту работу они делили на двоих, а теперь же все легло на одного Джона. Ниган бы помог, но он вообще ничего не понимает в финансах. К тому же его терпение совершенно не подходит для длительных деловых встреч, где нужно быть максимально вежливым и сдержанным в своих словах. — Надо спросить у папы. Хотя я бы тебе предложил позвать папу остаться у меня вместе с тобой. Как тебе идея? Зои радостно кивает. Она любит, когда папа вместе с Ниганом. И ночевать у дяди Нигана она тоже любит. — А мы купим ему моложеное? — Обязательно, — Ниган улыбается, бросая еще один взгляд на племянницу. Она очень похожа на Джун. И Ниган представить себе не может, как брату возможно тяжело смотреть на дочь и видеть в ней любимую женщину, что избегает его, бросив одного с их общей болью. Скорей бы та уже наконец-то вернулась. Зои нужна мать не по видеосвязи и сообщениям с телефонными звонками. Зои одобрительно кивает, помпон на ее шапке дергается вместе с ее головой, а мягкая игрушка оказывается прижата ближе. — А тебе нлавится мисс Джей? — Ты о своей учительнице? — Ниган оборачивается, останавливаясь на светофоре, и видит, как малышка утвердительно кивает. — Она класииивая. И глусная. А пли тебе улыбается. Ты ей нлавишься. А она тебе нлавится? Ниган смотрит с неким удивлением, но через пару секунд улыбается. Мягко и очень по-доброму. — Нравится. Но у взрослых все это работает немного не так, малышка. — Почему? — Потому что взрослые очень и очень глупые люди. Светофор меняет свет на зеленый, и сзади доносятся гудки, когда он не трогается сразу же. Нигану приходится отвлечься от племянницы, силясь не открыть окно и не послать нетерпеливых на хуй. Он клялся Джону, что при его дочери не будет материться. — Ниган…? — Да, малыш? — А мама глупая? Зои, наверное, и не помнит своего брата. Она была еще крохой, когда тот погиб. Но детей не обмануть. Они только кажутся наивными, их же проницательность иногда в разы лучше, чем у любого взрослого. Зои не может не чувствовать, что ее родители не просто так сейчас в этом — даже для них самих — непонятно подвешенном состоянии. Ниган отвечает не сразу. Он не знает, кто глупый. Джун. Джон. Они оба. Или быть может он и не смеет их судить. Сам в своем-то горе до конца все еще не разобрался. Он думает. И прежде чем наконец-то ответить, он замечает на тротуаре Энн. Та видимо вышла из кофейни и сейчас с кем-то прощалась. Какой-то парнишка. Ниган его не знает. И не помнит, чтобы видел раньше. — Это еще что за сыч…? — Ниган, папа будет лугаться! — Только если ты ему расскажешь, — Ниган на автомате сворачивает, включая поворотник, и через секунду уже тормозит рядом с тротуаром, там, где все еще стоит Энн. Он отстегивает ремень, обернувшись к племяннице: — Я сейчас. Надо с тетей поговорить. — А можно мне тоже? Иначе я все ласскажу папе! — Шантажистка, вот ты кто, — он корчит рожицу, улыбаясь, а после выбирается из машины. Племянницу выпускать он не планирует, но дверь заднюю ей все же открывает, когда обходит автомобиль и заходит на тротуар. — А не поздно ли для кофе? — это вместо приветствия. И взгляд не на Энн, а на парня рядом с ней.***
— Ему шестнадцать, — как бы мимоходом сообщает Энн, влезая между парнем и кассой. Борьба определенно затянулась, и преимущество было не на стороне новобранца. Правда, будь его мозги больше заняты работой, а не персями гурии с глубоким декольте (смело для такой холодной весны), возможно у него и был бы шанс. Энн, впрочем, понимает. Она и сама засмотрелась. Ничто прекрасное ей не чуждо, чужая грудь тоже относится к прекрасному (женщины в принципе в ее понимании эстетически приятнее глазу). Размеры и впрямь поражают, еще и с учетом того, что кажется — это свое, родное, а не чудеса пластической хирургии. — Что? — переспрашивает блондинка («еще и натуральная блондинка — вот это ты, лапуля, отхватила бонус в генетической лотерее»). Ресница опахалами порхают вверх-вниз. Идеально прорисованные бровки в удивлении изгибаются вверх. В наманикюренных лапках зажата визитка (Энн нравится цвет ее маникюра — насыщенно сиреневый). «Наверняка, номер телефона. Ну ты и проныра, Микки». Хорошенькая девица, прям куколка. Разве что макияж накидывает лишних лет, но тут каждому свое. Определить истинный возраст можно по глазам, хотя у некоторых — то ли к несчастью, то ли наоборот — груз прожитых лет отражается во взгляде с опозданием. — Микки. Мальчик, которого победил кассовый аппарат. Ему всего лишь шестнадцать. Да-да, знаю, он выглядит старше. Просто высокий, ну и бородка придает солидности. Эта молодежь такая пошла — все выглядит старше своего возраста. Ну вы понимаете, мэм. — Мне всего лишь двадцать! — капризно надувает губы блондинка, оскорбленная в лучших чувствах. «Тогда зачем пытаться выглядеть старше?». — А мне сорок четыре, — эмоции на лице куколки сменяются быстро, она окидывает взглядом миниатюрную баристу, одетую в разнообразные оттенки розового, — отсутствие романов с несовершеннолетними положительно влияют на кожу. Блондинка фыркает, подхватывает стаканчик с кофе и разворачивается к выходу, не забывая покачивать бедрами, что туго обтянуты юбкой-карандаш. Микки провожает взглядом это фигуристое видение с тяжелым вздохом. — Ну и зачем? — Ты сначала научись с кассой работать, Казанова, а оттачивать навыки флирта на дамочках постарше будешь после совершеннолетия. — Пф. Ну и подумаешь. И вообще женщин за такое не сажают ведь. Какой нормальный парень пойдет в полицию из-за того, что, например, замутил с училкой, — закатывает глаза парень, протирая стойку. Анджела — его мать, иногда подрабатывает медсестрой в том же центре, что и Энн — решила, что ее чаду пора научиться понимать цену вещам и осознать, что такое зарабатывать. Микки — толковый парень, но дурной, как и большинство его сверстников. Не каждый подросток знает в какое русло направить кипящие гормоны. Разукрашенный мужской туалет не понравился директору школу, и Микки временно отстранили. Энн, кстати, видела фотографии "ущерба", нанесенного школьной собственности — у мальчика талант. До Бэнкси еще далеко, но она скинула Анджеле курсы, который бы помогли использовать его художественный талант во благо. Анджела же не хотела, чтобы сын торчал дома, зависая в видеоиграх, так и родилась идея о подработке. Труд, обезьяна, человек и все такое. — Зато родители вполне