Квир-личности

Глава шестьдесят первая Я НЕ СЛОМАЮСЬ Краткое содержание: Джастин дает советы — среди прочего. Питтсбург, сентябрь/октябрь 2003 года. Джастин «Это было тогда, это сейчас, Я каким-то образом нашел дорогу сюда. Знал, что тебе придется меня отпустить, Я уже говорил тебе об этом однажды. Опусти меня вниз, Ты можешь обнять меня, но ты Не можешь удержать то, что внутри. Притягивай меня к себе, Доводи до предела, Может быть, я смогу согнуться, Но я знаю, куда бы я ни пошел, Я не сломаюсь. Я не сломаюсь. Я не… Это кто-то другой, не тот, кто я есть, Я буду бороться, чтобы отстаивать свою позицию, Потому что, что такое жизнь, если я не могу жить свободно? Что такое свобода, если я не могу быть собой? Опусти меня вниз, Ты можешь обнять меня, но ты Не можешь удержать то, что внутри. Притягивай меня к себе, Доводи до предела, Может быть, я смогу согнуться, Но я знаю, куда бы я ни пошел, Я не сломаюсь. Я не сломаюсь. Я не…» *** Почему Дориан звонит мне? Неужели он думает, что я знаю, где Брайан? Неужели он думает, что я прячу его в заднем кармане? Ну, а я не знаю. У меня его нет. И я не знаю, где он, черт возьми, находится. И я говорю это Дориану. — Если ты не знаешь, Джастин, тогда кто знает? — раздраженно говорит он. — Брайан есть Брайан, — отвечаю я, — когда он захочет поговорить с тобой, он позвонит. Ты знаешь это так же хорошо, как и я. И до тех пор… ты в жопе. — Но… Очень скоро мы начинаем подготовку к съемкам «Красной рубашки»! Мне нужен Брайан, и мне нужен его готовый сценарий! Это все, на что Дориану не насрать — его фильм. — Пока. Я отключаюсь и бросаю телефон на пол. — Кто это был? Уже поздно, а Итан не любит, когда его беспокоят. В конце концов, гению нужен отдых. — Тот, кто ищет Брайана. — О. И он переворачивается на другой бок. Брайан его не интересует. Брайан — призрак для Итана. Он понятия не имеет, почему я все еще связан с ним — если я все еще связан. Я думаю о той долгой зиме после того, как Брайан уехал в Лос-Анджелес. Телефонные звонки посреди ночи. Его странное дыхание. Ни одного сказанного слова. Это было так чертовски похоже на Брайана. Совершенно чокнутый псих. Вот и все, на самом деле. Брайан, блядь, спятил. Он всегда был, блядь, сумасшедшим и всегда будет таким. Но потом я смотрю на себя и задаюсь вопросом, кто еще сошел с ума? Да, это я. Брайан преподает мне урок. Может быть, он и не понимает, что делает это, но это так. Будь гребаным мужчиной, Джастин. Вот в чем все дело. Я помню, как Брайан сказал мне, что я никогда не должен зависеть ни от кого, кроме самого себя. Это было после того, как мой отец напал на него, и я ушел из дома, и переехал к нему в первый раз. Я был так взволнован, оказавшись в лофте. Так рад спать рядом с Брайаном каждую ночь. Жить с ним. Ужинать с ним. Как будто у нас были настоящие отношения. Ха! Сейчас это так забавно. Отношения. Более вероятно катание на американских горках. Ни от кого не зависеть. Никогда. У тебя есть только ты сам. У тебя всегда будешь только ты сам. Теперь я понимаю, о чем все это было. Брайан предупреждал меня. Он никогда не лжет мне, это уж точно. Никогда. Что он говорит, то он и имеет в виду. Поэтому, когда он сказал, что любит меня, я поверил в это. И когда он сказал мне никогда не рассчитывать ни на кого, кроме себя, я тоже в это поверил. Я все еще верю во все это. Давай, Брайан, не облажайся. Не надо. — Хм? Что? — Ничего. Я просто бормочу себе под нос. Я встаю, чтобы пойти в ванную. Там отвратительно, и туалет грязный. А еще под раковиной стоит лоток, который Итан никогда не убирает. Он заполнен комками мочи и дерьма. Все это место покрыто кошачьей шерстью. Я отливаю и навязчиво мою руки после. Потом чихаю. И снова чихаю. Выхожу и собираю свою одежду. — Куда ты, Джей? — Я не могу здесь спать. Мне