Le déluge

«Алина, у тебя загар, будто ты сейчас в Южном полушарии. Аргентина?» «Не-е-е-т, солнце падает справа, значит, Доминикана, причём восточная. Алина, мы вас найдём!» «ДА КТО РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО ЭТОТ МУЖИК РЯДОМ С НАШЕЙ РУ?!» — И ещё полсотни комментариев примерно такого же содержания, — хихикала Алина, ныряя в такси и затаскивая за собой мужа. Хвала ковидным ограничениям: в маске ни ее, ни Руневского никто не узнавал. Шляпу Алина предусмотрительно сдала в багаж. Руневский криво усмехнулся, отвечая на очередное рабочее сообщение. Две недели пролетели как три дня, и теперь чете Руневских снова приходилось разделиться. Он наденет мундир с погонами, она — свою дурацкую шляпу. — А можно время отмотать на две недели назад и забронировать всё то же самое, только на месяц, а? — проныла Алина, повиснув на плечах Руневского, как раз открывавшего дверь в их уютное жилище на Пяти углах. Они купили эту башню у какого-то очень модного художника примерно тогда же, когда Алина начала снимать свои разоблачения. Жить в усадьбе более не представлялось возможным — разрушенная в годы войны, она была отреставрирована на государственные деньги и принадлежала теперь какому-то музейному комплексу. Споры о том, какое покупать жилье, могли бы длиться вечно, но в какой-то момент Руневский, устав листать риелторские буклеты по дороге на службу, совершенно случайно посмотрел в окно машины и понял, что загадочный дом «Пять углов» вполне может подойти для его семьи на какое-то время. — У нас всегда есть вариант скоропостижно скончаться и переехать в другой город, — ехидно проговорил Руневский, затаскивая внутрь квартиры битком набитые чемоданы, — я же предупреждал, что известность тебе скоро надоест! — Вот ещё, — Алина показала ему язык и убежала доедать купленную в Дьюти Фри упаковку шоколадок Tomblerone. Она думала, что интерес к фотографии с поцелуем скоро сойдёт на нет, но комментариев становилось всё больше, бредовых предположений — тоже, а когда Алина, листая ленту, обнаружила свой снимок в «горячей» колонке Tatler с подписью «Загадочный роман русской «Марианны*», то поняла, что проблема так просто не уляжется. На следующий день ее на улице подкараулила толпа фанаток — девочек лет четырнадцати, и у всех, как на подбор, на головах были реплики ее широкополой шляпы. — А с кем вы все-таки на той фотографии? — А вы давно встречаетесь? — Это же Женя Бедкомедиан? Это он, да?! Я знала, знала! — А это разве не Пивоваров, Алина?! Слегка оглохнув от непрекращающегося визга, Алина бросила шутливое «Девоньки, дайте мне пожить хотя бы в одном инстаграмном посту для себя» и спешно ретировалась в ближайший вход в метро. — Саша, поздравляю, тебя признали за Бэдкомедиана, можешь теперь легально ругать российское кино, а не как обычно на кухне и под звон кастрюль! — прокричала Алина с порога и уже собиралась по привычке вломиться к мужу в кабинет, но вдруг заметила в прихожей слишком знакомые ботинки с винтажной ковкой на каблуке. Свечников и Руневский сидели на кухне и, судя по тому, что так и не приступили к трапезе, дожидались прихода младшей из их семьи. — Здраствуйте, Владимир Михалыч, — несмело улыбнулась Алина. — Здравствуй-здравствуй, — тот встал со своего места, — ну, раз все в сборе, пожалуй, обозначусь, зачем я в гости к вам пожаловал: друзья мои, скажите, вы что совсем ахренели?! — А что такого? — вступился за жену Руневский. — Как что? Главный «голос» озлобленной российской молодежи фотографируется неизвестно с кем в Монтевидео, а с личного счёта сотрудника под кодом 0571 списывается сумма, подозрительно совпадающая с ценой на два билета в Уругвай! — Вы в мои счета залезли?! — вспылил Руневский, — Свечников, и в который раз вы проворачиваете такое, интересно знать? Вы что, мне не доверяете?! — Я тебе