***
Сегодня в четыре часа у Антона должен был быть спектакль. Серёжа зачитался немного и, когда пришёл в себя, понял, что на машине приехать вовремя по пробкам уже вряд ли успеет. Он грустно вздохнул: как давно ему в последний раз приходилось пользоваться метро? Эта духота, толкотня, шум… Ладно. Чего не сделаешь ради Антона. Остаётся только порадоваться, что он поедет не совсем уж в час-пик. На самом деле, свой плюс у общественного транспорта, всё-таки, есть. Маленький. Ни в коем случае не компенсирующий все минусы, но всё же. Серёжа уже давно так самозабвенно не уходил в собственные мысли. Общая суета вокруг складывалась в своеобразный белый шум (хотя порой и несколько более агрессивный, чем хотелось бы), и от Серёжи требовалось только включаться на пару секунд, когда объявляли названия станций. А в остальное время можно было летать где-то между мыслями и впечатлениями. Антон… Большие окна апартаментов… Циркадные ритмы подростков… Съёмная квартира… Повезло, что он сейчас живёт в Сити… Сегодня ему позвонила хозяйка и предупредила, что до почти до конца марта в квартире будет идти ремонт: соседи сверху затопили их капитально. Будут оценивать ущерб, разбираться со страховой компанией, потом полностью красить потолки и стены и, возможно, заменят часть мебели на кухне. Как же Серёже повезло, что он всё это время будет жить в апартаментах. В тишине и чистоте. Вот это называется идеальный тайминг. «Тульская», – произнес голос диктора, когда поезд начал замедляться на станции. Серёжа протолкнулся к дверям.***
Где в Школе Бизнеса находится актовый зал, Серёжа переспросил охранника, наверное, раза четыре. Когда он в последний раз уточнял: «То есть, …», – мужчина в форме смотрел на него уже явно нетерпеливо. Ну, блин, простите. Опаздывать из-за того, что заблудился школе из американских сериалов, не хотелось. Серёжа уже шёл по четвертому этажу, влившись в общий поток гостей, когда из соседнего с актовым залом классов вышел Антон – уже в костюме и даже в чём-то, похожем на грим: ему сделали бледное лицо, вырисовали впалые щеки и хмурые брови. Увидев Серёжу, он удивлённо остановился: – Привет… А ты чего здесь? – В смысле? – Серёжа приподнял бровь и вдруг смутился. – Пришел вот посмотреть спектакль. Он собирался сказать что-то вроде «Пришёл к тебе на спектакль» или «Пришёл смотреть, как ты выступаешь», но… не смог. Антон просветлел: – Серьёзно? Серёжа отчего-то смутился ещё больше, хотя внутри приятно обжигало: – Ну… да. Это же концерт для близких. Арсений Сергеевич занят на работе, поэтому я пришёл. Антон сгрёб его в объятия, и Серёжа растерянно приобнял его за спину, чувствуя, как о щёку трётся ворс чёрного бархата камзола. Антон искренне радовался, а Серёжа испытывал смешанные чувства. Он всем нутром ощущал счастье своего подопечного и радовался вместе с ним. И в то же время часть его сознания просила: о боже, Антон, останавливайся! Слишком ярко всплыли в памяти картины сегодняшнего утра с сонным, взъерошенным Антоном, сгорбившимся у холодильника. С Антоном, которого хотелось обнимать – и совсем не дружески. С Антоном, который, хотел бы Серёжа, чтобы был его Антоном. И вот, это сейчас было как будто так близко. И, в то же время, так невозможно. Серёжа нехотя мягко разорвал их объятия – такие панически долгие и, в то же время, короткие почти до слёз. – Я провожу тебя в зал, – сказал Антон бодро и потащил Серёжу за собой. – Не пересаживайся, – попросил он, когда Серёжа опустился на сиденье у центрального прохода, – чтобы я знал, где ты сидишь. Серёжа улыбнулся и кивнул. – Всё, мне надо идти, – Антон беспокойно обернулся в сторону выхода и немного покраснел сквозь