Квир-личности

Глава девяносто восьмая МОЖЕТ БЫТЬ, Я УДИВЛЕН Краткое содержание: Удивление. Сан-Франциско, февраль 2004 года. Джастин «Может быть, я поражен тем, как ты все время любишь меня, Может быть, я боюсь того, как я люблю тебя. Может быть, я поражен тем, что ты дурачишь меня все время, Заставил зависнуть, Может быть, я поражен тем, как ты мне действительно нужен. Может быть, я мужчина, а может быть, я одинокий человек, Который находится в середине чего-то, чего он на самом деле не понимает. Может быть, я мужчина, и, может быть, ты единственный человек, Который мог бы мне помочь — Детка, ты не поможешь мне понять?..» *** Я убью Брайана. Убью. Убью его. Задушу. Задушу во сне. Я правда это сделаю. Но сначала я собираюсь его поцеловать. — Счастлив, пизденыш? — А как ты думаешь, засранец? На ступеньках перед ратушей установлен микрофон. Лесли говорит, что Брайан должен сделать заявление. Она уже раздала пресс-релиз. Лесли всегда отлично подготовлена. Мы выходим за дверь под крики людей и щелканье камер. И телевизионные камеры тоже направленные на нас. Брайан нервничает. Обычно он такой крутой на публике, но не сегодня. — Я обязательно должен это делать? — бормочет он Лесли. Она поднимает бровь. — Ты не можешь не сделать заявление, Брайан. В конце концов, не каждый день крупная кинозвезда-гей женится. Брайан делает кислое лицо. — Да, я — гей и женился на гее. Мы, блядь, женаты — точка! — Многие люди так не думают, — возражает Лесли, — суды могут анулировать это в любую минуту и сделать все эти свадьбы недействительными. — Как, черт возьми, они это сделают?! — Брайан набирает обороты. — Мы прямо за тобой, Брайди, — говорит Диана. Она сжимает букет подружки невесты. Дориан смотрит на небо, гадая, не начнется ли снова ливень. А мама и Молли смотрят на толпу широко раскрытыми глазами. Брайан подходит к микрофону и делает глубокий вдох. Я рядом с ним, держу его за руку. — Я хотел бы поприветствовать вас всех здесь сегодня на нашей свадьбе, — и все смеются, — не думал, что будет так много людей. Не помню, чтобы посылал все эти приглашения, — теперь они действительно смеются, Брайан должен сняться в комедии. У него отлично получается, когда он хочет. — Но серьезно — это важный день не только для меня и для моего партнера — я имею в виду мужа, Джастина, — он поднимает мою руку, — но и для всех геев, мужчин и женщин, которые поженились сегодня, и в последние несколько дней, и для всех тех, кто поженится в будущем, не только здесь, но и в других местах. И под этим я подразумеваю в других штатах этой страны, и, в конечном счете, во всех штатах этой страны. Потому что это произойдет. Может быть, не завтра и даже не в следующем году, но когда-нибудь. Потому что это правильно, и мы, как страна, всегда поступаем правильно — в конце концов. Иногда мы можем быть немного медленными, это может занять немного времени или много времени, но мы сделаем это, как нация и как народ. Потому что каждый заслуживает права быть равным. Каждый заслуживает права быть счастливым. То, чем мы все дорожим — жизнь, свобода и стремление к счастью — эти вещи нельзя отрицать. Они не будут отвергнуты. Я желаю всем, кто поженился здесь сегодня, счастливой и замечательной совместной жизни — и надеюсь, что они пожелают мне и Джастину того же. И это все, что я могу сказать. Спасибо. Я слышу радостные возгласы. Даже репортеры аплодируют. И вижу, как люди в толпе плачут. Диана плачет, и моя мама тоже, и Лесли отворачивается, проводя по щеке тыльной стороной ладони. — Женщины, — говорю я, — ты их растрогал! — Джастин! Скажи что-нибудь! — кричит один из