Хозяин Тайги

Леопард бежал по тропинке, подняв свой красивый пятнистый хвост с белоснежным кончиком вверх. Показывал тигру свою задницу, пышные шортики и уже обросшие шерстью яйца. Хозяин Тайги поглядывая на эту картину, каждый раз отводил взор, задумываясь над положением вещей в целом и над тем, насколько в его сознании много посторонних тёмных мыслей. Котёнок тем временем отвлекался на мышей, бурундуков, белок, енотов, зайцев, дятлов, бабочек и прочую лесную живность. Игры с обитателями тайги заводили леопарда до такой степени, что он забывал о месте, о Григории Ивановиче, о времени и не смотрел, куда прыгал и куда взбирался. Так в погоне за бельчонком забрался на высокий кедр. Осознав, что земля слишком далеко, вцепился в одну из веток и тут же залез на неё. Вот только ветка прогнулась, и Котёнок полетел вниз, цепляясь когтями за другие ветки и за ствол дерева. Каждый раз, больно ударяясь, он сдавленно мявкал. У самой земли всё же закрепился за ствол когтями и замер, мотыляя хвостом и собирая его кончиком росу с травы. Тигр, следивший за этой глупостью с невозмутимым видом, издал тихий рык, словно буркнул себе под нос что-то неприятное, затем встал и направился дальше. Краем глаза он видел, как Котёнок спрыгнул на землю и как ни в чём не бывало догнал его. Отираясь о бок, шёл некоторое время рядом, и казалось, что он был горд своим поступком. Когда они вышли на небольшую полянку, Григорий Иванович рыкнул. Котёнок понял. Он понимал Григория Ивановича и когда тот находился в тигриной сущности, и когда в человеческой, но сам Григорий Иванович понимал Котёнка исключительно в виде зверя. Мявки леопарда теперь можно было разобрать легко. Котёнок взвился на месте и как сумасшедший полетел кругами по полянке, сбивая лапами траву и вспахивая землю. Счастью не было предела, однако Григорий Иванович не разделял его радости. Рыкнул громко и строго, и Котёнок устремился к нему. Сначала летел, как таран, по прямой. Надо сказать, быстро летел. Отпрыгнул в одну сторону, потом в другую и в конце концов побежал зигзагами. Что было похвально. И только после этого, оказавшись в метре от Хозяина Тайги, сделал вид, что приготовился прыгнуть, но, резко метнувшись вправо, зашёл со спины и прыгнул на учителя. Григорий Иванович обернулся за долю секунды до того, как леопард напал на него. Саданул лапищей по морде, отбрасывая мелкого пакостника в сторону. Котёнок мяукнул, но не жалобно и не болезненно. Слишком радостно и вроде как произнёс: «Ах, так? Ну держись!» — и побежал снова по кругу. Григорий Иванович на мгновение засмотрелся на пятнистый окрас. Красивая тварь! Присев, Хозяин Тайги медленно водил хвостом туда-сюда, лениво следил за Котёнком, в душе радуясь его смекалке и ловкости. В столь юном, так сказать, возрасте и уметь такое. Похвально! Леопард тем временем сократил дистанцию, затем вновь начал прыгать из стороны в сторону, и когда до Хозяина Тайги остался метр, резко ушёл вправо, чтобы в очередной раз налететь со спины. Григорий Иванович опередил его снова. На этот раз слегка задев лапой ухо, отчего Котёнок, протяжно мяукнув, быстро отступил. Хм, в этот раз леопард был на долю секунды быстрее. Хорошо. Урок не прошёл даром. Приём они отрабатывают простой, как два рубля, но он сможет помочь в дальнейшем со скоростью и рефлексами. После шестой неудачной попытки Котёнку, естественно, надоело учиться, и когда Григорий Иванович, отпрыгнув, завалил его лапой на землю, ею же придавив, Котёнок остался лежать не двигаясь, но игриво глядел на хозяина снизу вверх. И стоило Григорию Ивановичу отпустить шалопая, как тот перекатился на спину и, перебирая лапами, стал мягко и ласково