Квир-личности

Глава восемьдесят вторая ИДИОТ Краткое содержание: Операция. Лос-Анджелес, январь 2004 года. Диана  — Идиот! — кричу я. — Долбаный, бестолковый, тупоголовый идиот! — Да, — говорит Брайан, — я понял сообщение. Я идиот. — И ты, — говорю я, поворачиваясь к Дориану, — ты тоже идиот! Почему все мужчины такие долбаные идиоты? — Моя дорогая, если бы ты просто успокоилась и дала мне шанс объяснить… Но я обрываю Дориана. Мне не нужны его дурацкие объяснения. Я слышала все их объяснения раньше, и меня тошнит от них. — Заткнись, Дори. Ты думал, что я не узнаю об этом и не выслежу вас обоих? — Мы надеялись, — бормочет Брайан. Но он не отделывается так легко только потому, что находится в больнице. — Вы и в прошлом совершали идиотские поступки, но это превзошло все ожидания. Вы думали, что сможете скрыть от меня операцию Брайди? От Джастина? От всех? Вы серьезно? Я поняла, что что-то не так, как только услышала телефонные разговоры шепотом, и Дори начала ходить в спортзал в любое время! Дори — в спортзал! Серьезно? Считаешь, это не должно было вызвать у меня подозрений! — Но, дорогая… — Я же сказала тебе заткнуться, черт возьми! — огрызаюсь я, прищуриваясь глядя на двух придурков мужского пола, которые выглядят виноватыми и жалкими. — Ты понимаешь, что я была готова вышвырнуть мистера Модные штаны за дверь, потому что думала, что у вас роман? Слава Богу, что это не так, потому что тогда вам обоим грозило бы удаление яиц! И не в этой уютной больнице, и без наркоза! Оба они съеживаются. Хорошо. Я хочу, чтобы они съежились. Потому что они знают, что я это сделаю. — Да, это была плохая стратегия, моя дорогая, — скулит Дориан, — но Брайан чувствовал, что… — Теперь ты следуешь советам Брайана? Без обид, Брайди, потому что ты знаешь, что я люблю тебя до смерти, но ты полный идиот! Я предлагаю каждый раз, когда ты будешь готов следовать своим инстинктам — не делай этого! Сделай прямо противоположное! Ты меня слышишь? Он ворчит что-то грубое, поэтому я подхожу к кровати, хватаю его за ухо и тяну — сильно! — Ой! — визжит он, как гончая. — Это, блядь, больно! — Хорошо. Я хочу, чтобы было больно, — огрызаюсь я, — я хочу, чтобы ты запомнил этот момент. В следующий раз я схвачу твой член и скручу его, как тесто для хлеба. Его руки взлетают к промежности. — Убери свои гребаные лапы от моего члена! — Тогда веди себя прилично, — приказываю я. — Как, черт возьми, ты узнала об этом? — требует Брайан. — Я тоже хотел бы знать ответ на этот вопрос, — добавляет Дори, — мы сделали все, чтобы сохранить это в тайне. Мужчины такие, блядь, тупые. — Как любая женщина в Голливуде, имеющая мозги, узнает, что задумал ее мужчина. Наняла частного детектива. Он следил за вами, двумя идиотами, последние три дня. Когда он увидел, что ты идешь в Седарс-Синай, позвонил мне, и я быстро притащила сюда свою задницу! — Факт, — фыркает Брайан, — ты должна работать на ЦРУ. — Кто сказал, что я не работала? — ухмыляюсь я. — В прошлом. — Сука! — возмущается Брайан. В этот момент входит медсестра — коренастая латиноамериканка с планшетом и отношением без глупостей. — Что здесь происходит? Вас слышно по всему коридору. — У нас тут небольшая тема для пробуждения. Кстати, я Диана Рис, — я протягиваю ей руку и сияю улыбкой. — А вас как зовут? — Сестра Нуньес, — ворчит она, но руки не пожимает, — и я знаю, кто вы, мисс Рис. Я видела ваше телешоу. — Ну, разве это не мило! — воркую я. — Я сказала, что видела, но не говорила, что мне нравится, — отвечает она. Брайди хихикает с кровати. — Заткни свою