белёсый грим: – Ты пришёл – я теперь волнуюсь. – Не волнуйся, – Серёжа, повинуясь смутному внутреннему порыву, взял Антона за руку и почувствовал нервное пожатие в ответ. – Я – здесь, ты – готов. Всё отлично пройдёт. Я уверен. – Ладно, – согласился Антон и, глядя на сцену, выпрямился и каким-то особым жестом повёл плечами: как будто расправил крылья. Серёжа в этот момент удивлённо замер, глядя на него зачарованно. Это была какая-то новая сила, которую он в Антоне ещё не знал. Его подопечный в этот момент совсем преобразился: словно стал самым взрослым, самым могущественным здесь. Словно взял маленький актовый зал со школьниками и родителями в свои руки и сказал: «Не волнуйтесь, у меня всё под контролем». И пока Серёжа пытался сморгнуть это удивительное наваждение, Антон полузадумчиво потрепал его по плечу: – Я пошёл. И Серёжа, окружённый другими зрителями, остался сидеть, испытывая двоякое чувство. С одной стороны, в нём всё ещё робко тлел тот огонек покровительства, который вспыхнул было, когда Антон выразил почти щенячий восторг по поводу его прихода. Где-то в мыслях до сих пор отдавались тихие отголоски: «Да, я интересуюсь твоими увлечениями. Я надёжный. Ты можешь на меня рассчитывать». А с другой стороны, им уже во всю овладевало ощущение, что это Антон делает ему одолжение, позволяя посмотреть на свою игру, на то, чем живёт. Серёжа попал совсем не на детский утренник. То, что он сейчас увидит, Антон уже воспринимает, как серьёзное дело, в которое неустанно вкладывает много сил. И тот факт, что Серёжа пришёл без приглашения, а по итогу ему здесь оказались рады, – сейчас казался нереальным везением и особым расположением со стороны Антона. Открылся занавес, и на сцене Серёжа увидел то самое кладбище. Мысленно он выдохнул от торжествования, что да, он был прав: Гамлет – это про кладбище. Хотя сейчас он, скорее, ощущал лёгкие уколы совести за то, что не знает общеизвестных вещей. А мог бы хотя бы прочитать, раз уж собрался идти к Антону на спектакль. Антон смотрелся невероятно органично. Иногда он, возможно, давал даже больше эмоций, чем требовалось (и Серёжа подметил, что Антон старался себя сдерживать – видимо, на репетициях ему говорили, что он время от времени берёт через край), но это было очень даже неплохо, в особенности на фоне многих других ребят, которые, наверное, смущались, а потому выглядели более сдержанными, чем хотелось бы. И Серёжа смотрел на Антона, так рельефно выделявшегося среди остальных, и понимал, почему ему дали главную роль. Поставь режиссер Антона на любого другого персонажа – он бы волей-неволей перетянул на себя основное внимание зрителя. Он был словно настоящим актером, которого попросили сыграть вместе со школьниками. Юля, кстати, тоже смотрелась в своей роли очень естественно. Даром, что по жизни тролль. Серёжа её сразу узнал и облегчённо выдохнул: ага, это, значит, Офелия. У некоторых других героев он запомнил имена, но в целом не очень себе представлял, кто они. Кроме, разве что, отца Офелии и матери Гамлета – спасибо и на том. После спектакля Серёжа ждал Антона у школы. Они договорились, что поедут домой вместе, чтобы Серёжа не пиликал снова на метро – и он был искренне рад. Потому что ещё одного путешествия на общественном транспорте за сегодня он бы не пережил. Антону нужно было только смыть грим и переодеться. А ещё – подождать Юлю. Её тоже сегодня нужно было подвезти. И Серёжа стоял на крыльце, вдыхая зябкий воздух холодного весеннего вечера, и думал о том, что, если бы Антону нравились девушки, возможно, из них с Юлей бы вышла классная пара. Он немного задумался и потому не сразу заметил, как на крыльцо вышли Юля и