***
— Что я должен делать? — Да ничего особенного. Просто нападай на меня. Желательно, использовать силу упыря в полной мере, но не переусердствуй — я недавно обратился. Было бы прикольно, если бы ты двигался с той скоростью, на которую способен. Ты же можешь быстро перемещаться? — Да, конечно. Но не так, как некоторые вампиры. — Ну, ясно. Короче, мне и этого вполне хватит. Ты меня понял, да? — Да. Но я опять хочу заметить, мне очень неловко… Не будет ли это походить на то, что я пытаюсь навредить тебе, пока твой хозяин отсутствует? — Я же тебе говорю — это тренировка. Практика. Мне этого не хватает. Мы с Григорием Ивановичем часто тренируемся, но дела насущные иногда нас отвлекают. — А, понятно. — Не те дела. — Санька вздохнул, нисколько не стыдясь того, что упырь слышал ночью их с Григорием Ивановичем оргию. Ему на это было ровным счётом наплевать, вот только Григорию Ивановичу — нет. Впрочем, сейчас об этом думать не следовало, потому что стоило только вернуться к прошлой ночи, как внизу живота начало разгораться пламя. Сейчас это было ни к месту. Григория Ивановича не было рядом, на небосводе плясало солнце, а напротив Саньки стоял Хан и Саня вроде как собрался тренироваться. Почему бы и нет? С хозяином он занимался, почему бы не попробовать с упырём. — Я говорю про огород, хозяйство, ебучего Ваську и гостей, которые незваные. Сечёшь? — Я… про огород, хозяйство и гостей понял. Извини, — виновато произнёс Хан Хи Ву. — Ладно, проехали, — махнул Саня. — Короче, начали. — Да, — согласился и твёрдо кивнул Хан, прикрыл глаза и, на мгновение перестав дышать, резко бросился на Саню. Бойко, конечно, ожидал нападения, чувствовал что-то странное, атмосфера резко изменилась, однако до Хи Ву ему было далеко — тот двигался быстрее ветра. Саша метнулся в сторону, но Хан зацепил его. Ладонь прошлась по плечу, шлепок оказался сильным, хлёстким. Санька перекувырнулся, встал на ноги, замер. Хан ждал, когда он придёт в себя. Саньке это не нравилось. — Так, уточнения, — массируя плечо, сказал Бойко. — Ты нападай безостановочно. Не надо ждать, пока я приму нужную стойку. Ок? — Я тебя понял, — после недолгого размышления сказал Хан. — Ок — это хорошо. Понял? — Да, — с лёгким сомнением произнёс Хи Ву, старательно делая над собой усилия, чтобы не выглядеть нелепо. Потому что явно мало что понимал и тренировка ему точно не нравилась. — Пошёл, — скомандовал Саня, и в этот раз получилось увернуться, однако уже на втором заходе среагировал медленнее, за что получил кулаком в другое плечо. Затем Хан задел его руку, потом ногу, после ударил по уху. Саньке на мгновение показалось, что упырь над ним издевается. Недовольно засопел, но останавливать тренировку не стал. К тому же гость немного замялся, когда треснул Сашу по уху, задумался, что ли. Потом напал вновь. — Послушай, — через некоторое время заговорил Хан, когда у Саньки получилось в итоге пять раз ускользнуть от противника и даже попытаться напасть. Правда, атака не увенчалась успехом, но всё равно уже что-то. А Хан явно недооценивал свои силы, скорость у него была что надо. — Может, теперь ты будешь на меня нападать? — Разница, как бы есть, но как бы и нет, — сплюнув на землю, сказал Саня. — Нет, разница есть большая. Это другая концентрация. Когда ты нападаешь — чувствуешь превосходство, по-другому анализируешь противника. Когда враг нападает на тебя — ты улавливаешь другие эмоции. И это сложнее, если бы ты нападал. — Так мне и надо сложнее. — Пока не надо. Нужно начинать с малого, постигать искусство боя с первой ступени, чтобы в итоге подняться на вершину, а не закончить свои познания на середине пути. — Это дзен, что ли? — покривился Саня, пробормотав это себе под нос. — Что, прости? — Ничего, — махнул рукой Бойко. — Именно в способности почувствовать врага улучшаются качества, которые потом помогут тебе достигнуть