Квир-личности

Глава семидесятая ВСЕ ИЛИ НИЧЕГО Краткое содержание: Плохой День Благодарения. Питтсбург, ноябрь 2003. Джастин «Все или ничего, Половина любви никогда не привлекала меня. Если твое сердце никогда не сможет уступить мне, Тогда я предпочел бы вообще ничего не иметь. Все или ничего, Если это любовь, то между ними нет ничего. Зачем тогда начинать плакать о том, что могло бы быть? Нет, я бы предпочел вообще ничего не иметь…» *** -Что ты делаешь? Итан заглядывает мне через плечо. — Ничего, — говорю я. Итан кривит губы. — Ты снова удаляешь его сообщения, не так ли? — Может быть, — Итан — любопытная маленькая сучка. — Не то чтобы это твое гребаное дело. — Тебе не кажется, что тебе стоит их послушать? — страшивает он. — Я имею в виду, если он не связывался с тобой, а теперь связывается… Может быть, что-то случилось? Может быть, следует выяснить, что это такое? — Ты не знаешь Брайана, — говорю я ему, — а я знаю. Он, скорее всего, звонит мне только потому, что ему скучно. Или он, наконец, получил информацию о моих платежах, и хочет наорать на меня. Или поссорился со своим новым бойфрендом, и хочет убедиться, что у него есть запасной вариант. — Это довольно цинично, Джей, — говорит Итан. — Ну и что, черт возьми? — я убираю сотовый. — Как я уже сказал, я знаю его лучше, чем ты. И меня тошнит от того, что я всегда получаю объедки. Всегда запасной парень. Итан качает головой. — Я никогда не думал, что это так, Джей, но, наверное, я его и правда не знаю, — Итан почесывает подбородок. Ему нужно побриться. И помыться, честно говоря. — Ты все еще ищешь новую квартиру? — Да. Но пока не нашел ничего, что мне нравится или в моем ценовом диапазоне. У меня есть деньги из траста, но они не безграничны. И скоро весенний семестр. И я пообещал Майклу, что вложу немного денег в наш комикс. И Рождество — мне нужно купить подарки для мамы и сестры, тети Джун и бабушки с дедушкой. И Дебби. И Эммета. А Вика и Тима… — Хорошо! — Итан смеется. — Понятно. Но я подумал, что если ты найдешь жилье, может быть, я смогу переехать к тебе? Я не могу позволить себе большую арендную плату, но могу заплатить столько, сколько плачу здесь, — он оглядывает крысиную нору и пожимает плечами, — здесь становится немного грязно. Если бы у меня был полный рот воды, я бы выплюнул ее на всю комнату. — Это еще мягко сказано, Итан! — Мне очень нужен новый матрас. Он встает с постели. Точнее с матраса, так как матрас лежит прямо на полу. — Где ты взял этот? Итан усмехается. — Я нашел его на улице. Кто-то выбрасывал его. Ты можешь в это поверить? Внезапно я чувствую себя очень, очень грязным. — Да, я могу в это поверить. — Ты будешь поражен тем, что люди выбрасывают, — продолжает он, — я достал эту лампу из чьего-то мусора. И покрывало тоже. Оно было немного вонючим, но я его постирал. — Отлично. Я немедленно встаю с этой «кровати» и хочу принять душ, но у Итана его нет, только старая ванна посреди кухни. И каждый раз, когда я пытаюсь принять здесь ванну, Итан хочет пойти со мной. Он думает, что это романтика или какая-то другая чушь. Но это просто противно. — Так что ты думаешь, Джей? — О чем? Итан закатывает глаза. — О том, что мы будем жить вместе, о чем еще? — О. Я знал, что это произойдет. Последнее, чего я хочу, это чтобы Итан переехал ко мне. Он неряха, он пиликает на своей гребаной скрипке в любое время дня и ночи, и, что хуже всего, он начнет вести себя как бойфренд. Это последнее, что мне нужно. Мне не нужен парень, и мне не нужен бойфренд. Меня тошнит от всего этого дерьма. Кроме того, я знаю, что Итан не любит меня. Я вижу, как он все еще смотрит на Дилана — это проблема, потому что мы все трахаемся друг с другом. И я не влюблен в него. Или в Дилана. Или в кого угодно. Серьезно. Любовь — это то, что придумали натуралы, чтобы потрахаться. Мне не нужно говорить кому-то, что я люблю его, чтобы переспать. Я молод и я блондин, и у меня отличная задница — это