бить Григория Ивановича по морде, стараясь завлечь в свои игры. Затем, осознав, что хозяин не спешит к нему присоединяться, Котёнок увлекся длинными усищами, то и дело поддевая их лапами и изгибаясь на спине, как уж на раскалённой сковородке. Григорий Иванович стоял некоторое время неподвижно, с постной тигриной рожей, затем рыкнул, на что Котёнок вскочил на лапы, отбежал в сторону, после встал на задние лапы и, подпрыгнув, навалился ему на спину. Тигр не сдвинулся с места и даже не прогнулся, но зыркнул недобро. Котёнок игриво мявкнул, вновь приглашая хозяина побеситься. Григорий Иванович оскалил клыки, а леопард, отпрыгнув, завалился набок, затем перекатился на спину и потянулся, вновь глядя на Хозяина Тайги слишком пошло и на этот раз ярко-синими глазами. Григорий Иванович зарычал опять. Пришлось применить силу власти, чтобы заставить Котёнка хотя бы ещё раз десять повторить приём. Некоторое время у него ничего не получалось, а когда он, вместо того чтобы уйти вправо, ушёл влево и налетел на Григория Ивановича с другой стороны, скорость увеличилась в два раза. Хозяин Тайги, конечно же, отразил удар, и с лёгкостью, но приём почти удался. Тигр довольно рыкнул, а Котёнок от радости запрыгал, потом цапнул его за ухо и потянул вниз, мол, давай покувыркаемся. Григорий Иванович осознал, что хвалить леопарда нельзя. Домой возвращались во второй половине дня. Григорий Иванович торопился. Надо было клубнику глянуть, должна уже поспеть; скосить траву на меже; Алёнушку помыть; убраться в доме; сварить жрать и себе, и свиньям; поглядеть, что там с Рябушкой-второй — вчера Котёнок её напугал, она слетела с яиц и вернулась позже, но утром всё ещё проявляла беспокойство. Когда до усадьбы оставалась половина пути, Григорий Иванович почувствовал еле уловимый запах гнили. Шедший позади него леопард ткнулся мокрым носом ему в хвост, затем, не теряя времени, принялся нюхать жопу. Григорий Иванович прижал хвост к заднице, замерев на месте и размышляя о том, с какой силой долбануть Котёнка по морде. Или не стоит? И так сегодня досталось ему от тигра. Может ведь совсем дурачком стать. Через минуту Григорий Иванович развернулся, недовольно рыкнул леопарду в игривую и любопытную моську, тот облизнулся и невинно уставился в ответ. Он ничего плохого не сделал, просто нюхал жопу. Фыркнув, Хозяин Тайги резко развернулся и сошёл с тропы. Шёл он минут тридцать. Иногда останавливался, принюхивался. Затем менял курс и в итоге вышел к покосившемуся строению. Домом эту хибару сложно было назвать, строение больше походило на склад. Григорий Иванович узнал это место. Когда-то давно именно здесь вампиры-наркоторговцы испытывали на несчастных оборотнях новый наркотик, от которого пострадали и Алик с Алёной. Именно здесь Андрей жестоко отомстил обидчикам своих детей. Григорий Иванович никогда бы не подумал, что в Андрее может быть столько жестокости. Пожалуй, тогда он увидел истинную сущность князя Чистилина. Всегда добрый, улыбчивый, отзывчивый и нежный, в одно мгновение он превратился в жестокого хладнокровного убийцу. Григорий Иванович, вспоминая это, каждый раз содрогался. Котёнок ткнулся носом Григорию Ивановичу в бедро, но жопу нюхать на этот раз не стал. Чуть прошёл вперёд, замер. Принюхался, фыркнул, помотал головой, еле слышно мяукнул, мол, ну и вонь. Григорий Иванович мысленно с ним согласился. Затем ткнул мордой в бок, рыкнул, мол, оставайся здесь. Котёнок посмотрел на него чернющими глазами, этот взгляд сказал Григорию Ивановичу, что класть леопард хотел на его приказы. Тигр рыкнул ещё раз, Котёнок жалобно мявкнул. Григорий Иванович задумался, потом перевоплотился в человека и направился