невероятных высот. У вампиров и оборотней разные навыки и способы ведения боя, но обучение протекает по одной схеме. Вот почему Григорий Иванович всегда требовал, чтобы Саня нападал и сам редко наступал! Только Григорий Иванович это не объясняет, он просто говорит, что делать. А Хан рассказал. И всё равно Григорий Иванович лучший учитель, а Хи Ву всего лишь его слабая замена. — Ладно, давай попробуем. Только постараемся безостановочно. — Твоя вторая проблема: ты торопишься, — вздохнув, сказал Хан, поправив на голове шляпу. — Лучше будет, если помедлим. Ты же оборотень, должен улавливать запахи, эмоции, чувства. Мы, вампиры, слышим, как по венам скользит кровь и как бьётся сердце. Это наше оружие, одно из многочисленных. У нас острый слух, и его мы применяем в сражении. Ты же сейчас только прыгаешь, уворачиваешься. Ты даже не понял, что я тебе поддавался. — Хей, давай без этого, — Саня приподнял руки. — Я обратился несколько дней назад. Понятное дело, что ты мне поддавался, только не строй из себя тут крутого перца. — Извини, — сказал Хи Ву, скорей всего, не поняв последней фразы. — Да кончай ты уже извиняться. Проехали. А сколько тебе было, когда ты уснул многовековым сном? — Четыреста девятнадцать, — ответил Хан. — Ну… прилично, — не зная, как реагировать на это, сказал Саша. Спросил — и не понял зачем. — А тебе сколько? — Пока тридцать. По человеческим меркам… — Я знаю. Зрелый мужчина. — Какой, блядь, зрелый мужчина! Тридцать лет — это парень в самом соку. Расцвете сил. До зрелости мне ещё как до луны пешком. — Прости. Я не хотел тебя обидеть. — А-а… Короче, давай дальше тренироваться… Однако, стоило Саше приготовиться к прыжку, как воздух сотрясла сила, чуть не выбившая дыхание. Санька сразу же понял, что это крик хозяина. Он не слышал рычания, но отчётливо улавливал его отзвуки и энергию зверя. Казалось, сила летела по лесу, сгоняя с веток птиц, заставляя бежать животных, не только травоядных, но и хищников. Прятались в норки мышей. Рыба уходила на глубину, зарывалась в ил или же пряталась в густой траве озёр. Сила величественная, будто сама Русь-Матушка приняла образ красивой женщины-воина, в одной руке держащей меч, в другой — щит. Саша упал на колени, держась за грудь. Согнувшись, он ткнулся лбом в пыльную землю, вдыхая густой горячий воздух. Какая мощь! И это его хозяин. И нельзя стоять в этот момент, потому что даже без власти простое рычание Хозяина Тайги опускает всякую нечисть на колени. Или не всякую? Хан продолжал стоять, но он удивлённо и испугано смотрел в густоту леса и руки его дрожали. Бойко поднялся на ноги. Сила Хозяина Тайги схлынула так же резко, как и налетела, однако отголоски ещё тревожили струны души и заставляли сердце бешено стучать. А мысль, что заставило Хозяина Тайги так зарычать, билась в голове припадочной птицей, и оставаться здесь и ждать Санька не собирался. Он уже летел по лесу, стремительно нёсся, цепляясь за тонкую нитку силы, что истаивала. — Оставайся здесь, — перед тем как броситься в гущу зарослей, крикнул хриплым голосом Саня Хану, не думая о том, долетит ли его крик до гостя. — Оставайся со своей невестой и никуда не ходи! Саня бежал изо всех сил. Ветки били по лицу, цеплялись за одежду. Листва лезла в глаза, резала кожу. Запах Хозяина Тайги был теперь везде, но только эта нитка силы, что скользила между деревьями тонким алым следом, могла привести Саньку к Григорию Ивановичу. Что случилось? Почему такой грозный рык? Так Григорий Иванович встречал врага? Или это было нечто другое? Но явно не доброе и тёплое. Он не друга встретил и не с другом беседу вёл. Саня был уверен — нет, ему говорил его леопард! — что Григорий Иванович в опасности. Нитка истончалась и вскоре грозила совсем пропасть. Саня рыкнул от злости, замер и начал обращаться. Он знал, что в звериной ипостаси будет чувствовать её дольше и что сила хозяина