доверяю, Саша, но если я смог взломать твой личный кабинет, какова вероятность, что это не удастся кому-то ещё?! Руневский хотел было что-то ответить, но тут дверь в их квартиру отворилась, и через секунду в кухню, сбивая друг друга с ног, ворвались бывший князь, а ныне владелец не самого прибыльного, но очень богемного модного дома Ifré Феликс Юсупов и Наташа Столыпина — на новых, бионических протезных ногах, до которых наконец-то додумалось человечество. — Вы что, решили открыться?! — заголосил Феликс, — Отвага и слабоумие! Обожаю! — Вы будете афишировать свои отношения? Сейчас?! — пролезла вперёд Наташа, — Боже мой, в последний раз вы выходили вместе на публику году эдак в восемьдесят девятом! А сейчас, в вашем-то статусе… Бог мой, это будет скандал! Ахрененно, простите мой французский! — Ага, и убьют в конечном счете кого-то из вас двоих тоже ахрененным способом, кто хочет быть первым?! — перешёл на крик Свечников, — доморощенная революционерка и ФСБшник! Встречаются тайно и ездят за ручку купаться в океан на другой конец земли! Просто «песня»! Кто из того или другого «лагеря» узнает — прирежет на месте! И ведь свалятся на мою голову очередные фиктивные похороны, и тогда я точно кого-нибудь из вас собственными руками удушу! Несвязанные между собой восклицания и реплики ещё минут пять сотрясали квартиру, пока, наконец, у старейшего из присутствующих не закончились силы. — Вот что, — сурово посмотрел Свечников на своих «детей», — давайте, придумывайте, как будете выбираться из сложившейся ситуации. А то я, ей-богу, устрою вам парное покушение, поедете Смоленск, следующую жизнь какими-нибудь музейными работниками доживать. — Или экспонатами, — громко гоготнул Феликс, за что незамедлительно получил пинок от Наташи и подзатыльник от Свешникова. Когда, наконец, недовольная процессия удалилась, Руневский устало плюхнулся на стул у окна и дёрганным движением закурил седьмую за час сигарету. — Ну что, готова ехать в Смоленск? Вместо ответа Алина забралась к мужу на колени и поцеловала того в кончик носа. — Никакого Смоленска, — улыбнулась Алина, чувствуя, как ее в ответ обнимают родные руки, — у меня есть идея получше. Через пару недель на канале Алины Ру вышло неожиданное интервью — ни с кем-нибудь, а с начальником безопасности Санкт-Петербурга, неким А. К. Руневским. Взбудоражились обе стороны: ФСБ недоумевало, зачем высокопоставленное лицо согласилось на разговор с «недожурналисткой» с ютуба, а подписчики Алины никак не могли взять в толк, почему разговор с таким непростым человеком не был обличающим и хоть сколько-нибудь скандальным — важная ведь фигура попалась, как-никак настоящий полковник. Чуть позже и те, и другие успокоились, каждый придумав для себя оправдания действий своих «представителей». Руневского и Алину начали замечать на важных общественных мероприятиях вместе, и все думали, что те нарабатывают материал для новых интервью. Через пару месяцев в комментариях у Алины появились неудержимые шипперы (пару журналистки и высокопоставленного блюстителя закона даже стали называть «Русскими Ромео и Джульеттой»), а ещё через полгода, когда Руневский засветился на открытом для прессы совещании с Министерством обороны с обручальным кольцом на пальце, никто, в целом, не удивился, что с таким же кольцом на пальце Алина Ру записала свой очередной острый репортаж. — Ещё одно в коллекцию, — посмеиваясь, проговорила Алина, бросив свидетельство о браке в коробку с целой кипой точно таких же, но от разных лет, начиная с 1911го. Руневский привлёк условно новоиспеченную супругу к себе на колени. — Ну что, не надоело ещё выходить за меня замуж? Алина мягко поцеловала его, взъерошив педантично уложенную челку. — Ну уж нет, — ответила она, — каждый раз это происходит при таких странных обстоятельствах, что мне даже становится любопытно.