к зданию, больше не глядя на Котёнка. А то слабину даст. Прям почуял, как сердце ёкнуло снова, мать его. К зданию Григорий Иванович сделал всего шесть широких шагов, а потом замер. Прислушался. Внутри слышалось тихое копошение. Хозяин Тайги почуял опасность. Окинул взглядом двустворчатые ворота-двери. Они были заперты металлической перекладиной, на ней висел ржавый замок. Уже понимая, кто внутри, Григорий Иванович задумался: сломать такой замок, даже амбарный, и выдрать металлические крепежи, на которых держится перекладина, раз плюнуть для вурдалака. Тем более не одного. Однако на дворе день, сила полумертвецов ослабевает в разы. Григорий Иванович решил долго не ломать мозг. И так после того как в его жизни появился Котёнок — в голове каша. Глянув на него, отметил, что тот стоит на месте и сосредоточенно смотрит на Хозяина Тайги. Ждёт. Напрягся, тоже почувствовал опасность. Это хорошо. Талантливый у него пацан народился, хоть и дурачок. Григорий Иванович оторвал скобу, откинул дрогнувшую и звякнувшую перекладину, потянул на себя одну створку. Быстро отступил в сторону, чтобы вурдалак не смог его и пальцем зацепить. Когда вурдалак выпрыгнул из темноты, к нему тут же устремился Котёнок. Хозяин Тайги еле успел сказать «Назад!» — Слишком быстрым в этот момент был его ученик. Котёнок резко завалился набок, перекатился, отпрыгнул в сторону, замер, готовый в любой миг напасть на врага. Григорий Иванович внимательно смотрел, как, оказавшись под солнечными лучами, вурдалак стал дымиться и противно попискивать. Однако, солнце не остановило других. Следом за первым вышли ещё двое. Замерли, быстро оценили обстановку. Глаза у них были блеклые, словно подёрнутые туманной дымкой. Вурдалаки впились пустыми взглядами в Хозяина Тайги, потом в леопарда. Гриша тоже некоторое время смотрел на вурдалаков, которым солнце медленно, но верно выжигало кожу, а затем скрутил головы всем троим. Обернувшись на тёмный проём, что вёл на склад, насчитал ещё троих. Пожалуй, мало кто обладал такой скоростью, что была присуща Григорию Ивановичу. Статный и рассудительный, казалось, медлительный и задумчивый, он в одну секунду оторвал головы остальным и некоторое время осматривал сарай. Здесь он был второй раз, но с того момента поменялось многое. Тут теперь обитали вурдалаки. Кто-то их сюда привёл, затем закрыл, а после… Собирался использовать? Для чего? Котёнок залетел на склад сразу же, как Григорий Иванович открутил голову последнему вурдалаку. Пролетел по небольшой территории, обнюхивая всё, что казалось ему интересным, на втором круге - всё то, что пропустил, на третьем — то, что уже обнюхал, на четвёртом — то, что обнюхал уже два раза. Григорий Иванович, чуть приподняв бровь, следил некоторое время за леопардом, затем рыкнул, не размыкая губ, погладил бороду, посмотрел на голову, что ещё держал в левой руке. Откинул её прочь, а Котёнок тут же метнулся к ней, чтобы обнюхать. «Собака, что ли?» — вдруг подумал Григорий Иванович, уж больно повадки с псиными схожи. На складе обнаружили старые матрацы и кое-какие препараты, скорей всего, оставшиеся от наркоторговцев. Однако небольшой холодильник казался новым. Внутри были пакетики с кровью. Электричество сюда не было подведено, но работал генератор. Григорий Иванович перебрал несколько пакетов, Котёнок сунул в холодильник нос, чуть не отпихнув Хозяина Тайги. Перенюхал всё, а Григорий Иванович изучил этикетки. Адресов на пакетах не было, но стояли пометки с группой крови и сортировкой. Вся та кровь, что Григорий Иванович разглядывал, была высшего сорта. Значит, либо девственников, либо детская. Кинув кровь на место, прошёлся по складу, наткнулся