***
— Что, черт возьми, с тобой случилось? Зелтретч приподнял бровь, услышав растерянный тон Илии, и спросил: — Придется быть немного более конкретной, юная Эмия. Ты имеешь в виду мою личность или небольшую выпуклость моего живота? Потому что характер был прямым результатом моего длительного жизнь и множество переживаний, в то время как последнее это вчерашняя лазанья. Сыр — моя единственная настоящая слабость. В раздражении сжав переносицу, рев уточнила: — Я говорю о твоей душе, вампир. Почему в ней такой беспорядок? Пара почти минуту пристально смотрела друг другу в глаза. И Зелтретч закатил глаза, откинувшись на стуле, прежде чем ответить: — Ну ладно, я полагаю, что этот вопрос рано или поздно возник бы, учитывая твои расширяющиеся таланты. Илия скрестила руки на груди и приподняла бровь, вампир жестом предложил ей говорить. — Ну? Что ты видишь? — Хаос, мягко говоря. Твои цепи атрофированы и настолько беспорядочно размещены в твоей душе, что это чудо, что ты вообще можешь использовать магию в какой-либо значимой степени. И даже не заставляйте меня рассказывать о том, как твоя Апостольская сторона взаимодействует с твоей Человеческой стороной. По сравнению с гармоничным и прочным гобеленом Широ, твоя душа это старый мусорный мешок, который кое-как натянули на разбитое окно… Калейд фыркнул, ее тон его позабавил: — Ну, ты, конечно, не смягчаешь слова, когда дело доходит до указания на недостатки твоего великого и уважаемого учителя, не так ли? — Уберешь слова «великий» и «уважаемый», и я соглашусь с этим утверждением. — Грубиянка, не так ли? Кроме того, предыдущее предложение не имело бы смысла, если бы ты удалила только великого и уважаемого… У тебя все равно было бы странно расположенное «и», что сводило бы на нет цель и серьезность твоей попытки язвительного юмора… Илия постучала ногой и выгнула бровь, Зелтретч жестом пригласил ее сесть рядом с ним. — Ты знаешь о моей битве против Багровой Луны? — Ты упомянул об этом вскользь. Какая-то фигня про то, что ты уничтожил его отражение радужным лучом или вроде того… — Ммм, как же приятно знать, что самое важное событие в моей жизни, которое искалечило меня до неузнаваемости, можно уместить в одно столь емкое слово — фигня… Я прямо чувствую как все те жертвы и та боль того стоят… Положив руки на верхнюю часть трости в ностальгическом жесте, Калейд рассказал: — Как я уже говорил тебе раньше, моя конфронтация с Тайпом Луны была поспешным и сиюминутным решением, рожденным как необходимостью, так и чрезмерной самоуверенностью. Я действительно недооценил силу и мощь существа, возможно, более великого, чем любой простой бог. И я заплатил за это цену… Рубиновые глаза Апостола встретились с серьезным взглядом Илии, когда он заявил: — Это не было преувеличением, когда я сказал, что оттолкнул луну. Багровая Луна обладала большей силой, чем я мог себе представить, и породил небесное тело, которое было его ядром. Мне пришлось использовать Драгоценный Меч и направить невообразимое количество маны через свои цепи, одновременно борясь с последствиями вампиризации… С этими словами он сделал праздный жест рукой. — Причина, по которой моя душа и цепи, на твой взгляд, без сомнения, кажутся такими полностью разрушенными и атрофированными, заключается в том, что я, по сути, сжег их в битве за судьбу планеты. Если ты скажешь, что моя вампирическая сторона тоже разрушена и вышла из строя, тогда вероятно, она также была повреждена во время этого процесса. Раньше у меня не было возможности сесть и выполнить более тщательное сканирование. — Ну, могу тебя заверить, выглядит это паршиво… Зелретч хмыкнул, прежде чем между парой воцарилась тишина, Илия на какое-то время задумалась, прежде чем резко заявить: — Возможно, я смогу исправить тебя, если мне дадут время, чтобы стать лучше в Третьей Магии». Илия почувствовала совершенно неестественное удовлетворение, увидев, как великий Калейдоскоп впервые за последнее время выглядел