Антон. Их голоса сначала тонули в общем гуле людей, постепенно выходивших из школы, а потом так внезапно возникли совсем рядом. – Вот, это Сергей, мой наставник, – сказал Антон. – А это – Юля. Юля не выдержала и рассмеялась, пока они с Серёжей жали друг другу руки: – Наставник? Ты учишь его колдовать? – И на расслабленную Серёжину улыбку тоже улыбнулась: – Очень приятно. – Пойдем, – посмеялся Антон. У школьных ворот их уже ждал чистый, красивый и очень – очень дорогой Вольво. В очередной раз стало понятно, что на имидже Арсений Сергеевич не экономит. Юля с Антоном сразу запрыгнули на заднее сиденье, а Серёжа открыл переднюю дверцу. – Здесь вчера подогрев сломался, – предупредил водитель, – я ещё не успел съездить в сервис. – Ничего, – успокоил его Серёжа, – как-нибудь справлюсь. – Нет-нет, я серьёзно, – мужчина средних лет посмотрел на него обеспокоенно. – Прошу, садитесь назад, так вам будет удобнее. К такому повороту Серёжа готов не был. Он замялся, не торопясь закрыть переднюю дверцу и пытаясь придумать какую-нибудь отговорку. – Я прошу прощения за временные неудобства, – посмотрел на него водитель несколько виновато. – Салон просторный и на заднем сидении везде работает подогрев. Садитесь туда, пожалуйста. Видимо, делать было нечего. Серёжа молча ретировался назад. Антон уже двигался от окна в середину: – Увы, но правда, – пожал он плечами. – Я с утра тоже сзади ехал. Ехать на сидении без подогрева для Серёжи сейчас было самой мелкой из всех проблем. В салоне прекрасно работала печка, да и потом, он был тепло одет, так как проделал марш-бросок до метро и от метро. Куда хуже было сейчас сидеть так близко к Антону. Салон Вольво был, конечно, классным, но не настолько просторным, как нахваливал водитель. Антон сидел совсем близко, его колени почти касались коленей Серёжи. И приходилось постоянно поглядывать вниз и держать ноги чуть собранными, чтобы не коснуться случайно своего несовершеннолетнего подопечного. – Сначала на Косыгина? – Уточнил водитель. – Ага, – энергично кивнула Юля. Очевидно, она периодически ездила с Антоном. И они тронулись. Первую часть дороги Антон, понятно, общался в основном с Юлей. Они делились впечатлениями от выступления. Серёжа вставил свои пять копеек с искренними комплиментами им обоим. За кулисами во время спектакля, видимо, произошло что-то нелепое, потому что это обсуждалось с абсолютно особым энтузиазмом. – Мы на следующей неделе уже начнём что-то новое разбирать, – заметил Антон. – Что, интересно, это будет? – У-у, – протянула Юля. – Я уже знаю. И тебе вряд ли понравится. – Что? – Терпеливо спросил Антон. – «Ромео и Джульетта», – торжественно произнесла его одноклассница. Серёже показалось, что, услышав это, Антон подкис. Но быстро нашелся: – А знаешь, я бы хотел сыграть Меркуцио. Он борзый такой, как тамошний гопник, и всё время драться лезет типа: «Э, я не понял! Какие-то проблемы?!» Юля посмеялась, а потом возразила: – Боюсь, быть тебе Ромео. А то после твоего Меркуцио зрители слишком полюбят гопников. Антон задумался, и они почти минуту ехали молча. А потом, наконец, он сказал: – К сожалению, скорее всего, ты права. Но я, всё-таки, постараюсь пройти на Меркуцио. Их дальнейшие разговоры слились для Серёжи в белый шум. Он опустил глаза и смотрел куда-то перед собой. Всё было так странно. Так неправильно. Рядом с ним сидел Антон. Так близко! Ближе, чем в тот вечер. Они почти касались друг друга. Серёже все время приходилось немного притягивать к себе левую ногу – и оттого мысль о том, что их с Антоном разделяет, может, всего пара миллиметров, не отпускала. Он сидел рядом, такой спокойный. Всё ещё взрослый. Как будто