на знак на внутренней стороне двери. Некоторое время стоял, разглядывал его. Потом покривился. Знак ему был неизвестен, однако сразу же стало понятно, что вырезали его ножом недавно. Возможно, странный рисунок удерживал вурдалаков и не позволял им покинуть место заключения. А зачем тогда закрывать двери на замок? Чтобы те ненароком не открылись? Или чтобы на них не наткнулись простые охотники или же таёжники? А может, знак запах убирал? Вот сколько бы Григорий Иванович не тянул носом воздух, а чувствовал лишь гниль. Григорий Иванович задумался снова. Это что получается? На его территории объявился упырь, который сотворил себе небольшую армию вурдалаков, оставил их тут, рядом с ним, и отправился гулять? И сейчас он где-то бродит или спит, ждёт ночи, чтобы вернуться, взять свою армию и пойти туда, куда захотела бы его душа? Так нагло. Дерзко. И отвратительно. Григорий Иванович не любил таких нахалов. Оторвавшись от созерцания двери, вошёл в сарай снова, подхватил за ноги два трупа и вынес их на солнце - через два часа они сгорят. Посмотрел назад. Котёнок тащил третьего, ухватив мертвеца за штанину брюк. Григорий Иванович зашёл внутрь, игнорируя Котёнка — пусть тренируется, — подхватил головы и выкинул их на солнце тоже. После этого снова обошёл сарай, облазил полки и щели между брёвнами, ничего не нашёл. Затем вынес холодильник с кровью, поставил его на землю, приказал Котёнку, который уже вытянул труп, сидеть рядом с ним. Вынул из кармана спички, покрутил коробок в руке и решил спалить сарай к чёртовой матери. Давно его надо было это сделать, но Андрей почему-то был против. Но прежде, чем поджечь сарай, Григорий Иванович сбегал домой. Захватил пару вёдер, по дороге набрал в них воды. Облил близлежащие деревья. Два дерева свалил, топора под рукой не было и пришлось выпустить тигриные когти. Котёнок, конечно же, помогал. Затем только поджёг, при этом набрав ещё в вёдра воды. Старые брёвна загорелись быстро. Однако, когда пламя взвилось вверх, загорелась листва на деревьях. Григорий Иванович с трудом потушил огоньки. К сумеркам сарай догорел. Хозяин Тайги подумал и решил холодильник прихватить с собой. Обход бы, по-хорошему, сделать, может, и наткнётся на упыряку. Но Боря с Маней не кормлены, птицу надо загнать в сарай, проверить Рябушек и цыплят, Утю. И Котёнка с Василием покормить тоже. А упырь, если надо, придёт сам к нему. За кровью!

***

Котёнок шёл за Григорием Ивановичем и тащил в зубах вёдра. Гремел ими знатно, спотыкался иногда, но Хозяину Тайги не отдавал. Григорий Иванович нёс переносной холодильник, но он был в два раза больше того, что был у Августа Хофера. Тяжёлый, но и хрен с ним. Не так уж и сложно. Однако, стоило подойти к усадьбе, как Хозяин Тайги столкнулся с поджидавшим его гостем. На лавочке у забора сидел старик. Курил папиросу, уже не первую - у ног валялось несколько окурков. — А, Григорий Иванович, доброго вечерочка тебе. О, ёб, а это хтось? — завидев леопарда, воскликнул старик, вскакивая на ноги. — И тебе не хворать, Поликарп Гордеич, — кивнул Григорий Иванович, опуская на землю холодильник. — То друг мой, — буркнул Хозяин Тайги, соврал глазом не моргнув. Затем кивнул на калитку. — Ну, заходи, гостем будешь. Поликарп прошкрябал по доскам, уселся на крыльцо, крякнув от натуги. Посмотрел на леопарда, который, скинув на своём пути ведра, прошлёпал к гостю, присел напротив него и уставился не моргая. — Это чавось, Григорий Иваныч, оборотник, стало быть? — ткнул он через минуту молчания в Котёнка пальцем. Григорий Иванович, поставивший холодильник на доски, всё это время наблюдал за ними. — Леопард, — буркнул неопределённо Григорий