репортеров. Брайан кивает, и я встаю перед микрофоном. — Все, что я должен сказать, что это удивительно! И что я так… чертовски… чертовски счастлив. Я чувствую, как мое лицо краснеет. — Хорошее публичное выступление, Солнышко, — говорит Брайан, подталкивая меня, — давай сядем в гребаный лимузин и уедем отсюда. Мы садимся в машину и возвращаемся в отель. Как раз перед тем, как мы добираемся туда, небо разверзлось, и я слышу грохот грома. Именно тогда Брайан очень крепко сжимает мою руку. — Брайан, ты в порядке? — Все в порядке. Мы почти в отеле. В отеле ждут еще репортеры. Очевидно, о свадьбе уже ходят слухи. К счастью, здесь есть служба безопасности, и они также ждут нас. Один из менеджеров стоит с зонтиком. Фотограф, нанятый Лесли, выходит первым и делает снимки. Затем мама и Молли выходят и проходят внутрь под зонтом, и менеджер возвращается за Дианой и Дорианом. — Вы идите первыми, — говорит Лесли, — я замыкаю шествие. — Ты промокнешь, — говорю я. — Никто из нас не растает под этим гребаным дождем, — говорит Брайан, вылезая из машины, не утруждая себя ожиданием парня с зонтиком. Дождь усилился, и вода пятнает его красивый костюм. Но он, кажется, не замечает. Машет рукой людям, собравшимся посмотреть, что происходит. Затем ведет меня в отель. Оказавшись внутри, он стряхивает дождь со своих волос, как собака. И тут я вижу, как бледнеет его лицо. — Брайану нужно срочно наверх, — говорю я Лесли, — сейчас же. В номере стоит торт с фиолетовыми цветами в глазури и словами «Поздравляю, Брайан и Джастин!» розовыми буквами. И по всей комнате настоящие цветы и воздушные шары. Это похоже на сумасшедший цветочный магазин. Фотограф немедленно фотографирует торт и цветы. — Кому-то нечем заняться, — говорит Брайан, глядя на Лесли. — О! Это прекрасно! — восхищается мама, а Молли хватает воздушный шар и начинает танцевать по комнате. — Я думал, мы пойдем на ужин немного раньше, — говорит Дориан, — мы с Дианой возвращаемся сегодня вечером. У меня завтра встреча, а у Дианы собеседование, так что мы не можем остаться. — Да, — говорит Брайан, — это хорошо. Но я могу сказать, что он чувствует себя не слишком хорошо. Вижу по лицу и языку его тела. Он идет к холодильнику и открывает бутылку воды, выпивая ее залпом. Диана касается его руки. — Могу я сделать чай… или что-то еще? Но он качает головой. — Мне нужно воспользоваться туалетом. Я сейчас вернусь. И он идет в спальню и закрывает дверь. — Что случилось? — спрашивает мама. — Мне кажется, Брайана тошнит. С ним все будет в порядке. Надеюсь. Мама не уверена. — Может быть, нам вернуться в нашу комнату? — А как насчет торта? — Молли смотрит на фиолетовые цветы в глазури. — Хочешь кусочек, моллюск? Дай мне тарелку. Мама смотрит на закрытую дверь спальни. — Уверен, что Брайан не будет возражать, если ты его порежешь? — Поверь мне, он не будет возражать. Я беру нож, вокруг которого завязан белый бант. — Кто не будет возражать? — Брайан выходит из спальни. — Разве мы не должны делать это вместе? Я делаю глубокий вдох. — Если хочешь. — Конечно, — Брайан высоко держит голову, — Дориан, я вижу бутылку шампанского, остывающую на стойке бара. Почему бы тебе не открыть его? Дориан кивает. — Думаю, тост был бы уместен, — он ловко открывает бутылку, ловит пробку, прежде чем она летит через всю комнату — думаю, что у Дориана был большой опыт работы с шампанским в свое время. Он наливает бокалы для всех, и маленький — для Брайана. Затем открывает большую бутылку имбирного эля и наливает стакан Молли. — Для тебя, моя дорогая. Она берет его у Дориана, как принцесса. — Спасибо, — величественно говорит она, и