ловушку, — говорю я ему. — Нам нужно отвезти мистера Тейлора на несколько анализов, — говорит сестра Нуньес, жестом подзывая санитара, — вы можете подождать в приемной, если хотите. Или можете пойти домой и убраться от меня подальше. — Мы останемся, спасибо. Мистер Тейлор? — я смотрю на Дориана. — Чья это была идея? — Доктор предложил Брайану зарегистрироваться под вымышленным именем. Это обычная практика для знаменитостей, — объясняет Дориан. — Ты думаешь, никто в этой больнице не узнает в нем Брайана Кинни и не узнает, что он здесь? Действительно, мужчины — идиоты! — Я знаю, что он здесь, — вежливо говорит сестра Нуньес, — я не знаю, кто он, черт возьми, но я знаю, что он здесь. А если он мистер Тейлор, Джон Смит или Джордж У. Буш, для меня это не имеет значения. Теперь очистите комнату, чтобы мы могли отвести его на МРТ. Мы с Дори выходим. Приемная в этой части больницы неплохая. Здесь бывает много известных людей и с них взимают достаточно оплаты, так что это должно быть прилично, с удобными диванами, телевизором и кофейником. Я наливаю чашки нам обоим, а затем сажаю Дориана на диван — потому что ему нужно еще многое объяснить. — Итак… как давно ты узнал об этом? Дориан ерзает. Он плохой лжец, и он это знает. — Сразу после Нового года. — Это почти две недели! — На самом деле одиннадцать дней, — поправляет он меня, как будто это поможет ему сорваться с крючка. — Ты действительно думал, что я не узнаю? — Не совсем, — вздыхает Дориан, — но Брайан настоял. Он действительно напуган, моя дорогая. Он думает, что если никто больше не знает, то ему это сойдет с рук с минимумом хлопот. — Я знаю, что он напуган, Дори. Это серьезная штука — рак. Да, это довольно серьезно. Но это не оправдание тому, что ты такой же большой идиот, как и он. Твоя работа — быть умным. Брайди плохо соображает, поэтому мы должны быть его мозгами. Дориан тяжело сглатывает. Похоже, он вот-вот заплачет. — Он может умереть, Диана! Я вздрагиваю. Брайан может умереть. Но он не умрет. Нет, если я могу помочь! — Он не умрет. Он сделает эту операцию, и тогда с ним все будет в порядке. Вот увидишь. Но Дориан качает головой. — Это еще не конец. Ему понадобится лечение. Облучение, возможно, даже химиотерапия, в зависимости от того, насколько плох диагноз. Если болезнь распространилась, то… — он останавливается и опускает голову. Я беру Дори за руки. — Она не распространилась, дорогой. Я сказала, что с ним все будет в порядке, и все!.. Я боялась почти так же, как Брайан. Мой отец умер от рака. Отец Брайана, по-видимому, тоже. Но мысль о Брайане… больном… возможно, умирающем… это больше, чем я могу вынести! Я всегда знала, что Дориан влюблен в Брайана — это было само собой разумеющимся — но теперь я вижу, насколько сильно. Не то чтобы это что-то меняло между нами. Брайан любит Дориана, но только как друга. Он влюблен в Джастина. И Дориан это знает. Мы все это знаем. — Я звоню Джастину, — говорю я, доставая свой мобильный телефон. — Нет! — Дориан пытается отобрать у меня телефон. — Ты не должна! Брайан не хочет, чтобы он знал. Я шлепаю его по руке. — Срать на то, что хочет Брайди. Джастин должен знать. Я звоню парню и говорю ему, чтобы он тащил свою хорошенькую маленькую задницу сюда. Он — то, что нужно Брайану, если ему собираются отрезать яйцо — потому что Джастин любит его, с яйцом или без. — Брайан оторвет мне голову, — стонет Дори. — Брайан будет не в том положении, чтобы жаловаться. И когда он выйдет из больницы и начнет терапию, ему понадобится вся поддержка, которую он может получить. И я не имею в