Иванович, стараясь таким образом уйти от ответа. Авдеюшка сказал хранить молчание, вот Хозяин Тайги и стал в партизана играть. — Вот я вурдалаков нашёл, в сарае том, в котором наркошки свою дурь варили. Шесть штук. — Вот за тем я и пришёл, Григорий Иваныч, — вздохнул старик и вытянул из пачки новую папироску. — В общем, новость у нас такая. Объявился, значит, в наших краях упыряка. Люди уже молву пустили, кто говорит — один, кто — два, другие уже молвят, что три. Хуй знает, может, и десять. Я ни одного не видел. Однако в нашей Степановке уже три случая укусов, и все со смертельным исходом. Выпивает, падла, досуха. Я распорядился всех сжигать, ну их нахуй, чтобы по селу ещё вурдалаки шастали. Леську-красавицу Анькину выпил, Ивашка-дебил запил, а Анька с колом по лесу ходит, ищет, местью пышет. Татьяну выпил. Печаль, Григорий Иванович, пироги, да коржики вкусные пекла. — Григорий Иванович почувствовал, как внутри всё сжалось. И правда, такой вкусной выпечки ни у кого не было. А красивой была Танька! Бёдра пышные, груди — что два арбуза. Григорий Иванович иногда, в ночь гона, представлял, как ей засаживает, но в реальности не трогал — мужа Таня любила горячей и трепетной любовью, хоть тот и козлом был настоящим. — Я вот в Калоше был, там тоже бардак, но вроде людей не цапает, а только домашнюю скотину да птицу. Я, в общем, Павла позвал, вчерась дело было. Он приехал. Сцепились они ночью. Вот неудачно — упыряку упустили. Пашка сказал, что его девчонку ранил. Динарку, стало быть. Но вроде как не сильно, однако в Синюю Пристань девку отвёз. Вот. Яду в неё напустил, сука. Короче, беда у нас, Григорий Иваныч. — Поликарп Гордеевич чиркнул спичкой о бортик коробка. Прикурил. — Слушок был, что какие-то пришлые тут хуйнёй страдают, вот подумал, мож, они. Эти упыряки, чтоб им пусто было, постоянно что-то нахуевертят, а потом даже с бутылкой хрен разберёшься. Испужался я за своих, не за себя ж, старого, народу-то у меня в Степановке хоть и мало, но и детки есть, и девки не ебаные, и пацаны, которые ещё свой хуй в бабу не совали. Стало быть, кровь высший сорт. Надо что-то делать. Степановка под твоим надзором, Григорий Иваныч. Ты хозяин, стало быть, у нас, твоя территория. — Моя, Поликарп Гордеич, — кивнул в глубокой задумчивости Григорий Иванович. — Как и Калоша. А кто третья жертва? — Федоська, Алевтины сын младший. Четырнадцать пацану было. Дебилёнок, конечно, но жалко. Теперь пятеро у неё осталось. — Печально, — покачал головой Григорий Иванович. Федосея помнил, страшненький на лицо, глуповатый, вроде как с диагнозом дауна, что ли, но безобидный малец. И в селе к нему хорошо относились. — Вот так. Ещё есть четвёртая жертва. Стёпка Мельников и его Бобик. Вот только Стёпка живой остался, говорит, прогнал сам упыряку, дровами его закидал. Гнал, мол, до самой окраины Степановки. — Стёпка Мельников, который самогон варит и сам же его дегустирует? — Поликарп кивнул. — И пёс, Бобик, которому тринадцать лет отроду? — Дык вот и я ж о том. Чего упырю тому от Стёпки надо? У того ж вместо крови самогон один. Ну, бабы предположили, что крепкой кровки захотел выпить, — хрюкнул старик и затянулся папиросой. Потом вздохнул и покачал головой, стразу же став серьёзным. — Короче, несмотря ни на что, будем надеяться, что Пашка его прогнал. Говорит, верткий оказался. Я уж не стал просить охрану, но Пашка сказал, что в офис сообщит. А вчера Настька из Серентьевки притащилась, говорит, там вурдалаки ночью проходили мимо. Она в окно видела. Поссать встала, глядь, идут мимо её хаты. За ту ночь всех курей у Егора подрали, да корову у баб Жанны выпили. И кстати, Борьку у Егора тоже. — В Серентьевке одна