я не могу удержаться от смеха. — Как шафер я хотел бы сказать несколько слов о Счастливой паре, — начинает Дориан, — думаю, что они хорошо подходят друг другу, потому что оба упрямы, невыносимы и определенно сумасшедшие. Это делает их идеальной парой, так как никто другой не смог бы выдержать их дольше нескольких минут. И я говорю это с величайшей любовью. — Аминь! — вмешивается Диана. — Так что поднимите бокалы и выпейте за Брайана и Джастина. За долгую и счастливую совместную жизнь! — Я выпью за это, — говорит Брайан, делая крошечный глоток шампанского. Но я пью свой до дна. Мне нужно немного алкоголя в организме. — Поцелуй? Пожалуйста? — говорит фотограф. — Конечно, — говорит Брайан. Он хватает меня и наклоняет назад в настоящем голливудском поцелуе. — Сними комнату! — кричит Диана. — У нас есть, — говорит Брайан, — вот эта самая. Ну, кто-нибудь хочет торт? — Я! — визжит Молли. — Возьмите нож вместе, пожалуйста, — приказывает фотограф, — оба держите нож для первого разреза. Брайан вздыхает, но кладет свою руку поверх моей, и мы режем торт. Я заканчиваю резать первый ломтик и подношу его к его рту. — Если ты ткнешь этот торт мне в лицо, нашему браку конец, — предупреждает Брайан. — Не буду. Он откусывает кусочек, а потом откусываю я. Мама берет на себя нарезку остальных кусочков, и Молли получает следующий. Я заканчиваю с нашей частью. Вижу, что Брайан плохо себя чувствует, но не хочет портить момент для всех остальных. Поэтому я внимательно наблюдаю за ним. Не хочу, чтобы он переусердствовал. Я отвожу Дориана в сторону. — Мне кажется, Брайан слабеет. — Да, я заметил, — отвечает он, — возможно, мы могли бы просто заказать обслуживание номеров и спокойно поужинать здесь. После всей этой рекламы сегодня днем, скорее всего, будет невозможно пообедать в ресторане в любом случае. — Это хорошая идея. Не мог бы ты сказать Лесли, чтобы она позвонила и договорилась? — Конечно, — Дориан сжимает мое плечо, — я говорил Брайану, что этот сюрприз не очень хорошая идея, но ты, кажется, держишься довольно хорошо. — Я признаю, что это был большой шок, но все произошло так быстро, что я не смог ничего осознать. Дориан серьезен. — Это то, чего ты хочешь? Правда? — Да, — говорю я и не лгу, — это то, чего я хочу. Я всегда хотел Брайана. Это все, что имеет значение, — я делаю паузу, — но я заставлю его заплатить за все это позже. И платить, платить и платить! Дориан смеется. — Я так и предполагал. К нам подходит Брайан. — О чем вы шепчетесь? — Ни о чем особенном, — говорю я, — о тебе. И как я собираюсь отомстить за этот фокус. — Фокус отличный, — говорит он, — слушай, ты не возражаешь, если я немного прилягу? Всего на несколько минут… — Не продолжай, — говорю я ему, — мы просто закажем обслуживание номеров. Если это нормально? Брайан начинает выглядеть немного зеленым. — Отлично. Я просто переутомился, вот и все. — Все в порядке, — говорю я, — расслабься. Я позабочусь об остальном. *** Обслуживание номеров доставляет восхитительную еду из их ресторана «Silks». Азиатская кухня фьюжн, с симпатичными официантами. Как будто у нас отдельная столовая. Мать охает и ахает над всем, и все приступают к тонне удивительной еды. Все, кроме Брайана. Он кажется более спокойным после своего кошачьего сна, но только немного хватает здесь и там и пьет много имбирного эля из своего бокала для шампанского. Он и Молли сидят рядом, разделяя большую пластиковую бутылку имбирного эля. Не понимаю почему сегодня ему стало плохо, поскольку лучевой терапии не было. Это могут быть нервы. Или просто болезнь догоняет его. Но он справляется в своей типичной манере