Мгновение

      Мохини всегда действует быстро — бесшумно заходит в помещение, моментально вылавливает взглядом нужного человека, а после… Перерезает горло тому, кто был её жертвой. Бхатт соврёт, если скажет, что ей не нравится процесс убийства. Слежка, подготовка оружия и путей отступления, момент, когда жизнь уходит из глаз тех несчастных, которые попали к ней в список заказов.       А после рутина — убраться побыстрее с места преступления, отзвониться начальнику клана и на этом, пожалуй, всё? Довольно скучно, потому-то девушка ищет развлечения на стороне. Беглый преступник? Через пару дней его найдут со вспоротым горлом. Мужчина, случайно толкнувший её в толпе? Что ж, твоя жизнь наверняка была полна такой же серой скуки, поэтому ничего страшного, что внезапно у тебя откажет сердце в тридцать, верно?       Нет, Мохини не маньяк… Ну может быть совсем чуть-чуть. Ей просто нравятся стекленеющие глаза, нравится ловить последний вдох, нравится чувствовать угасающий пульс сердца. Можно же быть маньяком чуть-чуть? Женщин и детей она не трогает, может, потому что в голове ещё остались какие-то исказившиеся и размытые рамки, а может ещё по какой-то ведомой только ей причине.       Бхатт ценит клан превыше всего остального, самоотверженно обучает новичков и кидается в бой, когда какая-то крыса сливает информацию о местоположении их деревни. Ничего, им уже давно нужно было куда-то перебраться, но всё равно грустно прощаться с местом, которое столько лет служит тебе домом.       И всё равно девушка чувствует иррациональную радость, когда поджигает трупы, а затем — крыши. В её букет психических заболеваний не хватает добавить пироманию.       С Хисокой у Мохини странные отношения. Встречаются впервые они случайно, Бхатт просто бредёт по пустынным улицам после очередного дела.       Ей снова скучно.       А ему внезапно интересно.       Девушка ловко обходит застывшую фигуру, даже не цепляясь взглядом. Ей всё равно, сейчас она погружена в себя и обращает на окружающую обстановку внимание сугубо из интереса не быть пойманной полицией. Какое ей дело до этого странного типа в клоунском наряде? Правда, незнакомец преследует её уже не один квартал, поэтому Мохини резко останавливается, видит за плечом пустую улицу и отчётливо ощущает на себе чужой взгляд.       И с тех пор Бхатт с завидной периодичностью пересекается со странным типом в клоунском наряде. Глаза у него… Пугающие, словно у хищника, а ненормально длинные ногти, больше похожие на когти, лишь завершают образ этакого убийцы-потрошителя. Девушка не боится, её это особо не беспокоит ровно до того момента, пока она не чувствует тот же взгляд на месте преступления.       Тогда она пытается его убить.       А Мороу лишь заинтересовывается ещё больше. — Ты похож на человека, с которым лучше не иметь дела, — кидает Мохини, когда мужчина представляется, протягивая когтистую ладонь, — оставь меня в покое.       Бхатт ранена. Достаточно серьёзно, чтобы временно залечь на дно, но недостаточно, чтобы не замечать слежку. Искусную, профессиональную, проще говоря мастерскую, но и девушка не обычная дурочка с улицы.       Третья их встреча проходит опять же рядом с трупом. На этот раз Мохини просто соглашается на свидание с каким-то парнем, которого собирается чуть позже убить. Но её нагло лишают этой возможности.       Бхатт злится.       Хисока смеётся. — Почему? — Спрашивает девушка.       Мороу нравоучительно покачивает пальцем прямо у её глаз: — Потому что не я.       В четвёртый раз Мохини скулит, зажимая рану. Встреча с семьёй Золдиков была… Фееричной. Из выживших — только Бхатт. Её щадит глава семейства, признавая мастерство. Это было? Приятно?       Хисока, появившийся будто из-под земли, лишь хитро щурится, отнимая побелевшие руки от кровоточащего бока. Ногти у него действительно острые, поэтому девушка прокусывает губу, пока пытается не закричать от боли.       Потому что чёртов Мороу засовывает свои когти ей в рану. — Сходим на свидание?       Ну как тут откажешь.       На удивление, мужчина оказывается весьма интересным собеседником. Но свидание всё равно скучное ровно до тех пор, пока Хисока не ведёт её на свой бой. Небесная Арена сама по себе весьма интересное место, но видеть всё вживую… Совсем другие эмоции и впечатления.       Хорошо, Мохини забирает свои слова обратно — она не зря соглашается на эту авантюру. Правда, что Бхатт, что Мороу думают об одном и том же: это всё на одну ночь.       Но вот ни черта подобного.       Мужчина ещё больше заинтересован, а девушка привязывается.       Эти выводы приводят в полное недоумение обоих. Мохини думает сбежать, но быстро соображает — куда? В другую страну? Смешно, ведь Хисока был хантером, а значит бежать надо разве что в лес. Но Бхатт слишком любит горячие ванны и убийства, чтобы довольствоваться жизнью в дикой местности. Поэтому соглашается на второе свидание. — У тебя красивые глаза, — сладко тянет Мороу, — и ещё более прекрасные губы.       Мохини смеётся. Ладно, он правда забавный, особенно когда кидает такие прямые намёки. Бхатт тянется, упирается ладонями в мужские колени, а после быстро целует того в щёку. Выкуси, Хисока Мороу.       Мужчина по-птичьи наклоняет голову, щурится и утягивает девушку к себе на колени. Некоторое время они молчат, прежде чем Хисока ведёт пальцами вдоль позвоночника, откидывает густые чёрные волосы и притягивает Мохини для настоящего поцелуя.       Целуется Мороу горячо: скользит языком по дёснам и вдоль ранок на щеках, посасывает нижнюю губу и играючи сплетает языки. Бхатт в отместку елозит на мужских бёдрах, выгибает спину и отзывчиво реагирует на каждое прикосновение. Волосы у него слегка колются, на свидание мужчина приходит без своей фирменной укладки, просто отпуская пряди вдоль шеи.       Хисока тихо стонет в поцелуй, вызывая у девушки мурашки. Голос у него невероятно глубокий. Мохини гладит плечи, шею, пока её наконец-то не опрокидывают на жёсткую поверхность крыши. — Трахнешь меня перед всем городом? — Смеётся Бхатт.       Мороу ничего не отвечает, лишь загадочно улыбается, поблёскивая в лунном свете янтарными глазами.       И только миллиарды звёзд им свидетели. И, возможно, парочка людей с бессонницей, но кому есть до них дело?