все, что нужно. — Давай поговорим об этом позже, — говорю я ему, — нам лучше поторопиться и одеться. Мы должны забрать Дилана, прежде чем пойдем к Деб, и мы уже опаздываем. *** Тот, кто придумал День благодарения, был садистом. Или же он любил плохие шутки. Потому что День Благодарения — и есть плохая шутка. К тому времени, как Дилан, Итан и я добираемся до Деб, вся пародия на День Благодарения в полном разгаре. Мама уже там, на кухне, помогает Деб. И Линдси с Мелани тоже. Кухня Дебби не такая уж большая, поэтому они сталкиваются друг с другом, потому что каждая пытается поставить в духовку свое «фирменное блюдо» первой. Тем временем индейка жарится в другой духовке. По телевизору показывают какой-то футбольный матч, который внимательно смотрят Карл, Бен и, как ни странно, Эммет. Дилан немедленно плюхается в середину этой группы. Эммет задает всевозможные вопросы о футболе, в то время как Карл и Дилан пытаются ответить ему. Хантер сидит в углу, играя в «Game Boy», а моя сестра Молли сидит у его ног, глядя на него. Итан садится рядом с Тедом, и они начинают говорить о музыке. И Гас бегает вокруг, вопя во всю глотку про индейку. — Где Майкл? Бен указывает поверх головы. — Наверху. Очевидно, мне здесь нечего делать, так что я мог бы пока посмотреть, что задумал Майкл. Я поднимаюсь по лестнице. Дверь в старую комнату Вика открыта, и они с Тимом сидят на кровати, просматривая какие-то фотоальбомы. — Джастин, взгляни на это! — зовет Вик. Я вхожу и сажусь рядом с ними. — Я думаю, что это был тринадцатый день рождения Майкла или четырнадцатый? В любом случае, тут он с Брайаном. — Какае они оба молодые! — восклицает Тим. — И как молодо я выгляжу! — отвечает Вик. — И Деб тоже. Тогда она была блондинкой. Она все время металась туда-сюда, пытаясь решить, какой цвет ей больше нравится. — Она такая худая, — говорю я. И правда. И она красивая. Я имею в виду действительно красивая. — Моя сестра была настоящим деликатесом, — гордо говорит Вик. Кажется странным смотреть на все эти фотографии Майкла, Дебби и Вика. И Брайана тоже. Я видел некоторые старые альбомы Майкла, в конце концов, я жил в его комнате, а он настоящий барахольщик, но это альбомы Вика, и я никогда их не видел. В основном у него фотографии друзей в Нью-Йорке и Сан-Франциско, но также и много членов семьи. И много Брайана. Брайан был полным раздолбаем, когда был молод. Он закрывает камеру, корчит рожи, позирует, хватает Майкла, сгибает свои тощие руки — ведет себя как глупый ребенок. Черты его лица все еще немного бесформенны — округлые и детские, хорошенькие, как у девочки, с длинными ресницами и пухлыми губами. И у него очень длинные ноги и руки, глупый и неуклюжий, как жеребенок, особенно рядом с маленьким, темным, печальным Майклом. Я понимаю, что не могу перестать смотреть на Брайана. Прекрати, Тейлор. Прекратите это, сейчас же! — Никто никогда не видел их по отдельности, — говорит Вик, — Майкл всегда ходил за Брайаном, как щенок. А Брайан был таким дерзким — он любил говорить гадости, просто чтобы шокировать вас. Но меня он не мог шокировать после жизни в Гринвич-Виллидж и Кастро! Но он определенно пытался. Но тогда они оба были невинными детьми. Дети. — Он был так красив. Но никогда не хотел, чтобы кто-нибудь видел его уязвимую сторону, — тихо говорит Тим, — его родители преуспели в этом. — Это точно, — соглашается Вик, — но Брайан никогда не рассказывал, что происходило в том доме. Он был слишком горд. Я должен выбраться из этой комнаты и резко встаю. — Мне нужно поговорить с Майклом. И я победил его. Майкл роется в своем шкафу. — Привет. Я искал кое-что для Хантера. — Меня никогда не пускали в этот чулан, — напоминаю я ему, — твоя священная кладовая! — У меня есть несколько футболок, которые ему могут понравиться, — Майкл достает плакат со старой фотографией «Дюран Дюрана». — Это, наверное, уже предмет коллекционирования! — Как скажешь. — Интересно, понравятся ли ему эти