только улица. Да девять домов. — Вот и я о чём, Григорий Иваныч, чудит упырь-то. Один он или с товарищем, хуй разберёшь. На тебя одна надежда. Я ж говорю, твои Степановка, Калоша и Серентьевка. Ты это, прошерсти лесок. Найди нечестивых-то. Охотники-то охотниками, вроде обход сегодня делать собирались, но ищейки-то они хуёвые. А ты, как-никак, Хозяин Тайги. — Да понял я, Поликарп Гордеич, — буркнул Григорий Иванович. И правда, с Котёнком как-то подзабыл, что у него свои угодья есть. Вот сегодня вспомнил, случайно запах учуял. — История у тебя, конечно, печальная. Жалко Татьяну. Да и Федоську с Леськой тоже. Анну воротить надо бы, а то не дай бог наткнётся на него в лесу одна. Или на вурдалаков. — Да мы всем колхозом её взад тянем, упёрлась, сил нет! — Старик выдул дым из носа и рта. — Упыри пришли в наши края. И чуется мне, всё же ненашенские они. — В общем, надо на след становиться. Я вот холодильник полный крови притащил. В основном высшего сорта. Схрон то упыря. — Не стал Григорий Иванович говорить старосте села, что запаха упыря не чувствует. Даже на холодильнике нет его. Странно. Сам ещё пока не разобрался. — Утром обойду владения, а ты давай дуй домой. Темно уже. — Так светло ещё было. Тебя пока ждал, стемнело. — Поликарп затушил окурок и отбросил его в сторону. Котёнок тут же подбежал, понюхал, словно и правда собака, поднял языком, зачавкал, потом выплюнул. Фыркнул, чихнул и уставился на них. Григорий Иванович и Поликарп Гордеевич внимательно за ним следили. Затем леопард повалился набок и игриво замотылял хвостом, перекатился на спину, подёргал лапами, потом снова набок, поигрался травинкой. — Пфха-х, — прыснул Поликарп, — забавный он у тебя. Григорий Иванович насупился. И чего смешного? Да, забавный, да, дебилёнок, и что теперь, смеяться над Котёнком? К тому же чего это Поликарп лапу старческую к нему тянет? А леопард со всех лап несётся к нему, аж вон мордой тормозит. Сразу же начал ластиться, выпрашивать ласки. К Григорию Ивановичу так не подходит. Только носом в жопу или в хрен. Вот мелкая скотина! Красивая тварь! — Ха-ха, такой игривый, — не унимался старик, теперь уже гладя Котёнка по пузу. Развалился перед Поликарпом Гордеевичем на спине, лапы раскинул в стороны, яйца свои показывает. Довольная морда. Глаза синющие, прищуренные, из груди доносится еле слышное урчание. — Какой интересный оборотник. Дак где же ты его, Григорий Иванович, нашёл-то? — Где нашёл, там уже нету, — буркнул недовольно Хозяин Тайги. Поликарп на его недовольство не обратил внимания, однако через пару секунд руки убрал. Котёнок тут же вскочил, сунул в ладони старика морду, мол, погладь ещё. — Ну, хорош, красавчик, хорош, — посмеивался Поликарп, несильно отталкивая наглую скотину. Тут со спины Васька ещё нарисовался, под локоть Поликарпа подлез, башкой начал тереться. — Да ну вас, блохастые твари, — незло сказал Поликарп и встал. — Ладно, Григорий Иванович, пошлёпал я. Идти неблизко, да и темно уже. — Провожу тебя. — Да кому я нужен. — Кому-нибудь, — пробасил Григорий Иванович. — Погоди. Фонарик дам. — У меня есть, — сказал Поликарп. — В следующий раз ты как-нибудь или днём приходи, или письмо оставляй. Говорили же об этом, — бурчал на старика Григорий Иванович, когда они шли по тропинке, а следом за ними Котёнок, нет-нет да и забегая вперёд, а потом оглядываясь. За калиткой в темноте он первый раз. Звуки другие. Природа по-иному с ним говорит. Вроде кажется, во дворе, когда гулял вечерами, слышал и внимал, однако всё равно было по-другому. — А я говорил тебе, что сотик тебе нужен, — ворчал Поликарп. И Григорий Иванович молчал в ответ, потому что прав был Карп. Вернулись