***
Школа у Антона была очень выёбистая. Светлые, чистые коридоры с теми самыми шкафчиками, красивые кабинеты, приветливые учителя – всё там как будто говорило: «Родителям этих детей очень важно, чтобы все видели: их дети учатся не абы где». Честно говоря, Серёжа бы и сам с радостью здесь поучился. По одной только обстановке складывалось впечатление, что здесь, как в школьных сериалах, можно вписаться в ведение школьного радио или газеты – и это будет не кусок ватмана с аппликациями на стене школьного коридора, а самая настоящая газета: с нормальными рубриками и с фотографиями. Наверняка здесь была очень приличная столовая, а ещё на каждом этаже были уютные зоны отдыха. Как оказалось, «родительское собрание» было чисто условным названием мероприятия. На самом деле, для каждого родителя назначалось индивидуальное время, когда он мог прийти и один на один с классным руководителем поговорить об успеваемости ученика. – Вы новый репетитор Антона? – Приветливо спросила Серёжу невысокая полноватая учительница. – Заходите. «Очевидно, к такой практике здесь привыкли, – подумал Серёжа. – Вместо Арсения Сергеевича от Антона постоянно ездят частные преподы. А может, так здесь у многих детей… Родители заняты своими бизнесами». – Меня зовут Инна Юрьевна, – представилась классная руководительница. Инна Юрьевна была милейшим человеком: говорила по существу, охотно отвечала на вопросы, была активной, держала хороший темп их беседы, но при этом паники и спешки не чувствовалось. Просто двое взрослых собрались обсудить рабочие моменты. Краткий ликбез был таким: Антон – хороший, до восьмого класса учился на «четыре» и «пять», а потом оценки стали «разными». У него много друзей (в этом Серёжа не сомневался), он обожает школьную театральную студию и уже два года выступает. В этом году он играет в основном главные роли, потому что у него очень хорошо получается. Во внеклассные мероприятия впрягается, если это даёт возможность пообщаться с одноклассниками. Фактически досье. На самом деле, они с Инной Юрьевной мило поболтали и попрощались примерно через полчаса. Пожалуй, самое важное Серёжа узнал. Уже выйдя из школы, он вспомнил вдруг, что ему ничего не сказали про сдавать деньги на шторы и всё такое. С другой стороны, это было вполне объяснимо: за каждое полугодие здесь родители отдавали такие деньги, что шторами можно было закупиться на миллион лет вперёд. Серёжа вернулся в Евразию чуть раньше, чем обещал. Часы на телефоне показывали 19:43. Из комнаты Антона на повторе доносилась какая-то эмоциональная фраза из фильма. Серёжа постучал. – Да? – Донеслось из комнаты. Монолог из фильма сразу выключили. Приоткрыл дверь: – Можно? Антон кивнул: – Заходи. Комната Антона была словно продолжением сериалов про школы. Это был просто эталонный угол мажористого подростка: на незаправленной кровати валялись журналы, контроллеры от Плейстейшен, разные побрякушки, планшет и даже школьный рюкзак. Напротив кровати висел огромный телевизор. В комод под ним была щедро напихана разноцветная одежда на любой вкус и под любое настроение. Сверху стояли какие-то роботы, глобусы, даже отдыхал на боку один кроссовок. Письменный стол тоже был завален разным хламом: наполовину учебным, наполовину – прикольным. «Ты им вообще пользуешься хоть иногда?» – подумал Серёжа, представляя, как Антон, когда садится за уроки, расчищает себе маленький островок рабочего пространства. Антон сидел в изножьи кровати, поджав под себя одну ногу. Когда Серёжа зашёл, он ощутимо напрягся и смотрел на него с выжиданием. Очевидно, стикер на двери он воспринял не как полудружеское сообщение, а как угрозу. Молодец, Матвиенко, тебе всё также удаётся быть Арсением Сергеевичем… Ну да ладно. Писать стикеры он научится. Зато сейчас он в своей стихии и уже точно не налажает. Серёжа прошёл в комнату и расслабленно опустился в кресло (блин, удобная у вас, богатых людей, мебель!). Спрашивать всякие отвлечённые вещи в духе «Как дела?», «Что делаешь?», судя по волнению Антона, смысла было немного. Лучше было сразу перейти к делу. – Был я у тебя в школе, – невозмутимо поделился Серёжа. – Познакомился с Инной Юрьевной. Хорошая классуха у вас. Антон куснул губы: – И что? – Что «и что?»