удивленным. — Извини, не хочешь ли повторить мне это утверждение? — Думаю, слух — это одно из первых качеств, которое уходит, когда ты становишься старше, не так ли? — Ха. Ха. Ха. Объяснись. Илия вспомнила ту ночь, когда она попыталась исправить раннее начало вампиризации своего брата, как она связала две природы Человека и Апостола вместе вокруг скелетной структуры его базовой души. По сравнению с разорванными и разъединенными нитями существования Зелретча, душа Широ была настоящим шедевром… но если она продвинется в своих исследованиях достаточно далеко, что ж… Истинная магия, в конце концов, способна на невероятные подвиги. — Исправляя вампиризацию Широ до того, как он успел полностью обернуться, я вроде как, ну… случайно сделала его своего рода идеальным вампиром. Или, по крайней мере, таким, которому почти не нужно пить кровь, и его это не беспокоит, не говоря о вреде солнечного света, и о том, что его не нужно предварительно приглашать в комнату. Она указала на грудь Маршала. — Думаю, я смогу повторить этот подвиг с тобой, превратив то, что выглядит дрянной работой с точки зрения метаморфозы, во что-то действительно законченное и достойное внимания. Прямо сейчас ты полный отстой. Апостол с задумчивым видом посмотрел на Илию, а девушка спросил: — И как? Что чувствуешь, что действительно можешь достигнуть достойного уровня своей прежней силы, Калейдоскоп? Я сделаю это, если ты скажешь «пожалуйста»~!» Вместо язвительного замечания, бескорыстного опровержения или любого другого ответа, которого она ожидала от древнего вампира, он погрузился в молчаливое созерцание, сузив глаза, когда Илия начала задаваться вопросом, возможно, она сказала что-то странное или странное. — …Что? Ты думаешь, я действительно не смогу сделать что-то подобное? — Дело не в вере в твои способности или их пределы, мисс Эмия. И хотя я вполне уверен, что рано или поздно приму это предложение… Я гордый человек, Иллиясфиль. Моя сила была получена и впоследствии потеряна. моей собственной рукой и решениями. Просто получить это обратно по доброй воле другого? Это кажется дешевым малодушием… Склонив голову, она вежливо ответила: — Я могу это понять. Я не хотела бы быть кому-то обязанной или чувствовать, что мне оказали помощь из жалости… Но, если ты будешь сильнее, когда придет время вступить в бой против наших врагов во время ритуала Эйлсбери? Глаза Илии сузились. — На кону жизнь и свобода моего брата, если ты забыл. Уменьшать наши шансы на успех, потому что твое эго было слишком раздуто, чтобы принять мою помощь? Я говорю тебе сейчас, Калейдоскоп… Тебе ОЧЕНЬ не понравится результат такого решения… Учитель и ученик переглянулись взглядами… И Зелретч рассмеялся, яростно ухмыляясь, и заявил: — Тебе нужно поработать над своими угрозами, юная Эмия. — Это не была угроза, просто констатация факта. — Хмф. Семантика… Очень хорошо, я приму эту ставку, мисс Эмия. Освой эту провозглашенную вами способность в течение шести месяцев, и я отдам свою душу в твои руки, чтобы ты делала все, что вы пожелаешь. Превысь этот срок и сделка расторгнута. Илия нахмурилась и прорычала: — Для тебя это все что? Игра? — О, расслабься? Что такое жизнь, как не игра, и какова еще цель игры, как не получать удовольствие и улыбаться во время ее действия? И я бы не стал бросать такой вызов, если бы верил, что это превышает твои способности. Продолжай удивлять меня, Иллиясфиль. Быть свидетелем уникальных поворотов судьбы — довольно новый опыт для такого, как я. Повернувшись к храпящему шимпанзе, который обмочился на ее ботинки и последнюю отрубленную конечность, Илия прорычала: — Такого, как я… ты имеешь в виду старого придурка-вампира? — Какие детские оскорбления! Я вижу, что переход в новое тело не уничтожил все твои пережитки былой формы. Илия сопротивлялась желанию сломать что-нибудь, как, например, шейные кости некоего Апостола, которым она какое-то время восхищалась, а большую часть времени презирала.***
