Ты научил меня дышать

Вова открывает дверь, и коридор заполняется паром, выходящим из душной ванной комнаты. На парне огромная футболка, шорты и полотенце, перекинутое через шею. Он спускается вниз по лестнице и подходит сзади к ничего неподозревающему Алексею, сидящему на диване в телефоне. — Бу! — он склонился над ним, треся руками и головой. Холодные капельки слетели с кончиков волос прямо на бледное лицо Хеса. Губанов вздрогнул, на что Вова лишь по-доброму посмеялся. — Вот ты говнюк, — испуганно протараторил Лёша. — Сорьки, старый, — Владимир обнял его за плечи, притягивая к себе. Это всё та же суббота, того же вечера. Ребята протрезвели после школьного мероприятия и кое-как добрались до дома Вовы. Мамочка и папочка Вовочки отъехали в гости к друзьям ещё сегодня утром, так что дом в их распоряжении до вечера воскресенья. Алексей уже давно предупредил обо всём маму, а та уже давно созвонилась с родителями Володи — для большей уверенности в том, что с мальчиками ничего не случится. Так что, в понимании взрослых, всё в порядке. Хесус чувствует запах лаванды, исходящий от Вовы, а ещё тепло и безопасность. Брюнет улыбается, словно кот, съевший банку сгущёнки. Он наклоняет голову назад и смотрит в васильковые шаловливые глаза. Всё хорошо, можно даже сказать, что замечательно. За окном снег идёт, луна только-только показалась нормально, тучи рассеялись окончательно, может быть завтра утром выглянет солнце? Кто знает, самое главное, что ночь только начинается. Она будет длинной и многообещающей. Она будет полна слов, действий, эмоций, мыслей. Лёша так много хочет сказать и сделать. Они знакомы достаточно, но не настолько, чтобы до конца разобраться во всём, что происходит между ними. — Я винишко захватил, ну, то, что у меня дома лежало второе, — напоминает Лёша. — Супер, — Владимир выпускает его из объятий и неспеша подходит к холодильнику. Открыв его, он достаёт сырокопчёную колбасу, адыгейский сыр и помидорки черри. Вова моет помидоры под тонкой струйкой холодной воды, а Алексей завороженно наблюдает. Шатен берёт доску, кладёт её на кухонный островок, потом достаёт из верхнего шкафчика симпатичную дизайнерскую тарелку, в конце концов в руки попадает нож. Крепкая рука почти профессионально делит черри на четвертинки, после Вова принимается тонкими слайсами нарезать колбасу. Губанов таращится на руки, улыбается, думает о чём-то своём, а через минуту встаёт с дивана и приходит на помощь. — Где у тебя бокалы? — интересуется одиннадцатиклассник. — В гостиной в шкафу, — Братишкин поднимает на него свои синие глаза и продолжает: — думаю, что ты разберёшься, да ведь? — Лёша кивает и идёт обратно к дивану. Русская женщина всегда остаётся русской женщиной — где бы она не жила и при каком достатке, красивая посуда и бокалы всегда будут храниться в стеклянном приметном шкафчике, где-то по центру гостиной. Вовина мама была той ещё хранительницей русских традиций, потому шкаф представлял из себя небольшой вытянутый по горизонтали квадрат, выполненный из сосны и имевший красивые резные узоры, а также дверки из тонкого стекла. Алексей аккуратно открыл буфет, придерживая стеклянную дверцу, и, быстро осмотрев содержимое, невозмутимо достал два бокала под вино. Мастерски держа их в одной руке, он вернулся на кухню. Поставил на столешницу, налил красного полусладкого. Тем временем Вовочка дорезал закуску к вину, а потом вспомнил: — А, есть же ещё оливки, будешь? — Почему бы и нет, — пожал плечами Лёша. Семенюк открыл холодильник, в поисках заветной банки, пока Алексей выкладывал еду на тарелку. Атмосфера в помещении стояла какая-то семейная, а в воздухе витали нотки пряного вина, Вовиного шампуня и полного умиротворения. Свет на кухне был приглушённый, лишь лента под шкафчиками сверкала белым и крафтовые светильники над островком освещали комнату мягким тёплым светом. Владимир достал оливки, ловко открыл банку и, найдя маленькую глубокую мисочку, высыпал половину. Лёша взял бокал в руку, Василёк последовал его примеру, пристроившись рядом. — Ну что, за нас, за вас и за Кавказ? — чуть приподнял бокал Вова. — Да будет