могут. Ты загугли. Много интересного прочитаешь. Не все же порнуху в интернете смотреть. — По-твоему парни моего возраста только порнуху могут искать? — Не только твоего, — ухмыляется Энн, потихоньку собираясь. Она смотрит в свою объемистую сумку, в которой, при желании, и сама может поместиться. Внутри лежит купальный набор. Правда, она не уверена, что у нее есть желание плавать. Бассейн находится далеко от бара. Значит, чтобы вовремя вернуться к вечерней работе, на самое плавание останется не так много времени. Так есть ли смысл тогда ехать? «Дайте-ка подумать, из-за кого это я задержалась? А, ладно. Сама предложила Анджеле помочь». — Ты сексистка, — бурчит Микки, надевая куртку и открывая перед Энн дверь. Воспитанного мальчика мама вырастила. «Еще бы туалеты не разрисовывал. Ну или хоть не попадался». — О, ты верно использовал это слово. Значит, все-таки не только порно тебя интересует. Энн оборачивается на звук знакомого голоса. Офицер-детектив-Шилдс собственной персоной. За прошедшие с их совместной ночи полторы недели они пересекались уже не единожды, и кажется, как ни странно, в их общении сгладилось большинство углов. По крайней мере, количество колкостей явно уменьшилось или начало носить дружественный характер. «Неужели снятие сексуального напряжения действительно творит чудеса? То есть откуда вообще взялось это напряжение?». Энн бы покривила душой, уверяя, что не думала о повторном "снятии напряжения". Но правила есть правила. Ей нравится то, что у них есть с Ниганом (она не пытается дать этому название и подобрать ярлычок), осложнения лишь все испортят. — Для кофе никогда не поздно, офицер, — широко улыбаясь, отвечает Энн. Микки ей что-то там нашептывает: ага, а тебе значит можно со стариками флиртовать, за что получает легкий пинок под зад и напутственное: — Жду тебя послезавтра, юный падаван. Если не знаешь, что это значит, можешь и не приходить. Видите, офицер, воспитываю подрастающее поколение, чтобы вам работы было потом меньше. А вы продолжаете заниматься частным извозом? И кто же ваша пассажирка с крутым крокодилом? Ниган хмыкает. Согласно так хмыкает, потому что — да, для кофе никогда не поздно. Дает себе какую-то даже мысленную затрещину, что вообще приебался с этим кофе, не придумав ничего лучше. И еще одну затрещину за то, что, вдруг увидев Энн с каким-то мальчишкой, не смог избежать своего то ли любопытства, то ли его что-то стукнуло изнутри груди, заставляя не мимо проехать, а свернуть с дороги и теперь стоять сверлить мальчишку взглядом. Лучше пусть это будет обычное любопытство, которым, по-хорошему, страдают все копы, что срисовав новую личность в том районе, где обитают, начинают к ней проявлять недюжий интерес. Вдруг это после поможет, когда вот этот мелкий сыч (любой из них) по итогу позарится на чей-нибудь кошелек, телефон или решит поиграть с оружием, вдруг возомнив себя бессмертным. Ниган хмыкает еще раз. Никакой добродушной улыбки и кивания с чем-то типа "да, это ты хорошо придумала". Он просто списывает своим взглядом все приметные черты мальчишки, делая про себя вывод, что ему лет шестнадцать, плюс-минус пара месяцев к семнадцатилетию, возможно. Хочет казаться старше. Но жиденькая бородка выдает в нем совсем еще юнца. Они с мальчишкой осматривают друг друга, не произнося ни слова, после мальчишка бросает Энн прощание. Взгляд через плечо, и он перебегает через дорогу на другую сторону, решив не пользоваться ни светофором, ни пешеходным переходом. Ниган хмыкает в третий раз. — Минус десять баллов Гриффиндору. Они вместе с Зои начали смотреть Гарри Поттера. Ниган и понятия не имел, что он в свои сорок вдруг так неожиданно проникнется этими фильмами. Он не знает, что там понимает в них его племянница, в свои пять лет, но малышка сказала "хочу", а Ниган, как и когда-то с Люсиль, не смог сказать "нет". Видимо он тот еще подкаблучник. «Ну и срать». Мужчина оборачивается на машину. Энн в ней заметила сидящего ребенка. Ниган не спешит представлять свою племянницу, той нравится представляться самостоятельно, а он и так уже за этот вечер дважды проштрафился. К тому же еще не был официально прощен, ведь до кафе мороженого они пока еще не доехали. В выражении лица Зои, особенно в ее глазах, Ниган видит не только любопытство (вся в дядю), но скорей совершенно не скрываемое восхищение. Он понимает почему. Ребенка не может не восхитить настолько яркий образ. Все эти оттенки розового цвета, в которые облачена Энн, с вишенкой в виде ее ярких волос. В который раз он уже хмыкает за эти несчастные пять минут? — Ты похожа на ладугу! — первое, что выдает Зои, почему-то крепче сжимая под ручками своего крокодила и продолжая пялиться на Энн, не отводя взгляда неподдельного детского восхищения, — А можно мне такие же волосы? Ниган. Ну пожалуйста. Можно? — она на секунду теряет интерес с Энн, обращаясь к Нигану, но всего на секунду, — Меня зовут Зои, а тебя? Ниган коротко вздыхает. Надо не допустить, чтобы Зои еще узнала и о татуировке у Энн в виде ее обожаемого пони. Почему-то Ниган предчувствует, что может потерять верность в лице своей племянницы. И… не может сказать, со всей ревностью, которая в нем живет, до внимания этой малышки к себе, что ему за это обидно. Как будто с Энн он уже подсознательно многим чем способен делиться. — Это дочь Джона, — коротко бросает Ниган, оказываясь теперь за спиной Энн, что подходит ближе к машине. Энн приветственно машет рукой сидящей в детском кресле девчушке, хотя улыбка на лице отчасти относится и к тому, как Ниган просканировал взглядом Микки. «Ох, уж эти полицейские замашки». Девчушка смутно ей кого-то напоминает, или же Энн видела где-то фотографию, но никак не может вспомнить где. Ее внимание и восторг в широко открытых глазах в очередной раз напоминают почему ей так нравятся дети. Особенно такие крохи. Энн нравится тот восторг, с которым они смотрят на мир, то, как они находят что-то удивительно и прекрасное в самых простых вещах. И то, как они звонко смеются и радуются тете с розовыми волосами (в отличие от большинства их родителей). Желание подколоть Нигана Гриффиндором улетучивается (она б не удивилась, если б именно к ним его причислил какой-нибудь гаррипоттеровский тест). Она подходит ближе к девочке. — Приятно, что ты заметила. Я как раз и хотела быть похожей на радугу. На