— Не могу дождаться того дня, когда я буду использовать Третью Магию и не заработаю очередную мигрень… Илия ворчала, когда она и Широ шли по глубокому снегу, приближаясь к границе полей, Айнцбернов, когда невидимая защита протянулась и поглотила ее существо, идентифицировав ее как своего хозяина, прежде чем вернуться в свое пассивное состояние. — Ты определила, почему использование Истинной магии вызывает у тебя такой сильный стресс? — Если бы я это сделала, я бы приняла меры, чтобы в моей голове не было ощущения, будто кто-то бьет по ней молотком, Широ. — Да, прости, глупый вопрос… Зачерпнув пригоршню ледяной каши, прежде чем поднести ее ко лбу, Илия раздраженно отмахнулась от патрулирующих команд гомункулов, боевые модели вскоре поклонились, прежде чем вернуться к своей бдительной позе без дальнейших комментариев. — Помимо моей постоянно усиливающейся головной боли, как продвигается твоя учеба? Глаза Апостола на мгновение закрылись, прежде чем в его ладони появился простой, без опознавательных знаков камень с выбросом праны, глаза альбиноса расширились от волнения, когда она попыталась поздравить своего возлюбленного… …И конструкция разлетелась на осколки дрейфующей энергии, после чего Эмия устало вздохнул. — Я добился прогресса, достаточного, чтобы Рин перестала ворчать, но это происходит медленно. Создание такого незнакомого и чужеродного объекта требует большей части моей концентрации». — Рано или поздно ты это сделаешь, братик. Но хватит о работе, чем ты хочешь заняться сегодня вечером? Мне не нужно изучать какие-то глупые семейные дела Айнцбернов, еще довольно рано, и мы можем делать все, что угодно. Так что я открыта для любого времяпрепровождения, которое в итоге закончится страстным сексом у камина! Кивнув самому себе, Широ ответил: — Меня устраивает все, что ты хочешь, И… Он не успел договорить, когда ее ступня мягко столкнулась с его голенью, Илия нахмурилась, когда она многозначительно заявила: — Ты совершаешь ту же ошибку, Широ. Не делаешь и не думаешь о том, что хочешь. Попробуй еще раз. Ее брат на некоторое время замолчал, задумавшись… — Ты на самом деле не знаешь, чем хочешь заниматься, не так ли? — Извини, Илия. Я до сих пор не привык думать о том, каким досугом я бы занимался ради простого удовольствия, кроме тех, которые мы проводим каждый вечер. Не уверенная, краснеть ли от удовольствия от того, как ее Широ нравилось наслаждаться её телом, или хмуриться от того, насколько бесцеремонным он все еще был в своих словах и мыслях. Илия согласилась, пожав плечами и заявляя: — Ну, почему бы нам не сделать что-нибудь с Сэйбер, Лансером и Селлой? За последний месяц у них особо не было дел, и я сомневаюсь, что люди, столь своенравные, как два героя прошлого, довольствуются тем, что просто сидят без дела. — Верно. Я полагаю, что Ирландская гончая рано или поздно начнет вести себя беспокойно… — Широ? Приложив палец к губам, Широ жестом приказал Илии оставаться позади него, тихо подкравшись к ближайшей двери, когда они вошли в главное здание, прежде чем быстро вытащить из кобуры пистолет своего отца. Илия почувствовала его беспокойство и прошептала: — Что такое? — Я думаю, что на Селлу напали. На третьем этаже. Мгновенно почувствовав вспышку ярости из-за наглости ее семьи (без сомнения, они загнали ее верную спутницу в угол, чтобы вырвать из нее ответы, а может быть, даже использовать ее как заложницу), Илия собрала свои силы, сформировала дрейфующие бабочки из сырой праны, которые могла стрелять уничтожающими зарядами энергии по своему усмотрению и тут же забыла о головной боли. Ей нужно было спасти Селлу. Илия стиснула зубы, когда Селла издала крик неизвестной эмоции, пальцы Широ сжались внутрь, последний палец встретился с его кулаком, когда пара мечей пронеслась через его плечо, дверь вылетела, когда он ворвался в комнату… — Упс… …И неловкость была обеспечена. — Эй, ты вообще в курсе зачем придумали двери?! Одетый буквально ни во что, Кухулин