***
Серёжа поднимался в квартиру в первом часу. Измотанный. И, наверное, больше даже морально, чем физически. Сколько у него раньше было возможностей, только он их не видел. А теперь ему как будто под мышки продели огромную резинку, привязанную к чугунной опоре. И сколько бы он ни пытался бежать вперёд, он всё равно оставался на месте. Телефон мирно пискнул в кармане, сообщая, что с AirBnB пришло новое уведомление. Фиг с ним. Серёжа слишком устал. Посмотрит завтра утром. Да, он пытался искать квартиру, параллельно уже начиная паковать какие-то не самые ходовые вещи. С поиском нового жилья было всё не слава богу: то слишком дорого, то уж совсем в жопе мира – оттуда до Алининой школы добираться лучше с вечера начинать, как раз по пробкам доедешь. То уже сдано, то объявление и аккаунт слишком подозрительные, то сдают только посуточно, как будто они не в Москве, а в Сочи. Но, сказать по правде, ничего из этого Серёжу особо не расстраивало. Бесило – да. В первую очередь, потому что он старался найти нормальный вариант ради Алины. Но вот чтобы вгоняло в отчаяние или заставляло всерьёз переживать – нет. Потому что всё это время его мысли занимал, по сути, только один вопрос: где Антон? Забив на осторожность, он почти сразу после известия о пропаже написал ему в WhatsApp:3 июля
Я Антон, напиши, пожалуйста, что у тебя всё в порядке. Я очень беспокоюсь.
Сообщение так и висело непрочитанным уже несколько дней. В списке пропавших без вести Антон тоже до сих пор числился – а это заставляло переживать не на шутку. Поэтому Серёжа уже несколько дней почти не появлялся дома. Присоединившись к добровольному поисково-спасательному отряду, он делал то же, что и другие волонтёры: много ездил, много ходил, внимательно смотрел, спрашивал людей, показывая фото Антона. К концу дня ноги всегда гудели, а голова взрывалась от бесконечных разговоров с незнакомцами, из которых далеко не все, посмотрев на фото Антона, отвечали просто «Нет, не видел». Как оказалось, многие люди любят поболтать. А ещё больше – порасспрашивать: а когда пропал? а кто это? а кто ищет? а может, с одноклассниками где-нибудь гуляет? а может, девочку нашёл? Поначалу Серёжа ещё старался отвечать на некоторые из вопросов (кто знает, вдруг, человек где-то видел Антона и сейчас вспомнит), но чем дальше, тем лучше видел, что большинство интересуется не для того, чтобы выловить из памяти возможные полезные детали, а из праздного интереса. И это злило ещё больше. Ну человек пропал! Время идёт! Куда вы со своим проклятым любопытством? У них и так поисковый отряд был совсем небольшой, ведь в Москве постоянно кто-нибудь пропадает, искать нужно всех. Организация и так сократила время поисков до месяца. Если человека за этот срок не находили, волонтёры отправлялись на поиски других пропавших. В их отряде было около десяти человек. Много для добровольного поисково-спасательного отряда. И катастрофически мало для огромной Москвы. А ещё десять – это всегда плюс-минус: у всех ведь ещё и свои дела. Кто-то присоединялся после полудня, кто-то – наоборот, мог искать только в первую половину дня. На ночь поиски обычно прекращали. Серёжа каждый день искал с утра и до позднего вечера. Стараясь не шуметь, он тихо открыл квартиру. Впрочем, Алина ещё не спала: играла во что-то с телефона. На случай, если Серёжа вернётся совсем поздно, она включила свет на кухне: когда загорался свет в коридоре, она почти всегда просыпалась. Серёжа осторожно оставил на полу рюкзак, щёлкнул кухонным выключателем и в почти полной темноте вошёл комнату. Его диванчик теперь всё время был не застелен: Серёжа так и кидал его с утра, а вечером – хотя развороченная постель и выглядела неуютно, радовался своей утренней дальновидности, потому что сил ещё и обустраивать себе спальное место не было никаких. В грязных футболке и джинсах он сел на диван, пытаясь откусить свежий заусенец. – Не нашёл? – осторожно спросила его Алина. Серёжа умыл