? – Всё также спокойно поинтересовался Серёжа. Антон нетерпеливо дёрнул плечом: – Ну, после этой части обычно время для серьёзного разговора… Что я ленюсь, не стараюсь или туплю. Ты в школу ездил – значит, уже получил деньги, наверное, и решил остаться. Тогда, получается, мы сейчас должны перейти к части, где ты будешь биться надо мной и учить, чтобы исправить оценки. Так, видимо, делали предыдущие репетиторы. Серёжа выслушал этот грустный рассказ с сожалением, но внешне остался всё таким же позитивно-расслабленным: – Чего их исправлять-то, – пожал он плечами, ловя подозрительный взгляд Антона. – Нормальные оценки. У меня и похуже бывали. Антон, видимо, был немного удивлён такому повороту их разговора, но включаться не спешил и ждал, что ещё скажет его наставник. – И потом, – продолжил Серёжа, принимая расслабленную позу, но глядя на Антона абсолютно серьёзно, – я уверен, что ты не ленишься и не тупишь. Так что, честно говоря, не знаю, какого серьёзного разговора ты ждёшь от меня. Антон поёрзал на постели: – Ну… Я бы мог стараться и получше?... Серёжа пожал плечами: – Здесь тебе, конечно, виднее. Я же совсем не знаю, как ты занимаешься и как ведёшь себя на занятиях. Антон снова немного поёрзал. – Но у меня сложилось впечатление, что в том, что ты получаешь те оценки, которые получаешь, твоей вины нет. Тут уже Антон посмотрел на него с неприкрытым удивлением: – Почему? – Потому что, – ответил Серёжа откровенно, – мне кажется, что ты или устал, или тебе скучно. Возможно – и то, и другое. – Ну… – замялся Антон, – это ведь и есть моя вина? – Нет, – спокойно возразил Серёжа. – Это вина твоих наставников, учителей… Возможно – отца, – добавил он осторожно. И Антон впервые посмотрел на него как-то более расслабленно. Ну, хорошо. Вроде бы, получается. – Я видел твои оценки, – продолжал Серёжа. – То, что ты не тупишь – это двести процентов. Если бы ты захотел и был в силах – ты бы год мог на одни пятёрки закончить. – Ну, начинается, – тут же отстранился Антон. – Это не директива. И не упрек. Просто факт. У тебя отличные способности ко всем предметам. – Ага, – хохотнул Антон. – Ты видел мои оценки по алгебре? – Видел, – честно кивнул Серёжа. – А ещё слышал, что ты от школы участвовал в Олимпиаде по информатике. Я как-то смотрел к ним задания: там вычисления посложнее, чем твоя алгебра, раз в десять. И ты по городу занял четвёртое место. Антон снова не понимал: ругают его или хвалят, а потому на всякий случай отвёл взгляд куда-то в кресло. – И с остальными предметами такая же фигня: биология не очень, зато одни пятёрки по химии, геометрия так себе – зато физика и черчение – безупречно. – Это просто от учителей зависит, – попытался оправдаться Антон. – Кто-то интереснее рассказывает, кто-то скучнее. Ещё они по требовательности разные… – Я бы не сказал, что в этом дело, – снова спокойно возразил Серёжа. – Почему это? – Посмотрел на него Антон. – У тебя по истории с тройки на четвёрку, зато по обществознанию почти все пятёрки. А по истории и обществу у вас одна учительница. Я посмотрел. Антон вздохнул, не очень, всё-таки, понимая, чего от него хотят. – Но что меня больше всего удивляет – так это то, что у тебя четвёрка по литературе, – рассуждал сам с собой Серёжа. – Причём, странно то, что за сочинения и обсуждения произведений у тебя в основном пятёрки, а вот стихи ты никогда не учишь. Почему? Ты ведь играешь в школьном театре и в основном главные роли. Там же столько текста учить – для тебя это явно не проблема. – Ага, – грустно отозвался Антон. – Только вот какой мне смысл блистать по литературе, если папа хочет, чтобы я сдал ЕГЭ по экономике и алгебре и поступил на экономический или на факультет бизнеса, а потом работал в его компании. Серёжу изнутри кольнуло. Значит, он верно предполагал. – А ты сам чего бы хотел? – Спросил он. Антон немного помолчал и ответил: – Я бы хотел поступить во ВГИК, на актёрский. Так вот откуда все эти истории про актёрский. Ну, теперь ясно. Если кажется, что в жизни это никогда не сбудется, то иногда нужно хотя бы пофантазировать. Да, объяснимо. Понятно. Вот только грустно. Не хотелось Серёже такое осознавать. Уж лучше пусть бы