Квир-личности

Глава восемьдесят первая ВЕЧНО МОЛОДОЙ Краткое содержание: Путешествие сквозь ночь. Из Питтсбурга в Лос-Анджелес, январь 2004 года. Джастин "Давайте танцевать стильно, давайте немного попляшем, Небеса подождут, поэтому мы просто глядим на них, Надеясь на лучшее, но ожидая худшего, На нас упадет бомба или нет? Умрем ли мы молодыми или будем жить вечно. У нас нет власти, но мы никогда не говорим "никогда". Сидя в песчанном карьере, жизнь лишь короткое путешествие, Музыка для грустных людей. Как думаешь, когда эта гонка будет выиграна? Обратим наши загорелые лица к Солнцу: Хвала нашим Богам - мы в теме, Музыку играют безумцы. Вечно молодым, я хочу быть вечно молодым. Ты точно хочешь жить вечно, вечно и вечно? Вечно молодым, я хочу быть вечно молодым. Ты точно хочешь жить вечно? Вечно молодым..." *** Мой разум лихорадочно работает. Мчится. Возьми себя в руки! Не психуй! Ты можешь сделать это. По одному шагу за раз. Одна шаг... Добраться до аэропорта. Не садись за руль. Ты попадешь в аварию. Позвони маме. Нет, подожди - плохая идея. Слишком долго объяснять. То же самое с Майклом. Он захочет поехать со мной. И если я позвоню Эму, то в течение суток все в Питтсбурге будут знать, что у Брайана рак... Рак. Нет. Не думай об этом. Это может быть ложная тревога. Ошибка. Большое недоразумение. Но Диана сказала, что Брайану удалят яйцо. Это уже слишком... слишком реально. Как давно он знает? И когда он узнал? Диана сказала, что он не хочет, чтобы кто-нибудь знал. Могу себе представить. Но невозможно пройти через что-то подобное в одиночку. Невозможно перенести операцию, и лечение, и потом... Так и есть. Он не собирался никому рассказывать, потому что не собирался ничего с этим делать. Он собирался позволить себе умереть, черт возьми! Я знаю, что так и было. Потому что это был бы способ Брайана Кинни справиться с потерей яйца, потерей здоровья, потерей красоты... Он потеряет волосы? Он действительно болен? Он может... умереть? Как его отец? Он не может. Это невозможно. Я не должен паниковать. Мне нужно добраться до гребаного аэропорта. У меня есть кредитная карточка. Я вызываю такси. *** Аэропорт ночью холодный и пустой, но "Транскон" открыт и ждет посадки на О'Хара. Но есть задержка. Начинается снег, а также в Чикаго и по всему Среднему Западу. - А как насчет Лос-Анджелеса? - требую я. - Рейсы отправляются в Лос-Анджелес из Чикаго? К утру я должен быть в Лос-Анджелесе! Женщина за стойкой вежлива, но отстранена. Ей приходится иметь дело с такими безумными психами, как я, весь день напролет. Господи, собачья работа! - В это время года нужно всегда ожидать задержек, связанных с погодой. Ну, это, блядь, не ответ. Но это лучшее, что могу получить. Поэтому я сижу и жду, пока тикают минуты. У меня с собой рюкзак с толстовкой, дополнительным нижним бельем и альбомом для рисования, но нет ничего, чтобы почитать. Я бреду к газетному киоску, который вот-вот закроется на ночь, и беру газету и журнал. Но потом сижу с открытым журналом на коленях, не переворачивая страниц, даже не зная, о чем статья. Я не могу думать. Не могу думать. Не могу, блядь, думать. Наконец объявляют рейс. Сейчас идет сумасшедший снег, и мои руки сжимают подлокотники, когда мы взлетаем. Пожалуйста, позвольте мне добраться туда. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Сам полет проходит без происшествий. Большинство пассажиров дремлют, но я не мог бы быть бодрее, даже если бы высосал целый кофейник кофе и вынюхал гору кокаина. Но по мере приближения к Чикаго полет становится ухабистым. И все ухабистее. Обслуживающий персонал следит за тем, чтобы все были пристегнуты ремнями безопасности, что заставляет меня нервничать. Голос капитана говорит нам, что в Чикаго идет снег. Охуеть! Я чувствую, как самолет встает на дыбы, когда мы заходим на посадку. Мы ударяемся о землю и подпрыгиваем. И снова подпрыгиваем. Я держусь, стиснув зубы. Затем нас заносит, и я думаю: "Пиздец!" Женщина позади меня вопит, но кто-то шикает на нее. И тогда мы резко останавливаемся. Мы на земле. Медленно выруливаем к воротам, и я не могу дождаться, когда выйду - сбегаю в мужской туалет и меня тошнит. И вот