так, — хихикнул Лёша. Они аккуратно чокаются, в ночной тишине разлетается заливистый звук хрусталя. Они осушают около половины содержимого своих бокалов и просто молчат. Луна ярко смотрит на ночной город, её лучи огибают зловещие ветки голых деревьев, аккуратно падают на мокрый асфальт и прорезающуюся редкую траву. Ночное светило заинтересованно заглядывает в окна частного сектора, в том числе и в гостиную Вовы. А парни стоят тихонько, будто боятся себя выдать царице ночи. На самом деле со стороны это всё выглядит, как чёрно-белая артхаусная фотография вперемешку с вайбом песен Земфиры и Цоя. Владимир стоит, облокотившись о столешницу. Его щёки горят миленьким румянцем, волосы взъерошены. Он закидывает голову назад, оголяя шею, чувствует блаженство, а Лёша обращает на него внимание и лишь коротко улыбается. — Вов, а вот у тебя вообще были отношения? — спрашивает Хес, первый волнующий его вопрос. — Не-а, — Братишкин опускает голову, чуть склоняет её в бок и смотрит чутко, улыбается, опять. — А твои первые отношения, они с парнем были? — Ну, — Губанов делает большой глоток, допивает винишко, закусывает сыром, немного морщится, но всё же отвечает на вопрос: — нет. С девушкой. Они были не очень удачные и, на самом деле, это, кажется, вторые мои серьёзные отношения. — Владимир ухмыляется, хитро поглядывает на Лёшу — не верит и как бы намекает: "не припёздывай". — Остальные были просто проходняком. Секс, мимолётная влюблённость и только, — поставив бокал на островок, поясняет Хес. Братишкин кивает, тихонько попивая напиток. Брюнет отводит взгляд, вспоминает снова свою бывшую, их отношения и то, чем в общем-то эта трагедия в одно действие кончилась. Во рту горьковато, а руки бьёт мелкой дрожью. Холодно или рефлекторные ассоциации? — Стоит рассказать, — Лёша смотрит на Вову, что подливает ещё виноградного сока в их бокалы, — не чужие люди всё-таки. — Вов, я хочу тебе рассказать про эти отношения, — для Хесуса это большой шаг и одна из самых больших откровенностей. Семенюк принимает серьёзное выражение лица и просто кивает, а репетитор вздыхает, собирается с духом и в тот же миг вываливает на своего партнёра всё. Он рассказывает сначала робко, думает над каждый словом, а потом начинает рубить с плеча, прибавляя к каждому событию свои истинные эмоции. Во время этой откровенности он признаётся даже сам себе в том, что долгое время скучал по бывшей, наблюдал за её жизнью со стороны, частенько посещал странички в социальных сетях. Его история, будто дорога по серпантину: такая же опасная и непредсказуемая. И вот остался последний поворот, а потом прямая безопасная дорога, но Губанов спотыкается, шмыгает носом, эмоции берут вверх. Вова, что до этого был, как статуя, оживает, поддерживает парня уверенным взглядом и рукой, что аккуратно ложится на Лёшино плечо. И одиннадцатиклассник выдыхает, понимая, что всё хорошо. Он делает последний толчок и наконец перед глазами ровная дорога и красивый лес, а серпантин позади. — Что думаешь? — в завершении спрашивает Алексей, с опаской поглядывая на Семенюка, у которого слегка угрюмая мина. Но Вова молчит, он залипает куда-то в пол, рассматривает узоры кухонной плитки. Он над чем-то размышляет, оставляя Лёшу в загадочной тишине. А потом просто отставляет бокал и тоже самое проделывает с бокалом брюнета. Десятиклассник берёт за руки Хеса, целует запястья, большим пальцем поглаживает чужие костяшки и смотрит в глаза. У Алексея захватывает дыхание, а щёки пылают огнём, как и что-то посередине внутри. Владимир улыбается ещё шире, наблюдая за реакцией, а после кладёт Лёшины руки на свои плечи, собственные устраивает на талии репетитора. Он подтягивает его поближе к себе, чувствует трепет сердца Хесуса, сбивчивое дыхание. Вове нравится, он балдеет и целует губы, пропитанные вином и сигаретами. В районе живота завязывается узел и Алексею хочется разреветься, как школьница на выпускном в девятом классе, а всё из-за того, что его переполняют эмоции. Он поддаётся вперёд, проникая языком и углубляя поцелуй, добавляя в него больше чувств, больше переживаний и ещё больше благодарности. Вовочка