Антон был просто нерадивым учеником. – А чего тогда с лит-рой халтуришь? – Серёжа ещё немного попытался обманывать хотя бы самого себя. – Во ВГИК же, вроде, как раз нужны ЕГЭ по русскому и литературе. Антон нахмурился и тихо ответил: – Не слышал, что ли? Моему отцу нужны от меня ЕГЭ по другим предметам. Не так. Не нужно так говорить. Не сейчас, не Серёже. Ну почему именно Антон? Почему именно он подсел к Серёже в баре и оказался таким замечательным парнем, что другого и не надо? Почему именно он оказался сыном Арсения и вот теперь – Серёжиным подопечным с такой грустной судьбой? Да окажись на его месте кто угодно другой, любой ребёнок – да, Серёжа бы сопереживал, но не хотел бы сдохнуть от грусти. Серёжа тихо вздохнул: –Ясно… А ты ему говорил, что не хочешь на экономический? – Говорил, – ответил Антон недружелюбно. Серёжа помолчал ещё немного. Говорить – даже искренне – было тяжело. – Очень жаль. Антон грустно усмехнулся: – Да, есть такое. Они ещё некоторое время молчали. Как было исправить эту ситуацию? А такое возможно вообще исправить? Подойти к Арсению и сказать: «А вы знаете, что ваш сын мечтает учиться на актёрском?», а он на это ответит: «Вот это да! Спасибо, дружище, что сказал! Я ведь и не думал!». Но Серёжа чувствовал, что попробовать обязан. Даже если не получится. Он должен попытаться ради Антона. – Ты бы хотел, чтобы я попробовал поговорить с твоим отцом? – Спросил о наконец. Антон вяло пожал плечами: – Ну… В любом случае, я был бы тебе благодарен. – Хорошо, – кивнул Серёжа. – Я попробую. Но сам понимаешь: обещать ничего не могу. – Ага, – задумчиво кивнул Антон. Они помолчали ещё немного. – Но для того, чтобы у меня были более высокие шансы убедить твоего отца… – Да-да, знаю, – устало вздохнул Антон. – Я должен исправить алгебру и историю. – Придётся, – признался Матвиенко. – Не пойду же я к нему прямо сейчас – я для него пока просто человек с улицы. – Ага, – без энтузиазма согласился Антон, доставая из портфеля учебник. Серёжа внимательно посмотрел на него и спросил с искренним интересом: – Что делаешь? – Достаю алгебру, – ответил Антон. – Ты же со мной заниматься будешь. Серёжа глянул на экран телефона: – В девятом часу? Определённо не буду. Антон снова посмотрел на него с усталым недоумением. – Вечер – твоё время. Отдыхай, занимайся своими делами. Ты ЕГЭ по алгебре не завтра сдаёшь, не обязательно сидеть над учебником на ночь глядя. – Окей, – Антон довольно приподнял брови. – Классно. – Чем ты тут занимался, пока я не пришёл? – Спросил, наконец, Серёжа то, что хотел спросить в самом начале. – Да вот, – Антон кивнул на телефон, закреплённый на штативе, – тик-токи снимал. Серёжа не сдержал, всё-таки, один смешок: – Ты снимаешь тик-токи? – Ну, да, – пожал плечами Антон. – Ну, ладно, – Серёжа постарался сделать серьёзное лицо. – Не буду тебе мешать. Он поднялся с кресла, в котором уже успел удобно растечься, и направился к выходу. – А я тебе не помешаю? – Спросил Антон. – Чем? – Поднял бровь Серёжа. – Ну, если поснимаю со звуком, пока отец не придёт. – Да без проблем, – Серёжа доброжелательно пожал плечами. Серёжа закрыл дверь в свою комнату и в одежде лёг на кровать. Грустно вздохнул, а ещё через несколько секунд тихонько заржал. Да, Матвиенко, с кем ты только не трахался, но надо отдать должное: тик-токеров в твоём списке ещё не было.Часть 5
13 марта 2022 г. в 00:01
Серёжа со вчерашнего вечера был в просто отвратительном настроении. Безвыходной жопы избежать не удалось. Вчера ему пришлось выбирать: или нарушать этику и связывать себя по рукам и ногам двойными отношениями с изобретательным пиздюком, или чувствовать себя откровенным мудилой, бросившим подростка без внимания взрослого. В результате изобретательный пиздюк, любитель шляться по клубам – победил. И это бесило неимоверно. Серёжа, вроде, головой понимал, что это его собственный выбор, что он сам предпочёл стать неэтичным наставником объективно вместо того, чтобы быть мудилой в собственной системе ценностей. Но на уровне эмоций это всё равно ощущалось так, будто нарушить правила его вынудил никто иной как Антон. Как будто он с того самого вечера в клубе заставлял его танцевать под свою дурацкую дудку.