лицо рукой, возвращаясь в комнату: – Нет, – помолчав признался он. – Я уже места себе не нахожу. Боюсь представить, что с ним могло случиться. Алина молчала некоторое время, а потом спросила: – А если бы ты знал, что Антон в безопасности, ты бы так сильно не переживал? От такого вопроса Серёжу словно током ударило. Он в момент оказался на Алининой кровати, так близко к ней, что ей пришлось вжаться в стену. – Где он?! – Я не знаю, – испугано открестилась Алина. Чёрт! А он было уже понадеялся… – Прости… – попросил Серёжа, ретируясь обратно на диван и полуотворачиваясь к окну. Там, в ясном ночном небе уже давно зажглись звёзды. И Орион был прекрасно виден прямо из окна. – А если бы ты нашёл, Антона… – снова осторожно поинтересовалась Алина, – ты бы его отвёз обратно к отцу? – Ну нет, блин, Алин, женился бы на нём! – раздражённо бросил Серёжа. И, внутренне ёжась от повисшей подозрительной тишины, вздохнул: – Не знаю. Честно – не знаю. Наверное, зависело бы от того, при каких обстоятельствах он пропал. Может, он сам не хочет, чтобы Арсений его нашёл… – М-да… – согласилась Алина. – Я вот тоже думаю: ты бы обрадовался, если бы, когда мы убежали, нас вернули родителям? Серёжа ответил, немного помолчав: – Ну, они нас и не искали. – Так обрадовался бы? – не отстала Алина. Серёжа вздохнул и признал: – Да нет, конечно, – снова умыл лицо ладонью. – Ты, конечно, очень обнадёживаешь такими вопросами. – Почему? – удивилась Алина. – Так спрашиваешь, как будто Антон точно в порядке. Как будто он именно по собственной инициативе убежал. А я же не знаю, что с ним. Вдруг ему сейчас плохо? Вдруг он бы хотел вернуться в апартаменты. Ты же была там: там по-своему хорошо…***
Размеренно стучали колёса поезда. В купе было тихо: по счастью, средств пока хватало на то, чтобы позволить себе дорогу без попутчиков. Арсений в последние дни устал откровенно. Следовать классическому правилу «чем хуже идут дела, тем лучше ты должен выглядеть» не получалось. Собираясь по делам, каждое утро в зеркале он видел всё более и более выразительные синяки под глазами. Время на то, чтобы сбрить двух-трёхдневную щетину, было не всегда. Вольво из статусно блестящего всё чаще становился молодёжно-матовым (хоть не в пятна – и на том спасибо). Он вздохнул и спрятал губы в ладонях, сложенных домиком, облокачиваясь на узенький столик. Как так вышло, что всё происходит именно сейчас? Сколько он пропустил моментов, когда надо было обратить внимание, а он не доглядел? Компания буквально стоит с петлёй на шее и ждёт, пока из-под ног выбьют табуретку. Ладно, на самом деле, конечно, «Лесси» едва ли ожидает крах. Её просто отожмут и будут внаглую пользоваться всем, что Арс успел создать за это время кропотливым трудом. Антон исчез вместе с документами, а скоро у него начнут гореть сроки поступления. Теперь ещё одна дивная новость: Рита вернулась в Москву. Сколько он делал, как он старался, чтобы держать её подальше от своей семьи. Да, не от «их» семьи: она ведь тогда, семь лет назад, не приняла условия. А ведь могла остаться. Нужно было всего лишь вести себя нормально и не нервировать Арса: у него, кроме дома, было ещё по горло забот в компании. Мог он хоть дома отдохнуть? Он же не так много требовал. Просто хотел быть увереным, что с семьёй всё в порядке, что он не вернётся однажды с работы в пустой дом.***
– Арс, милый, – девушка с волосами цвета тёплой охры положила руку ему на плечо. Вместе с этим прикосновением в Арса невольно начало проникать тепло, которое сейчас впускать не хотелось. – Давай поговорим? Арс опустил голову и прикрыл глаза, стараясь сделать равномерный вдох. Контроль дыхания смягчал гнев – это, конечно, сейчас было совсем не к месту. Но, с другой стороны, такая практика помогала отстраниться от всего. Совсем от всего. В том числе, эмоционально отстраниться от женщины, которая уже девять лет как была его женой. – Рит, а вот мы что сейчас, по-твоему, делаем? Я и пытаюсь