не сопротивляется, но что делать в такой ситуации не знает, потому он просто расслабляется, улыбаясь сквозь поцелуй. А через мгновение они отлипают друг от друга, но Владимир продолжает держать парня в своих руках, заботливо смотря в ледяные глаза. — Ты замечательный и ты многого стоишь, — говорит Вова, — и я... знаешь, я не хочу, чтобы и у нас так когда-нибудь случилось. У тебя столько всего было в жизни, что я просто... я боюсь тебя как-то обидеть. — У нас так не будет, — с уверенностью заверяет Губанов, искренне улыбаясь, — мы другие. И ещё, я не привык пропускать мимо ушей какие-то проблемы. Я люблю обсуждать с человеком какие-то недопонимания, если они возникают. — Я тоже, — добавляет Василёк, — и я рад, — он подтягивается вверх и целует Лёшу в щёку. Бледнолицый сначала сдерживается, а потом начинает смеяться. Просто так, без причины и объяснений. И Вова поддерживает его — он смеётся так, что на щеках возникают небольшие ямочки. На кухне душновато, и парни себя чувствуют так, будто марафон пробежали. Потому они перемещаются в гостиную. Владимир идёт с бутылкой винца, травя какие-то несмешные анекдоты, а Алексей ставит на журнальный столик закуску и открывает стеклянную дверь, ведущую во двор. В комнату проникает холод и снежинки летят на порог, но никого из ребят это не волнует. Лёша стоит на морозе, вдыхая морозный воздух, он оборачивается, смотрит на Вову, что разлёгся на диване. Парень расплывается в улыбке, на душе приятное тягучее чувство, а ещё ощущение того, что этот момент он ждал дольше всего в своей жизни. Теперь они просто сидели рядом, выпивая и закусывая. За окном бушует небольшая метель, она закруживает в своём вихре маленькие снежинки, а те крутятся по-особенному, словно танцуя мазурку. Лёша вздыхает, рассматривая заснеженный двор, пока Вова треплется о чём-то незначительном, но в какой-то момент он ловит такое же настроение, как одиннадцатиклассник. Они наслаждаются природой, хотя в комнате становится холодновато. Алексей переводит взор на Владимира и рассматривает его черты лица. Лёша очарован им. Ему в нём нравится всё. На веках скапливается небольшое количество влаги, но это точно не слёзы, просто глаза слезятся. Хес трёт глаза, а после встаёт с дивана и закрывает дверь, оставляя мороз за стеклом. Братишкин тоже поднимается с своего места и включает камин. В комнате тепло и уютно. Алексей проходит взглядом по гостиной и ловит глазами раритетный проигрыватель, купленный ради красоты, а потом в голову внезапно приходит идея: — Потанцуешь со мной вальс? — Чего? — Братишкин насмешливо улыбается, повернув голову на парня. — Ну, вальс, — повторяет старшеклассник, — мне в конце года нужно будет его танцевать. — Там у тебя девочка будет, а я чё, на девочку похож? — Ты похож на красивого мальчика, — подбадривает комплиментом Лёша. Вовочка на секунду сжимается, хмурит брови, а потом успокаивается, и Хесус понимает, что стоит надавить ещё чуть-чуть и он согласиться. — Ну пожалуйста, — просит Лёша. Вова вздыхает и как бы подтверждает взором: "уговорил". Губанов внутренние ликует, а после подходит к Володе и тянет его за собой, в середину гостиной, точно также, как сегодня вечером увлекал в спортзал. Если он разведёт Вову на танцы второй раз за сегодняшний день, то это будет дабл-килл — рекорд. Пока Владимир стоял и недовольно смотрел по сторонам, репетитор включил телевизор, задержавшись на канале "МузТв". По музыкальному каналу крутят подборку хитов для молодёжи, очередной попсовый трек Егора Крида подходит к своему завершению (Слава Богу), и начинается новая песня Шарлота — "Прощальный вальс". Губанов оставляет, ведь это именно то, что ему нужно. Он подходит к Вове, который пьёт вино, аккуратно выхватывает бокал из его руки, ставит на журнальный столик. Лёша улыбается, берёт парня за руки, а тому явно неловко, поскольку он переступает с ноги на ногу. — Всё хорошо, не переживай, — размеренно говорит Лёша. Они встают в нужную позицию. Алексей улыбается, гипнотизирует взглядом пару голубых глаз напротив. — Какой красивый, я балдею, — думает он, всматриваясь в родные черты.