приведёт его к нему в любом случае. И стоило встать на лапы, как что-то невиданное повело Саню к хозяину, и, несмотря на то, что кости и суставы ещё ныли, глаза не приобрели зоркость, а звуки были приглушённые, словно шли из трубы, леопард нёсся вперёд, преодолевая препятствия намного ловчее, чем в человеческой форме. Саша спешил. Не останавливался. Не думал ни о чём. Впрочем, в форме леопарда сложно было думать. У него пока это плохо получалось — думать, как человек, будучи зверем. Он больше полагался на инстинкты, и они говорили ему о многом. Вскоре след власти сменился бестелесной, похожей на мглу цепью. Она виделась намного отчётливее нитки силы, и Санька знал: это то, что связывает его с Григорием Ивановичем, это то, что он будет хранить до конца жизни, и то, чем он будет дорожить. Эту цепь никто и ничто не порвёт. Потому что она самая крепкая! Это особая мощь, и Саня ею дорожил больше, чем собственной жизнью. Цепь уплотнилась, звенья стали более крупными, мгла сгустилась, послышался едва уловимый звон, и теперь её можно было увидеть невооружённым человеческим глазом. С каждым шагом Санька всё лучше слышал звон: чистый, будто танец клинков, от которого кружилась голова, и он нёсся всё быстрее и быстрее, петляя между высокими стволами деревьев, прорываясь сквозь густой кустарник и путаясь в высокой траве. Туда, где хозяин! Леопард вырвался из кустов, подпрыгивая высоко и точно зная, что оставшиеся метры преодолеет в полёте. И только в последний момент заметил ведьмака, запустившего чем-то в его сторону. Ещё он успел увидеть взгляд разноцветных глаз, острые клыки и будто усмехающийся широкий рот, но изменить траекторию прыжка уже не смог. Ощущение, что он летит навстречу собственной смерти, скрутило кишки, и досада вырвалась сдавленным рычанием. Всё это длилось несколько секунд, но они показались вечностью.***
Битва затянулась. С сильным противником так всегда. Да и если сражение шло больше пяти минут, Хозяин Тайги считал схватку долгой. Но в тот же момент он не любил торопиться. Батя говорил: «Поспешишь — людей насмешишь», и Григорий Иванович считал это особой мудростью. В сражениях любой удар может оказаться смертельным, а жить Григорий Иванович хотел, пусть и считал свою жизнь скукой той ещё. В схватке старался навязать противнику свой ритм, что получалось у него гениально. Правда, в пылу сражения Григорий Иванович за собой подобной гениальности не замечал и понимал это только после того, как сражение заканчивалось и враг либо был повержен, либо улепётывал, только лапы и мелькали. Гончаров оказался отличным противником и, как и предполагал Григорий Иванович, сильным. Он использовал ловкость и маневренность упыря и знания ведьмака. Долгие годы жизни, войны и битвы за кусок хлеба, гонения и постоянная опасность закалила прожившего две тысячи лет человека. Против такой смертоносной машины Григорий Иванович — пшик, не больше. И всё же Хозяин Тайги сдаваться не собирался. Ожоги в тех местах, где заклинание ведьмака обожгло шерсть и кожу тигра, болели, к Гончарову подступиться было сложно. После небольшого приступа истерики ведьмак взял себя в руки и с лёгкостью ускользал от атак, лавировал между деревьев, взмывал вверх, не обращая внимания на ветки, листву и еловые иголки. Уже не играл — сопротивлялся и отражал атаки, нападал и ускользал, как только Хозяин Тайги выпускал когти. Зазевался Гончаров в тот момент, когда его сущность вновь поглотили сильные эмоции. Что случилось, Григорий Иванович не понял, да и анализировать новый приступ не собирался. Воспользовавшись моментом, тигр ловко обогнул противника, резко напрыгнул со спины и нанёс удар. На спине Гончарова появились три кровавых следа от когтей. Упырь зашипел, потом запищал так, что заложило уши. Тигр рыкнул, стремительно вильнул в сторону, взобрался на дерево, перепрыгнул на соседнее, затем