Мгновение

      Аи думает, что каждый секс с Сяо заканчивается одним и тем же: синяками, засосами и кровавыми подтёками. Как адепт и обещал — он не сбегает, а мужественно остаётся помогать устранять последствия своего вышедшего из-под контроля желания. Парень как-то обмолвился, что кровь Лань напоминает ему те далёкие и сладкие сны, которые он когда-то поедал на службе у злобного Архонта.       Что же, делу это явно не помогает, поэтому девушка лишь в очередной раз морщит нос от едкого запаха настойки, прежде чем обработать свои боевые ранения. Абсолютно нагой Сяо сидит чуть поодаль, внимательно ловя глазами мельчайшее движение со стороны возлюбленной. — Прости.       Очередное извинение. Аи сбивается со счёта: сколько раз она уже это слышала? Нет, она не обиделась. Нет, это не так больно, как кажется. Нет, не нужно давать Лань время на восстановление вдали от адепта.       Потому что рядом с тобой в сто раз лучше, глупый Алатус.       Девушка встаёт с кровати — парень вздрагивает. Женская рука тянется к мужской щеке — Сяо съёживается, будто готовясь к удару. Но Аи всё понимает, потому что нет существа для неё ближе адепта. А всё благодаря — а может быть всему виной — влюбленность. Такой закрытый, он постепенно подпускает её всё ближе, с каждым месяцем открывая о себе что-то новое.       Их первый секс проходит относительно хорошо. Если не считать сломанное ребро, потому что парень слишком сильно давит на них, когда вколачивает Лань в подушки. А ещё Сяо не осознаёт своих размеров, поэтому первое проникновение сопровождается резкой болью внизу живота.       Но на то девушке и дан рот — чтобы говорить. И адепт внимательно слушает, следит за пальцами, а после кивает, повторяя всё в точности, как услышал и увидел до этого. Но как уже было сказано ранее, единственное, что парень никак не может взять под контроль — это свои зубы. И если хруст костей превращается в обычные синяки, то яркие алые следы зубов продолжают венчать шею Аи. — Тебе дать время, чтобы побыть наедине? — Исподлобья смотрит Сяо.       Глупый Алатус. Но до невозможного заботливый.       Лань качает головой, прижимается голой грудью кожей к коже и счастливо выдыхает. Адепт аккуратно просовывает руку ей под бёдра, легонько подбрасывает, чтобы перехватить поудобнее, а затем перемещает их на кровать. Простыни ещё не успели остыть до конца, но всё равно уже холодят кожу.       Аи прикрывает глаза, слушая мерное биение сердца. Лань просыпается как всегда в одиночестве. С одной стороны, это грустно, а с другой — привычка и традиция. Вчерашние «боевые» ранения практически исчезли, хвала горным травам. День пролетает незаметно, когда на двор опускаются сумерки. Девушка ждёт, верно ждёт каждую секунду.       Но Сяо не приходит ни в этот, ни в следующий день. Печально, но тоже привычка. Лишь когда на небе восходит луна — объявляется адепт. — Я… — Он некоторое время мешкает, — прости.       Глупый Алатус всегда извиняется. Но Аи не нужны извинения, нужны лишь его тепло и горячие руки. Поэтому Лань кидается ему на шею, крепко прижимая к себе. В нос бьет запах пота, грязи и крови, но… Это же уже привычка? Рутина?       И всё равно девушка немного морщится, прежде чем махнуть в сторону ванны. Сяо улыбается. Одними уголками губ, но Аи всё равно всё понимает — это негласное «спасибо». Оружие Лань никогда не трогает. Во-первых — она даже не знает, как его следует чистить. Во-вторых, оно слишком тяжелое для её не самой развитой мускулатуры. Ну и в-третьих, Сяо вообще старается её не подпускать к любому виду боевого снаряжения.       Всплеск.       Аи отрывается от разглядывания копья, чтобы с интересом посмотреть на вышедшего из воды адепта. Красивый. Настолько, что перехватывает дыхание. Лань не знает, где объективная оценка, а где за неё говорят чувства, но как-то плевать.       