Утренний дождь Повальсируй со мной Я здесь один Повальсируй со мной Просто убей и вальсируй со мной Ты здесь одна Повальсируй со мной

Мелодия спокойная, как будто мелкий весенний дождик. Сердце немного волнуется, появляется чувство дежавю. Алексей держит Вову за руки и молчит, смотрит в васильковые глубокие глаза, а после берёт инициативу. Он притягивает его к себе, левой ногой задаёт темп и они кружатся медленно и аккуратно. Владимир таращится на свои ноги, пытаясь не сбиться с заданного ритма. Видно, он давно не танцевал вот так с кем-то. Но он старается, по его сосредоточенному лицу это очень хорошо читается. Алексей же спокоен, но расслабиться ему не даёт Вовина обеспокоенность, поэтому он останавливается, когда Шарлот запевает:

Будет война, но не беда Дай только меч и всех разорву Выбери меня и я не умру Остались одни из последних людей

— Вов, спокойно, — шепчет Лешёнька и этот шёпот потихоньку возвращает в чувства Вову. Шатен улыбается. Хес кивает ему и они снова начинают танцевать, когда кучерявый исполнитель доходит до пика:

Прощай под Утренний дождь Повальсируй со мной

Гостиная заполняется мелодичным и тонким пением Шарлота, и танцем ребят. Всё так волшебно, словно в сказке Шарля Перро. Правда, не думаю, что танец с красивым принцем сравнится с танцем с любимым человеком. Это ведь так захватывает, когда ты ощущаешь чужое тепло, видишь на лице улыбку, а в глазах большую любовь. И именно в такие моменты ты не можешь поверить в то, что это происходит конкретно с тобой. Именно тогда ты отбрасываешь все сомнения и просто наслаждаешься коротким мгновением, поддаёшься течению реки под названием "жизнь".

Повальсируй со мной Я здесь один Повальсируй со мной Просто убей и вальсируй со мной Ты здесь одна Повальсируй со мной

Они перестают танцевать так, как танцевали ранее и теперь просто кружатся. Лёгкое чувство подступает к горлу, и Вовочка смеётся, ощущая себя ребёнком, а Алексей только наблюдает, улыбаясь. Тем временем Шарлот заканчивает песню, протягивая:

ПРОСТО УБЕЙ

И песня обрывается. Наступает тишина. Весенний дождь закончился. В этой песне главные герои уже расстались. Но для Вовы и Лёши всё только начинается. Они падают на диван, громко дыша. Какая-то милая девушка в чёрном топе и чёрном пиджаке, с важной причёской, объявляет следующую композицию, попутно рассказывая об истории создания песни, но никому по эту сторону экрана неинтересно. Хесус залипает на Вову и будто с замедленном режиме замечает капельку пота, что стекает по лбу у виска; губы, которые слегка приоткрыты, и весёлые глаза, пялящиеся куда-то вперёд. Что-то ударяет в голову, может алкоголь, но это уже не важно. Губанов тянется вперёд, целует резко в губы, давя на Вовочку. Тот падает спиной на диван. Хесус нависает сверху, хозяйничая языком в чужом рту. Он отрывается лишь на миг, улавливая бешенный взгляд Вовы, который говорит о том же, что и Лёшин. Репетитор ухмыляется и вцепляется в шею Вовы, оставляя после себя след от зубов. Семенюк выгибается в пояснице и из его уст срывается: — Футболка. Они синхронно поднимаются. Владимир выставляет руки вверх, и его футболочка в тот же момент отлетает куда-то на пол. Он на мгновение рассматривает чужие глаза — такие уверенные, жадные. Лёша выглядит до жути заведённым. И Вове это льстит, хоть он и не знает, что делать дальше, но чтобы не затягивать, целует Губанова. Он кусает его за нижнюю губу и сразу же чувствует металлический вкус крови во рту. Алексея это, кажется, вообще не удивляет. Брюнет валит десятиклассника на спину, останавливает поцелуй, облизывает нижнюю губу, хищно смотря в синие глаза напротив. Владимир немного напуган тем, что сделал ему больно, он хочет что-то сказать, но не успевает, потому что Лёша принимает положение, где-то внизу, около Вовино преса. И снова этот ебанутый взгляд. Хес, кажется сумасшедшим, но то, какое интересное положение он сейчас занимает, отбрасывает вообще какие-либо мысли. Семенюк замирает и с интересом наблюдает за парнем. Хесус — человек опытный и сразу понимает, о чём думает Братишкин. Он улыбается по-лисьи, но пока что ничего не делает, просто хочет подогреть мальчика, что без проблем лёг под него. Юноша водит пальцем по животу Вовочки, а затем проходит горячим языком по телу, которое в тот же самый момент покрылось мурашками. Лицо Вовы сейчас выглядит просто невероятно — фирменный румянец, испуганные глаза и растрёпанные ещё мокрые волосы. Лёшин язык едет прямо до шеи, останавливается, и Владимир снова начинает дышать, набирая в лёгкие воздуха с запасом. Алексей улыбается по-издевательски. Он почти целует Братишкина куда-то в уголок губ, как бы дразня. Делает это несколько раз, слыша над своим ухом сбивчивое дыхание. Далее он перемещается к уже к Вовиному уху и кусает за мочку, сначала легонечко, а потом делает это со всей возможной силой, но Владимир не реагирует: он бесшумно закусывает нижнюю губу, закрывает глаза, снова прогибаясь в спине. Хес проходит от уха до ключиц извинительными поцелуями, делает это несколько раз, а потом его рука падает на Вовины шорты. Братишкин вылупляется на него очень удивлённо, на что Лёша лишь ухмыляется, в который раз. Он нащупывает нужный орган, чуть сдавливает ладонью, пока проходит языком по шее. Ткань чуть приподнимается, но Владимир молчит, хорошо держится. Хесус идёт неспеша вниз, сопровождая все свои действия поцелуями. И когда он доходит до низа, останавливается. Приподнимается, оценивая результат. А выглядит всё уж очень похабно: перед ним лежит шестнадцатилетка, у которого кожа вся горит от прикосновений. Лёша оценивает засосы, которые оставил и просто покраснения. Он останавливается снова на шее и что-то в нём замыкает. Он стремительно впивается в неё, оставляет засос, а Владимир уже не сдерживается и громко постанывает от обжигающей боли и возбуждения. Алексей отстаёт и возвращается вниз. Он медленно стягивает шорты, наблюдая за Вовиной реакцией. Потом указательным пальцем хватается за резинку боксеров с внутренней стороны. Туда-сюда указательный палец едет по резинке, задевая подвздошные кости, но дальше не заходит. Он проводит ещё раз, останавливается, даже не намекая на то, что планирует сделать. Ледяные глаза поднимаются вверх, дабы оценить ситуацию, и наблюдают самую развратную херню, которую можно было бы только представить — Вовочка закинул голову куда-то назад, по лбу стекает пот, а всё его тело красное, губы дрожат и синие глаза смотрят томно, будто под пеленой чего-то. По Лёше проходит разряд тока от такого. На него ещё никто так не смотрел, да и он не хотел доводить Семенюка до такого состояния. В голову ударяет капля адекватности