виду твои страдания по нему или мои слова, какой он придурок. Ему нужен партнер. Я встаю и иду в угол приемной, чтобы спокойно поговорить. Звонит сотовый, и Джастин отвечает. Терять нечего. *** Дориан хочет остаться в больнице на всю ночь, но я убеждаю его, что нам — и Брайану — нужно хорошо выспаться ночью. Сестра Нуньес тоже рада нашему отъезду. У нее полно дел с Брайди, так что она не хочет, чтобы мы болтались поблизости. Но никто из нас не отдыхает. Я ворочаюсь с боку на бок, мечтая о штормах, лодках, самолетах и маленьких мячиках, прыгающих вверх и вниз. Просыпаюсь и вижу, что Дориан стоит у окна, смотрит на задний двор и курит одну из своих французских сигарет. Он теперь редко курит, потому что знает, что меня это раздражает, но я ничего не говорю. Не сегодня. Мы не можем заснуть, поэтому одеваемся и едем в больницу пораньше. Это типичный январский день в Лос-Анджелесе — солнечный, наполненный смогом и смехотворно теплый. Брайан нетипично мрачен — обычно он отпускает нездоровые шутки и оскорбляет всех, кого видит, но не сегодня. Сегодня ему делают операцию по удалению больного яичка. Красивый санитар приходит побрить его, а он даже не приударяет за ним. Вот как он напуган. — Уже слишком поздно, чтобы передумать? — Да, уже слишком поздно, — говорю я ему, — так что даже не думай сбежать отсюда, идиот. А потом мы ждем. Операция должна была состояться ранним утром, но хирург задержался, и ее перенесли на вторую половину дня. — Может быть, Джастин успеет до операции, — шепчу я Дориану, когда мы спускаемся за газетами. — Лучше бы это уже произошло. Мы покупаем все газеты на стенде и стопку журналов. Я знаю, что мы не будем их читать, но покупка дает нам видимость нормальности происходящего. Проверяю свою голосовую почту, и там сообщение от Джастина. Связь в больнице ужасная, поэтому я выхожу на улицу. Но новости плохие. Он в Чикаго. — Что он там делает? — спрашивает Дориан, следуя за мной, как потерянный щенок. — Застрял в непогоду. Похоже, он не успеет вовремя. Блядь! Что теперь? Я перезвоню ему, — телефон звонит и звонит, пока, наконец, я не слышу голос Джастина. Похоже, он устал, — Джастин, где ты, черт возьми? — Я все еще в Чикаго. Прошлой ночью я спал на полу. Сейчас снега нет, но самолеты, похоже, еще не летают. Который там час? Брайана уже оперируют? — Нет, милашка, — говорю я ему, — сейчас только восемь утра, доктор был здесь и сказал, что Брайана не прооперируют до полудня. Ты все еще можешь успеть вовремя. Его голос пропадает. Проклятые мобильные телефоны! — Я сомневаюсь… с разницей во времени, я не… достаточно времени. И это если… сейчас. Но ничто не движется. — Джастин, милый, это не имеет значения. Ты будешь здесь, когда это будет иметь значение -когда Брайан прооперируют. Хочешь, я скажу ему, что ты уже в пути? — Нет! Не делай этого. Он разозлится, потому что не хотел, чтобы кто-нибудь знал, помнишь? Ты же знаешь Брайана. Как только я окажусь там, он ничего не сможет сделать. Но если он узнает, что ты мне сказала, он рассердится на тебя. Будет лучше, если я увижу его, когда увижу, хорошо? — Береги себя, дорогой. И позвони мне, когда приземлишься в Лос-Анджелесе. Я пришлю кого-нибудь за тобой. Он застрял в чертовом снегу. — Значит, не повезло? — спрашивает Дориан. Я качаю головой. — Давай вернемся наверх и подождем, моя дорогая. И мы продолжаем ждать. *** Доктор приходит около трех, и Брайан уже выглядит так, словно вот-вот сбежит. И я его не виню. Напряжение растет весь день, и мы все готовы плюнуть на это. — Мы готовы принять вас, мистер