Брайана, притворяясь, что все в порядке. Мама продолжает смотреть на него с озабоченным выражением лица. Мы не слишком много говорили о его раке, но я могу сказать, что это беспокоит ее теперь, когда она видит его влияние вблизи. Диана тоже наблюдает за Брайаном. Они похожи на пару наседок. Я знаю, что они обе хотят уложить Брайана в постель и залить куриный суп ему в глотку, но не так нужно ухаживать за Брайаном Кинни — если вы вообще ухаживаете за ним. Вы должны позволить ему взять на себя инициативу. Мы заканчиваем ужин, пока фотограф делает несколько последних снимков, а затем собирает свое снаряжение. — Если хоть один из этих снимков появится в «Нэшнл Инкуайрер», ты — корм для рыб, — невозмутимо говорит Брайан, стоя очень близко к нему, глядя вниз знаменитым Смертельным взглядом Кинни, — понятно, к чему я клоню? — О нет, мистер Кинни! Я бы никогда этого не сделал! — мужчина сглатывает. — Вот и не делай. Диана и Дориан должны успеть на свой рейс обратно в Лос-Анджелес, поэтому повсюду поцелуи. — Я позвоню тебе, милашка, — говорит мне Диана, — позаботься о своем муже — занозе в заднице. И теперь он весь твой. И я это сделаю. Молли съедает еще один кусок торта, а затем они с мамой спускаются в свою комнату. Завтра лимузин везет нас всех на экскурсию по городу — Мост Золотые ворота, Рыбацкая пристань, канатные дороги, Президио*, Ноб Хилл**. Я также хочу увидеть Кастро, но Брайан говорит, что если ты действительно хочешь увидеть Кастро, ты не идешь туда со своей матерью. Лесли уходит последней. Она кажется измученной. — Почему бы тебе не взять выходной до конца уик-энда? — предлагает Брайан. — Ты сделала достаточно. Наслаждайся своей комнатой и городом — или садись на обратный рейс с Дианой и Дорианом. Лети домой и поспи пару дней. — Но Брайан… Он ведет ее к двери. — Мы с Джастином большие мальчики, и можем позаботиться о себе в течение нескольких дней. Трудная часть позади — дело сделано. Теперь только гребаные последствия. После того, как Лесли уходит, Брайан вешает табличку «Не беспокоить» и запирает замок на два оборота. — Наконец-то одни! — Ты собираешься быть порочным, Брайан? Брайан улыбается. — Этот корабль отплыл, Солнышко. Он потягивается и морщится. — Почему бы мне не сделать тебе массаж? Залезай в джакузи, смотри на огни на мосту и расслабься. Я я сделаю тебе массаж, которое взорвет твой мозг. — Звучит как план. В отеле есть все виды туалетных принадлежностей, включая лосьон для тела. Мандарин и мята. Пахнет хорошо. — Как ванна? — Мокрая. И теплая, — говорит Брайан, — как твоя задница. Залезай. Я сбрасываю халат и забираюсь внутрь. — Вид действительно потрясающий. — Видов пруд пруди, — шепчет он. Его губы на моей шее. Я закрываю глаза. Может быть, это оно и есть. Может быть, проклятие будет снято. Но затем он останавливается. — Прости меня за то, что я был гребаным мудаком. Я смеюсь. — Когда это было? Я имею в виду — в который раз? — Все время. Слушай, я не очень хорошо извиняюсь, но это не значит, что я этого не чувствую. — Как насчет «Я люблю тебя»? — Да, это у меня тоже плохо получалось, — признается он, — но становится лучше. — Да, — заверяю я его, — становится лучше. — Вся эта история с раком… это сводит меня с ума! — Не то слово, блядь! Это не то, что ты очень хорошо скрываешь. Брайан вздыхает. — Я знаю Ванна, свет, момент — все кажется идеальным. Но никогда не бывает идеального момента, который я мог бы отпустить, как часто напоминает мне Брайан. — Почему? — спрашиваю я. — Почему что? — отвечает он. — Почему ты передумал? Это только из-за… рака? Брайан фыркает. — Ну, не совсем. Рак… как бы это