старые кроссовки? — Майкл забрасывает их в комнату. — Думаю, что Хантер предпочел бы иметь новые вещи, — говорю я. — Наверное, ты прав, — отвечает Майкл, — мне следует наконец вычистить все это барахло. Мы с Беном осматривали дома. — Так ты действительно собираешься это сделать? Майкл кивает. — Да. Недалеко от университета. Мы можем купить приличный дом, а затем привести его в порядок. С деньгами от продажи «Бэтмена» мы сможем сделать хороший первоначальный взнос и все еще остануться средства для ремонта. И для «Рейджа», конечно. — Конечно. Мы не можем забыть «Рейджа». Наверное, мой голос звучит немного язвительно, потому что Майкл резко смотрит на меня. — Ты говорил с Брайаном? Я спокойно смотрю на него. — Нет. — Он оставил сообщение на моем мобильном сегодня утром, — говорит Майкл. — Просил, что бы ты ему не перезвонил. Это сжигает меня. — Значит, после того, как он неделями не отвечает на мои звонки, я должен ухватиться за это и ответить ему, как хороший маленький мальчик? Лицо Майкла неподвижно. — Что вы двое делаете друг с другом? — Это не твое дело, — отвечаю я. — Это мое дело, — отвечает он, — Брайан — всегда мое дело! — Ты всегда так говоришь! — Потому что это правда! — Майкл подходит к стене и снимает фотографию себя и Брайана, толкая ее мне в лицо. — Это было сделано, когда нам было по семнадцать лет. Тогда мы были лучшими друзьями, и мы все еще лучшие друзья. Брайан всегда был моим делом, и он всегда им останется! — Брайан позвонил тебе только потому, что ему что-то нужно, — усмехаюсь я. — Да, — говорит Майкл, — он хотел, чтобы я передал тебе, чтобы ты ему перезвонил. Я не отвечаю. — Ты хочешь всего, Джастин. Но в итоге останешься ни с чем! Как ты можешь все это выбросить? Как ты можешь выбросить Брайана? Майкл думает о себе. О том, чего он хочет. Хочу ли я всего? Да, хочу. Всего от Брайана. Я всегда хотел всего. Так что в итоге я останусь ни с чем. Брайана здесь нет, но он повсюду. От него никуда не деться. Майкл все еще любит его и всегда будет любить. И Вик, и Тим спали с ним. И Бен, и Эммет тоже. Тед — почти. Линдси, естественно. Хантер давится слюной. И я знаю, что Дилан и Итан позволили бы Брайану трахнуть их в мгновение ока. Они даже шутили о большой оргии в лофте, вчетвером. Ха-ха. Весело. Так почему же я не смеюсь? — С меня хватит. Я спускаюсь вниз. Мелани накрывает на стол, Линдси открывает бутылку вина, Деб нарезает индейку, а мама готовит картофельное пюре. — Давайте, ребята! — зовет Дебби. — Еда готова! Все садитесь! Ужин — это прекрасно. Здорово. Дилан и Итан съедают огромное количество еды. Молли строит глазки Хантеру. Бен предлагает всем приготовленную им органическую соевую заправку, но никто ее не берет. Эммет продолжает спрашивать Карла о футболе. Другими словами, типичный День Благодарения. Вик выключает телевизор и ставит Фрэнка Синатру. — Разве нельзя посмотреть игру, пока едим? — ворчит Дилан. — Синатра идеально подходит для пищеварения, — поучает Вик, — идеально подходит для отдыха. Идеально подходит для питья. Идеально подходит для занятий любовью. И идеально подходит для обеда в День Благодарения. Фрэнк идеален для всего, молодой человек. Урок окончен. Гас хватает барабанную палочку и размахивает ею, как Генрих Восьмой. — Когда папа придет? Когда? — спрашивает он. Линдси шикает на него. — Может быть, папа позвонит нам позже, милый. — Я хочу своего папочку! — требует Гас. — Сейчас! — Он не единственный, — бормочет Дилан с ухмылкой. Итан и Хантер одновременно захохотали. — Заткнитесь на хрен! — говорю я им. Все замолкают. — Извините. Я не голоден. И я выхожу из-за стола. — Джастин! Я слышу, как мать зовет меня. Но не оборачиваюсь. Поднимаюсь наверх в комнату Майкла — мою старую комнату — и ложусь на кровать. Сколько часов я лежал здесь, мечтая о Брайане? Придумывая и планируя способы привлечь его внимание. Думая о его лице, его губах, его члене. Мечтая о том, чтобы быть с ним, жить с