Квир-личности

Глава семьдесят первая СЛИШКОМ ПОЗДНО Краткое содержание: Брайан понимает, что уже слишком поздно. Питтсбург, ноябрь 2003. Брайан «Пролежал в постели все утро, просто чтобы скоротать время, Здесь что-то не так, Этого нельзя отрицать. Один из нас меняется Или, может быть, мы просто перестали пытаться. И слишком поздно, детка, теперь уже слишком поздно, Хотя мы действительно пытались это сделать. Что-то внутри умерло, И я не могу спрятаться, И я просто не могу притвориться. Раньше было так легко жить здесь с тобой, Ты была легкой и беззаботной, И я знал, что делать. Теперь ты выглядишь такой несчастной, И я чувствую себя дураком. И слишком поздно, детка, теперь уже слишком поздно, Хотя мы действительно пытались это сделать. Что-то внутри умерло, И я не могу спрятаться, И я просто не могу притвориться…» *** -Нет! Я больше не могу, Брайан! Я просто не могу! Какого хрена? Джастин смотрит на меня, как будто я гребаный буги-вуги, а затем он резко бросается вниз по лестнице, в отчаянии ударяя кулаком по стене. Я стою, разинув рот. Что-то эхом отдается в моей голове: «Никогда ни за кем не гоняйся. Никогда.» К черту это! Я бегу за ним. Он останавливается у входной двери, согнувшись и тяжело дыша. Устал. Нет, он не устал. Он плачет. Согнулся пополам и рыдает, как будто его сердце разрывается. Господи. Я хватаю его. Обнимаю. — Все в порядке, Джастин. Я здесь. Все будет хорошо. И он держится за меня. Плачет у меня на плече. Его горячие слезы обжигают мою голую кожу. Каким идиотом я был. Что за ебаный идиот. Я целую его волосы. Пахнет лимонами и зеленой травой. Прижимаюсь щекой к его голове. Все будет хорошо. Я сделаю все правильно. Я очень нуждаюсь в нем, и теперь я знаю, что он тоже нуждается во мне. Нуждается во мне. Потребности… — Нет! — выплевывает он, яростно толкая меня. — Не трогай меня, Брайан! Это не сработает. Это не так просто. Не в этот раз. Он отступает от меня и вытирает глаза тыльной стороной ладони. Его правая рука. Его больная рука. Только теперь она не дрожит. Он не покалечен. Не ранен. Он сильный. Он тверд. И мне страшно. Я в жопе. — Я сказал, что все будет хорошо. Я здесь. Пойдем наверх и поговорим об этом. Я все объясню, — я делаю паузу. Это будет самая трудная часть. Самая необходимая часть, — и я должен тебе кое-что сказать. Что-то… важное. Я… Я еще никому об этом не рассказывал, но… — Я не хочу этого слышать. Он перестал плакать, и его лицо окаменело. — Пожалуйста. Пойдем наверх. Нам нужно поговорить. — Нет! — он качает головой. — Ты думаешь, что, решив все наши проблемы, все станет лучше? Ну, не станет! Не может! Мне надоело ждать тебя и всегда быть твоим чертовым запасным вариантом! — Запасным вариантом? О чем, черт возьми, ты говоришь? Он смотрит на меня. — Я не дурак, Брайан. Я умею читать газеты. И интернет. Ты и этот парень — Ван как-его-там. Фотографии вас двоих повсюду! Я знаю, что ты трахаешься с ним. И знаю, что это серьезно. Черт. Он не понимает. И теперь не хочет слушать. — Джастин, выслушай меня. Ван никогда не был серьезным, что бы это ни значило. Он был парнем из фильма. Мы трахались. Теперь он ушел — ушел из картины. Кроме того, я знаю, что ты снова трахаешься с Диланом Берком. И еще с каким-то парнем. Ну и что? Это просто трах. Это бессмысленно. Это не имеет к нам никакого отношения! Он прищуривает свои голубые глаза. Они тверды, как алмазы. — Ты знаешь