нужно домой. — Ааа, — он снова переворачивается, — не забудь запереть за собой дверь. Кот свернулся калачиком на диване. Он поднимает голову и смотрит на меня злыми зелеными глазами. — Я ухожу, — говорю я ему, — прежде чем я перейду к полному краху системы. Сегодня прекрасная ночь. Прохладно, но ясно, как и должно быть в сентябре. Я опускаю стекло джипа и позволяю ветерку обдувать меня. Но воздух щиплет глаза, заставляя их слезиться. Воздух, кошачья шерсть и… и моя аллергия. Дерьмо. Я вытираю глаза рукавом толстовки. Никогда ни на кого не рассчитывай. Никогда. Никогда, черт возьми. *** Я погружаюсь в занятия. У меня много идей для новых произведений. Все эти фотографии, которые я сделал в пустыне Аризоны, просто просят, чтобы с ними что-то сделали. И я хочу больше работать над своей картиной. Моя рука лучше — намного лучше. У меня больше контроля, и мне не нужно так сильно полагаться на компьютер. Я составляю новое портфолио и делаю копии, чтобы отправить в Калифорнийский университет. Даже если декан Армстронг не напишет мне рекомендацию, я знаю, что могу получить ее от профессора Минтон. И держу пари, что профессор Янг с факультета кинематографии тоже напишет мне рекомендацию. Ему понравился мой видеопроект прошлой весной. И я должен позвонить Джону Гамильтону из галереи Остина — я знаю, он замолвит за меня словечко. То есть… если я все еще хочу поступить в Калифорнийский университет. Господи. Я не знаю, что, черт возьми, делать. Но я не хочу отметать какие-либо варианты. Кто знает, где я буду через год? Или где будет Брайан? Кто, черт возьми, знает? Звонит мама и приглашает меня на ужин в воскресенье. — Ты хочешь привести своего друга, дорогой? — ее голос звучит так бодро и фальшиво. — Ты имеешь в виду Итана? Я так не думаю. — О, — я не могу сказать, звучит ли в ее голосе облегчение или разочарование, — как… вообще? Я знаю, она имеет в виду, как Брайан? И как я здесь, один, без Брайана? — Хорошо, — коротко говорю я, — все в порядке. Она вздыхает. Давай, мам. Вздохни поглубже. Почему я беспокоюсь о том, что Брайан облажается? Потому что это я облажался. Я люблю его. И ничего не могу с этим поделать. Ничего. Но мне нужно научиться жить с тем, кто он есть, с тем, что он делает. Или жить без него бОльшую часть времени. Или все время. Пошел ты, Брайан. Блядь. По крайней мере, подумай обо мне. Хоть изредка. Как я думаю о тебе. Потому что прямо сейчас больше ничего нет. А потом она убивает меня. Спасибо, мам. Спасибо за это. — Увидимся в воскресенье, милый, — говорит она, — я приготовлю одно из твоих любимых блюд. Это рецепт Дебби. Черт возьми, нет. Пожалуйста… нет. Но она это говорит: — Я приготовлю лазанью. *** Сентябрь уходит, и по ночам становится по-настоящему холодно. Я думаю о том, чтобы пережить еще одну долгую зиму — в одиночестве. Это будет третья зима без Брайана. Но я забегаю вперед. Мне еще нужно пережить осень, прежде чем я буду беспокоиться о зиме. Я надеялся попасть в Калифорнийский университет к январю. Но, похоже, этого не произойдет. Я получил от них милое письмо, но ничего определенного. Ничего определенного, как моя жизнь сейчас. А потом звонит Майкл и оставляет сообщение на автоответчике в лофте. Это как гром среди ясного неба. Я не разговаривал с ним со всей этой свадебной катастрофы. И не проводил много времени на Либерти-Авеню или в закусочной, так что я не общаюсь со старой бандой. Что в какой-то степени хорошо. Не хочу видеть их или слушать их вопросы. — Джастин? Я… ну, у меня есть кое-что, с чем мне нужна помощь. Я знаю, это немного неожиданно, но я был бы признателен, если бы ты зашел в магазин. В любое время, когда угодно. Пожалуйста? Я бы очень хотел с тобой поговорить. Хорошо? Пока. Типично. Люди, от которых ждешь звонка, никогда этого не делают, в