вид ей года четыре. Может пять. Наверное, она была бы ровесницей ее ребенка, может чуть младше. Мысли, на мгновение окунувшиеся в черную пропасть из прошлого, больше не отдают отчаянием и болью. Энн сомневается, что ей удалась бы роль матери, а вот быть классной тетей — запросто. Иногда она правда тоскует, и это кажется таким странным — тосковать по человеку, которого она никогда не знала. — Меня зовут Энн. У меня есть мелки для волос, розовые, фиолетовые, синие. Если Ниган разрешит, я отдам тебе. Ты будешь самой радужной радугой. «Ах вот оно что! Я видела ее в кабинете Джона. Черт. Ее мама…она…» — Ну что, дядя Ниган, можно я отдам через тебя мелки для Зои? Если будешь хорошо себя вести, я и тебе волосы покрашу. Тебе пойдет. Как думаешь, Зои, какой цвет подойдет твоему дяде? «Засранка». Он улыбается, но в улыбке мелькает что-то из "прибью", когда Энн говорит о цветных мелках для волос. Ниган конечно слабо верит, что в Энн сыграет благоразумие и скажет Зои, что ей еще рановато думать о разноцветных волосах, но чтоб настолько в лоб? Ниган тут же представляет, как в один из вечеров, когда Зои останется ночевать у него, Джун, которая связывается по видеосвязи с дочерью только когда та без Джона, увидит малышку с разноцветными патлами. Может хоть это ее поскорей заставит вернуться? Мужчинам разве можно доверить воспитание ребенка? Нет. Ниган подтвердит это на деле. — Может быть когда-нибудь…, — тянет он, лихорадочно думая, чего бы такое сказать, чтобы не расстраивать Зои своим отказом. Тянет тихо, как будто сомневается, или быть может просто хочет остаться сторонним наблюдателем, которого не стоит вмешивать в диалог. Девчонки поболтают, да на болтовне все и остановится. Оно же так работает? — Синий!... Нет…, зеленый! — с готовностью восклицает Зои, — он любит зеленый, — сдают его с потрохами, на что Ниган чуть закатывает глаза. — Вообще-то я люблю не зеленый, Зои, — отказывается почти от правды. Скорей ему нравится цвет бирюзы. Но для Зои это еще сложно, и он не ломает ребенку мозг. — Тебя подвести? — это уже Энн. — Мы едем кушать мороженное, — встревает вновь малышка. — Зеленый, значит, — с хитрой улыбкой тянет Энн, оборачиваясь на Нигана. Она смеряет его пристальным взглядом, а затем заговорщически подмигивает Зои. У нее нет зеленых мелков для волос, но она их купит. «Специально для доброго дядюшки Нигана». Что-то ей подсказывает, если малышка вздумает раскрасить ему волосы, хрена с два он сможет отказаться. — Значит договорились. В следующий раз принесу зеленые мелки для дяди Нигана и всяких разноцветных для тебя. Не бойся, дядя Ниган, зеленый не значит, что ты сразу станешь слизеринцем. К тому же они легко смываются водой. Энн удивленно округляет глаза, когда Ниган предлагает ее подвести. Он ведь в курсе, что за редким исключением (когда ее, например, приходится вытаскивать из подвала без ключей для машины или подвозить к матери, потому что машина припаркована в другом месте) она и сама прекрасно умеет ездить? Да и вот он — ее старичок. Припаркован через машину. Ниган изрядно в ту ночь надрался, но вряд ли он мог забыть, как она его утрамбовывала внутрь. — Спасибо, я за рулем. А вы часом не в Чармери? Если не были там, то у них обалденная новинка. Сырно-апельсиновое. Звучит странно, но это очень вкусно. Возьмите за меня шарик на пробу. И тыквенное. Тыквенное тоже фантастическое. «За рулем она». У него на миг лицо кривится, хер знает почему. Явно ведь не от того, что он разочарован, что сейчас им придется попрощаться. Энн поедет в свою халупу, куда он все еще против, чтобы она возвращалась, но им с Джоном пока не удалось найти что-нибудь для нее более подходящее и безопасней того района, в пределах разумной цены, и чтобы по соседству не жил очередной барыга. Они с Зои поедут есть мороженое. Явно ведь не потому, что ему как-то скучно без нее, и он не раз уже за несколько дней готов был надавать себе за мысли, что в общем-то он бы не отказался, чтобы она еще раз осталась у него ночевать. «Тупица». Мысленный подзатыльник он себе все ж дает, уже не следя за болтовней Энн с Зои. — Это мое любимое место! — с новым восхищением выдает девочка, — Н<иган… Ниган. Ниган, — он выныривает из места в своей голове, в котором раз сто уже успел обложить себя матом за мысли об Энн в душе, в его душе. Сосредотачивается на племяннице, вопросительно смотря на нее. — Хочу, чтобы она поехала с нами. Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — что там у них произошло, пока он не слушал? Он чуть хмуро, растерянно переводит взгляд с девочки на девушку и обратно. — Поедешь с нами? — и готов поклясться, что в голосе сквозит тень надежды на то, что Энн согласится, — обещаю не отнимать последнюю порцию чего бы то ни было, — он дергает бровью с намеком на тот последний кусок пиццы. — О, Зои, раз это твое любимое место, то ты уже понимаешь гораздо больше многих взрослых. Со мной тут недавно пытались спорить насчет лучшего кафе мороженого в городе. — Сполить? — Да-да. Совсем эти взрослые ничего не понимают. Надеюсь, хоть дядя твой понимает. — Да! — гордо произносит ребенок, кидая на Нигана полный любви взгляд, — он у меня послушный. Ты поедешь с нами? Она повторяет вопрос дяди, а Энн с долей сомнения крутит в пальцах ключи от машины. В бассейне она все равно поплавать не успеет. Мороженое — круче бассейна. Зои — чудо, а Энн совсем не против того, чтобы пораздражать ее дядюшку. «Ага, правда он первый предложил. Может он в душе мазохист?» — Дыаааа, даже если это будет что-то с ананасами? — с притворным удивлением переспрашивает Энн у Нигана, а затем осторожно пожимает маленькую детскую ручку, — Я не могу отказать человеку, который знает толк в мороженом. Да и у меня там работает друг. Он сделает твоему дяде скидку. Да, дядя, ты платишь. — Ананасы это святое! И нет..., — где-то на подкорке мозга стучит, что он взрослый, но не похуй ли? Он показывает Энн язык. — Кто бы сомневался. Зои, как насчет того, чтобы взять ананасовый сорбет и не делиться с дядей? — Нееет! — поспешно мотает головой девчушка, — Ниган — холоший! — Ох, раз ты так говоришь, придется поверить. Вдруг он и правда хороший и послушный. Отдадим ему весь-весь ананасовый сорбет. «Он как раз супер кислый». — Очень послушный, — подтверждает ребенок, и Энн прячет ехидную улыбку. Отчасти она завидует этой детской вере в людей, в своих близких. Хотя…она уверена, что Ниган за племянницу порвет не хуже крокодила. — Кстати, кто тот мальчишка? Что за сын маминой подруги к тебе подался в падаваны? Ниган думает, что Энн ради постороннего человека не стала бы задерживаться (ведь он хорошо уже выучил ее расписание). Утро в кофейне. Вечером в баре. Где-то в промежутках сидение в чужих подвалах на цепи. Он обходит машину, чтобы сесть за руль, закрывая дверь со стороны племянницы. В общем-то можно притвориться, что они сегодня играют в семью, только в такую, где мама вечно хочет подъебать папу. — Не ревнуй, дядя Ниган, из всех падаванов — юных и не очень — ты самый интересный случай. — А кто такой пада…падо… Ванапада…Падлаванаа…?***