разговаривать с тобой. – Ну нет, Арс, – мягко возразила Рита. – Сейчас ты говоришь. А я бы хотела, чтобы ты и я… Чтобы мы друг с другом поговорили, понимаешь? Арс почувствовал, что она чуть приблизилась к нему со спины, и раздражённо скинул её руку с плеча: – Видимо, нет, не понимаю. Рита отошла, уступая мужу то личное пространство, за которое он всегда усиленно воевал в такие моменты. – Просто сейчас мне кажется, что я слышу в твоих словах много тревоги, – сказала она, облокачиваясь бёдрами и руками на кухонный стол. – Но у меня совсем нет возможности объясниться с тобой. Кажется, что ты уже придумал единственный вариант, как мы поступим, и даже не собираешься обсудить его со мной. А ведь речь идёт о моей жизни. – Вообще-то, о нашей, – Арс обернулся на неё, растягивая губы в саркастической улыбке. – Да, ты прав, о нашей, – согласилась Рита. – Ты, кажется, об этом в последнее время стала забывать, – Арс продолжал наступление, зацепившись за слово, услужливо ставшее новым триггером для его злости. – «Моя жизнь, моя жизнь». Твоя жизнь закончилась девять лет назад. Теперь это наша жизнь. Твоя, моя и ещё – Антона. И меня удивляет то, что в последнее время ты об этом как будто забываешь. – Вовсе нет, Арс, – возразила Рита спокойно и, воспользовавшись маленькой паузой с его стороны, спросила: – Ты разве не знаешь, как нежно я обожаю тебя и нашего прекрасного сына? А, Арс? У нас ведь замечательная семья. Неужели ты и правда веришь, что я бы могла захотеть быть рядом с кем-то другим? – Ну, тогда в чём проблема? – Арс развёл руками. – Объясни мне, пожалуйста. Если ты так любишь нашу семью, в чём проблема выполнить мою простую просьбу? – Арс, я люблю свою работу. – Больше, чем семью, я так понимаю? – Нет, не больше, – Риту абсолютно невозможно было вывести на злость, крик, слёзы или чувство вины. И это бесило неимоверно. – Но это часть моей жизни. Часть меня. Я не хочу становиться просто домохозяйкой, у которой из развлечений сериалы и покупка кондиционера для белья по акции. И камеры, которые ты так хочешь поставить… Мне будет обидно… Даже нет… Я буду себя чувствовать виноватой и не понимать, за что. Это очень неприятное чувство. Неужели я не заслуживаю твоего доверия? Может, ещё тогда будем записывать все мои телефонные разговоры на всякий случай? Вообще-то, Арс и так уже это делал. – А между прочим, хорошая идея, – сказал он обиженно. – Пожалуй, я бы это сделал. Рита вздохнула и ответила на это грустно, но в голосе её не скользило ни тени сомнения: – Если так, Арс, то, как бы жаль мне ни было, я не смогу остаться с тобой. Ну вот. Вот оно! Он же знал. Он знал, что она только и ищет повода, чтобы уйти. Его не обманешь. Она может сколько угодно строить из себя невинную овечку: болтать по телефону с родителями, с подругами, обсуждать с коллегами рабочие проекты. На деле, когда Арс на работе, когда она якобы на работе, она пользуется тем, что находится вне зоны его контроля. Знает, что он пока что не может её проверить, и только и думает о том, как бы уйти. Рита, увидев, как зловеще помрачнело лицо мужа, быстро нашлась: – Арс, послушай. Я не хочу уходить. Я очень люблю нашу семью. Но я не хочу становиться домохозяйкой. Я хочу быть твоей женой, понимаешь? – Что-то не понимаю, как одно мешает другому, – злобно усмехнулся Арс. Рита вздохнула и нежно улыбнулась: – Не верю, что человек, который управляет большой компанией, может не понимать такие простые вещи. И, поскольку, Арс в ответ раздражённо промолчал, она продолжила: – Ведь ты такой замечательный. Успешный руководитель. Разбираешься в бизнесе и инвестициях. Близко знаком с очень важными людьми. Такой красивый, умный, невероятно интересный. Мечта любой девушки. Я так хочу быть не хуже, – и, видя, что он понемногу смягчается, подошла ближе и бережно взяла его за руки. – Хочу заниматься своим делом, общаться с людьми. Быть в курсе новостей. Быть интересной хотя бы самой себе. Быть достойной