Серёжа ещё с утра всё не мог избавиться от этого ощущения, когда увидел его расслабленное и серьёзное спящее лицо. Сегодня весь день Антон был словно другим человеком. Как будто он был тем самым Антоном, которого Серёжа пару месяцев назад встретил в клубе. Юный, но не такой уж и ребёнок. Человек, который знает себя. Знает, что хочет делать со своей жизнью. Человек вовсе не глупый, способный осознанно выбирать собственный путь, друзей, брать на себя ответственность за свои решения… Серёжа почувствовал, как шея невольно покрывается мурашками. Не смотреть на Антона не помогало. Это только усиливало ощущение того, что он сидит очень близко. Хотелось положить руку ему на ногу, как тогда. Погладить его, наслаждаясь ощущением тонкого, подтянутого тела. Почувствовать под ладонью его движения. Такие притягательные. По-юному резковатые, но спокойные рядом с Серёжей. Серёжа отвернулся в окно и постарался потихоньку сделать вдох-выдох. Смотри туда. На черные деревья, на серые комья снега по краю дороги. Рассмотри всё внимательно. Переключи свои мысли, пожалуйста. Так нельзя. Когда Юля вышла на Воробьевых горах, Антон деликатно отсел к левому окошку. Наконец, можно было немного выдохнуть. – Спасибо, что пришёл на спектакль, – сказал Антон после недолгого молчания. – Спасибо тебе за спектакль, – вернул Серёжа. – Мне очень понравилось. Антон едва заметно улыбнулся: – Это первый раз, когда кто-то из моих близких пришёл посмотреть. Серёжа погрустнел: – Даже мама не приходила? У Антона взгляд после этого вопроса несколько потух: –Мама давно уехала. А играю я только пару лет. Ну да. Логично. Как можно быть таким невнимательным, а? И ещё испортить подопечному настроение сразу после концерта. – Я две недели назад пытался поговорить с Арсением Сергеевичем, – сказал Серёжа, немного помолчав. – К сожалению, не вышло. Антон спокойно кивнул: – Я знал. Это не ново. Серёжа помрачнел. – Я попробую ещё раз попозже, – пообещал он. Антон грустно ухмыльнулся и снова кивнул: – Спасибо. Всё это было слишком неправильно. Нечестно. Серёжа уставился куда-то в пустоту перед собой, пытаясь найти какую-нибудь лазейку, какой-нибудь способ изменить эту ситуацию. Но ничего не находил. – Ты играл потрясающе, – сказал он, наконец, тихо. – Тебе там место. Антон вздохнул, запрокинув голову, и покивал, поджав губы. У Серёжи зазвонил телефон, и он с облегчением вынырнул из-под этих тяжёлых волн безнадёжности. На экране высветился номер Мультяшки. – Алё? – Привет, Матвиенко, – раздалось на том конце. Судя по всему, там где-то рядом были её подруги. Иначе бы Алина, скорее всего, ограничилась простым "привет". – Здарова, – отозвался Серёжа. – Как жизнь? На этот счёт Алина, как и всегда в последние пару лет, была лаконична: – Да норм. Слушай, такой вопрос: у нас же квартира свободна? Серёжа подозрительно нахмурился: – Ну, пока да. А что? – Да тут такое дело. У нас в общаге на каникулах будут травить тараканов. Надо будет съехать дней на пять. Можно мы со Светкой у нас поживем? Серёжа замялся: – Чего это они вдруг решили всех сселять? Раньше так не делали. – Ну, не знаю, – задумчиво отозвалась Алина. – А в этом году решили. Они особо не объясняли. Да и потом, раньше бы тоже стоило. Серёжа отсутствующим взглядом посмотрел на проплывавшие в окошке урбанистические пейзажи. Судя по реакции, Алина не обманывала. Но беспокойство, конечно, всё равно не отступало. Его ведь рядом не будет. – А вы со Светкой пацанов водить не будете? – Не волнуйся, – невозмутимо отозвалась Алина. – Если приведём, – мы тебе не будем говорить, чтоб ты не волновался. Серёжа бессильно посмеялся: честно. – Ладно, что мне с вами делать. Живите. Ключи