Квир-личности

Глава сорок четвертая Я ЗНАЮ… Я ДУМАЮ Краткое содержание: Майкл должен принять решение. Питтсбург, август 2003 года. Майкл Блядь! Я знал, что идти туда было большой ошибкой! Придурок! Чертов засранец! Чертов Брайан… Черт возьми. О, черт. Только не это. Как раз то, что мне не нужно! — Привет, Майкл! Это он. Маленькая чопорная принцесса Брайана. Последний человек, которого я хочу сейчас видеть. — Привет. Может быть, он исчезнет. Может быть, Земля разверзнется и поглотит его. Или поглотит меня. Он улыбается. Он всегда улыбается! — Ты пришел, чтобы попытаться убедить Брайана пойти на свадьбу? — спрашивает Джастин. — Да. Я не могу встретиться с ним взглядом. Мы неловко стоим у входа в здание, он входит, а я пытаюсь выйти. Пытаюсь убежать — быстро. — Что сказал Брайан? — Он не придет. Джастин пожимает плечами. — Никогда не знаешь наверняка. Брайан может передумать. Он может изменить решение между сегодня и завтра. — Я так не думаю. — Кстати, я только что видел доктора Дейва и его сына. Это меня пугает. — Ты видел Дэвида и Хэнка? Где? — В «Доминике». Я ходила туда с мамой и Молли. Они ужинали за соседним столиком. — О. Верно. Дэвид и Хэнк пошли ужинать. Это означает, что Солнышко, миссис Солнышко и Младшая сестра Солнышка тоже были там. Как мило! Обхохочешься! — Ну, я думаю, увидимся завтра, Майкл. — Конечно. Увидимся завтра. Он наклоняется ближе. — Я постараюсь уговорить Брайана прийти. Он просто упрямится. Ты же знаешь, как Брайан относится к своей так называемой философии против брака. Не думаю, что он действительно сейчас в это верит, но должен продолжать притворяться, понимаешь? Великий бунтарь против условностей. Дело в том, что бунтари против условностей — это те, кто женится, когда все — правительство, гомофобы, религиозные психи — говорят им, что они не могут! В этом ирония ситуации. Я киваю. — Да. Ирония судьбы. — Спокойной ночи, Майкл, — говорит он, закрывая дверь, — и поздравляю. Дверь со щелчком закрывается, и я смотрю, как он, подпрыгивая, поднимается по лестнице. Он всегда поднимается по лестнице вместо лифта. Маленький засранец. Что теперь? Пора идти домой. Да, завтра важный день. Большой, важный день. Я сажусь в свою машину и уезжаю. И вдруг обнаруживаю, что направляюсь к дому Бена. Это плохо. Неправильно. Но не могу остановиться. Паркуюсь перед зданием и сижу там. Я так сильно хочу войти внутрь. Хочу увидеть Бена. Поговори с Беном… Но этот ребенок там. Этот гребаный Хантер. Он бывший хастлер, но думает, что я полная дрянь! Ну и дела, может быть, это потому, что я полный слабак. Я хочу Бена. Я люблю Бена. Но Дэвида я тоже хочу. И люблю Дэвида! Думаю, что люблю Дэвида. Я должен любить Дэвида. И я люблю Брайана. Что, черт возьми, со мной не так? Почему я не могу решить, чего я действительно хочу? Почему это так трудно? Я так облажался, что не могу этого вынести! Завожу машину и еду к дому Вика и Тима. Я мог бы поговорить с Тимом. Он хороший слушатель, и знает меня очень давно, и знает Брайана. У него всегда есть что сказать, что имеет смысл. Мне следовало поговорить с ним раньше. Несколько недель назад. Но я не мог признать, что все это неумолимо надвигается! Много отрицаешь, Новотны? Да, мне нужно поговорить с Тимом. Но… Но и Вик будет там, будет слушать. Вкладывать свои два цента. И как только я уйду, он позвонит маме и скажет ей, что я струсил. А потом она позвонит и выбьет из меня дерьмо. И, наверное, расскажет всем завтра