— А какого цвета ты еще была? — А у ладуги есть вкус? — А кто тебе нлавится в Гали Потеле? — А у тебя есть длуг? — Тебе нлавится мой куокодил? — А муж? — А у тебя есть дети? Энн терпеливо отвечает на все вопросы. Впрочем, дело не в терпении. Общаться с детьми проще всего на свете, за исключением, когда они начинают задавать сложные вопросы в духе: откуда берутся дети, что такое расизм и зачем его вообще придумали. Нет нужды с ними притворяться. Тебя все равно раскусят. Маленькие детки в этом плане куда умнее копов. Это потом вдруг что-то случается и нужно постоянно повторять, что нельзя садится в машину к незнакомцам или принимать сладости от них, а наркотики — это плохо (кто-то вот долго постигал эту истину). Наверное, они видят глубже. Энн, вздыхая, отвечает, что у нее детей нет, на что Зои продолжает: — Если у тебя будет длуг, и вы вместе найдете лебенка, возьмете девочку? Она будет моей подлугой. — А что с мальчиком ты дружить не будешь? — Мальчишки —дулные! Пител в садике меня длазнит! Мисс Джей говолит, что я ему нлавлюсь! Если нлавится тебе человек, лазве его надо обижать? — Нет, Зои, — чуть более серьезным тоном говорит Энн, скрывая раздражение. «Эта мисс Джей по ходу выросла на старом добром заблуждении: раз мальчик дергает за косички, значит ты ему нравишься. А потом вырастают несчастные бабы, считающие: бьет — значит любит». Осталось как-то мягко объяснить малышке, что этот Питер — дебил. Вряд ли Ниган оценит, если Энн предложит его племяннице зарядить детсадовцу по его крошечным шарам. — Он, как ты верно сказала, дурной. Не обращай на него внимание. Задирам становится скучно, когда их игнорируют. А вот если не перестанет, напомни, что твой дядюшка служит в полиции. Ведь не все мальчишки дурные. Дядя же твой хороший? — Холоший. Он лучший дядя! Только опоздал. Но он холоший. Я его люблю! Спасибо, Энн, — маленькие пальчики обжигают ее руку теплом, — ты классная. Ты будешь холошей мамой. Зои почти всю дорогу, не переставая, болтала с Энн. Ниган в этот разговор лишний раз не вмешивался, делая вид, что ему намного интересней дорога, чем тысяча и один вопрос от Зои, на которые приходилось отвечать не ему. Он даже блеснул тенью злорадной улыбки в сторону Энн, которая была терпелива, болтая с малышкой. Злорадство длилось секунду. Он наблюдал украдкой, соблюдая границы, но будто следил за поведением Энн в обществе Зои. Нет, он не считал Энн опасной. Считай он так, он бы проехал мимо и никогда, ни при каких обстоятельствах, не стал бы знакомить ее со своей племянницей. За малышку (как и за брата, даже за Джун, быть честным) он убьет, а после отпинает в ярости мертвое тело, оживит это тело и вновь уебет. Это что-то другое — как и поведение Энн. Она рядом с Зои ведет себя иначе. Нет той вздорной девчонки, которая на каждое его слово найдет десяток, что все его возмущение захлебнется где-то на подступах лишь к выходу из его груди. Зои она нравится. Дети ведь чувствуют в людях правду. Им не нужно даже с десяток лет работать в полиции, чтобы эту правду видеть на поверхности. Они подъезжают к кафе. На парковке машин много, и рядом со зданием туда-сюда снуют люди. Это кафе-мороженое одно из самых популярных в городе, и мороженое здесь одно из лучших. Даже среди недели людей больше, чем Нигану хотелось бы. Он тихо ворчит себе под нос на идиотов, не умеющих нормально парковаться, занимающих лишнее место на парковке, из-за чего ему приходится проехать вглубь, чтобы суметь припарковаться. — Стоит, думаю, сначала занять столик, — он держит Зои на руках, снимая с нее шапку. Внутри тепло, а людей все же меньше, чем он ожидал. Видимо парковка забита еще и из-за соседствующей с кафе пиццерией. Энн рассеянно кивает на слова Зои и выбирается из машины вслед за Ниганом и его племянницей. «А он мило смотрится с ребенком на руках. Неужели я достигла того возраста, когда мне нравятся "папаши?"» Она старается не пялиться слишком откровенно. В обычной жизни Ниган кажется куда более резким, жестким. Как подточенная морем скала, которая не сдает своих позиций. Взгляд, она помнит их первую встречу, уставший, заебавшийся, откровенно говоря. Она и сейчас видит усталость в его глазах, но присутствие Зои словно сглаживает углы общей картинки. Он улыбается, и это какая-то новая улыбка. — Можно поискать столик, а можно воспользоваться тем, что у вас есть с собой козырь. — А что такое козыль? — Это я, Зои. Но вообще это такая полезная карта. Как-нибудь научу играть и обыгрывать папу с дядей, — она так быстро произносит эти слова, что и не сразу понимает: нет ведь никаких гарантий, что они еще увидятся. Не будет же Ниган каждую неделю катать Энн за мороженым вместе с племянницей. — Привет, крошка! Рад тебя видеть. Ты почему давно не заезжала? Только не говори, что села на диету. Я вот этими руками пересчитал тебе все ребра. Никаких диет. Трэвис широко улыбается, склоняясь над стойкой и фривольно взъерошивая Энн волосы. Трэвис — гуру мороженого, гений вкусовых оргазмов и первоклассный массажист. Если бы не он, она бы уже давно попрощалась и с шеей, и с поясницей. Помимо прочего, Трэвис — высоченный брюнет с аристократическими чертами лица (охренительный нос – эту часть лица Энн особенно любит) и заразительной улыбкой, его а руки украшают замысловатые кельтские татуировки. Энн бы с удовольствием использовала массажный столик не по назначению, если бы не одно "но". — А кто твои новые друзья? — Трэвис улыбается Зои, пока его взгляд с интересом "прощупывает" ее дядю. Трэвис предпочитает мужчин, и Ниган очень даже в его вкусе. «Вот так всегда. Хочешь выйти замуж за массажиста, а он западает на твоего копа». — Моя новая подруга Зои. Она знает толк в мороженом. А это ее добрый дядюшка Ниган. — Рад знакомству, юная мисс. Ниган, — «боже мой, Трэвис, держи своего жеребца в стойле», — как обычно воспользуешься тем, что ты моя любимая розоволосая принцесса? — Именно. — И вот не стыдно пользоваться моим благородством. Кори, подмени меня. У меня особые гости. Что ж, пойдемте за мной. Друзья принцессы — мои друзья.***