у тебя есть, замок – тот же. – Класс! – Обрадовалась Алина. – Обожаю, ты самый лучший. Всё, пока! Серёжа убрал телефон и невольно улыбнулся. – Кто звонил? – Скромно поинтересовался Антон. – Сестра, – охотно ответил Серёжа. – У них в общаге травят паразитов – она на каникулах поживёт с подругой в квартире. Антон покивал и полуотвернулся в окно. Серёжа тоже выглянул на улицу. Там было светлее, чем в вечернем салоне Вольво. Что-то беспокоило Серёжу. Но вот что – это как раз от него и ускользало. Ну, понятно. Тревожно оставлять квартиру Мультяшке: вдруг они там устроят пьяную вписку и все перетрахаются без защиты. С другой стороны, в общаге она от этого тоже не защищена, так что глупо думать об этом только сейчас. Эх, Матвиенко, Матвиенко. Что же ты за брат такой? Когда они вошли в апартаменты в Евразии, Серёжа сразу ушёл к себе в ванную. Как, всё-таки, быстро привыкаешь к хорошему. Чёртовы богачи. Как он потом из Сити вернётся в свою однушку со старым ремонтом? Хотя уже, кстати, не совсем старым, там ведь… Стоп! В груди недобро ёкнуло. Вот, что ему мешало. Серёжа в спешке набрал Алину. – Да? – Раздался в трубке её несколько взволнованный голос. Наверное, она боялась, что Серёжа передумал быть добрым и решил запретить ей со Светкой у них пожить. К сожалению, по сути она не ошиблась. – Алин, – виновато ответил Серёжа. – Я совсем забыл. У нас квартира временно нежилая. Мне сегодня утром хозяйка звонила. На том конце раздражённо вздохнули: – Ты в самом деле так паришься из-за пацанов? Ну, хочешь, я тебе каждый вечер буду звонить по видеосвязи и показывать, что мы одни?! – Нет, Алин. Я серьёзно, – извинился Серёжа. – Не веришь – можешь позвонить Надежде. Нас затопили. До конца марта рабочие будут делать ремонт. Мультяшка некоторое время обдумывала услышанное: – Ну, в целом, ничего страшного. Мы и в ремонте поживем. – С какими-то мужиками в квартире? Вот насчёт этого я уже и правда переживаю. – Господи, Матвиенко, вот какой ты душный, а? – Нетерпеливо отозвалась Алина. – И где мне тогда, по-твоему, кантоваться?! Светкины родители не разрешили мне у них пожить, мы уже спрашивали! – Понимаю, – заверил Серёжа, спешно соображая. – Знаешь, как… Пусть Светка едет к родителям. Я сегодня или завтра утром поговорю с Арсением Сергеевичем и постараюсь попросить, чтобы ты неделю пожила со мной в Сити. Настроение у Алины явно переменилось: – Ладно, – без раздумий отозвалась она таким неестественным для неё голосом пай-девочки. – Подождёшь до завтра? Я постараюсь договориться. – Хорошо, – сказала Алина. В её интонациях проглядывал изо всех сил скрываемый интерес. – Хорошо. Завтра я тебя наберу. – Ага, пока. – Пока. Серёжа нажал на «отбой» и озабоченно вздохнул. Чёрт, ну это, конечно, совсем некстати. Не планировал он одалживаться у Арсения Сергеевича. Но что делать? Он беспокойно вышел в гостиную и в раздумьях сел на диван. Некоторое время он сидел так и размышлял, пока из своей комнаты не вышел Антон. – Серёж? – А? – Растерянно отозвался Серёжа, вылезая из мыслей. – Ты сейчас не очень занят? Серёжа провёл руками по коленям, окончательно возвращаясь в реальность: – Для тебя я никогда не занят. Да… Звучит двояко, но это чистая правда. Серёжина работа – буквально быть в распоряжении Антона. Поэтому, разумеется, для него он не занят. Антон, видимо, тоже уловил в этой фразе неоднозначный смысл и, слегка покраснев, спросил: – Ты мне не поможешь с алгеброй там кое с чем? У нас на следующей неделе контрольные перед каникулами. В груди снова обожгло приятным теплом. Так значит, ты уже сам не против заниматься «этой» алгеброй? – Конечно. Давай, – отозвался Серёжа и просветлел.