Утро в Евразии наступало всё раньше: близился конец мая. Антон всё чаще жалел, что шторы в апартаментах в принципе не водились, потому что солнце с утра начинало бить прямо в глаза ещё пока он досматривал сны. Это в комнате Арсения и в гостевой окна выходили на запад – даром, что гостевая бо́льшую часть времени пустовала, а Арсений всегда вставал очень рано.
Сегодня Антон снова недовольно поморщился и попытался хотя бы отвернуться от окна. Но в комнате было слишком светло, а заматываться с головой в одеяло, пусть и тонкое летнее, было слишком жарко. Недовольно помычав, он полежал ещё немного с открытыми глазами, а потом спустил ноги на пол и задумчиво сел. Ещё спустя полминуты на телефоне зазвонил будильник.
Телефон вернули очень быстро – может, спустя каких-нибудь пару дней после пропажи: всё-таки, «Яблоки» так просто не исчезают. С картой дела обстояли куда хуже. Восстанавливать её Арсений не спешил: сказал, Антон сначала должен вернуть его доверие. Выдавал ему немного денег на недельные расходы, но их едва хватало на кофе. Сэндвичи приходилось таскать с собой из дома. А если Антон не успевал сделать себе сэндвич – тогда приходилось обходиться без кофе. То ещё удовольствие…
Раньше Антону казалось, что кредитка с хорошим лимитом – своеобразная взятка от Арсения, попытка компенсировать то, что он катастрофически не додавал сыну вниманием и совместным временем. Теперь оказалось, что это было привилегией, одолжением, за которое Антон успел по-крупному задолжать.
Какие-то конкретные критерии, по которым будет определено то самое «возвращение доверия» Арсений не называл, поэтому перед Антоном открывалась безрадостная перспектива находиться в постоянном режиме «подумай заранее о мелочах, о которых тебе раньше не приходилось думать ни дня». Пять лет назад они с отцом переехали в Сити. Здесь уже у них стабильно было много денег, а потому всё, что, бывало, забывалось дома или терялось, абсолютно без всяких проблем и ударов по семейному бюджету, можно было купить заново. Те же ланчи Антон мог себе позволить и в школьном кафе, и в любых местах в городе, и даже доставку заказать прямо в школу с указанием точного времени, когда ему будет удобно забрать свою еду. Ну, а до переезда… До переезда ему часто готовила мама.
Антон вышел на кухню и, как всегда, сразу попал в компанию занятого с головой отца. Как же его тошнило от этой картины, повторяющейся изо дня в день. В философии Арсения в принципе отсутствовало время с утра на то, чтобы немного прийти в себя, вспомнить, кто ты вообще такой, что происходит, какой сегодня год и так далее. Всё это, по его мнению, ты должен был успеть сделать ещё вчера, а лучше – на прошлой неделе, чтобы сейчас без прелюдий, энергично и быстро влиться в поток нового дня и бесконечных дел.
Вздохнув Антон поставил на стол кофе и тарелку с жареным хлебом и сел, щурясь от солнечных лучей. Арсений, как всегда, занимал место напротив и сосредоточенно что-то делал в ноутбуке. Его пальцы так стремительно летали по клавишам, что все эти нажатия не вычленялись отдельными клацаниями, а создавали впечатление тихого, монотонного шуршания, разве что изредка нарушаемого чуть более напряжёнными ударами по «бэкспейсу».
– Антон… – Позвал было Арсений и вдруг задумчиво уставился на его тарелку. – Что это ты ешь?
От такого неожиданного вопроса Антон даже не сразу нашёлся, что сказать. А как же «Антон, что там с учёбой?», «Антон, почему в электронном дневнике не все “пятёрки”?» и так далее?
– Ну, это… гренки, – удивлённо объяснил он в итоге.
Арсений удивлённо изогнул бровь:
– С чего это ты вдруг решил такое попробовать? И откуда вообще рецепт? В первый раз вижу, чтобы ты их готовил… Кулинарией, что ли, увлёкся?
Да нет, вообще-то, Антон готовил себе гренки каждое утро вот уже два месяца. Они напоминали ему о классных каникулах с Алиной и ещё… Ну… о приятных временах…
– Ладно, не важно, – сам себя одёрнул Арсений. – Я просто хотел сказать, что доволен твоими успехами по алгебре.
Он улыбнулся, и Антон почувствовал терпкую смесь тревожной радости («У меня получилось!») и досады от того, что внимания, как и всегда, достойны исключительно формальные успехи, которыми легко отчитываться перед внешним миром. А вот что там внутри – это вообще не суть.