Кинни, — говорит доктор Сан. Он азиат и говорит в медленной, успокаивающей манере, — это не займет слишком много времени — меньше часа. После вернетесь в эту комнату. Завтра мы проведем еще несколько тестов, а также обсудим следующий шаг. Тогда вы сможете пойти домой. Брайан умоляюще смотрит на нас с Дорианом. — А что, если я пропущу все это дерьмо по середине и просто пойду домой? Доктор Сан слегка улыбается. — Очень смешно, мистер Кинни, — он жестом подзывает медсестер и санитаров, — ваши друзья могут остаться в приемной и увидеться с вами после того, как все закончится. — Спасибо, доктор Сан, — говорит Дориан, когда мы выходим. Он был с Брайаном на консультации и говорит, что этот доктор лучший в Лос-Анджелесе, — мы ценим это. — Я хорошо позабочусь о мистере Кинни, — говорит доктор, — завтра он будет на ногах, а через несколько дней почувствует себя намного лучше. — Он очень беспокоится о своей приватной жизни, — продолжает Дориан, — и даже не хотел мне говорить. — Мы принимаем все меры предосторожности, мистер Фолко, — успокаивает нас доктор, — отсюда и использование фальшивого имени. Многие знаменитости были здесь в прошлом, и мы делаем все возможное, чтобы обеспечить эту конфиденциальность. — Спасибо, док, — говорю я, — позаботьтесь хорошенько о Брайане. — Непременно, мисс Рис. И он уходит. Следующий час кажется вечностью. Дориан продолжает расхаживать, пока я не приказываю ему сесть, прежде чем привяжу его к стулу. Наконец медсестра зовет нас к двери, и доктор Сан выходит. — Он спит. Все прошло довольно хорошо. Классическая семинома. Я не видел никаких признаков метастаз, но завтра мы проведем наблюдение — компьютерную томографию и другие тесты. Это даст нам более ясную картину. — Ему понадобится химиотерапия? — спрашиваю я. — Брайан потеряет волосы? — добавляет Дориан. — Сомневаюсь, мистер Фолко. Если это первая стадия, то несколько недель радиации должны сделать свое дело. Единственные волосы, который он может потерять, это… гм… вокруг соответствующей области. Рак яичек чрезвычайно излечим. У него дома хорошая система поддержки? Дориан и я обмениваемся взглядами. — У него есть мы. И экономка Кармел. И… мы обещаем, что о нем хорошо позаботятся, док. Доктор Сан кивает. — Тогда хорошо. Мы дадим вам знать, когда он вернется в свою комнату. Мы с Дорианом садимся. — Кто-то должен остаться с ним. Чтобы убедиться, что он ходит на процедуры и не начинает делать то, чего делать не следует. — Джастин, — говорю я, — он скоро будет здесь. — Но что, если Брайан откажется его видеть? Тут звонит мой сотовый. — Вспомни о дьяволе. Милый, где ты? — Диана! — раздается голос Джастина. — Я внизу, в вестибюле. Они сказали, что здесь нет никакого Брайана Кинни. — Он не использует это имя. Он здесь под именем Дж. Тейлор. — Тейлор? — Оставайся на месте, милашка. Я сейчас спущусь! Я выхожу из лифта и вижу бедного Джастина, похожего на маленького потерянного мальчика. Он действительно напуган, как и Брайан. Я тут же крепко обнимаю его. — Брайан… с ним все в порядке? — Джастин сглатывает. — Он перенес операцию. Очень скоро его должны вернуть в комнату. — Он знает, что я приеду? Мы входим в лифт. — Думаю, будет лучше, если ты просто будешь рядом, когда он проснется Как по волшебству! — Ага, — фыркает Джастин, — волшебство. — Я ждала, что ты позвонишь мне, чтобы тебя забрали? — Я не мог ждать, — говорит он, — снял немного наличных в банкомате, поймал такси и приехал прямо сюда. — Где твой багаж? — спрашиваю я. Все, что у него есть, — это маленькая сумка, свисающая с плеча. — Только