на церемонии, что я чуть не струсил. Этого только мне и не хватало, и все, что Дэвиду нужно услышать — что я почти передумал… Или я мог бы пойти к Эму… Нет, не могу. Он хуже, чем Вик и ма, вместе взятые! Или… Ни к кому! Вот тогда я понимаю, что я совсем один во всем этом. У меня закончились друзья — в буквальном смысле! Кроме… может быть… Я разворачиваюсь и направляю «Миату» еще в одно место. Прошло так много времени с тех пор, как я был там. Действительно много. Может быть, он даже не живет там больше. Я пытаюсь вспомнить, говорил ли Эммет что-нибудь о том, что он переезжает. Или, что потерял квартиру. Не думаю, что все так плохо. Я нервничаю. Но я звоню в колокольчик. — Майкл. Выражение лица Теда говорит само за себя. Он в шоке. Что ж, я тоже потрясен тем, что нахожусь здесь. И мне стыдно осознавать, что я даже не пригласил его на свадьбу. — Привет, Тедди. Могу я войти? — Конечно. Он отходит в сторону, и я вхожу. Квартира выглядит так же. Точно такой же. Не знаю, почему я удивлен. Почему бы ей не выглядеть так же? На заднем плане играет какая-то опера, на диване лежит открытая книга, а на кофейном столике бутылка воды. Тед выглядит… грустным. Худой. Бледный. Теперь я чувствую себя виноватым. Тед был одним из моих лучших друзей, и с тех пор я с ним почти не разговаривал… Господи, я не могу вспомнить, сколько времени прошло. Теперь я чувствую себя еще более виноватым. Из-за его проблем мои выглядят просто глупо! Он был на реабилитации, Эм говорит, что он чуть не умер! И вот он здесь, один. В чем моя дурацкая, гребаная проблема? Не могу разобраться в мужиках?! Да, я, блядь, гребаный пиздюк! — Могу я принести тебе… воды? — спрашивает Тед. — Или диетическую пепси? — Конечно. Я бы с удовольствием. Сажусь на диван. Я никогда не думал, что буду чувствовать себя так… так неловко с Тедом. Он был одним из моих лучших друзей. Мы говорили обо всем на свете. Делились всем, что касалось нашей жизни. А теперь мы как будто чужие. Он достает бутылку диетической пепси и наливает немного в стакан со льдом. — Спасибо, — говорю я, — я действительно хотел пить. Тед садится рядом со мной. Может ли это быть еще более неловким? Я так не думаю. — Итак, — говорит Тед, — завтра важный день. Это то, что все продолжают говорить! Но я киваю. — Да. Важный день. — Эммет сказал мне, что они с Виком готовят прием. Я продолжаю кивать, как безмозглая марионетка. — Будет здорово. Они делают все возможное. Это на заднем дворе Дэвида. Я имею в виду, на нашем заднем дворе. Вик испек торт со сливочным кремом. Это любимый торт Дэвида. — Звучит очень мило. — Должно быть. Теперь мне еще более неловко. Черт! Это было ошибкой. Я ничего не могу сделать правильно сегодня! Как мне выбраться из этой ситуации? — Майкл, — мягко говорит Тед, — почему ты здесь? Он поймал меня. — Я. Я не знаю. Тед просто смотрит на меня. — Ты можешь сказать мне, Майкл. Что угодно. Не бойся. Кому я могу рассказать? Он прав. Он не собирается рассказывать Эммету. И он не приглашен на свадьбу. Так что… — Я только что был у Брайана, — шепчу я, — я. Я надеялся, что он… что он… Я не могу сказать это вслух. Это слишком жалко. Но Тед понимает. Он очень хорошо меня знает. — И… он это сделал? — Ты так… думаешь? — слова застревают у меня в горле. — Он раскрыл твой блеф, не так ли? — говорит Тед. — Он притворился, что собирается трахнуть тебя, но на самом деле он заставил тебя убежать, я прав? Я сглатываю. — Да. Именно это он и