Короче говоря, засыпал Серёжа злой, проснулся – ещё злее. И в восемь утра появился в кухне-гостиной с видом ковбоя, собравшегося на дуэль. Не хватало только перекати-поля и напряжённой музыки из вестернов. Бросив Арсению Сергеевичу хмурое «Доброе утро», которое прозвучало больше как «тобi пизда», он решительно направился к комнате Антона. Всё. Поздние подъёмы закончились. Ясно?
На пороге он остановился. А что сейчас? Он глупо уставился в матовое стекло, отделявшее его от личного пространства Антона. Пространства, в котором он никогда не был, куда его попросту не приглашали. И куда он сейчас собирался… вторгнуться вот так? Чтобы что? Разбудить его? А как? А если Антон от его голоса не проснётся? Зайти и потрясти его за плечо? А вдруг он спит голый?
Ну, вот уже начинались эти сложные мысли, которых бы не было, будь он обычным наставником. Ой, бля.
Ладно. Так или иначе, слишком долго стоять перед дверью и тупить на глазах у Арсения было бы куда более странно. Работодатель его точно не поймёт. А потому Серёжа довольно резко постучал и сразу открыл дверь:
– Антон, – позвал он строго и включил свет.
Лучше так: никаких даже полунамёков на интимность, всё на виду.
– А? – Антон испуганно приподнялся на постели и тут же зажмурился от яркого верхнего света.
Грозный ковбой, вежливо извиняясь, втянулся куда-то в дальнюю кладовку.
– Завтракать, – сказал Серёжа чуть мягче.
Антон недовольно повозился и выдал покорное «угу». Дальше Серёжа не увидел, потому что прикрыл дверь, возвращая подростку его приватность.
Ну, класс. Теперь он пугает своих подопечных.
Сколько бы Серёжа ни злился и ни накручивал себе, эти несколько секунд как будто поставили всё с головы обратно на ноги. Как бы там ни было, Антон не преступник и не злодей. И сколько бы Серёжа на него ни сердился, вот такого отношения к себе этот ребёнок точно не заслужил. Что, Матвиенко, собираешься стать вторым Арсением Сергеевичем?
Арсений Сергеевич, кстати, бросил на Серёжу удовлетворённый взгляд.
Из плюсов – Антон перед школой успел впихнуть в себя какой-то сендвич.
Пока у Серёжи, по его собственным меркам, получалось так себе. С другой стороны, он никогда не был настолько полностью отдан своему подопечному. Как правило, он встречался с детьми в школе или на нейтральной территории. Ему ещё не приходилось будить учеников, так что уж ладно: получилось, как получилось. Другие вещи у него получше выходят.
На родительское собрание нужно было отчалить хотя бы за пару часов, а значит, с Антоном они до его отъезда пересечься не успеют. Подумав немного, Серёжа прилепил на дверь в комнату своего подопечного жёлтый стикер с сообщением: «Я на собрании. Вернусь около восьми. Сергей».
По пути в школу на телефон пришло уведомление о начислении солидной зарплаты – и Серёжа порадовался тому, что решил-таки поехать. Иначе он бы сейчас уже жрал себя за то, что откровенно не отрабатывает деньги.