Хозяин Тайги и Котёнок за полночь. Куры и утки сами в сарай зашли, Боря с Маней храпели в оба пятака, только Василий ждал их, вальяжно развалившись на крыльце. Григорий Иванович, вспомнив про холодильник с кровью, включил его, оставив стоять на веранде, проверил Рябушку-вторую, неспокойная наседка была, однако еле слышный писк, что раздавался из яиц и треск скорлупы Григория Ивановича радовали. Затем налил в бочонок воды, загнал Котёнка в душ, в одну минуту ополоснул его прохладной водицей. Сам помылся. Затем навалил себе, Котёнку и Василию — а то ждал бы кот их просто так! — жратвы. Хорошо, суп ещё позавчерашний оставался. Спать легли в половину второго ночи. В четыре Григорий Иванович проснулся, уловив лёгкий скрип скорлупы. До восхода солнца Григорий Иванович, как и обещал Поликарпу, обошёл территорию. Небольшой участок, но всё же. Ни каких-либо следов, ни самого упыря, ни вурдалаков так и не приметил. Возможно, мертвяков он всех убил и остался лишь вампир? А может, и не всех. Ветер мог и разогнать запахи-то. Впрочем, ветра особого не было, но со временем уходят всякие следы. Вернувшись домой, Григорий Иванович тут же начал заниматься делами насущными: растопил печь во дворе, загрузил кастрюлю картошкой, морковкой и свеклой. Кинул туда старую редьку, почти высохшую. Комбикорма. Потом отправился чистить сарай, насыпал еды курам, уткам, гусям и Рябушке с цыплятами. Помыл полы на кухне, в комнатах, вытряс половики. А тут и Котёнок продрал глаза. Прошлёпал сонно к туалету, сделал дело, выполз оттуда всё такой же сонный. Посидел некоторое время во дворе, позевал. Услышав треск скорлупы, метнулся на веранду, сунул морду к Рябушке-второй, квочка заорала. Григорий Иванович заехал по бедру леопарда тряпкой. Тот отскочил, но внимательно смотрел, как Хозяин Тайги достаёт из-под курицы слюнявого цыплёнка. Как отколупывает остатки скорлупы от него, затем кладёт отдельно в коробку. На обед Григорий Иванович сварил борщ. Правда, пока мясо кипело, успел собрать яйца, сделать яичницу. Накормил Василия, Котёнка. Вернулся к будущему борщу. Засыпал картошку, морковку, зелень и репчатый лук. Затем только пожрал сам. Решил напечь булочек с изюмом, поставил тесто. Убрался на веранде, собрал клубнику. Вот и что с ней делать? Пятилитровое ведёрко собрал. Сунул нос в закрома, сахара мало. Придётся шлёпать в Калошу, только там магазин и остался. Надо бы купить «сладкого песка», чтобы варенье сварить. Пока думу великую думал — то ли компот сварить, то ли варенье, — Котёнок половину ведра сожрал. Потом хлопал невинно глазами, но измазанная морда выдавала его с потрохами. Григорий Иванович подумал и вывалил остатки Котёнку в миску. Тот доел ягоду прямо с зелёными «звездочками», а Григорий Иванович подумал о том, что клубники в этом году должно быть много, на варенье и компот хватит. Сварился борщ и сварилась жратва свиньям. Боря, посидев голодом почти сутки, поднял свой жирный окорок раньше Маньки. Не успел Григорий Иванович вывалить жратву в корыто, как туда сунулся Борькин пятак. Жрал Боря как не в себя, и варево летело в разные стороны. — Боря, ты чего погоду портишь! — бубнил Григорий Иванович. — Жирная скотина ты. Маня аж остолбенела. Маня, жри быстрее, а то этот хуй тебе даже ложку не оставит. Хряк. Ну ладно-ладно, жри. — Григорий Иванович похлопал Борю по боку и вышел из сарая. Всё то время, что Григорий Иванович занимался делами, не давала ему покоя одна мысль: спрятался упырь хорошо. И он очень опасен, раз за такой короткий срок выпил троих юнцов. В домашних делах пролетела половина дня, Хозяин Тайги не заметил, как наступил обед. Уроков сегодня не было, но Котёнок пытался