о Дилане, и тебе наплевать? Раньше ты захотел разорвать его надвое! Я делаю глубокий вдох. Да, я чертовски ненавижу Дилана Берка. И да, я могу ревновать. Но я знаю, что Джастин любит меня. В этом я не сомневаюсь. Я могу учиться на своих прошлых ошибках. Или я пытаюсь научиться. — Слушай, я все еще хочу разорвать этого ублюдка пополам, и я это сделаю, если узнаю, что он тебя обманывал. Но если… если он и тот другой парень просто приятели по траху… что ж, ты мужчина, Джастин. Ты должен удовлетворять свои потребности, когда меня нет рядом, и я это понимаю. Пока ты не забудешь… — я колеблюсь. Здесь не место говорить такое дерьмо. Я лучше подожду, пока мы не ляжем в постель. — Не забуду чего, Брайан? Его лицо все еще каменное. Все идет не так, как я думал. На самом деле, это полный пиздец. И я ни в чем не уверен. — Не забудешь, что я. Я люблю тебя. Ты никогда не должен забывать об этом. Вот и все. А теперь пойдем наверх. Я должен сказать тебе кое-что очень важное. Я касаюсь его плеча. Провожу по его руке. Но он отстраняется. — Слишком поздно, Брайан. Все изменилось! Может быть, месяц назад, неделю назад. Даже два дня назад… — он крепко зажмурился, словно сдерживая слезы. — Я не могу! Жизнь чертовски коротка! Как будто он знает… о шишке. О том, о чем я боюсь даже думать. Даже сказать вслух, разве что ему. Что я думаю, что у меня рак. Я должен сказать ему — сейчас. — Жизнь чертовски коротка, — соглашаюсь я. — Вот почему… — Нет! — взрывается он. — Не пытайся что-то исправить! Лучше не будет никогда! Ничто никогда не будет прежним. А теперь Вик… — он останавливается, и единственная слеза скатывается по его лицу. — Вик? Что Вик? Он смотрит на меня. — Ты знаешь! Ты должен знать! Майкл, должен был, сказал тебе. — Что сказать? О чем, черт возьми, ты говоришь? Я сидел в аэропорту Торонто в течение нескольких часов, пытаясь найти гребаный рейс. В конце концов я сдался и взял напрокат машину. Я ехал дохуя часов, чтобы добраться сюда! Звонил на твой сотовый, на сотовый Майкла и на сотовый Линдси — никто не ответил и не перезвонил мне. Первое, что я сделал, когда приехал в Питтсбург, это поехал к Деб, но там было темно! Я снова позвонил Майклу, но он не взял трубку. Потом я снова позвонил тебе, но и ты не взял трубку. Поэтому я пришел сюда и ждал. Я понятия не имею, что происходит! Он сжимает губы в жесткую прямую линию. — Вик в больнице. Мы все были на обеде у Деб. У него… у него был сердечный приступ. Они не знают, выживет ли он. Повреждение сердца… все плохо. Майкл и Бен, и Дебби, и Карл, и Тим все еще там — ждут. Вик. Сердечный приступ. Я не могу собраться с мыслями. — Я позабочусь о том, чтобы у него были лучшие врачи! — бормочу я. — С ним все будет в порядке! Он должен быть в порядке! — Нет, Брайан, — голос Джастина низкий и бесстрастный, — ты не можешь спасти Вика. Он может уже мертв к этому моменту. На самом деле ты не Рейдж, гей-крестоносец. Ты не можешь никого спасти. Я всегда думал, что можешь, но ты не можешь. Он смотрит на меня, прямо в глаза, — ты не смог спасти меня от Криса Хоббса. Господи. Блядь. Я не мог спасти его. Я, блядь, потерпел неудачу. Разве он не знает, что это убило меня? Что не проходит и дня, чтобы я об этом не думал? Разве он не знает, что это одна из причин, по которой я оставил Питтс и уехал с Роном? Чувство вины, с которым я никогда не смогу справиться? Зная, что я подвел