и факт того, что Вовочке даже семнадцати нет. Лёшина рука отлипает от резинки боксеров и он тянется к Володе, чтобы поцеловать. Теперь этот поцелуй обычный, снова заботливый, извинительный, но только вот за что? За то что не продолжил начатое? Неясно. Подросток поднимается с дивана, берёт с тумбы пачку ментоловых сигарет и выходит на улицу, чтобы покурить, пока Вова пытается прийти в себя. Через несколько минут на улицу выскакивает и Владимир. Он накидывает свой бомпер на плечи Хеса, а сам стоит в толстовке и держит в руках чашку ароматного чая. Снег тихо падает на землю. Лёша докуривает третью сигарету с кнопочкой. В воздухе пахнет ментолом и табаком. — Что-то я перенервничал и перегнул, прости, — говорит Лёша не смотря на Вову. — Нет-нет, всё хорошо, — Вовочка кладёт свою голову на плечо Губанова и смотрит, улыбаясь, — мне всё понравилось. И я думаю, что для начала неплохо. — Я учту, — Лёша потихоньку перестаёт нервничать, но повернувшись лицом к своему парню, ловит панику: — Твоя шея, прости пожалуйста, я не думал, что... — он замолкает, завидев багровые синяки. — Та, фигня, — Владимир проводит рукой по засосам, но продолжает улыбаться, — не переживай ты так! Всё в норме. Приятно зато было. Как-нибудь замажу, ну, знаешь, как те девочки в тик токе со своими лайфаками, — он смеётся. — Извини, — снова повторяет Хес, затягиваясь сигаретой. — Да перестань ты! — Вова стукает его в плечо, а потом отбирает отраву и, затушив её об столб, выкидывает в урну. — Всё в поряде, солнышко. А на улице падает снег. На хмуром небе выступает солнце. Новый день встречает новыми красками: рассвет дарит Новокузнецку жёлтые, розовые и фиолетовые цвета, расположившиеся на небосводе. А по другую сторону уходит луна. Она уходит неспеша, забирая за собой звёзды и вой метели. — На самом деле я переживаю не только из-за того, что случилось в гостиной, — признаётся Лёша. — А из-за чего ещё? — Вова напрягается, смотрит прямо в душу своими детскими глазами. — Белла, — отрезал Алексей, — я боюсь, что я сделал что-то не так. Она сбежала в Москву не просто так же, — он шмыгает красным носом и поправляет бомпер, лежащий на худых плечах. — А ещё... я столько времени потратил на её поиски, — голубые глаза обращаются на Вову, — вдруг я не успел. Вдруг что-то уже с ней случилось? И чем чаще я об этом задумываюсь, тем чаще мне хочется вернуться в прошлое и рассказать всё родителям. Я ведь и сам ещё ребёнок, куда мне в это всё лезть? — Ну, во-первых, — деловито начал Братишкин, — твоя сестра очевидно съебала в Москву, потому что у неё появился крутой дружок-диллер. Такая хуйня не редкость. Он ей небось наобещал крутую квартиру, тусовки, вот и уехала она с ним. Во-вторых, здесь нет твоей вины, даже если и случилось с ней что. Она далеко не маленький ребёнок, а такой же осознанный человек, как и ты. И в-третьих, не стоит маме вообще про эту всю историю знать. Ты помнишь, как у неё сердце прихватило? — Алексей кивнул. — Вот-вот, плюс отцу твоему тоже не комильфо. Родители бы ничего не смогли сделать. Ну, сходили бы в ментовку, там всем насрать на какую-то девочку, сбежавшую из дома из-за кавалера. Родителям было бы плохо. А так, — Вова сложил руки на груди так, как обычно делала его мама, — не сказал бы, что всё гладко, но не так хуёво, как могло быть, — парень делает паузу, рассматривая заснеженные крыши частного сектора, а потом с новой страстью в голосе заявляет: — Слушай, ты большой молодец и ты совсем справишься. Всегда справлялся. Всё наладится, — Хес глядит на десятиклассника, чуть приподняв уголки губ в милой полуулыбке, но на глазах отблески. Он устал, ему хочется и спать, и есть, и пить одновременно, но больше всего ему хочется дышать свежим воздухом, держать за руку того, кого любит больше всего на этой планете, и смеяться с друзьями. Ему необходим этот кислород, ощущение того, что он свободен от обязательств. Но пока его сестра в трёх тысячах километров от родного города, он впутан во всё это и он не может дышать. Лёгкие будто залиты цементом, который вот-вот застынет навсегда, если что-то не предпринять. — Я поеду в понедельник в Москву, — резко заявляет Губанов. Он поворачивается на Василька, решительно смотря в его синие волнующиеся глаза. И Вова смотрит в ответ, закусив щёку с внутренней стороны. Они понимают друг друга без слов — Владимир кивает спокойно, но по глазам читается фраза: "Сделай это". Он приобнимает Алексея, и они просто стоят так на протяжении минут десяти. — Чай хочешь? Я заварил с горными травами, — спрашивает Вова. — Да, конечно. И они заходят внутрь, оставляя пылающие солнце в одиночестве.