тебя, Арс. Хочу, чтобы тебе со мной было интересно. И Антону – тоже. Он ведь такой замечательный мальчик, – добавила она, ловя невольную улыбку мужа. – Очень умный. Весь в тебя. Ну, это не честно. Это было игрой против правил. Злость просто не выживала в компании спокойного Ритиного голоса, её прикосновений. А когда она начинала хвалить Арса, он и вовсе чувствовал себя псом, готовым подставлять живот под человеческую руку. Он переложил её руки себе на плечи и обнял за талию: – Значит, ты считаешь, что я привлекательный? – спросил он, улыбаясь. – Привлекательный? – Рита вздёрнула брови. – Неправдоподобно красивый, я бы сказала. До сих пор не понимаю, как такой видный парень обратил на меня внимание? Может быть, я в прошлой жизни спасла мир, а? Арс невольно улыбнулся шире и опустил руки ниже: – И тебе нравится быть моей женой? Рита обвила руками его шею: – Я выиграла в лотерее. Ты мой самый крупный выигрыш в жизни… И единственный. «Единственный» было сказано тем особым тоном, который как бы подразумевал: «Ты понимаешь? Я сейчас уже не о выигрыше говорю». Арс стиснул пальцы на мягких Ритиных бёдрах и хищно её поцеловал, чувствуя, как она нежно запускает пальцы ему в волосы. Абсолютно против правил. Он уже знал, что через полчаса будет раздетый лежать у неё на груди и пытаться не заснуть средь бела дня.***
Итак, в конце концов, она ушла из их жизни. Её не остановили даже условия Арса, чтобы отпустить её по-хорошему: ни необходимость уехать как можно дальше из страны, ни запрет на любые контакты с Антоном. По поводу Антона она постаралась задействовать всю свою дипломатию, но, видя, что Арс только сильнее начинает кипеть, уступила и в этом. Первый год она даже пыталась сама контактировать с сыном (бывшим сыном, вообще-то), но Арс не ребёнок и умеет жёстко и доходчиво объяснять. И вот, после шести лет спокойствия, она решила вдруг вернуться. Точнее, не «вдруг». Очень вовремя. Поначалу это злило, но какой-то агрессивно-радостной злостью. У полиции будет вдвое больше шансов найти любого из этих двоих: Рита или Антон – не важно. Найдут-таки Антона – отлично. А если найдут Риту – из неё рано или поздно выбьют, где Антон. Поэтому тот факт, что его бывшая имела наглость вернуться не просто в Москву – в их с Антоном жизнь, да ещё так глупо спалилась, с одной стороны, вводил в бешенство, а с другой, – вызывал в памяти фразу о том, что хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. К досаде Арса, буквально спустя день его радость развеялась, оставив место только злости. Он побывал в участке. – Так значит, вы утверждаете, что ваш сын в данный момент находится с матерью, Шастун Маргаритой Викторовной? – скучающе уточнил сержант Костюшкин. – Да, всё верно, – кивнул Арсений. – Жень, зафиксируй, – попросил сержант у ещё одного полицейского, присутствующего в кабинете. А потом обратился к Арсению: – Спасибо, что сообщили. В таком случае, мы поиски останавливаем. – То есть, как это останавливаете? – не понял Арсений. – Парень с матерью, а следовательно – в безопасности, – удивлённо пояснил страж закона. – В какой ещё к чёрту безопасности, если я даже не знаю, где он? – вскипел Арс. – Гражданин, – сержант Костюшкин невозмутимо его осадил. – По закону ваш сын находится в безопасности. У нас больше нет причин его разыскивать. Не верите мне – откройте уголовный кодекс. – Да что не так с этими вашими законами?! – не успокаивался Арс. – А если она его похитила, чтобы убить? Причинить вред? Вывезти за границу?! – Ну, – всё также спокойно развёл руками сержант. – Это уже не ко мне вопрос. Арс молча глядел, как коллега сержанта Костюшкина старательно выводил неровным почерком новые обстоятельства по делу Антона. Вдох – выдох. – Хорошо, – наконец, сказал он. – В таком случае, я хочу объявить в розыск свою супругу, Шастун Маргариту Викторовну. Женя тяжело вздохнул и страдальчески посмотрел на Костюшкина. Сержант внимательно посмотрел на Арсения и пожал плечами: – Диктуйте адрес постоянного проживания пропавшей гражданки. Женя на это вздохнул ещё тяжелее и потянулся за новым бланком. – Округ Колумбия, Университетский район, улица… – начал было перечислять Арсений. – Так стоп, стоп, стоп, – нетерпеливо прервал его сержант. – Это что, Штаты? – Ну, да, – развёл руками Арсений. – Мы её должны искать в США, по вашему мнению? – Но сейчас она в России, – возразил Арс. – Ну, а постоянный адрес регистрации в России у неё есть? – уже плохо скрывая раздражение, спросил сержант. – Ну, запишите мой, – устало уступил Арсений. – Какое к делу имеет отношение ваш адрес? – в свою очередь, устало и нетерпеливо выяснял сержант. – Она официально у вас прописана? – Нет, – вздохнул Арсений. – Нет. – Ну, а если у неё нет постоянной регистрации в России, то и искать её мы не будем. Тем более, что у неё поди уже другое гражданство. С чего бы нам искать в России гражданку США, проживающую в США?***
Всё происходящее напоминало Арсению с грохотом рассыпающуюся дженгу, из которой достали критически важный для баланса брусок. Всё летело разом, цепляясь друг за друга, превращаясь в какой-то водопад из маленьких деревянных блоков, не давая Арсению возможность подхватить, остановить эту бессмысленную энтропию. Власов временно выбил «Лесси» на ничью территорию, и чем дольше компания там находится, тем меньше у Арса шансов её вернуть. Из-за отсутствия доступа к собственной фирме Арс был сильно стеснён в средствах, а потому нанять для Антона частную поисковую бригаду просто не мог себе позволить.Если бы мог – разве он бы обратился вообще в полицию? Эти остолопы всё делают медленно и плохо. Он сумел-таки выкроить средства на то, чтобы отслеживать некоторые вещи: геолокацию Антонового телефона, покупку авиа или железнодорожных билетов (на случай, если Антон решит всерьёз побегать), регистрацию новых сим-карт. Жаль вот только, кредитку ему решил временно не возвращать: какой был бы соблазн ей воспользоваться ну хоть разочек. С тех пор, как он узнал, что Рита вернулась в Россию, он также начал мониторить любые покупки на её имя. Но как назло все эти ниточки так и оставались недвижимыми, а время шло. Документы в МФЮА он-таки подал: запросил в школе электронную выписку Антоновых оценок и копии сертификатов ЕГЭ. Но, если Антон в ближайшее время не объявится собственной персоной, его место отдадут другому студенту. Отношения с Говорами вообще теперь повисли в воздухе и зависели сразу от двух факторов: как пойдут дела Лесси и как скоро объявится Антон. И, что самое отвратительное, ни одной из этих проблем Арс не имел сейчас возможности посвятить себя целиком: ни физически, ни финансово. Он разрывался на несколько частей, а в итоге всё равно так и не мог вернуть рушившейся дженге стабильность. Когда? Ну, когда он всё прошляпил? В момент, когда решил, будто бы может отпустить Антона ездить в школу и обратно на общественном транспорте? Когда проявил излишнюю беспечность, решив, что раз предварительное слушание прошло хорошо, то беспокоиться уже не о чем? А может, когда уехал в Воронеж, оставив Антона наедине с этим козлом из «Омни»? А может, ещё раньше? Например, тогда, когда решил, что Риту будет проще выгнать, чем переделать под их жизнь. Или когда подумал, открывая «Лесси», что может довериться Власову. А может, когда решил в первый раз позвать свою будущую бывшую жену на свидание. Или ещё тогда… В детстве… Родители развелись, когда ему было шесть. Арс остался с отцом: у мамы появился другой мужчина, и папа сказал, что не позволит ей содержать нового хахаля на его алименты. Первое время всё, вроде бы, шло хорошо. По крайней мере, папа это постоянно повторял. Но, на самом деле, Арс почти сразу почувствовал, что хорошо уже не будет. Отец был занят на работе, домой приходил уставший. В садик Арс продолжал ходить только первые два-три месяца после развода родителей. Чем дальше – тем менее регулярными становились его визиты туда, потому что