тогда начинается следующая фаза кошмара. - Извините, сэр, но все рейсы на запад отменены из-за метели. - Но мне нужно попасть в Лос-Анджелес! Вы не понимаете... - Все рейсы на запад отменены. Мы позвоним вам, когда ситуация изменится. Следующий, пожалуйста. - Но... но... - Следующий, пожалуйста. Мне не повезло, как и десяткам других путешественников, которым тоже чертовски не повезло. Ветер воет вокруг Чикаго, и снег бьется о большие окна терминала. Я не доберусь до Лос-Анджелеса к утру. Мне повезет, если я вообще доберусь туда завтра. Брайан ляжет на операцию, а меня там не будет. Звоню Диане, но попадаю на голосовую почту. Оставляю ей сообщение, рассказывая, где я и что происходит. После этого ничего не остается, кроме как ждать. Аэропорт - это море людей, все пытаются найти место, чтобы устроиться поудобнее. Все пластиковые сиденья заняты. Я брожу вокруг, ищу что угодно, чтобы лечь и закрыть глаза. Залы ожидания переполнены, рестораны и закусочные закрыты. Возвращаюсь к выходу. Ничего. Дерьмо. Нахожу угол в пределах видимости стойки регистрации и опускаюсь прямо на пол. Я чертовски устал, но бодрствую. Мне холодно. Достаю из сумки толстовку ПИФА и надеваю ее под куртку, но мне все равно холодно. Кладу голову на сумку, но свет слишком яркий, слишком много людей и слишком близко, и слишком шумно - люди бормочут, маленькие дети хнычут, мужчина кричит у другого выхода, и дрянная музыка льется из динамика прямо над моей головой. Что, черт возьми, я буду делать? Что будет с Брайаном? О чем он сейчас думает? Он в больничной палате совсем один? Он потеряет свое гребаное яйцо! Как он справится с этим? Не очень хорошо, как я думаю. И меня рядом нет. О, Брайан! Ты гребаный идиот! Почему ты мне не сказал? Какого хрена? Почему? *** Я просыпаюсь от толчка. Люди вокруг двигаются, и солнечный свет льется сквозь окна. И снег перестал идти. - Пожалуйста, подождите! - служащий на выходе пытается навести порядок, но это гребаный хаос. - Я узнаю какие рейсы готовы к вылету, но, пожалуйста, проверьте главное табло, чтобы узнать, запланирован ли ваш рейс. Взлетно-посадочные полосы все еще расчищаются. Я постараюсь ответить на ваши вопросы, но вы должны встать в очередь. Рейса в Лос-Анджелес нет - большинство запланированных рейсов летят на восток или юг. Ну, вот и все. Кто знает, когда я доберусь до Лос-Анджелеса, но явно не сегодня. Я иду в мужской туалет и пытаюсь привести себя в порядок, умываюсь мылом для рук и сушу их на воздуходувке. Чищу зубы, потому что во рту привкус дерьма летучих мышей. Не могу найти расческу, поэтому использую пальцы. В общем, я чертовски запутался, но все остальные в той же лодке - раздражительные, грязные и просто желающие убраться к черту из этого аэропорта. Мое следующее задание - найти что-нибудь поесть. Это еще одно безнадежное начинание. Закусочные осаждены. Вижу, как женщина в дорогом меховом пальто замахивается на мужчину, который схватил пакет чипсов вне очереди. Каждый сам за себя в битве за аэропорт О'Хара. Иду дальше по вестибюлю в поисках чашки кофе. Или чего-нибудь еще, потому что я умираю с голоду. Останавливаюсь у выхода и смотрю, как плуги проезжают мимо, снег взлетает вокруг них, солнце сверкает на хлопьях, как алмазы. Это было бы прекрасно, если бы я не был так чертовски напуган. Вот именно - я чертовски напуган. Телефон вибрирует в кармане. Это Диана. - Джастин, где ты, черт возьми? - Я все еще в Чикаго. Прошлой ночью я спал на полу. Сейчас снега нет, но самолеты, похоже, еще не летают. Который сейчас час? Брайан уже на операции? - Нет, милашка, - говорит она, - сейчас только восемь утра, доктор был здесь и сказал, что Брайана не прооперируют до полудня. Ты все еще можешь успеть вовремя. Но это безнадежно. - Сомневаюсь, Диана. Даже с разницей во времени, мне его не хватит. И это если я улечу прямо сейчас. Но ничто не движется. - Джастин, милый, - говорит Диана очень успокаивающим голосом. - это не имеет значения. Ты будешь здесь, когда это будет иметь значение - когда Брайана прооперируют. Хочешь, я скажу ему, что ты уже в пути? Я почти кричу: - Нет! Не делай этого. Он разозлится, потому что не хотел, чтобы кто-нибудь