***

Воскресенье пролетело незаметно. В ночь с воскресенья на понедельник Алексей укатил на машине вместе с Никитой в столицу. Компания их проводила, а потом сидела несколько часов дома у Дрейка, обсуждая предстоящие дела и план действий на случай чего. Владимир всё это время сидел тихонько, он думал о чём-то далёком, залипал в окно, вспоминая, как накануне вечером воскресенья читал стихотворение, а Хесус сидел рядом, таращась на него. Вове было грустно и отчасти он ощущал такую же тревогу, как и сам Лёша. От результатов этой поездки многое зависело. И Володя понятия не имел, как он поможет своему возлюбленному, если тот впадёт в какой-то депрессивный эпизод. — Ребят, я домой наверное поеду, — вставая с диванчика, сказал Братишкин. Сергей с Денисом лишь кивнули и продолжили что-то смотреть вместе на ноутбуке, а вот Оляша просто так это не оставила — она смерила подозрительным взглядом Вову, а потом, взяв его под локоть, прошептала: — Выйдем поговорим? — Владимир неуверенно кивнул. Не особо он хотел сейчас что-то обсуждать. Хотелось лишь домой под уютное одеялко, чтобы помусолить в своей голове предстоящие трудности, а ещё Лёшу и его моральное состояние. Они выходят на кухню, и Оля сразу же начинает: — Что-то произошло? Ты слишком напряжён, — Семенюк смотрит в её карие глаза и с полной растерянностью уточняет: — А разве похоже, что я напряжён? — Да у тебя на лице всё написано, — Оля обеспокоенно хлопает глазами, потом кладёт на Вовино плечо свою руку, — ты переживаешь за Хеса? — Есть такое, — признаётся Владимир. — Просто такое ощущение, что всё развалится, когда он приедет, — признаётся сам себе Вова, — наши отношения, его небольшая стабильность в жизни, наша компания... Вообще всё... — Но Оль, не пойми меня неправильно, — он аккуратно убирает её руку со своего плеча, — я не хочу ни о чём таком разговаривать. Мне нужно побыть одному. — Хорошо, я понимаю, — она делает шажочек назад и опускает взгляд в пол, — я могу тебя обнять на прощание? — Конечно, — он слабенько улыбается. Оляша улыбается в ответ и обнимает его очень крепко. — Мы справимся, всегда справлялись, — говорит девушка, и Владимир мысленно перемещается в ночь субботы. — ...и ты со всем справишься. Всегда справлялся, — перед глазами снова встаёт это бледное лицо с покрасневшим носом и стеклянными глазами. Он улыбался через силу, чтобы Вова повёлся на то, что Хесус поверил в эти слова. Но на самом деле, даже сам Братишкин не верил ни единому своему слову.