– Очень хороший репетитор, которого мы в четвёртой четверти наняли, – продолжал делиться соображениями Арсений. – У тебя почти на каждом уроке отличные оценки. Надо было сразу к нему обращаться, а не мудрить со всякими наставничествами, – последнюю фразу он сказал уже больше самому себе, чем Антону.
Вообще-то, тут тоже нет. Всеми успехами в четвёртой четверти Антон (и он это чувствовал) был обязан Серёже. Новый репетитор использовал сложную терминологию, пытался применять на Антоне какую-то хитровымудренную систему поощрений и порицаний, но по большому счёту Антон вникал в новый материал, пользуясь тем пониманием предмета, который за предыдущие три месяца успел дать ему Серёжа. Не всё и не всегда лежит на поверхности. Впрочем, кого и когда это волновало…
– Здорово, что ты рад, – грустно улыбнулся Антон.
Арсений быстро глянул в ноутбук – видимо, в какой-то рабочий чат, – а потом – снова на сына:
– У тебя сегодня какие планы после школы?
Антона мягко лизнул язычок тревоги: сегодня был вторник, время репетиций их театрального кружка. Что если Арсений решил, что с «несерьёзными делами» пора заканчивать уже сейчас?
– Ну… – протянул он осторожно, – я сегодня занят до пяти…
Арсений удивлённо вскинул брови:
– До пяти? Ты, вроде бы, по расписанию в три освобождаешься.
– Это да… – Начал Антон, судорожно пытаясь придумать достойное оправдание.
– Ну, не важно, – нашёлся Арсений. – Я просто на шесть забронировал столик в «Скарпетте». Давай я тогда к пяти за тобой заеду?
Антон посмотрел на отца настороженно:
– А что такое? Что-то случилось?
«Скарпетте» – довольно тихий и дорогой ресторан, куда сливки общества приходят или на романтические вечера, чтобы блеснуть дизайнерскими нарядами, или на важные деловые переговоры. Зачем Арсению везти туда Антона? Его уже решили включить в дела компании и познакомить с потенциальными партнёрами? Или Арсению понадобилось вывезти сына на серьёзный разговор, а ресторан в центре Москвы – антураж, задача которого – придать значимости всему, что будет сказано в этот вечер? Это пугало. О чём настолько серьёзном им нужно поговорить? Об ориентации Антона? В тот вечер, когда Антон решился рассказать свой секрет, Арсений отреагировал внешне, как всегда, очень ровно. Сказал что-то вроде «ясно» и больше никаких уточняющих вопросов не задавал. За последние два месяца к этой теме они ни разу не возвращались. Что если всё это время Арсений принимал какие-то решения по этому поводу? Ведь это была, вероятно, одна из важных причин, по которым Антону до сих пор не вернули банковскую карту. Какие условия ему поставит отец? С него станется и прибегнуть к финансовому шантажу – хотя, казалось бы, ещё сильнее лишить Антона привычных средств к существованию было уже невозможно.
Арсений пожал плечами, сопроводив этот жест недоумённой гримасой:
– Да нет, я просто подумал, что мы с тобой давно никуда не выбирались – хотел посидеть с тобой, поболтать.
– А-а… – Машинально протянул Антон.
И только потом до него дошёл смысл этих слов.
Что-что? Арсений хочет пообщаться с ним? С Антоном? Без повода? Просто вот потому что они давно не общались?
– Что, серьёзно? – Спросил Антон энергичнее, хотя всё ещё не очень веря в то, что не ослышался.
– Ну, да, – снова поднял на него взгляд Арсений и улыбнулся.
Он сидел спиной к окну, и солнце золотило его тёмные волосы, а белую рубашку – выбеливало ещё больше. В этот момент он показался Антону не то волшебником, не то Арсением, который внезапно только что преобразился в настоящего отца.
Может, и правда что-то изменилось? Но что и когда? Да не так важно, в общем-то!
Антон почувствовал, как сердце ударилось о рёбра:
– Давай я тогда раньше освобожусь сегодня? – Предложил он, не помня себя от радости.
– Ну, нет, – категорично, но не строго возразил Арсений. – Заканчивай свои дела, а вечером встретимся.
Антон кивнул, тихо посмеявшись. Это правда не шутка?
– Ну ладно, Антошка, – Арсений поднялся, закрывая ноутбук, и похлопал сына по плечу. – Мне пора. Сегодня у нас первое судебное слушание с Власовым. Потом ещё с бумагами возиться, с юристами… Дел – куча.