знал, помнишь? Ты же знаешь Брайана. Как только я окажусь там, он ничего не сможет сделать. Но если он узнает, что ты мне сказала, он рассердится на тебя. Будет лучше, если я увижу его, когда увижу, хорошо? - Береги себя. И позвони мне, когда приземлишься в Лос-Анджелесе. Я пришлю кого-нибудь за тобой. И я отключаюсь. Снаружи еще кучи снега. Я вижу только один самолет, пересекающий взлетно-посадочную полосу. День обещает быть долгим. *** Я сижу в своем углу, мечтая о чашке кофе, когда мне кажется, что называют номер моего рейса. Я не могу в это поверить, но вскакиваю на ноги и бегу к стойке. - Это рейс в Лос-Анджелес? - Да, - говорит осажденная стюардесса, прижимая телефон к уху, - у вас есть билет и посадочный талон? Я нащупываю их в сумке. - Да, есть! - Вы можете сесть в самолет прямо сейчас, сэр, но может пройти некоторое время, прежде чем самолет взлетит. Взлетно-посадочную полосу все еще очищают. - Мне все равно - я сяду на борт! Да, все, что угодно, чтобы выбраться из этого гребаного аэропорта! Час спустя мы все еще на земле. И все снова затуманивается. Похоже, снега будет еще больше... Но, наконец, очень медленно, самолет начинает двигаться. Я держусь. Это может быть адское путешествие, но если я смогу добраться до Лос-Анджелеса - добраться до Брайана - тогда оно того стоит. Просто поднимись в воздух! И через мгновение мы взлетаем. *** Я рад выбраться из О'Хары, но как только сажусь в самолет, мое сердце начинает бешено колотиться. Думаю, что у меня гребаная паническая атака. Продолжаю прокручивать в голове свою жизнь с Брайаном снова и снова. Ночь, когда мы встретились. Поцелуй. Римминг. Ебля. Гас. Мой отец сходит с ума. Переезд. Переезд. Туда-сюда. Туда и обратно. Этот сумасшедший танец Кинни. Танцы. Так много танцев. Тот первый танец в "Вавилоне", когда Брайан заявил на меня свои права. Танец в мой восемнадцатый день рождения. Выпускной бал. Гордость. И тот танец, когда Брайан сказал мне, что пути назад нет, что я должен следовать своей собственной мечте, а не жить чужой жизнью. Что это была за песня, которая тогда звучала? "Вечно молодой" - вот что это было. "Ты точно хочешь жить вечно, вечно и вечно?" Так чертовски иронично. Жить вечно. Так... так... блядь... безумно... Все эти глупые ссоры, споры, недоразумения - они чертовски бессмысленны! Все это упрямство, я выигрываю - ты проигрываешь - какой в этом смысл? В чем, черт возьми, был смысл? Если Брайан умирает... О Боже. - С вами все в порядке, сэр? Это стюардесса. Она взрослая, с морщинками вокруг добрых карих глаз, а не горячая стюардесса в гетеросексуальном порно. Она склоняется надо мной, защищая. Тогда я понимаю, что плачу. - Все в порядке, - говорю я. Но я лгу. Я не с порядке. Нет. Совершенно. - Вот, милый, - говорит она, протягивая мне коробку салфеток, - я могу тебе что-нибудь предложить? - Просто отвезите меня в Лос-Анджелес, - отвечаю я, - это все, чего я хочу. *** "Некоторые из нас холодны, как вода, Некоторые горячи, как пламя. Кто-то - мелодия, а кто-то - ритм. Рано или поздно и те, и другие канут в лету. Почему же они не остаются молодыми? Это так тяжело - стареть без причины. Я не хочу умереть, как дряхлая лошадь. Молодость как бриллианты, сверкающие на солнце, А бриллианты вечны... Сегодня не случилось стольких приключений! Мы забыли сыграть столько красивых песен! У нас ещё будет столько неожиданных желаний, Так пусть они все сбудутся! Вечно молодым, я хочу быть вечно молодым. Ты точно хочешь жить вечно, вечно и вечно? Вечно молодым, я хочу быть вечно молодым. Ты точно хочешь жить вечно, вечно и вечно?" Альфавиль* *Alphaville — немецкая синтипоп-группа, имевшая большую популярность в середине 1980-х годов. Образовалась в 1982 году, её основателями являются Мариан Голд (настоящее имя Хартвиг Ширбаум; род. 26 мая 1954), Бернхард Ллойд (настоящее имя Бернхард Гёсслинг; род. 6 июня 1960) и Франк Мертенс (настоящее имя Франк Соргац; род. 26 октября 1961). Коллектив первоначально назывался Forever Young, но позднее сменил название на Alphaville. Группа получила мировую известность благодаря трём хитам — «Big In Japan», «Forever Young» и «Sounds Like A Melody», вышедшими в 1984 году.