рюкзак. Я просто бросил несколько футболок в сумку и побежал в аэропорт после того, как ты мне позвонила. Но у меня есть одежда в доме, если Брайан ее не выбросил. И я могу купить все, что мне нужно. Лос-Анджелес — это не совсем Сибирь*. — Иногда кажется, что так оно и есть, — комментирую я. Лифт останавливается. — Вот мы и пришли. Ты готов? Он расправляет плечи. — Готов, как никогда, — затем он делает паузу, — а что, если Брайан выгонит меня? — Не выгонит, милашка. Надеюсь. *** Санитары вкатывают Брайана в комнату и переносят на кровать. Его глаза закрыты, и он все еще спит. — Он еще не проснулся? — хмурится Дориан. — Я проснулся, — бормочет Брайан, — но мне нужно больше обезболивающих. Еще больше. — Анестезия проходит, — говорит медсестра Нуньес, которая снова на дежурстве и веселая, как всегда, — я принесу обезболивающие таблетки позже. Ваши друзья здесь, мистер Тейлор. — Я хочу обезболивающее, и чтобы все оставили меня в покое, — Брайан открывает один глаз и видит Джастина, стоящего у его кровати, — блядь. Что ты здесь делаешь? — Забочусь о тебе, — парирует Джастин, — и смирись с этим! — он хватает руку Брайана и сжимает ее. — Почему ты не сказал мне, что происходит? Брайан закрывает глаза. — Я не хотел, чтобы ты волновался. И… и хотел, чтобы ты помнил меня таким, каким я был. — Помнил тебя? — Джастин горько смеется. — Ты никуда не денешься, большой идиот! Потерял яйцо? Так что, черт возьми? Кто вообще заметит — кроме меня?! — Предатели, — рычит Брайан на меня и Дориана. — Они не предатели, Брайан, — говорит Джастин, — они сделали то, что ТЫ должен был сделать несколько недель назад — они позвонили мне, чтобы я вернулся и был рядом с тобой! Но Брайан полон решимости быть мудаком. — А как насчет учебы? Разве ты не должен быть в институте? Но Джастин не отступает. — Я могу вернуться к учебе в следующем семестре — здесь, в Лос-Анджелесе, меня приняли в Калифорнийский университет, хотя тебе, видимо, наплевать. — У тебя есть ответ на все, не так ли, пизденыш? — Брайан морщится и пытается сесть. — Тебе больно? — Джастин оглядывается. — Диана, позови медсестру! — Я в порядке! — протестует Брайан. — Не зови эту гребаную медсестру… пока. Джастин опускается на стул рядом с кроватью, единственная слеза скатывается по его лицу. — Почему ты мне не позвонил? Почему? О чем ты думал? — Я не думал, — шепчет Брайан, — так подай на меня в суд. — Брайан, я был так, блядь, напуган! А потом не мог попасть сюда. В Чикаго шел снег. Я хотел быть здесь до того, как ты отправишься на операцию. Я… Я просто хотел тебя увидеть. Убедиться, что с тобой все будет в порядке. И Брайан притягивает Джастина к себе. — Но я уже не буду прежним. Уже никогда не буду прежним. — Нет, — говорит Джастин, крепко обнимая Брайана, — тебе станет лучше. Потому что ты вылечишься. У тебя не будет… больше не будет рака — Я думал, что умру, черт возьми, — бормочет Брайан. Джастин утыкается лицом в плечо Брайана. — Ты этого не сделаешь! Я не позволю тебе! Я дергаю Дориана за рукав. — Думаю, мы должны пойти в приемную. Дориан смотрит на меня, как на сумасшедшую. — Сейчас? — Да, сейчас! — я вытаскиваю его из комнаты. — Брайан будет в порядке. Врачи и медсестры сделали свою работу, но сейчас ему нужно что-то большее. Что мы не можем ему дать. Дориан кивает. — Джастин. — Ага, — говорю я, — теперь наш великий большой идиот действительно может начать исцеляться. *Я негодую! Сама живу в Сибири и недостатка в брендовой одежде не замечала! Они реально думают, что у нас тут медведи в ушанках на балалайках играют!