ним, провести с ним свою жизнь. Но ничто никогда не работает так, как вы задумаете. В ту ночь, которую я считал лучшей в своей жизни, меня избили и чуть не убили. В тот момент, когда я думал, что мы с Брайаном действительно связаны, он убегает в Лос-Анджелес с Роном. Голливуд, Лондон, Нью-Йорк, «Спрингхерст», Аризона, Техас, озеро Кардинал — так много мест, так много обещаний. Что все это значит? И когда я начинаю верить, что все получится, тогда все и летит к черту. Брайан не верит в любовь. Он боится этого и всегда будет бояться. Один шаг вперед и два шага назад — так будет всегда. А я? Я больше не знаю, во что я верю. И не могу жить с тем, кто никогда не позволяет себе поверить, что это правда. Никогда не быть уверенным. С Брайаном, проявляющим свою любовь, а затем убегающим от нее. Я не могу этого вынести. Не могу. Я закрываю глаза. Слышу приглушенный разговор за обеденным столом. Вероятно, речь идет обо мне. Джастин — Принцесса драмы. Так всегда бывает. Я также слышу, как на заднем плане играет компакт-диск Фрэнка Синатры. Все эти грустные, романтические песни. Песни, под которые можно напиться посреди ночи. Голова тяжелая, веки горячие. Не плачь, Джастин. Ничто не стоит твоих слез. Ничто. Никогда не позволяй им видеть, как ты плачешь. Никогда. Я задремал на несколько мгновений или мне кажется, что задремал. Но потом я слышу шум. Громкие голоса. Я слышу голос Дебби, громкий и ясный: «Позвони 911! Скорее!» Я вскакиваю с кровати и сбегаю по лестнице. Кругом хаос. Гас плачет, а Дебби кричит на кого-то. Я вижу бледное лицо Карла. И Бена с телефоном в руке. И тут я вижу Майкла, стоящего на коленях на ковре у обеденного стола. Тим рядом с ним. А Дилан склонился над кем-то. Давит на грудь. Делает искусственное дыхание. Это Вик. Мне требуется несколько мгновений, чтобы понять, что происходит. Линдси стоит рядом со мной, сжимая мою руку. — Его лицо внезапно изменилось, и он осел. Тим и Бен положили его на пол. Твой друг сказал, что знает как делать искусственное дыхание. Что-то о том, что научиться этому в команде. — Дилан играет в бейсбольной команде. Я думаю, что они должны уметь оказывать первую помощь в случае, если кто-то ранен. — Что теперь будет? — Итан хватает меня за руку. — Откуда, черт возьми, мне знать? Мы слышим сирены, а затем в доме появляются парамедики. — Пожалуйста, отойдите все! Через несколько минут они выносят Вика на носилках за дверь. Тим и Дебби следуют за ними. — Я возьму свою машину, — говорит Бен. — Мы поедем за ними в больницу. *** Я не помню, как попал в Аллегейни Дженерал. Должно быть, я вел джип с Диланом и Итаном, но не могу вспомнить этого. В один момент я нахожусь в гостиной Деб, а в следующий момент в суровой, общей комнате ожидания. И все, что мы делаем здесь — ждем. Примерно через два очень неудобных и тревожных часа Линдси и Мел решают уйти. У них капризничает Гас и младенец, который постоянно просыпается и плачет, и им нужно отвезти их домой в постель. — Позвони нам, если что-нибудь прояснится, — говорит Линдси Майклу. И все продолжается дальше. Дебби не перестает расхаживать взад-вперед. Она ходит туда-сюда, туда-сюда, и я думаю, что сойду с ума, если она не остановится. Наконец Бен берет ее за руку и уводит. Майкл следует за ним. Они идут в больничную часовню. — Это очень жутко, чувак, — говорит Хантер. — Заткнись на хрен, — говорю я ему. — Кто сделал тебя боссом? — парирует он. Но я вижу, что он напуган. Когда люди напуганы, они нападают. Они говорят вещи, которые на самом деле не имеют в виду. Одна из медсестер подходит и говорит нам, чтобы мы замолчали. — Думаю, нам пора, — говорит Дилан, — уже поздно. Он не добавляет, что они с Итаном на самом деле не знают Вика, и остаются только из-за меня. Я ценю это, но мне не нужно, чтобы они нянчились со мной. Я сам могу позаботиться о себе. — Я отвезу, — я делаю паузу, — и спасибо за то, что ты сделал для Вика. Искусственное дыхание и все такое