помогать. Даже атаковал иногда. За что получал суровый рык, суровый взгляд и суровый пендаль. И если прежние ученики Григория Ивановича внимали предупреждению, то на Котёнка ничего не действовало. Тот всё равно не отклеивался, мешался под ногами. А когда Григорий Иванович позвал его жрать, полетел в дом быстрее Василия. — Я пойду в Калошу, там магазин есть, прикуплю чего-нибудь, — говорил Григорий Иванович Котёнку и Ваське, которые лежали на досках во дворе, на солнце грелись. Друзья прям не разлей вода. Часы показывали половину четвёртого. После сытного обеда Григорий Иванович Алёнушку помыл, вытянул из-под Рябушки-второй трёх пищалок, после чего Рябушка-вторая послала всё на хрен и спрыгнула вниз, прошлёпав на улицу. Григорий Иванович выматерился. Получается, вылупилось семь, болтунов осталось шесть. — В Степановке магазин на колёсах, приезжает будка три раза в неделю. Сегодня не приездной день. Да и поздно было бы. Надо к часам десяти утра идти. В четыре они уже на хуй всех посылают и съёбываются. Так что вот. Останешься тут. Никуда не ходи. За мной тоже. Поликарп тебя не выдаст, он единственный из села знает, где я проживаю. Никому ещё за столько лет не проболтался. Так что никто сюда, помимо него или Митрича, главы Калоши, не придёт. Если он снова притопает, пустишь, послушаешь, что он наговорит. Потом мне передашь. Ты понял? Котёнок широко зевнул. Василий лениво шлёпнул Котёнка по торчащему усу, свернулся клубком, сунул нос в мех леопарда. Тот облизал нос. — Я говорю о том, что не надо, чтобы о тебе знали. Понял, дебил? — спросил сурово Григорий Иванович. Котёнок мявкнул, Хозяин Тайги поднялся на ноги. Послал его на три весёлых буквы про себя, зашёл в дом, взял в заначке денег, сунул в карман штанов сшитую когда-то очень давно Варварушкой сумку из цветной ткани. Сумка была удобной, поэтому когда она рвалась, Григорий Иванович её штопал. Подумав, сунул в другой карман пакет с надписью «Супермаркет Акробат». Не любил пакеты, но другая сумка, что сшила тоже Варенька, была утеряна. Вышел из дома, обулся, наставительно сказал уже сидящему и чего-то ожидающему Котёнку: — Оставайся здесь! — В голос добавил немного приказных ноток. — Никуда не ходи. Чужим не открывай. Я скоро вернусь. Котёнок ничего не ответил, лишь проводил взглядом. Однако Григорий Иванович успел только до калитки дойти, когда услышал сдавленное помявкивание. Обернулся. Голос у Котёнка был каким-то странным. Сделав пару шагов к нему, замер. Леопард, поднявшись на мощные лапы, слегка мотал головой, шатался, то падал набок, то снова поднимался, будто возвращался к тому состоянию, когда он был ещё слабым. Васька взлетел на крыльцо, заорал, выгнул спину, спрятался за перила, зашипел. Заорал Петро, заорали куры. Громче всех заорал Боря, будто Маня ему яйца придавила. Котёнок продолжал помявкивать, а затем принялся выгибаться и изгибаться, и жуткий звук ломающихся костей въедался в уши, заставляя Григория Ивановича удивляться всё сильнее и сильнее. Длилось обращение долго. Минут пять, не меньше. Хозяин Тайги ничего не делал, только стоял и смотрел. А что сделаешь? Ничего. Боль не облегчишь, обращение не изменишь. Все через такое проходят, все обращённые. И даже чистокровные. Пусть не так болезненно, но всё же. В итоге после жуткого хруста перед Григорием Ивановичем предстал мужчина. При этом глаза Григория Ивановича вылезли из орбит, челюсть упала на доски, сердце пять раз ёкнуло, дыхание спёрло, Гриша-младший вздёрнул головку, встопорщив штаны. В груди у Григория Ивановича загорелся пожар. — Привет, Григорий Иванович, — тяжело дыша сказал Котёнок и улыбнулся. То есть теперь уже Сашенька — абсолютно голый.