то время как люди, о которых я не хочу ничего слышать, никуда не деваются. И все же мне любопытно узнать о Майкле. Я знаю, что он живет с Беном и что Бен воспитывает этого ребенка — мама все еще получает все сплетни от Деб на их встречах PFLAG. Но я не могу себе представить, о чем он хочет со мной поговорить. Должно быть о «Рейдже». Это все, о чем я могу думать. Но… Я не хочу этого делать. Не то чтобы я не думал, что это отличная идея — я всегда думал, что это хорошо, но работа с Майклом — это сплошные неприятности. А прямо сейчас я хочу избежать неприятностей. Но я все равно иду туда. Обожаю наказания. «Красный плащ» такой же, как всегда. Парень — Хантер — развалился за прилавком, листая комиксы. — Посмотрите, что притащила кошка, — комментирует он. — Ты что, никогда не ходишь в школу? — спрашиваю я. Этот ребенок меня раздражает. Не знаю почему, но это факт. — Сейчас уже больше трех, — указывает он, — занятия в школе закончились. — Неважно. Где Майкл? Хантер бросает взгляд назад. — В офисе. Он ждал тебя. Отлично. Меня ждут. В офисе царит беспорядок, повсюду коробки, стопки комиксов и бумаг. Майкл сидит посреди всего этого с озадаченным выражением на лице. Если подумать, Майкл всегда выглядит озадаченным. Как будто он понятия не имеет, что делать дальше. Неудивительно, что все эти годы он зависел от Брайана в принятии решений за него. Затем он положился на доктора Дейва в этом вопросе. А теперь Бен. Это мой страх — стать таким, как Майкл. Когда кто-то другой всегда говорит мне, что делать, потому что я не могу принять ни одного гребаного решения самостоятельно. Я не позволю этому случиться со мной. Я, блядь, не позволю! — Джастин, — улыбается он. Он действительно рад меня видеть. — Что случилось? — я ищу место, где бы присесть. Майкл вскакивает и убирает какой-то хлам со стула, и я сажусь на него. — Похоже, ты занят. — Да, — говорит он, — занят. — Прежде чем ты скажешь что-нибудь еще, я хочу кое-что прояснить. Я люблю «Рейджа», но у меня сейчас куча дел, и нет времени работать над этим с тобой. Не то чтобы я не рассматривал это в будущем, но прямо сейчас это не вариант. К моему удивлению, Майкл кивает. — Я знаю. Знаю, что ты занят учебой и всем прочим. Но дело не в «Рейдже». Я позвал тебя сюда не поэтому. — Тогда почему? — теперь я действительно в замешательстве. — В чем дело-то? Майкл встает и закрывает дверь кабинета. Затем он подходит к потрепанному сейфу. Это похоже на что-то из старого фильма — потрепанный металлический куб с циферблатом спереди. Он возится с циферблатом и открывает сейф. Внутри несколько конвертов. Я предполагаю, что именно здесь он хранит свои деньги. Или все, что считает ценным. Видимо, Майкл не доверяет банкам. Он достает тонкий конверт из плотной бумаги. — Мне нужен твой совет, — говорит он, — об этом. И он протягивает мне конверт. Я осторожно открываю его. Понятия не имею, что происходит. Внутри лежит книга комиксов в пластиковом футляре. Он выглядит старым. Я пристально смотрю на него. — Какого хрена, Майкл? Что все это значит? — Ты знаешь, что это такое? — спрашивает он. Ладно, я проглочу. — Книга комиксов? Он трет глаза. — Да, книга комиксов. Посмотри на нее еще раз. Я пожимаю плечами. — «Бэтмен». Ну и что? Просто переходи к делу, Майкл. Неудивительно, что Брайан так расстраивался из-за него! — Не просто «Бэтмен», — говорит он, — это «Детективный комикс номер 27»! Первое появление Бэтмена где бы то ни было. Это было в партии, которую я купил у парня, чей дядя умер. Он в отличном состоянии. Я не эксперт по комиксам, но я не идиот. Свет начинает озарять меня. — Это какой-то действительно редкий комикс, верно? — Да! — Майкл почти кричит. — Единственный, который встречается реже — это первый «Супермен». Ты знаешь, за сколько был продан последний «Детектив номер 27», Джастин? Черт меня побери, если я знаю! — Много? Майкл ухмыляется. — Как ты думаешь, сколько? Теперь у меня начинает болеть голова. Я пытаюсь представить, сколько какой-нибудь ботаник заплатил бы за книгу комиксов. А потом увеличиваю сумму в четыре раза. — Пятьдесят тысяч долларов? — думаю я. Майкл выглядит огорченным. Его лицо выглядит, как у страдающего запором. — Больше. Я сглатываю и смотрю на тонкую бумагу. Это просто гребаный комикс! — Сто тысяч долларов? — говорю я, хотя это кажется невозможным. — Двести пятьдесят, — заявляет он. А потом он позволяет этому повиснуть, — и эта книга настолько близка к идеальному состоянию, насколько невозможно ожидать от книги шестидесятилетней давности. Это может стоить вдвое больше! — Ни за что, черт возьми! — но по лицу Майкла я могу сказать, что он говорит правду. — Комикс? — Коллекционеры заплатят сколько угодно за редкую книгу, — говорит он, — а она редкая. Очень, очень редкая. Помнишь тот комикс о капитане Астро, который Брайан подарил мне на тридцатилетие? — Как я мог забыть? Господи! Это была еще одна катастрофа! — Ты знаешь, сколько он заплатил за него? — Брайан не поделился со мной этой информацией в то время. — Почти девять тысяч долларов*, — говорит Майкл, — и когда мы перепродали его на eBay, мы смогли получить десять тысяч долларов. На эти деньги я купил этот магазин. Я вздрагиваю при мысли, что Брайан заплатил так много за комикс. Или на подарок Майклу на день рождения. Это кажется… неправильным. Что-то скручивается внутри меня. Ревность, я полагаю. Да, ревность. — И эта штука действительно стоит намного больше? — я переворачиваю комикс в руках — это кажется невозможным. — Да, — Майкл протягивает руку и забирает комикс обратно, — я не говорил об этом Дэвиду. И не сказал Бену об этом. По крайней мере, пока. Майкл такой ребенок! — Какого хрена ты ждешь? — Я не знаю, — он опускается в кресло за своим столом, — наверное, я надеялся, что придет время, когда я смогу поговорить об этом с Брайаном. Он всегда знает, что делать. Он мог бы накричать на меня. Отругать. Сказать, какой я жалкий. Помочь мне. Теперь я взбешен. — Но Брайана здесь нет, Майкл! И в ближайшее время его здесь не будет! — Я знаю, — говорит он, — вот почему я позвонил тебе. Ты единственный, кроме Брайана, кто, думаю, скажет мне, что делать — никакого дерьма, никаких планов. Вот почему я не мог сказать Дэвиду. Он бы сделал все это о «нас» — о нашем будущем и прочем дерьме. И Бен… Я думаю, он воспринял бы это как своего рода препятствие. Он странный в… отношении денег и всего такого. — А как насчет тебя, Майкл? Как ты на это смотришь? — спрашиваю я. — Как на свободу, — говорит он, глядя мне прямо в глаза, — как на способ наконец обрести свободу быть тем, кем я хочу быть, и принимать свои собственные решения. У меня никогда не было своих денег. У меня никогда не было ничего своего — кроме моего магазина, и это всегда было в лучшем случае шатким предложением. Но это… — его голос затихает, — это больше, Джастин. Больше, чем все, что у меня когда-либо было раньше. И это просто упало мне в руки, как… как судьба. Судьба. Я знаю, каково это. Вся моя жизнь зависит от судьбы. То, чего ты никак не ожидал. Вещи, которые ты никогда не представлял, которые меняют твою жизнь в одно мгновение. — Как долго ты сидишь над этим комиксом? Майкл прикусывает губу. — Месяцы. С июня. Я положил его в сейф и никому не сказал. — Ну, теперь ты мне сказал, — говорю я, — и вот мой взгляд на все это: этот комикс — твоя заначка, Майкл. Твоя безопасность. Если это так ценно, как ты говоришь, тогда тебе никогда не придется зависеть ни от кого другого — никогда. — Да, — говорит он, — и я могу помочь маме. И дяде Вику. И… — Подожди, — говорю я ему, — сначала о главном. У меня