Лёгкий ветерок сообщает о том, что парень перемещается ей за спину. Пальцы у него жёсткие и грубые, сплошь покрыты мозолями от постоянных битв. Но Сяо всё равно старается — старается быть нежным. Осторожно массирует кожу головы, скользит по волосам, гладит плечи и шею.       Всё это время Аи стоит практически не дыша. С другой стороны, если адепт что-то задумал, то так просто его не спугнёшь. Лань чувствует прикосновения к позвоночнику, как каждую проступающую косточку ласково разминают. Вот ладони скользят ниже, останавливаясь на бёдрах. Руки перемещаются вперёд, поглаживая живот и явно не решаясь зайти дальше. — Можно, — выдыхает девушка, — я не против.       Негласное правило: пока Аи не даст своего согласия — Сяо никогда не зайдёт дальше.       Руки возобновляют движение, спускаются по лобку, аккуратно разводя ноги в стороны. Мир меняется слишком быстро, когда Лань приходит в себя на кровати. Нависавший над ней адепт не вызывает ни ужаса, ни страха. Лишь прилив радости и возбуждения.       Парень беззлобно хмыкает, когда пальцами ощущает влагу на половых губах, но вместо того, чтобы сразу войти, он ведёт дорожку поцелуев вдоль шеи, ключиц, задерживаясь на выпирающих косточках, и всё ниже и ниже, пока вдруг не прикусывает внутреннюю сторону бедра.       Слегка посасывает, отпуская кожу, которая моментально краснеет. Щёки у Аи пунцовеют, когда до неё доходит, что именно хочет сделать Сяо. Горячий язык касается чувствительных мест — Лань вздрагивает. Губы посасывают клитор — девушка прогибается в спине, тихо застонав. Пальцы проникают внутрь — Аи тихо хнычет, ожидая продолжения.       Кажется, что он её трахает языком также отчаянно, как и членом. Адепт смазано целует коленку, поднимая голову. В глазах ни намёка на адекватность, лишь дикое возбуждение. Лань с готовностью раздвигает ноги, но всё равно шипит от резкого проникновения. Внутри на секунду всё натягивается, грозясь лопнуть, но парень всё же даёт привыкнуть, хоть останавливается совсем ненадолго.       Девушка поджимает пальцы ног, сжимает руки в кулаки, когда особенно мощный толчок заставляет застонать не то от боли, не то от удовольствия. Нет, она не была мазохистской, Аи просто привыкла и адаптировалась.       Сяо тяжело дышит на самое ухо, рычит и срывается, покрывая грудь и шею кровавыми укусами. В какой-то момент клыки пронзают сосуд, поэтому адепт делает жадный глоток, прежде чем оторваться и мутным взглядом посмотреть на Лань.       Девушка хрипит, резко притягивая парня к своему лицу, и целует. Немного смазано, они стукаются зубами, но разве это главное?       Сяо слишком грубо трёт клитор, но Аи поспешно ловит его руку, качая головой и пошёпотом поясняя: — Нежнее.       Адепт слушается, стимулирует куда осторожнее, что контрастом идёт вместе с сумасшедшим темпом грубых глубоких толчков. Лань разрывает от калейдоскопа эмоций, она мечется из стороны в сторону, но её жестко фиксируют руки по бокам.       Второй поцелуй выходит более аккуратным: девушка посасывает нижнюю губу парня, невесомо проходится по дёснам, в итоге сплетая языки. Во рту привкус собственной крови и смазки, но Аи не противно.       Ведь это поцелуй с её любимым и глупым Алатусом.       Оргазм накрывает с головой, волной захватывая сознание и заставляя весь мир пошатнуться. Лань постепенно приходит в себя, медленно моргает и едва слышно стонет, ощущая пульсирующую боль по всей груди и шее. — Прости.       Так виновато, что у девушки невольно щемит сердце. — Лучше скажи, — Аи проводит пальцем вдоль бровей, зарываясь в итоге в растрёпанные волосы, — что любишь.       Сяо некоторое время молчит, хмурится, но внезапно крепко обнимает, прижимая к груди. — Люблю.