его? Зная, что я не спас его? Но Дженнифер знала — и дала мне понять, что знает. И Деб тоже знала. И я знаю, что они обе все еще винят меня. Они обвиняют меня во всем. И они правы. Я виноват. Это все моя вина. Но Вик… — Тогда я ничего не могу сделать, — беспомощно говорю я. Я поворачиваюсь и поднимаюсь по лестнице. — Брайан? Я слышу, как он зовет меня. Но не останавливаюсь. Он прав. Как обычно, решение Джастина, его суждение обо мне правильное. Я гребаный лжец. Неудачник. Я не герой, не супер или кто-то еще. Я никогда не смогу дать ему то, что он хочет и в чем он нуждается. Слишком поздно. Все кончено. Я продолжаю карабкаться вверх. Эти гребаные лестницы никогда не казались такими длинными, такими крутыми. Я закрываю за собой дверь лофта. Запираю ее. И выключаю свет. *** Около четырех утра звонит мой сотовый. Это Майкл. — Брайан, прости, что я не перезвонил тебе, но… — Я знаю, Майки, — говорю я, прерывая его. — Я здесь, в городе, в лофте. — Так Джастин, должно быть, сказал тебе… — его голос срывается, — о дяде Вике. — Да, — говорю я. — Как он? — В коме. Они не думают… что он выкарабкается… Майкл останавливается ничего больше не в силах сказать. — Подожди. Я сейчас приеду. Больницы — это хреновые места. Запах спирта, мочи и крови. Аура болезни и смерти. Страх, который охватывает каждого. Мой старик умер в этой самой больнице. Я никогда никому не говорил, даже Джастину, но я пришел сюда ближе к концу, знал, что это произойдет. Он был подключен к машинам, трубки торчали из каждого отверстия. Он не мог говорить, но глаза его были открыты. Он знал, что скоро умрет. Словно какой-то монстр, притаился в темноте, ждущий момента, чтобы забрать его. И он был чертовски напуган. Рак. И скоро это буду я. Но я не пойду этим путем. Я отказываюсь идти этим путем. Я посмотрел в глаза отца и увидел это знание. Он был ублюдком, и было слишком поздно исправляться. Слишком поздно… Но старик сделал мне один подарок — он освободил меня. Его смерть означала, что мне больше не нужно было заботиться о нем. Я мог бы жить для себя и не заботиться ни о ком другом. Я помню, как сидел в коридоре этой же больницы всего несколько месяцев спустя, ожидая известий о Джастине. Я знал, что он умирает. И думал, что тоже умираю. Я хотел умереть. Именно тогда я понял, что есть вещи хуже смерти. Жить гребаной пустой, бессмысленной жизнью. Жить без единственного человека, который заботился бы о тебе. Любил тебя. Джастин забрал у меня этот дар — свободу. Потому что я заботился о нем. Заботился слишком сильно. Чертовски заботился… Хотел бы я быть сделанным из стали. Робот. Железный дровосек. Что угодно, только не обычный человек. Майкл в приемной, обмякший и побежденный. Бен лежит на диване в углу и крепко спит. Майкл поднимает глаза и видит меня. — Брайан. Я обнимаю его. Что еще я могу сделать? Джастин прав — я не Рейдж. У меня нет никаких сверхспособностей. Я не могу никого спасти. — Он выкарабкается, — шепчу я. Но я знаю, что это пустые слова. — Где Деб? И Тим? — В часовне. Карл ушел домой несколько часов назад, но он вернется утром, чтобы быть с мамой. Вик в реанимации, и они впустят туда только одного из нас на несколько минут. Часовня. Это имеет смысл. Дебби, добрая маленькая католичка. И Тим — однажды священник, всегда священник. Молитвы? Что хорошего они делают? К черту молитвы. Майкл плачет. Но я не буду плакать. Я больше не плачу. К