прочее. Дилан пожимает плечами. — Я сделал все, что мог. Надеюсь, я все сделал правильно. Высаживаю Дилана и Итана у дома Итана и говорю им, что позвоню, если будут какие-нибудь новости. У меня еще Хантер в машине. Я отвожу его к Майклу и Бену. Хантер съеживается на пассажирском сиденье, дрожа в своей тонкой джинсовой куртке. Да, он расстроен. Страшно. В конце концов, он всего лишь глупый ребенок. Но мы все чертовски напуганы. — Поспи немного. Бен и Майкл могут провести в больнице всю ночь. Он кивает и исчезает в здании, выглядя очень потерянным и одиноким. Я возвращаюсь в эту гребаную комнату ожидания. И жду. Уже после часа ночи появляется Тим. Он всегда выглядел таким молодым и бодрым, никогда даже близко не приближаясь к своему фактическому возрасту. Но сейчас он выглядит усталым и измученным. Я вижу седину в его светлых волосах, морщинки вокруг глаз. — Тебе лучше пойти домой, Джастин. Мы не можем заставить Дебби уйти, но у тебя нет причин оставаться. Я попрошу Майкла позвонить тебе, когда мы… — его голос срывается, — когда мы что-нибудь узнаем. — У него получится? Я должен задать этот вопрос. Тим сглатывает. — Не знаю. Это сердце. Они не знают, какой ущерб был нанесен. Был тяжелый приступ. — Но… почему? Почему Вик? И почему сейчас? После всего, что он пережил? Тим вздыхает. Я вижу, что он изо всех сил старается не сломаться. — Один Бог знает ответ на этот вопрос, Джастин. Теперь все в его руках. Когда я еду домой, начинается дождь, который быстро превращается в мокрый снег. Отвратительная погода соответствует моему отвратительному настроению. Здание похоже на крепость, холодную и неприступную. И я знаю, что в лофте тоже будет холодно. Я думаю обо всех тех ночах, когда я возвращался сюда один, после того как Брайан бросил меня и уехал в солнечную Калифорнию с гребаным Роном. Но я продолжал возвращаться в это холодное и темное пространство. Хоть убей, не могу вспомнить почему. Я должен выбраться отсюда. Должен найти свое собственное место. Начать все сначала. Жизнь слишком коротка. Открываю тяжелую дверь. И там стоит Брайан. Он босиком и с голой грудью, в одних расстегнутых 501-х, волосы взъерошены и влажны после душа. Он выглядит невероятно красивым. — Я поехал к Деб прямо из аэропорта, но там никого не было. Звонил на твой сотовый, на сотовый Майкла и на сотовый Линдси — и никто не ответил. Что, черт возьми, происходит? Где все? — он выходит вперед. — Джастин? В чем дело? Я смотрю на Брайана, как на гребаное привидение. Этого не может быть. Я не могу думать. Мозг не может обработать информацию. Я поворачиваюсь и выхожу обратно через открытую дверь. — Нет! Я больше не могу, Брайан! Я просто не могу! — Какого хрена? Джастин! Я не могу ждать лифт, поэтому бегу вниз по лестнице. Я хотел всего. Но теперь, думаю, что ничего не возьму. Вообще ничего. *** «Но, пожалуйста, не приближай свои губы к моей щеке, Не улыбайся, иначе я потеряюсь безвозвратно. Поцелуй в твоих глазах, прикосновение твоей руки делает меня слабым, И мое сердце может закружиться и упасть. И если бы я попал под чары твоего зова, меня бы подхватило подводное течение. Так что, как видишь, я должен сказать «нет», Нет — все или ничего.» Джек Лоуренс / Артур Альтман* *Джек Лоуренс (урожденный Джейкоб Луис Шварц, 7 апреля 1912 — 16 марта 2009) — американский автор песен. В 1975 году был включен в Зал славы авторов песен. Артур Альтман (28 сентября 1910, Бруклин — 18 января 1994, Лейк-Уэрт, Флорида) — американский автор песен, в том числе «Все или ничего» с текстами Джека Лоуренса. Альтман изучал скрипку и начал свою профессиональную карьеру скрипача в оркестре радио Си-Би-Эс. Среди 400 песен, которые он писал, «Все или ничего» появляется в более чем 180 альбомах, записанных с помощью более чем 150 музыкантов, в том числе Каунта Бэйси, Джон Колтрейн, Бинг Кросби, Бобби Дэрин, Элла Фицджеральд, Джимми Дорси, Томми Дорси, Гарри Джеймса, Оскар Питерсон и Фрэнк Синатра.