— Добро пожаловать в волшебный мир закулисья! — Трэвис пропускает их вперед, жестом профессионального антрепренёра открывая двери на кухни. Место, где творится магия, где… — Блядь, Эмбер! Где эта сраная радужная посыпка? Косой взгляд от Нигана. «Интересно, как долго его хватает, чтоб не материться при мелкой?» — Народ, свисточки на ноль! У нас юная гостья, и, Колин, то, что ты сейчас сказал — совсем не то, чем стоит пополнять ее словарный запас. «К тому же, она сама потом наберется от дядюшки». Впрочем, беспокоятся они зря. Завороженная блеском кухни, запахами выпечки и шумом машин Зои не обратила внимания на плохое слово. Если бы блеск глаз вырабатывал энергию, девочка смогла обеспечить электричеством целый мегаполис. Она дергает Нигана за плечо (едва ли не понукая его как не очень сообразительную лошадку), чтобы спустил ее на пол или хотя бы прошел вперед — туда, где столько интересного. — Эмбер, покажи им, как мы творим холодную магию. А потом пройдем в еще одно помещение. Там столовая для своих. На стенах висят картины с изображением самых популярных сортов мороженого. И, конечно, там будет само мороженое, — добавляет Трэви , только его никто уже особо и не слушает. Здесь для маленьких гостей есть свой сюрприз — создать мороженое по своему вкусу. Энн пусть и не была маленьким гостем (разве что по росту), но ей как-то тоже разрешили. Редкостная хрень получилась, но она умяла всю банку. — А это умно. — Угу, — соглашается Энн, наблюдая с улыбкой за тем, как один из сотрудников показывает Зои карточку с добавками, а затем переспрашивает, — что? — Подкупить ребенка мороженым, чтобы она рассказывала своему папочке, кто должен стать ее новой мамочкой. Дьявольски хитрый план. — Он ее дядя. — Мамочкой, тетушкой, какая разница? Использовать ребенка в амурных делах — не знал, что ты такая хищница. — Иди ты в жопу, Трэвис. Ниган — он эээ… — ЭЭЭ? — Друг. Знакомый. Да я его почти не знаю, — «за исключением того, что он трахается так, будто пытается забыться». Ей понравилось, но не заметить Энн не могла. Какая-то притаившаяся злость показывалось в Нигане той ночью. Может он просто не любит телячьи нежности, а может «это не мое дело». — Ну раз, он просто знакомый, которого ты едва знаешь, ты же не будешь против, если я попытаю удачу? Отцы-одиночки мне нравятся больше, но и дяди сойдут, — улыбка Трэвиса из добродушной перетекает в хитрую ухмылку. Ему удивительно не идет лицо соблазнителя. Видеть на гуру мороженом открытую, бесхитростную улыбку (такую же искреннюю, какие бывают у детей) было привычнее. — Ты можешь попробовать, но вряд ли его заинтересует твой прекрасный зад. У него вроде как другой жопный типаж, — смеется Энн, отчасти думая и о том, что Ниган с Трэвисом неплохо бы смотрелись рядом. Эдакая ожившая девичья греза. Прекрасная и недосягаемая. Внутри заворчало тихонько недовольство, мол, хватит глазеть на нашего мужика, но Энн на это ворчание не обращает внимания. Она не особо ревнива по натуре, и само чувство ревности ей претит (и пугает). Ей кажется, что ревность (избыточная, тем более) сродни зависимости. А бывшие наркоманы в таком хорошо разбираются. Ведь зависеть можно не только от наркотиков или алкоголя. — Откуда такие познания о том, кого ты почти не знаешь? — Интуиция. — Интуиция. Да-да. Ты с ним спала, крошка. Под его интерес никогда не попадали мужчины, но Ниган прекрасно знает, что он сам очень даже под этот интерес у мужчин попадал. Ниган игнорировал подобное. Пока интерес ограничивается одним лишь разглядыванием, да оценкой его задницы, ему похуй. Похуй не станет, если какой-то ушлепок задумается зажать его в попытке трахнуть. Тогда он и позабудет о своем лояльном отношении, при котором ему так же абсолютно похуй кто и с кем трахается. Личное дело каждого. Потому он даже улыбнулся знакомому Энн, чей взгляд с любопытством скользил не по мамаше по левую сторону, у которой на столик чуть ли не грудь вывалилась (и это в заведении, заполненном детьми), а по нему. Ниган не хочет думать о том, что возможно он улыбнулся только, потому что напряжение внутри вдруг лопнуло шариком, когда он понял, что этот незнакомый мужик так самовольно, свободно, нагло ведущий себя с Энн, гей, и ему нечего опасаться. Только чего ему вообще опасаться? У них с Энн тоже ''дружба''. А то, что трахались — секс по дружбе пусть и бред, но в каких-то россказнях он ведь существует. Нужно лишь убедить себя. Он почти сумел. А то, что они сейчас приперлись вместе в заведение, куда обычно ходят семьями или куда водят на свидание (если оглядеться, тут каждая четвертая парочка будет из категории ''первое свидание'') — это случайность. Они взрослые люди с тараканами в собственных головах в размере тех мутирующих насекомых, которые на тебя из унитаза могут вылезти в Австралии. И то, что он присматривается, прислушивается и недовольно иногда ворчит на незнакомцев рядом с Энн, это всего лишь беспокойство за нее. Натура у него такая, которая заставляет обо всех беспокоиться. «Именно». Ниган для убедительности даже кивает сам себе в этом глупом споре, что у него почти всегда внутри, не затыкаясь, надоедливым голосом, обо всем и сразу. Теперь еще и об Энн. Он привык, потому по выражению его лица нельзя понять, что он отвлекся. Нет, он слушает внимательно, не отстает, когда Трэвис приглашает их пойти за ним. Надо признать, Трэвис на внешний вид довольно эффектный мужик, не очень он вписывается в это ''волшебное'' царство. Ниган скорей ожидал бы увидеть его где-нибудь у входа в бар, стоящего на страже спокойствия. Первое впечатление как никогда оказывается обманчивым. Он хмыкает, спуская племянницу с рук, когда та начала на них нетерпеливо ерзать, идет следом за малышкой, не оставляя ее одну, хотя что с ней здесь может случиться? Разве что передозировка счастьем. Ниган уже знает, что она еще долго, очень долго будет