отцу, чтобы передать ребёнка воспитательницам, нужно было раньше встать, а по пути с работы – сделать лишний крюк, чтобы забрать сына домой. Проще было оставлять Арса дома. Еду чаще всего приходилось придумывать самостоятельно. В основном Арс подъедал содержимое хлебницы, иногда в холодильнике оставалось немного варёной колбасы или консервированного горошка – это была роскошь. В морозилке всегда было много какой-то еды, но что с ней делать, шестилетний мальчик особо не представлял. Довольно скоро выяснилось, что на вот эти алименты, про которые так бодро говорил папа, жить на широкую ногу не получится, хотя, со слов работников суда, тот злодей, который должен был платить им деньги, платил исправно и не пытался сократить себе белую зарплату (что бы это ни значило). Папа чем дальше, тем становился всё более сердитым и отстранённым. И Арс понимал: пробема в том, что с ними больше нет мамы. Мама готовила еду. Когда папа возвращался с работы, он всегда говорил, что голоден, как волк. Раньше после ужина папа всегда добрел, а теперь ему самому приходилось думать, что приготовить, и к концу вечера он становился только ещё более раздражительным. Когда папа была в плохом настроении, мама его как-то по-особенному обнимала, и он смягчался. Арс так обнимать не умел. Он пытался несколько раз, но отчего-то папа только ещё сильнее начинал злиться. Было очевидно: без мамы всё рушится кирпичик за кирпичиком, и Арс починить это не может. Если бы он заранее знал, что всё случится вот так, он бы постарался что-нибудь предпринять. Может быть, он бы узнал, где живёт новый мамин мужчина, и сказал ему от них отстать. А если не получилось, рассказал бы всё полицейским. Или, может, поджёг его квартиру. Тогда бы мама осталась и всё было хорошо. А сейчас он даже не знал, где её искать, как позвонить. Через некоторое время отец отдал маленького Арса бабушке, чтобы заново построить собственную жизнь.***
– Серёж! – внезапно и как-то по-особому воодушевлённо позвала Алина. – А? Сегодня Серёжа вернулся сильно позднее, чем за прошедшие две недели. Поиски Антона свернули. Его имя убрали из списка пропавших, а в списке погибших он не появился. А это значило, что его нашли. Но на связь он так и не выходил, и сердце у Серёжи было не на месте. На часах было почти четыре часа утра, и он был уверен, что Алина уже спит. Но, к его удивлению, когда он отпер дверь, сестра выбежала к нему в коридор. – Я тебя умоляю, отвези меня в Питер, – попросила Алина подсникшим голосом, поймав Серёжин удивлённый взгляд. Сейчас? Блин, ну совсем не подходящее время. – Отдохнуть хотела? – понимающе спросил Серёжа. – Давай чуть позже? Когда квартиру найдём, окей? А может, к тому времени отзовётся и Антон – и Серёжа тогда свозит Алину куда угодно со спокойной душой. – Позже нельзя, Серёж, – Алина начала отчаянно объяснять. – В гимназии при журфаке документы принимают до конца июля. А сегодня уже двадцать третье. Если не поторопимся – меня не возьмут. Что, блин? Серьёзно? Сейчас? – Ты что, переезжать в Питер собралась? – Серёжин голос звучал устало. В общем-то, не только голос. Серёжа действительно был крайне утомлён своими волнениями, попытками найти Антона и при этом не загреметь за решётку по инициативе Арсения, срочным переездом на носу. – Ну, да, – Алина пожала плечами. – Я тебе это во время весенних каникул уже говорила. – Ты тогда говорила, – не дал поймать себя Серёжа, – что собираешься туда поступать после школы. А не этим летом. – Да, правда, – спокойно кивнула сестра. – Ну, ситуация поменялась. Я же не знала, что у них своя гимназия есть. Ну, а сейчас знаю. Серёжа устало стащил кроссовки. Слишком уж много проблем приходилось обрабатывать в данный момент его мозгу. – И как ты собралась там жить? – Ну, как? Обычно, – объяснила Алина. – У них есть общежитие. Подам заявление, что мне нужно место в общаге – и заселюсь. – Исключено, – отрезал Серёжа, проходя на кухню. Есть хотелось ужасно. – Это