– Удачи, – пожелал Антон участливо.
– Спасибо, – крякнул Арсений уже из прихожей.
– Значит, сегодня у школы в пять? – Уточнил Антон.
– Ага. Ну всё, солнце, я побежал.
***
Антон на всякий случай отпросился с репетиции немного пораньше и стоял у школьных ворот в 16:50. Майский вечер был приятный, тёплый, – один из тех, когда ветровку комкаешь и прячешь в рюкзак и ходишь до темноты только в яркой толстовке. Солнце нежно дотронулось до его лица и заставило закрыть глаза от удовольствия. Какой волшебный момент: Антон стоял перед притихшей школой, откуда ещё не начали выбегать ученики с репетиции, клёны роняли на асфальт светлые жёлто-зелёные кисточки, источавшие едва уловимый аромат не цветения, а скорее свежей зелени, который усиливался, если на только что упавшую кисточку наступить кроссовком. В рюкзаке лежали материалы для подготовки к ЕГЭ по алгебре. На душе было почти замечательно.
Был бы ещё Серёжа рядом – было бы идеально. Антон так и не решил, что ему ответить на сообщение, полученное почти два месяца назад. Бесконфликтно – как и всегда – идти на мировую не хотелось. Не из чувства обиды или желания мстить. Просто хотелось, чтобы Серёжа, всё-таки, понял, что и чувствам Антона есть цена. Что нельзя так много времени вести себя, как придурок, а потом слегка извиниться и надеяться, что Антон всё забудет и ещё пожалеет вдобавок. Что бы там ни было, Серёжа налажал. Может быть, и Антон тоже налажал, но это уже другой разговор.
С другой стороны, тыкать людей носом в их же ошибки Антон как-то не умел. Как ни хотелось ему высказать Серёже разное, – было не очень понятно, что там говорить. «Ну, да, ты действительно был неправ»? Или вот Серёжино предложение в этот раз попробовать на условиях Антона – а какие у Антона, собственно, условия? Чтобы Серёжа перестал гондониться? Вроде, это и так должно подразумеваться. Это какой-то негласный минимум, без которого невозможно возобновить общение. Стать, наконец, равнозначными партнёрами? Да это тоже, вроде бы, само собой разумеется…
Антон вдруг вспомнил красивое тело Серёжи: его подкачанные руки и то, что эти руки умели делать. Нежные губы… Возбуждённые мысли начали соединяться с фразой «на твоих условиях» в полушуточные порнушные сценарии, заставляя Антона смотреть на носки собственных кроссовок и невольно улыбаться. Секс на сегодняшний день у него был всего один раз, а вот фантазий к семнадцати годам накопилось немало. Насчёт некоторых Антон даже не был уверен, что это на самом деле также классно, как кажется, и что ему понравится, но представлять, какой список «своих условий» он выкатит по итогу Серёже, было смешно. Отдельно смешило то, что ответ на сообщение спустя почти два месяца будет начинаться со слов: «Итак, я всё обдумал, вот мои условия: во-первых…».
В груди тревожно ёкнуло: а что если пока Антон думал, что ответить, Серёжа уже нашел себе кого-нибудь другого? Ну, или, по крайней мере, успел остыть к Антону. Они же уже почти два месяца не виделись и даже не общались. Раньше этот вопрос как-то не волновал: в Антоне была помноженная на обиду уверенность, что если он Серёже и правда так дорог, то не проблема будет и подождать немного. Он и тянуть-то так долго с ответом не собирался. Просто не было времени нормально разобраться в собственных чувствах: надо было заниматься, думать каждый день, на чём бы сэкономить, учить тексты для репетиций, ну и ещё много всего. Как-то, пока Антон вертелся между всем этим, незаметно прошло время.
А сейчас его испугала внезапная мысль: а что если уже поздно?
Он достал из кармана телефон и открыл Тик-ток. Взгляд невольно снова пробежал по строчкам последнего сообщения: «Я тоже в тебя влюблён. Безумно. Просто я дурак». Лицо снова просветлело в тёплой улыбке, а на щеках выступил лёгкий румянец.
«Привет», – начал было печатать Антон и задумался: так ответить-то что?
Рядом с Антоном тихо остановился Вольво. За рулём был Арсений. Он наклонился и открыл дверцу со стороны переднего пассажирского сиденья:
– Садись, боец, – он приветливо позвал Антона.
Антон убрал телефон в карман: позже подумает и напишет.