вспоминать об этом дне, и несколько следующих часов будет не прекращая говорить, говорить, говорить. Энн теперь вряд ли будет забыта, как и обещанные ей цветные мелки. Ниган тихонько вздыхает, ни капли при этом не сожалея, что остановился, увидев Энн, и что они позвали ее с собой. Он находит девушку, стоящую рядом с Трэвисом. Они о чем-то говорят, но его отвлекает Зои, всовывая в его руки своего крокодила, а через секунду она уже взбирается на табурет, специально для нее поставленный, и восхищенно сыплет в чашку разноцветную порцию порошка, который ей помогают смешивать, делая смесь в чашке невыносимо яркой. Девочка от восхищения почти пританцовывает на табурете, что позволяет быть ей на той же высоте, что и взрослые. — Только без лимонных добавок, пожалуйста, — Ниган умудряется все же вставить в это веселье хоть что-то как раз к подошедшему к ним Трэвису, — у нее аллергия. — Я прослежу, — он улыбается, присоединяясь к их маленькой гостье, и во взгляде мужчины Ниган видит, что к его просьбе он отнесется со всей серьезностью. Ниган позволяет себе оставить Зои, отходя от толпы. С детской игрушкой в руках. — Ты в курсе, что мне теперь не быть лучшим дядей на свете? — он ведет бровью, подойдя к Энн и ухмыляясь, — я для нее творил сказку, а что сможет переплюнуть это? Он бросает взгляд на счастливую девочку, и ухмылка пропадает, сменяясь теплой улыбкой. Ладно, он готов лишиться звания лучшего дяди в мире, пока Зои счастлива, и пока он слышит ее смех. Энн не успевает праведно возмутиться («чему? он же прав») или хоть восхититься проницательностью. Трэвис отходит к Зои, а Ниган (с крокодилом в руках) подходит к ней. «Смена пажеского караула». Ей нравился этот фильм в детстве, хоть порой кажется, что детство в России, с мамой, с родным отцом, было и не ее вовсе, а какой-то незнакомой девочки. — Ну если Трэвису удастся тебя охмурить, то тогда точно — любимым дядюшкой станет он. Ты же сам понимаешь, если выбирать между копом и парнем, который делает мороженое, любая женщина любого возраста выберет второго, — она понимает, о чем говорит Ниган, пусть и переводит стрелки. Ей всегда удавалось быстро найти общий язык с дошколятами, о чем она частенько слышала от их родителей. Но вряд ли Нигану стоит беспокоиться на ее счет. — Ну, не скажи…, — тянет в ответ мужчина, — а как же ваше девичье: мужчины в форме возбуждают вас априори? Энн, конечно, вряд ли лазила по его шкафам, когда оставалась у него (точней, по единственному шкафу, в котором находится его одежда), чтобы увидеть парадную форму, которую Ниган надевал лишь несколько раз, но вряд ли ему нужно объяснять, о чем он говорит. К тому же форма патрульного, которую он носил в начале своей карьеры, по его не очень скромному мнению шла ему лучше любого, на кого сейчас укажи пальцем. Он коротко пожимает плечами: — А мороженое я могу и купить, — он под конец звучит словно чуть обиженно, хотя это и кажется бредом. Чего ему обижаться? Что Энн сейчас в открытую сказала, что если выбирать, то она явно выберет не его? Но трахалась-то она с ним, а не с Трэвисом. Один ноль в его пользу (и похуй, что Трэвис гей). Ниган убежден, что вообще, если обида в голосе и проскользнула, то лишь из-за Зои. Просто не хочет делить внимание племянницы, любовь которой для него — это островок, с которого Ниган так боится упасть в воду, потому что обратно уже ничто не поможет забраться. — Откуда такие знакомства? — Места знать надо. Трэвис — мужчина многих талантов. Он лицензированный массажист, знакомые свели. Вообще до того, как он стал молочной королевой, он был спортивным массажистом. Работал с пловцами. Ух, мечта, а не работа, — на секунду Энн прикрывает глаза, томно облизывая губы (немного шутя, немного на полном серьезе), — Вы можете не ревновать, офицер. Вы его явно интересуете гораздо больше. Никогда не думали сменить команду? — А кто сказал, что я не играл за другую команду? — он поворачивает голову к Энн, самодовольно лыбясь. Если ей можно его дразнить, то почему ему нельзя? — Я вообще довольно широких взглядов человек, и кто сказал, что мне важен пол для того, чтобы я хотел трахнуть чужую задницу, — он показывает кончик языка, проводя им по кромке зубов, продолжая улыбаться. Даже как-то плотоядно улыбаться, следя за реакцией Энн на его слова. — Но внимание Зои с другим мужиком я делить не собираюсь. У нее может быть только один любимый дядюшка. Так что не бойся, пристраиваться к заднице Трэвиса я не планирую, — и вот вновь в улыбке он сверкает рядом своих белых зубов, не отрывая взгляда от глаз Энн. Да и если к чьей-нибудь заднице он бы и хотел сегодня пристроится, так это к ее. Все ж он не готов забрать свои слова про ее расчудесную жопу, оцененную им по достоинству. — Эй, дядюшка, тетушка, идите посмотрите на творение великой мисс Зои! У нас новая королева мороженого! Они послушно идут в сторону аппаратов (Трэвис сто раз называл, как тут что называется, но память Энн избавлялась от названий за ненадобностью). Счастливая Зои показывает им карточки с рецептами. Мороженое какое-то время будет выдаваться бесплатно вместе с остальными экспериментальными новинками, и то, что получит самые высокие оценки, поступит в итоге в официальную продажу. — Бананово-карамельный твист с зефирками и морской солью… — Он ладужный и лозовый! Как ты! — перебивает Зои Трэвиса, от радости аж подпрыгивая на месте. — Да. И называется он, мисс Зои, окажите мне честь. — Ладужная Плинцесса! Ниган, и тебе я сделала! — А вот это что-то очень любопытное. Черное лакричное мороженое с клубничным джемом и кусочками карамелизированного чили. — Его зовут Холоший Полицейский. Плавда, здолово? Стоит признать, что радужное мороженое кажется куда более понятным на вкус. Энн любит бананы, карамель, зефирки, да и морская соль со сладким хороша, но вот «хороший полицейский» …. Она не любит лакрицу. Впрочем, клубника и чили звучит интересно, ей хочется узнать, какое оно на вкус. Кажется, Зои мороженым идеально описала дядюшку. — Мороженое будет готово примерно через полчаса, а теперь, думаю, хватит смотреть на мороженое, пора его есть. Ниган с любопытством посматривает на то, что получилось у его племянницы. Как точно она подобрала ингредиенты, чтобы, как и ее дядя в первый практически же день знакомства с Энн, указать на ее схожесть с зефиром. По всей видимости, это