стоял позади столь же обнаженной Селлы, восторженное выражение лица гомункула быстро сменилось выражением ужаса, когда она встретилась с озадаченным взглядом Илии. Пара явно вела «грубую» игру, поскольку хвост горничной крепко сжимал один из кулаков Лансера, а другой терзал ее небольшую грудь, а на бледной коже женщины были усеяны следы укусов. Илия несколько раз моргнула, прежде чем повернуться к Широ, отгоняя своих фамильяров, и спросила: — Широ, у меня такое же лицо когда мы этим занимаемся? — Время от времени… Извините, может, мы вернемся позже? Прямой вопрос заставил Лансера закатить глаза и ответить: — Если только ты не хочешь присоединиться, то… да. — …Ага, прощу прощения. Шум, чем-то напоминающий хныканье, покинул Селлу, когда она запротестовала: — М-миледи, клянусь, я не уклонялась от своих обязанностей, это было просто, просто… — Ах, леди Иллиясфиль, вот и вы. Я слышала, как вы с Широ вернулись, и хотела сообщить вам, что некоторые… гости… прибыли… Сейбер резко завернула за угол, вошла в комнату и взглянула на развернувшуюся перед ними картину: изумрудные глаза комично расширились, прежде чем светлая кожа начала краснеть. — Не то чтобы у меня были какие-то проблемы, я вполне уверен в том я неотразим, но думаю, что у этой прекрасной леди они все же есть. Не согласитесь? Забавный комментарий Кухулина совпал с тем, как его рука слегка шлепнула горничную по заднице, гомункул взвизгнула от удовольствия, прежде чем покраснеть от вопиющего проявления эротики. — Ч-ч-что это за непристойности?! Т-тебе вообще не стыдно, Лансер?! Артурия выглядела разрывающейся между смущенной яростью и детской паникой, ее глаза метались по комнате, пытаясь избежать зрелища перед ней, но, тем не менее, возвращались к нему. Не то чтобы синеволосый мужчина, казалось, был хоть в малейшей степени обеспокоен реакцией Сэйбер, он просто притянул Селлу в крепкие объятия, ухмыльнувшись покрасневшей Королю Рыцарей, демонстративно покачивая бедрами, когда гомункул заскулил от этого движения. — Стыд~? Это ты такая возбужденная и обеспокоенная этим, Сэйбер… хочешь на борт? Могу поспорить, тебе не помешало бы немного расслабиться, ведь ты всегда такая напряженная, чопорная и правильная… Илия была почти уверена, что видела, как пар вырвался из ушей Слуги, ее тон заикался хуже, чем сломанный проигрыватель, когда она парировала: — Н-н-никогда я не опустилась до такой… такой… такой бессмысленной п-похоти! Вы с Ланселотом бы точно поладили! С этими словами Король прошлого и будущего развернулась на ее пятках, топая прочь с бешеной скоростью, а остальные четверо смотрели ей вслед. — …Миледи, я не-Ммм~! Вспомнив несколько жестов, свидетелем которых она стала во время своих скитаний по Фуюки, Илия показала горничной большой палец вверх, заявив: — Он конечно тот еще грубиян во всех отношениях, но я одобряю твой выбор, Селла. Не беспокойся о приготовлении ужина сегодня вечером, Широ с этим справится! Она и Широ быстро покинули комнату, а Лансер заявил: — Польщен такой оценкой себя любимого, спасибо! Дверь щелкнула, и какие бы протесты ни были у Селлы, они быстро сменились хныканьем от волнения. — Наверное, нам следует пойти найти Сэйбер и убедиться, что она не делает чего-нибудь глупого, например, не плачет в углу или не избивает какого-нибудь бедного идиота, который думал, что сможет ею командовать. Широ дружелюбно кивнул и внимательно последовал за ней, гомункул постучал по ее губе, прежде чем спросить: — Говоря о Сэйбер, разве она не говорила что-нибудь о гостях или… — Ах, гномик-чан. Наше короткое время в разлуке лишило тебя понятия о гостеприимстве? Воистину, какой позор. Как раз тогда, когда ты начала становиться достойной восхищения Господа, как одна из его дочерей… Илия снова почувствовала головную боль, которая все еще бушевала в ее черепе, и медленно повернулась, чтобы встретиться с ухмыляющимся лицом некой Карен Ортензии и спокойными чертами лица Сакуры Мато. — …Бог, как ты мог?