сделал, — он сделал это! Он отпугнул меня. Я должен был понять это в то время, но я был так зол. Так унижен, — он сбросил меня с гребаного обрыва! — Для твоего же блага, — добавляет Тед. — Но это не для моего же блага! — настаиваю я. — Теперь я не знаю, что, черт возьми, делать! — Ты имеешь в виду насчет свадьбы с Дэвидом? Голос Теда такой ровный, такой сильный. Я так по нему скучал! — Да. Я чувствую себя полным придурком. — Что ты хочешь сделать? — Не знаю, — я делаю паузу, — я должен выйти замуж за Дэвида. Мне следовало сказать: «Я хочу выйти замуж за Дэвида», но я этого не сказал. Я сказал: «Я должен». Вот на что это похоже. ДОЛЖЕН. Как будто к моей голове приставлен гребаный пистолет. За исключением того, что я сам держу пистолет у своей собственной головы. И сам собираюсь нажать на чертов спусковой крючок! — Это совсем не из-за Брайана, не так ли? Да, Тед знает меня. — Не совсем. — Ты влюблен в Бена, — заявляет Тед, — ты никогда не переставал любить Бена. — Я никогда не переставал любить Бена, — та-дам! Я сказал это, — но… — Но что? Майкл, если ты влюблен в Бена, то не выходи замуж за Дэвида, — говорит Тед. — Все не так просто! — Конечно, все просто, — Тед отпивает немного воды из своей бутылки, и я замечаю, что его рука дрожит, — все так, как нам говорили в реабилитационном центре — это простой выбор. Ты принимаешь наркотики или не принимаешь их. Тебе становится лучше, или ты возвращаешься к употреблению. Ты живешь или умираешь. Ты должен решить, чего хочешь и как собираешься прожить свою жизнь. А потом ты делаешь это. Шаг за шагом, один день за раз. — Но Дэвид не поймет… — Какая разница, что он понимает, Майкл? Это твоя жизнь, а не его. Он не твой отец и не твой учитель. Он твой любовник, и тебе будет легче избавиться от него, прежде чем он станет твоим мужем — или кем бы он ни был после церемонии посвящения. — Мой партнер. Но он уже партнер. — Так ли это? — спрашивает Тед. — Он действительно партнер, если ты все время думаешь о Бене? И пытаешься заставить Брайана Кинни трахнуть тебя в ночь перед свадьбой? — Это нечестно! — я хочу накричать на Теда. Сказать ему, что он совершенно не прав! Заставить его понять, почему я должен сделать то, что собираюсь сделать завтра — выйти замуж за Дэвида. — Эта штука с Брайаном… Я знаю, что это было незрело. — Но ты хотел, чтобы он это сделал, — говорит Тед, — ты всегда этого хотел. И в твоем сердце есть место, которое всегда будет хотеть этого. Но ты же знаешь, что этого не случится. И Брайан знает, что этого не случится. Поэтому он был готов пнуть тебя по яйцам, чтобы убедиться, что ты туда не попал, — Тед качает головой, — прямо как твой тридцатый день рождения! Великий Бог Кинни действует таинственными путями. Я бы восхищался им, если бы не испытывал к нему такого отвращения. — Я знаю, — говорю я, — Брайан дерьмово обращался с тобой в прошлом. И он вел себя дерьмово по отношению ко мне. Но он не раз спасал мне жизнь. С тех пор, как мы были детьми. Что бы он ни делал, я не могу этого забыть. Тед кивает. — Мне неприятно признавать, но я знаю, что ты имеешь в виду, знаю. Когда я вышел из комы, первое, что я увидел, первое, что услышал, был Брайан, трахающий какого-то медбрата на соседней койке. Я думал, что умер и попал в ад, где моим наказанием было провести вечность, наблюдая, как Брайан трахается. Примерно так, как я проводил свою настоящую жизнь до тех пор. А теперь я смотрю, как Брайан Кинни трахается по