что-то на уровне ген. Его короткий смешок только для Энн, которая может его и не заметить, но его забавляет подобное совпадение. А еще его забавляет тот факт, что кажется Зои смешала всевозможные отвратительные продукты, чтобы сделать мороженое для него, выставив на поверхность весь его несносный характер, с капелькой чего-то кисло-сладкого, что оценить может лишь тот, кто, ну пиздец, как его любит. — Это больше, чем здорово, — соглашаясь, кивает Ниган, оказываясь за спиной у девочки и подхватывая ее на руки, — мне уже не терпится все это попробовать, — даже если обе партии мороженого будут отвратительными на вкус, он съест все с выражением глубокого восхищения и удовольствия. Зои смеется, цепляясь ладонями за его шею. — Будешь мне помогать, — поворачивая голову к Энн, он шепчет ей, — твоя идея. И только посмей меня бросить в этой битве, — мужчина корчит рожицу, тут же возвращая свое внимание племяннице, идя вслед за Трэвисом.***
Ниган немного отстает, чтобы разместить на вешалке верхнюю одежду, когда Энн уходит к диванчику, на который уже забралась Зои. Он поглядывает на племянницу с Энн и не может отделаться от липкости ощущений, что все это почему-то ему не кажется неправильным. А еще ему не больно, как могло бы быть, потому что в голове все еще беременная Люсиль, мертвая Люсиль, и он — беспомощный. Нет. Ему хорошо. Немного неловко (да), когда он после оказывается тоже за столиком и между ними наступает молчание, но эта неловкость, она… как на первом свидании, когда просто не знаешь, что говорить, и все. Он сейчас тоже не знает, что говорить. При Зои приходится думать, ограничиваясь во фразах и шутках, а еще Ниган неожиданно понимает, что малышка обо всем расскажет отцу, а Джон…. Ниган даже прикрывает на секунду глаза, слыша в голове голос брата с его нравоучениями и всем этим его заботливым бла-бла-бла о том, как он может навредить Энн. Как будто Ниган и сам не знает. Все он знает. И не нуждается в нравоучениях. А Энн взрослая и тоже сама может решать с кем ей общаться. Ведь так? Он может придумать, как уговорить Зои не рассказывать отцу об Энн. Придумать, чем ее подкупить. Он ведь знает способы, и у них есть свои секреты, которые малышка не рассказывает отцу (хотя Ниган и знает, что все она ему рассказывает), только вот зачем? Джон все равно узнает рано или поздно. Энн еще в первый раз оценила простор столовой для сотрудников. Ей тут было даже удобнее, чем в зале для гостей. Музыка играет привычная, народу столько нет, аэрохоккей в центре помещения добавляет очков. И нет нужды есть под чьим-то внимательным взглядом, ждущим, когда же освободится столик. Они усаживаются на диване (Ниган так и обнимается с крокодилом), пока Трэвис принимает заказы. Новинки от Зои придется подождать («и не забыть оставить под них место»). Малышка с разрешения принимается перебирать волосы Энн, пытаясь заплести что-то вроде косичек. Энн немного нервно ждет, когда рот можно будет занять мороженым, чтоб не начать нести какую-то околесицу. В машине было как-то спокойно, они пока только знакомились, Ниган был занят дорогой. Сейчас же, пока они наедине, она чувствует словно уснула и ей снится чудаковатый сон, где у нее есть семья, своя собственная семья. Папа убаюкивает плюшевого крокодила, пока дочурка плетет маме косички. «Какой-то грибной сюр». Она не может понять, почему это вдруг так начало ее беспокоить. Ощущение, будто она вломилась в чей-то дом незваной гостьей и валяется с ботинками на свежезастеленной кровати. При этом часть уюта и одурманивающей расслабленности никуда не делись. «Надо об этом поговорить». Хорошая идея, но с кем? Ей совсем не хочется делиться знакомством с Ниганом с куратором, и опять таки причина пока не выяснена. Тем более она не будет говорить об этом с его братом. «Трэвис, где тебя носит, мать твою?» — Энн, а поедешь с нами смотреть мультики к дяде Нигану? Можно, Ниган, можно? — Ммм, — сквозь улыбку тянет Энн, стараясь скрыть зарождающийся в глазах ужас. Мультики она, конечно, любит, но как теперь спокойно смотреть на его чертов диван? — Судя по времени, которое мы проведем здесь, мультики все же сегодня отменяются. Кому-то нужно будет спать, или твой отец тебя больше со мной никуда не отпустит, — он не врет, но выпаливает все как-то впопыхах, хоть и относительно спокойным тоном. Он не против, если бы Энн поехала к нему, но не для того, чтобы они продолжали играть в "семью". «Блядь. Нет». С ребенком за стенкой он трахаться бы не стал. К тому же, Зои спит очень чутко. Рано еще малышке знать, что это такое у дяди между ног, и почему тетя стонет под ним так. Да и ему точно не хочется рассказывать, когда у нее вырастут вот такие же груди. — Ну, Ниииииигаааааан…, — тянет Зои, но замолкает, потому что от дальнейшего "вранья" его спасает Трэвис с подносом, который заставлен таким количеством мороженого, что ему можно будет раз десять провиниться перед племянницей и он должен будет быть прощен. Никак иначе. — Итак, у нас здесь наша новинка: сырно-апельсиновое, для любителей шоколада — шоколадный трюфель с шоколадным соусом и орешками, тыквенное по заказу принцессы, вишневый пломбир для дядюшки, бабл гам с мармеладными мишками для мисс Зои, нашей новой королевы вкусов. И да. Ананасовый сорбет. Энн сказала, что тут есть любитель ананасов. Молочный улун, чтоб не перемерзли. Этот чай прекрасно сочетается с десертами. Итак, — Трэвис присаживается напротив, запуская ложу в ананасовый сорбет, — Ниган расскажите, как познакомились с моей розоволосовой принцессой? — Да! Ты мне не лассказывал, как вы познакомились, — поддакивает Зои, и Энн кидает на Трэвиса взгляд, обещающие кары небесные и всяческие пытки. — Не все сразу. Договорились? — он осторожно двигает креманку с мороженым ближе к Зои. Девочка кивает, давая понять Нигану, что она помнит об их договоренности не болеть. Вооружившись ложкой, она цепляет мороженое аккуратно, довольно маленькой порцией, только на секунду задумавшись, с какого бы ей вообще начать. Ниган же в отличии от племянницы не думает, он двигает к себе вишневый пломбир, кивнув взгляд на Трэвиса с его вопросом. Во взгляде Нигана читается, что он жалеет о том, что табельное оружие в кобуре осталось в участке, и он сейчас стены уютной столовой для персонала не может раскрасить мозгами этого обворожительного долбоеба