черту слезы. К черту все. Я старался быть хорошим парнем. Старался вести себя прилично. Но это никогда не срабатывало. Это не я. Наверное, я и есть тот холодный, бессердечный ублюдок, которым все меня считают. Бессердечный. Они не могут сломать то, чего не существует. Каждый сам за себя. Это единственный способ. Но это может продлиться недолго. Не могу перестать думать об этом. — Майкл… Мне нужно тебе кое-что сказать. — Он сидел за столом, — говорит Майкл, не слушая меня, — смеялся. Ма передавала тарелки с пирогом, и он потянулся за куском тыквы. Затем у него появилось странное выражение на лице. Удивленное. И он повернулся к Тиму, но тот ничего не мог сказать. И… а потом он упал на пол. Я съеживаюсь. Вик на полу. Вик страдает от боли. Вик умирает. — Все были так ошеломлены, что просто застыли на мгновение, — продолжает Майкл, — и тут ма закричала. И Дилан вскочил и начал делать искусственное дыхание. А? Дилан? — Ты имеешь в виду Дилана Берка? Он делал искусственное дыхание Вику? — Да, — кивает Майкл, — он научился делать это в какой-то команде, в которой он состоит. Бен позвонил в 911. «Скорая помощь» приехала через пару минут. Чертов Дилан Берк. На обеде Деб в День Благодарения. И я застрял в чертовом аэропорту, а затем в проклятой арендованной машине, думая, что удивлю всех. Но сюрприз был для меня. Дилан, блядь, Берк спасает положение. Неудивительно, что Джастин ненавидит меня. У него новый герой. В городе новый Рейдж, детишки. Даже если Вик не выживет, все они будут помнить, что Дилан Берк был рядом, а я нет. Я сижу рядом с Майклом и тихо глажу его руку. Больница похожа на могилу в это время ночи. Помню это с тех пор, как приходил и сидел рядом с палатой Джастина. Ангел-хранитель, просто скрылся из виду. Чертовски много пользы это ему принесло. Тогда я должен был уйти, как и хотела Дженнифер. И я действительно ушел, на некоторое время. Я попытался перестать думать о нем. Джастин больше не был моей заботой. Я не мог спасти его и поэтому не имел права присматривать за ним. Но когда Дженнифер пришла ко мне и захотела, чтобы я забрал его обратно, я должен был сказать «Ни хрена подобного» тогда и там! Но… Я хотел забрать его обратно. Я хотел его. Это оказалось его трагедией. И теперь это и моя трагедия. Мы оба, блядь, обречены. Вот на что это похоже. Майкл засыпает у меня на коленях. Должно быть, я тоже задремал, потому что чувствую, как меня трясет чья-то рука. Бен. — Брайан, когда ты приехал? — Я приехал из Торонто, но когда добрался до Деб, там никого не было. Я пришел сюда, как только узнал. Есть какие-нибудь новости? Бен качает головой. — Ничего. Деб сейчас там. Могут пройти дни, прежде чем мы действительно что-то узнаем. Думаю, я отвезу Майкла домой на несколько часов и заставлю его немного отдохнуть. Я пытался заставить Дебби прилечь, но она не хочет этого делать. — Нет, Деб не бросит Вика. Она хочет быть там на случай, если… — Я знаю. Она никогда не оставит Вика. Бен вовсе не плохой парень. Он немного напыщен и полон самолюбия, но у него добрые намерения. И он был хорошим трахом, хотя, когда я смотрю на него сейчас, вообще не чувствую к нему никакого желания. Забавно, как это может исчезнуть. Гребаный секс. Чертовски бессмысленно. Но он лучше для Майкла, чем этот гребаный доктор Дейв. Майкл просыпается, и я оставляю его Бену. Очевидно, меня не пустят в отделение интенсивной терапии, поэтому