телевизору. Я только что посмотрел «Олимпийца» на канале HBO. Он хорош в фильме, я должен отдать ему должное. — Да, — говорю я, — он хорош. Это же Брайан. Тед смотрит на свою бутылку с водой. Его руки дрожат уже не так сильно, но дрожь есть. И он знает, что я это вижу. — Раз ты делишься со мной, я поделюсь с тобой, — говорит он, — если ты пообещаешь никому не говорить. И я имею в виду никому. Потому что даже мне не положено знать. — Хорошо. Я сижу очень тихо, гадая, что Тед хочет мне сказать. Это заставляет меня бояться. Как будто, он, возможно, позитивен. Такое случается со многими наркоманами. Они перестают думать о безопасности, потому что слишком обдолбаны. — Когда я попытался пройти реабилитацию, мне отказали, — говорит он, — моя страховка с веб-сайта была аннулирована, и у меня не было достаточно сбережений. Я не мог позволить себе реабилитацию и боялся, что потеряю квартиру. — Я не знал. Теперь я чувствую себя еще хуже. Тед был в беде, но он не чувствовал, что может обратиться ко мне за помощью. — Никто не знал. Кроме Тима, — Тед слегка улыбается, — я пошел к нему, потому что не знал, с кем еще я мог бы поговорить. И он все еще почти как священник, так что я был уверен, что он никому не скажет, даже Вику. Но… — Тед делает паузу, — Тим все-таки сообщил об этом одному человеку, кто тоже проходил реабилитацию, хотя в то время я этого не знал. — Брайану? — удивленно говорю я. — Брайану, — говорит Тед. — Брайан нанял мне собственного врача, чтобы отправить меня на реабилитацию здесь, в Питтсбурге. И он заплатил за все это. И выплатил ипотеку за мою квартиру, а также налоги. Я не знал, что он сделал, пока не вышел из клиники. Тим пришел повидаться со мной и все рассказал. Сначала я был так зол, что не мог этого вынести, но Тим сказал: «Тед, иногда просто нужно знать, когда принять помощь». Это то, чему учили в реабилитационном центре. Знайте, когда нужно принять помощь, независимо от того, от кого она приходит. Вот тогда я понял, что Брайан никогда не признается, что он это сделал. И он не хотел, чтобы я это признавал. Потому что таков его путь. Вот почему я ненавижу его — и почему обязан ему всем. Мы сидим молча довольно долго. Кажется, прошло много времени. И тут мой сотовый зазвонил. Он звучит так громко, что я чуть не спрыгиваю с дивана. Звонит Дэвид. — Майкл? Где ты? Я стараюсь, чтобы мой голос звучал нормально. — Я у Теда. Просто заехал повидаться. — У Теда? — я слышу неодобрение в голосе Дэвида. — Ты скоро вернешься домой? Завтра важный день. — Я как раз собирался уходить, — я встаю, я должен идти. — Я знаю, — говорит Тед, — удачи, Майкл. Сделайте правильный выбор. Прислушайся к своему сердцу. Это клише, но это правда. — Спасибо. Я обнимаю Теда, и мне так хорошо. Иногда я задаюсь вопросом, что бы случилось, если бы мы с Тедом когда-нибудь сошлись. Знаю, что когда-то он хотел этого, но я никогда не испытывал к нему того же чувства. Он всегда больше был хорошим другом, чем потенциальным любовником. И я надеюсь, что в будущем он снова станет моим другом. — Встретимся, когда мы вернемся из Франции. — Конечно, — кивает Тед, — когда ты вернешься. Из Франции. Я выхожу от Теда и еду домой. От квартиры Теда до дома Дэвида всего около двадцати минут езды, но это одна из самых длинных поездок, которые я когда-либо совершал в своей жизни. Почти столько же, сколько прогулка, которую я собираюсь совершить завтра. К алтарю. Где я собираюсь сказать «да». Я думаю.