с его не менее долбоебским вопросом. В ответ вдруг захотелось спросить прямо и в лоб (в который не пустить пулю): с хуя ли Энн вдруг его принцесса. — Все банально, — жмет плечами, подхватывая ложкой мороженое, — она работает в кофейне. Я коп. Как всем известно: все копы любят кофе, вот я и зашел за ним, а там новая бариста, — он переглядывается коротко с Энн. Он опустит продолжение знакомства в баре, где они вдруг поцеловались. Да и все остальное он тоже пропустит, потому что…, ой, да блядь, они не на ужине с родителями, чтобы он в принципе отвечал. «Да-да, банальнее некуда», — с ложкой во рту поддакивает Энн, равнодушно пожимая плечами, мол, ничего особенного, ничем не примечательное знакомство. «Да, никто никому не угрожал, никто не напивался в баре, совсем никто не целовался и никого не пихали в багажник». — Удивительно скучная история для Энн, — посмеиваясь, заключает Трэвис. «Ах ты проницательная задница!» — Ты что решила изменить себе? Наверняка, вы оба припрятали какие-нибудь особо вкусные части этой истории для себя. Но ничего. Я еще вымассирую из тебя подробности на следующем сеансе, — мужчина подмигивает Энн, теперь таская мороженое из ее креманки. — Это злоупотребление должностными обязанностями. Да и когда там будет следующий массаж, кто знает. Ты забудешь, что хотел разузнать. — Если ты до сих пор не купила себе новый матрас и подушки, то сеанс будет очень и очень скоро, — утащив еще одну порцию, Трэвис встает из-за стола, — скоро вернусь. Пойду проверю, как там поживает мороженое мисс Зои. — Энн, поможешь поколмить мистела Клоко, — Зои тащит из руки Нигана свою игрушку и уверенно укладывает плюшевую морду на стол. Энн же с поразительной четкостью вдруг вспоминает старый детский мультик про крокодила с больными зубками. Отец его включал после похода к стоматологу. — Ох, малышка, боюсь, мистеру Кроко нельзя мороженое. Ты ведь знаешь, где они живут? — В теплых клаях? — Вот именно, — Энн кивает, надеясь, что у нее не начнут уточнять, где же именно же живут крокодилы (вроде бы в Африке и где-то еще), — если он даже чуть-чуть съест, то у него заболит горлышко. — Если не будешь чуть медленней, горлышко будет болеть не только у мистера Кроко, — напоминает Ниган, делая свой голос более строгим, когда замечает, как Зои тянется уже и за его мороженым, успев каким-то образом съесть все свое с мармеладными мишками. Он не станет напоминать Зои, что придется пить горькие и невкусные сиропы, если она действительно заболеет, но у самого Нигана в голове сидит назойливый голос его брата, который разумеется не дочь будет ругать за неосторожность, а ее незрелого дядю, с которым и на минуту ребенка нельзя оставить. Ладно, Джон не скажет ничего плохого. Ниган преувеличивает. Джон доверяет брату дочь безоговорочно, ну, а то, что на ужин они иногда едят мороженное или все самое вредное и неполезное для детского организма — да, он слаб и не может не уступить ребенку в ее желаниях. Он ведь с этим и не спорит. Ниган еще успевает криво усмехнуться Трэвису, который точно не дождется от него более детальных подробностей о знакомстве с Энн. Уж точно не при Зои, все эти взрослые рассказы не для ее маленьких ушек. Да и в принципе Ниган не любит рассказывать личное. Он не входит с ноги в участок, то тут, то там распаляясь на тему, какую горячую цыпочку он вчера жарил, подцепив в баре. Это не его тема. Он не любит хвастаться своими личными "достижениями" и счетом баб, которых трахнул, а ведь если бы задался целью, то явно лидировал бы в том тотализаторе, что негласно существует в участке. И участвуют в нем не только мужики. Ниган привык хранить личное лишь для себя. Оберегать. Лелеять и хранить лишь в рамках собственной памяти. Хотя после смерти Люсиль там нехуй было хранить. Все случайные связи стирались из пьяных мозгов еще до наступления следующего дня. С Энн же… он не был пьян, и это что-то новое, как и то, что ему хотелось еще. На диване. В кровати. В душе. Похуй где. Просто еще. Его тянуло так только к жене. И его это пиздец, как напрягает. Напрягает даже факт того, что яйца поджимаются, когда он видит, как с ней флиртуют в баре, куда он нет-нет, да заглядывает. И ей не нужно отвечать на флирт, чтобы он уже себе во всех красках нарисовал, как она будет трахаться не с ним. Это плохо. Это пиздец как плохо. И ему на миг хочется зажмуриться, чтобы отогнать все от себя. И этот такой "семейный" вечер заодно тоже. Но это он остановился. И это он бросил это чертово "поехали с нами". Он сглатывает и хочет что-то сказать. Нелепое. Милое. Мысль вот она — на поверхности — ускользающая быстро, потому что разум ей дает пинка. Такого сильного. Мощного. Чтобы летела со свистом и подальше. И он чуть более шумно вздыхает, а через миг легко вздрагивает, когда в кармане пиджака оживает телефон. Ниган, наверное, был бы даже рад, если бы звонил кто-нибудь с работы. Срочное дело. Убийство, на котором он нужен, как ведущий детектив. Что угодно. И да, ему придется огорчить Зои, заканчивая этот вечер, так и не дав ей дождаться того мороженного, что она сделала сама, но он придумает, как за это перед малышкой извиниться. Он просто хочет сбежать от этой неловкости своих мыслей, что кажутся проклятьем. Из-за стола он не встает, только коротко извиняется перед Энн с Зоей, когда, нахмурившись, смотрит на экран вызова. Вот он долгожданный звонок, но номер незнакомый. На мгновение он уже хочет передумать и не отвечать, у него нет желания общаться с рекламщиками или очередными аферистами, желающие узнать его личные данные. Только что-то толкает его дернуть шторку вызова на "прием", поднося трубку к уху. — А что кушают клокодилы, когда хотят сладкого? — Хм, думаю, что твой дядюшка Ниган наверняка знает ответ на этот вопрос. Да? Дядюшка Ниган? Не желаете ли нам помочь приоткрыть завесу тайны? Дядюшку спасает телефонный звонок. «Повезло тебе». Она предлагает Зои, чтобы мистер Кроко пока ограничился чаем. Ложка с ананасовым сорбетом замирает возле рта, так и не попадая внутрь. Это происходит медленно, хотя одна эмоция на лице Нигана сменяется на другую на самом деле очень быстро. Брови ползут вверх, затем он хмурится, а потом она видит то, чего прежде на его лице (по крайней мере, так ярко) не видела. Растерянность и смятение, едва скрывающие собой страх. «Черт». Случилось что-то плохое.