я иду в часовню. Тим стоит на коленях. Молиться. — Твой старый босс слушает? — спрашиваю я. Тим удивленно оборачивается. — Брайан. Что ты здесь делаешь? — Я приехал на День Благодарения, но, как обычно, опоздал. Я пытаюсь улыбнуться, но это фальшиво. Вымучено. — Слишком поздно, — говорит Тим, — ты прав, Брайан. Всегда слишком поздно. Я думал, что у нас с Виком могут быть годы вместе. По крайней мере, я надеялся, что так оно и будет. Но… но я просто хотел… И он рыдает. Я не тот человек, чтобы всех утешать. Я не тот человек, за которого они меня принимают. Человек, которым они хотят меня видеть. Полным добрых слов. Сильные руки. Джастин. Майкл. Теперь Тим. Но я обнимаю его, думая о том времени, когда был еще ребенком. Тим не должен был давать мне такого утешения, которого я жаждал. Это было неправильно, и мы оба это знали. Но он сделал это. И он, вероятно, спас меня, по крайней мере, частично. Он показал мне, что в мире все еще есть любовь. А мне нужно было это знать. — С ним все будет в порядке, — говорю я. — Нет, — говорит Тим, — не будет. Если Вик выживет, он будет очень плох. Он никогда не будет прежним. Возможно, он никогда не сможет покинуть больницу. И жить нормальной жизнью. — Ты этого не знаешь, Тим. Сколько раз ты говорил мне, что такие вещи не в моих руках? Что я не могу контролировать мир? Ну, ты тоже не можешь. Вик мог бы проснуться завтра и быть здоровым. Тим прерывисто вздыхает. — Но он этого не сделает. Врачи это знают. Майкл и Бен понимают. Я думаю, даже Дебби это понимает, — Тим смотрит на меня, — я рад, что ты приехал. Джастин нуждается в тебе. Это заставляет меня вздрогнуть. — Я не могу остаться. Мы отстаем от графика съемок. Я уехал, хотя Дориан не отпускал. Я должен уехать через несколько часов, вероятно, я вернусь в Торонто сегодня вечером. — Пожалуйста, не надо, Брайан. Останься не надолго. Ты нужен Джастину. Мы все нуждаемся в тебе. — Нет, ты только думаешь, что нуждаешься во мне. И это касается Джастина тоже. Я последний человек, который ему нужен, — я встаю. Больше не хочу никого обнимать. Не хочу ни к кому прикасаться, — думаю, мне пора идти. Тим смотрит на меня и видит меня насквозь. Он всегда мог видеть то, чего не мог видеть никто другой. — Что случилось, Брайан? С тобой что-то не так? — Нет. Что может быть не так? — я отворачиваюсь. Не могу позволить ему увидеть мои глаза. Если он увидит мои глаза, то узнает правду. — Увидимся, Тим. Может быть, на Рождество. И я убегаю. Это единственное подходящее для этого слово. Я должен выбраться из этой больницы. Прочь из этого города. Подальше от… всего. Брайан Кинни — спасается бегством. Гребаный супергерой Рейдж. Какая шутка! Но я должен бежать. Слишком поздно делать что-либо еще. *** «Для меня и тебя снова настанут хорошие времена, Но мы просто не можем оставаться вместе, Разве ты тоже этого не чувствуешь? И все же я рад тому, что у нас было, И тому, как я когда-то любил тебя. Но уже слишком поздно, детка, теперь уже слишком поздно, Хотя мы действительно пытались это сделать. Что-то внутри умерло, и я не могу спрятаться, И я просто не могу притвориться. О, уже слишком поздно, моя детка, Слишком поздно, моя детка, Ты знаешь, что слишком поздно. Кинг / Стерн* *Кэрол Кинг Кляйн (урожденная Кэрол Джоан Кляйн; 9 февраля 1942) — американская певица, автор песен и музыкант. Тони Стерн — автор текста, информации о нем нет.