спрыгнул вниз и метнулся в кустарники, цепляясь шерстью за виноградную лозу. Выпутался легко, но ведьмак не отставал. Гнал его вновь и вновь, разрезая когтями воздух, оставляя следы на стволах деревьев. Они замерли на вершине сопки, тяжело дыша. Вниз вёл пологий спуск, на котором росла тонкая осина. Опасное дерево. Соприкосновение с ним — это раны на теле. Осиновая роща оказалась у Григория Ивановича за спиной, он ощутил, как от упыря повеяло превосходством. — Не волнуйся, драная кошка, ты так легко не умрёшь, — прохрипел Гончаров. — Я сделаю так, что ты будешь мучиться долго. И твой папаша или дед, я пока ещё не понял, будет мучиться так же. Ваш род исчезнет. Даже если у тебя есть потомки, я убью их всех. Отпрыск Ивана — мой враг. Мой лютый враг! Несущегося по лесу леопарда Григорий Иванович почувствовал за минуту до того, как Гончаров напал на него снова. Чётко понимая, что Котёнок не противник Гончарову, но готов принять бой и не видит грозящей ему опасности, Хозяин Тайги зарычал. Гончаров мог почувствовать приближение слуги тоже, но упырь продолжал говорить, выуживая из кармана склянку с чёрной субстанцией. Запахло гнилью. — Я сделаю тебя рабом. Будешь мне ноги лизать, гнилая тварь. Будешь выпрашивать у меня воздух, чтобы сделать вдох. Есть из моих рук. Я посажу тебя на цепь, ты забудешь собственное имя, червь. А когда ты мне надоешь, я начну отрывать от тебя конечности, потом отрезать куски мяса и скармливать тебе же самому! — Гончаров залился смехом, а тигр фыркнул и припал к земле. Тигр прыгнул, но упырь успел отскочить в сторону. Ещё один прыжок. Да такой скорый и быстрый, что Гончаров растерялся. Замедлился, и Хозяин Тайги снова вспорол воздух когтями и нанёс удар. На этот раз острые «клинки» порезали щеку и губы. Гончаров вновь взвизгнул и швырнул в Хозяина Тайги склянку с чёрной жидкостью. Тигр вильнул сначала в одну сторону, затем в другую. Ему удалось увернуться от опасности, и склянка вернулась к Гончарову, не потеряв ни капли своего опасного содержимого, а из кустов в ту же секунду вылетел леопард. Хозяин Тайги с трудом понимал происходящее. Всегда быстрый, превзошедший в скорости отца и Вареньку, Григорий Иванович не успел среагировать. Он видел, как Гончаров, жутко улыбаясь порванным ртом, выкинул руку навстречу Котёнку, швыряя в Сашеньку склянку. Бумажная пробочка при броске отлетела в сторону, и из бутылочки, легко умещавшейся в большой ладони сухого, как ветка, упыря, в Котёнка устремились брызги чёрной субстанции. Хозяин Тайги оказался рядом с леопардом за мгновение до того, как брызги достигли его. Толчок в бок, и вот они рухнули на землю. Не успев ни за что зацепиться и встать на лапы, покатились по склону, царапаясь о стволы осин. Вслед им кричал вампир, и чувствовал Григорий Иванович лишь злобу и раздражение. Ненависть и ярость. Он летел следом за ними, но с явной осторожностью, и потому значительно отстал. Сплетённые в клубок тела упали на тонкий ствол осины и сломали его. Хозяин Тайги чудом успел цапнуть леопарда за шкуру и отбросить его в сторону русла мелкого ручья. Сам Григорий Иванович извернулся в воздухе, оттолкнулся от сломанного ствола, поранив всё же подушечки лап, и приземлился на землю в паре шагов от Котёнка. Метнулся к нему быстрее ветра, подцепил зубами за шкирку и вновь отбросил, сам же прыгнул за ним и замер. Чёрная субстанция легла опасной кляксой на камни в паре сантиметров от Григория Ивановича. Гончаров замер в нескольких метрах от них. В разноцветных глаза плясала ненависть почище той, что испытывал князь Андрей Чистилин к упырям. — Почему ты такой сильный? — зашипел ведьмак. Рядом с Хозяином Тайги зашевелился леопард, но тигр опустил могучую лапу на его голову, тем самым приказав не шевелиться. Григорий Иванович ничего не ответил. Лишь метнулся стремительно к противнику, надеясь одним ударом снести ему голову…