Неожиданно хороший день. Казалось бы, утро начиналось так угрюмо – а теперь они едут провести вечер в городе вдвоём. Арсений даже водителя отпустил! Что это, если не чудеса. Антон пристегнулся и удобно откинулся в кресле, с удовольствием вдыхая запах отцовского одеколона, что за последние несколько лет так и не поменялся на что-то более дорогое и «статусное». Как давно у них не было вот таких поездок куда-нибудь вдвоём! Снова пытаться распробовать это забытое чувство было приятно. К уюту и спокойствию сейчас примешивались приятные терпкие нотки ностальгии по тому времени, когда Антон только-только входил в пору взросления. Как тогда всё легко было! И всегда воздух вокруг был словно напитан тёплой, пушистой нежностью – ведь тогда с ними ещё была мама. Может, сейчас у них получится вдвоём вернуть ту самую атмосферу? Конечно, с ними нет
её, а ведь именно она и была самым важным элементом, создающим такую атмосферу. Но они постараются. Они научатся – ведь всему можно научиться. Они будут стараться: быть друг к другу внимательнее, терпимее, постепенно будут учиться друг друга понимать.
– Как прошло слушание? – Заботливо спросил Антон.
Арсений на мгновение глянул на него, отрываясь от дороги:
– Здорово, что спросил, – уголки его губ дрогнули в полуулыбке. – Фактов у нас было явно больше. И юристы хорошо поработали.
Антон не спешил что-то отвечать, выжидая, что ещё скажет отец.
– Да и судья, судя по всему, на нашей стороне, – продолжил Арсений. – Так что всё должно хорошо закончиться, как и всегда. Но решится, как обычно, на втором слушании, через две недели.
– Это хорошо, – тепло улыбнулся Антон.
Всё понемногу налаживалось. Он будет больше интересоваться делами отца и, если отец, в свою очередь, заинтересуется жизнью Антона, он прятаться не будет. В общем-то, никогда и не прятался, но сейчас – сейчас всё будет по-другому.
– Ну, а ты чем сегодня занимался? – Дружелюбно спросил Арсений.
– Были уроки разные: алгебра, литература, химия, физ-ра, – ответил Антон открыто. – А потом мы со школьным театром репетировали постановку.
– Антош, – голос Арсения звучал заботливо, – думаешь, не пора уже оставить эти глупости? Всё-таки, экзамены скоро и поступление. Ну куда тебе сейчас этот театр? А?
Антон внутренне сжался, но постарался звучать максимально спокойно:
– Понимаешь, для меня это важно. Я успеваю подготовиться ко всем ЕГЭ и оценки у меня хорошие. А это – это то, что я люблю. Я не могу это бросить.
Арсений некоторое время вёл молча, а потом спросил:
– И в университете планируешь продолжать этим заниматься?
– Да, собираюсь, – кивнул Антон. – Ну, не в школьном театре, конечно. Наверное, в университете будет что-то похожее. А может быть, – тут он продолжил с надеждой и одновременно с тревогой, – пройду прослушивание в каком-нибудь театре в группу для взрослых.
Арсений выслушал его с лёгкой улыбкой:
– Понимаю.
И, помолчав ещё немного, добавил:
– Какой же ты у меня уже взрослый.
У Антона отлегло. Они научатся заново слышать и понимать друг друга. Постепенно, но научатся.
***
В «Скарпетте» их встретил вежливый хостесс:
– Добрый вечер, господа. Вы заказывали столик?
– Добрый вечер, – охотно улыбнулся Арсений. В это заведение вечером невозможно было просто так зайти без предварительной брони. – Да, бронь на шесть вечера на фамилию Попов.
Хостесс проверил записи в компьютере:
– Да, вы правы. Попов Арсений Сергеевич, столик на пять персон на восемнадцать часов. Прошу за мной.
У Антона брови удивлённо поползли вверх и лицо вытянулось. Пять персон? Он не ослышался? Но их подвели к столу и стало очевидно: не ослышался. это действительно был стол на пять человек.
– Желаете заказать что-нибудь сразу или будете ждать остальных?
– Мы закажем напитки, а остальное – когда придут наши приятели, – ответил Арсений.
Мужчина в строгом костюме кивнул и удалился, чтобы позвать официанта.
– С нами что, ещё кто-то будет? – Спросил Антон прохладно.
– Да, – кивнул Арсений, с интересом разглядывая карту напитков. – Говора всей семьёй. У них своё производство медицинских расходников: маски, дезинфицирующие средства, перчатки… Прекрасные перспективы для сотрудничества. О! А вот и они. Добрый вечер, – и он поднялся с места, чтобы поздороваться с подошедшей к их столику семьёй.