ещё почему? – возмутилась Алина. – Я что, хочешь сказать, раньше не в общаге жила? – Раньше у тебя под боком всегда был я, – Серёжа открыл холодильник и, грустно вздохнув, глядя на эстетичный минимализм, взял хотя бы пакет молока. – А сейчас ты собираешься уехать в незнакомый город. – Ну, не в другую страну, знаешь ли, – Алина скрестила на груди руки, оперевшись попой на кухонную поверхность. Серёже она протянула краюшку хлеба, оставшуюся в хлебнице. – К тому же, ты и дальше будешь под боком, просто ехать чуть-чуть подольше. А я обещаю хорошо кушать, на каникулах приезжать, что там ещё… – Алин, ну сейчас вообще не во время, – мысль о том, чтобы прямо сейчас уезжать из Москвы, тревожила до невозможности. Антон на связь не выходит. У него сейчас поступление. Ну куда они поедут? – Давай в следующем году, хорошо? Подготовишься, как следует, заодно и повзрослеешь – я за тебя чуть меньше волноваться буду. В кухне повисло обиженное молчание. – Алин, ну прости. Сейчас правда никак. – Просто скажи, что считаешь журфак глупой идеей, – разочарованно выдохнула, наконец, Алина. – Хотел, чтобы я поступила на что-нибудь «нормальное», а я вздумала идти на журфак. Вот это – совершенно нечестный удар. Сама того не зная, Алина заговорила с братом практически словами Антона. Серёжа оставил на столе последний кусок подсохшей корочки и молоко, подошёл к сестре и обнял её за плечи: – Алин, честное слово, дело не в этом. Ну как я могу считать журфак глупым выбором? Я вон вообще пед. закончил. Я считаю, что ты заслуживаешь учиться там, где считаешь нужным. Журфак – замечательный выбор. И я сделаю всё, чтобы тебе помочь. Просто я сейчас за Антона волнуюсь ужасно. Места себе не нахожу. Не могу сейчас уехать вместе с тобой, а отправлять тебя одну – тогда изведусь уже за вас обоих, понимаешь? Прости. Серёжа тщетно пытался встретиться взглядом с сестрой: рассерженная Алина упрямо смотрела в сторону. А когда, наконец, после тяжёлого молчания, она на него глянула, Серёжа аж подприсел. – У Антона есть его папа. Он о нём позаботится. Ты чей брат – мой или Антона? Семь лет назад над кем оформил опеку? И теперь уже взгляд опустил Серёжа. Вообще-то, так и есть. Алина права. Да и он сам некоторое время назад себе говорил примерно то же самое: Антону его забота не нужна, она нужна Алине. А он сейчас так забил голову Антоном, что на сестру почти перестал обращать внимание. – Чем раньше я переведусь в гимназию, тем выше будут шансы поступить, – поторопила Алина, видя, что брат в замешательстве. Серёжа подумал ещё немного и, наконец, тяжело вздохнул: – Хорошо, Алин. Давай через два дня поедем, ладно? В воскресенье. Там почти вся неделя будет на то, чтобы документы подать. А за эти два дня… Да чёрт его знает, что поменяется. Но вдруг, всё-таки, откликнется Антон. – Хорошо, – кивнула Алина. – Тогда через два дня.***
За окном поезда бежали монотонные зелёные пейзажи. Арсений с усилием вырвался из-под гнёта тяжёлых воспоминаний из детства и – в брюках и рубашке – растянулся на нижней полке, подложив руки под голову и закинув ногу на ногу. Всё это – только временные трудности. Всё обязательно наладится. Уже начало налаживаться. Глупые опера могут сколько угодно лениться, отмазываться от работы, находить тысячу и одну отговорку, лишь бы не поднимать зад. У Арсения (хоть он сейчас и в затруднительном положении) есть свои каналы поиска. И каналы эти работают. Он прикрыл глаза и с некоторым усилием расслабил лицевые мускулы. Да, дорога займёт время, но что поделаешь. Сейчас от Арса требуется только ехать. Потому что он знает, где Антон. Потому что его юный бунтарь, наконец, почувствовал себя в безопасности, немного запрятавшись от строгого папки, и включил телефон. Арс знал не просто город, куда уехал Антон (каким-то чудом незамеченный). Он знал, на какой улице, в каком доме он остановился. Теперь найти его и вернуть не составит труда. Арсу приходилось делать вещи и посложнее.