есть адвокат, Фред Карр, который управляет моим трастовым фондом. — Трастовый фонд? — Майкл хмурится. — Мое наследство от Рона, — говорю я, — это долгая история. Но Карр имеет дело с деньгами и инвестициями. Мы позвоним ему и получим его совет. Если ты хочешь сохранить эту вещь, он может позаботиться о том, чтобы она была в безопасности. И если ты захочешь его продать, он поможет тебе получить за него как можно больше денег. Лицо Майкла светлеет. — Я знал, что ты поймешь, что делать, Джастин! И он встает и обнимает меня. Это действительно неловко, но все в порядке. Раздается стук в дверь кабинета. Это пацан. — Чувак! Бен звонит. Он хочет поговорить с тобой. Майкл открывает дверь. — Я сейчас приду. Парень пристально смотрит на меня. — Что вы двое здесь делаете? Трахаетесь? — Не твое дело, — говорю я ему. Трахаемся? Господи! Что за маленькая задница! — Почему бы тебе не отнести эти коробки в подвал? — предлагает Майкл. — Конечно, чувак. Хантер поднимает коробку и врезается в меня, когда выходит из офиса. — Извини, сука. Это разрывает меня! — Какого хуя ты, маленький ублюдок… Но Майкл останавливает меня. — Не обращай на него внимания, Джастин. У него есть серьезная причина. Он по уши влюблен в Брайана. И знает, что ты его парень. Да. Парень. Какого хрена? Майкл провожает меня до двери. — Если бы ты позвонил этому парню — адвокату — я был бы очень признателен. Я начинаю нервничать, держа комикс в своем сейфе. — Но если никто не знает, что он там, в чем проблема? Он пожимает плечами. — Не знаю. Но сейчас я хочу во всем разобраться. Спасибо, что помог мне. — Я сделаю все, что смогу. И я сделаю. В конце концов, мы с Майклом не всегда были в ссоре. Были времена, когда мы были хорошими друзьями. Но безумные вещи, казалось, всегда вставали между нами. — Это сработает, Майкл. Увидишь. — Надеюсь на это. Я выхожу и иду в сторону Либерти-Авеню, где припарковал джип. Может быть, мы с Майклом сможем все уладить. И, может быть, мне стоит подумать о том, чтобы снова начать рисовать «Рейдджа». Майкл прав. Тебе нужны вещи, которые принадлежат только тебе. «Рейдж» — это то, что принадлежит мне. И Майклу. Я продолжаю думать об этом комиксе и о том, сколько он может стоить. Может быть… Просто… может быть… Я могу делать то, что мне нужно. Я ни хрена не расстроен. Я, блядь, не сломлен. Мне никто не нужен. Только я сам. Ты слышишь это, Брайан? Сам. И я могу это сделать. На хуй все! Я могу сделать все, что угодно. *** «Я не подпущу тебя к нему, Я позволю своему духу взлететь, Взлететь Высоко. О, опусти меня вниз. Опусти меня вниз, Ты можешь обнять меня, но ты Не можешь удержать то, что внутри. Притягивай меня к себе, Доводи до предела, Может быть, я смогу согнуться, Но я знаю, куда бы я ни пошел, Я не сломаюсь. Я не сломаюсь. Я не…» Кеннеди/Киркпатрик/Симс** *По-моему в сериале фигурировала тысяча долларов. Кто помнит сообщите, пожалуйста. **Уэйн Киркпатрик (родился ок. 1961), американский автор песен и музыкант, родился в городе Батон-Руж, штат Луизиана. Его младший брат — американский сценарист и режиссер Кэри Киркпатрик. Гордон Кеннеди и Томми Симс — его соавторы. Гордон Скотт Кеннеди — автор песен, музыкант и продюсер чья самая успешная композиция — международный хит «Изменить мир», записанный Эриком Клэптоном, за что Кеннеди и его соавторы получили награду Грэмми за Песню года (1996). Томми Симс (чернокожий американец) — басист, автор песен, продюсер, и руководитель оркестра, соавтор хита «Изменить мир». Написал саундтреки к фильмам: «Филадельфия» с участием Тома Хэнкса (первый крупный фильм, открыто посвященный теме СПИДа и правам геев. Фильм и песня получили несколько «Оскаров»), «Феномен» с Джоном Траволтой, «Из любви к искусству» с Кевином Костнером, «Где сердце» с Натали Портман и Эшли Джад.