сказать? — сосредоточил внимание на многих вещах. Давай посмотрим правде в глаза, мы прошли через многое дерьмо в наших отношениях — тебя вышвырнул твой старик, мой старик умер, тебя избили, я присел на порошок и немного сошел с ума на какое-то время, ты выследил меня и привел в чувство, Рон умер, я прошел реабилитацию, ты сделал то, что сделал… — он делает паузу. — Я чуть не потерял тебя больше раз, чем хочу признать. — Я почти потерял ТЕБЯ, Брайан! — говорю я ему. — Не совсем, — говорит он, — это никогда не было соревнованием. Я пробовал с Роном, но этому никогда не суждено было сбыться. Я знал это с самого начала. Скучал по тебе все время. Помнишь те гребаные звонки посреди ночи? — Как я могу забыть. Это была долгая, темная зима, Брайан. — Я знаю, для меня тоже, даже в солнечной Калифорнии. Я пытался удержаться, потому что знал, что тебе будет лучше без меня… — Чушь собачья, — шепчу я. — Знаешь, я все еще так думаю, — тихо говорит он, — и всегда буду так думать. Что ты лучше, чем я. Что можешь сделать что-то лучше со своей жизнью. Что можешь добиться большего. Я никогда не хотел тормозить тебя, Джастин. Никогда не хотел, чтобы ты чувствовал себя… обязанным мне по любой причине. — Поверь мне, Брайан, — смеюсь я, — обязанность — это последнее, что я чувствую к тебе! Он крепче прижимает меня к себе, глядя в окно на огни на мосту. — Я все думаю, что у тебя вся жизнь впереди. Что… что ты в конце концов оставишь меня. Что ты слишком молод, чтобы связываться с кем-то вроде меня… надолго. Вот и все в двух словах. Это всегда было проблемой. Глубокое и реальное убеждение Брайана в том, что он недостаточно хорош, независимо от того, чего он достигает. Неважно, что я делаю, чтобы доказать ему обратное. — Навсегда, — говорю я. — Никогда не говори «навсегда», — отвечает он, — я не говорил этого в клятвах, которые написал. Я сказал, пока наша любовь взаимна. Не хочу, чтобы ты чувствовал, что должны остаться, особенно если… — его голос затихает. — Никаких «если»! И это неоспоримо. Если ты болен, то мы разберемся с этим — вместе. А если со мной что-нибудь случится, мы разберемся и с этим. И насчет любви — ты не перестанешь любить меня, Брайан, — я показываю ему кольцо, слегка намыленное пузырьками джакузи, — видишь это? А вот и твое, — я поднимаю его левую руку и указываю на кольцо на его пальце, — это что-то значит. О чем, я полагаю, ты знаешь, поскольку организовали всю эту сумасшедшую сделку, включая кольца. Теперь ты действительно застрял со мной. Потому что, когда я чего-то хочу, я это получаю. И когда я держусь за что-то, то крепко держусь. — Что ж, я все уяснил, — говорит Брайан. Он дрожит, хотя вода теплая, — давай ляжем в постель. Мои пальцы на руках и ногах начинают сморщиваться. В постели я делаю Брайану отличный массаж, используя лосьон с ароматом мандарина и мяты. Он так напряжен, особенно плечи, но я растираю, разминаю и растираю еще немного. Затем легонько целую его повсюду, начиная с задней части шеи и продвигаясь вниз по его длинной, длинной спине, его мягкой заднице и этим длинным, длинным ногам. Потом осторожно переворачиваю его. Он крепко спит, с тихим хрипением, которое издает его искривленная перегородка, когда он вдыхает и выдыхает. Те долгие ночи после того, как он покинул Питтсбург — я помню этот звук по телефону, когда он не говорил ни слова. Брайан, Брайан, Брайан! Я глажу его член и кажется, что чувствую легкое шевеление. Но он так спокоен, что я не хочу его будить. Он выглядит таким красивым, когда спит. И он мой. Мой муж. Это взрывает мой разум, черт возьми! Натягиваю одеяло на нас обоих и закрываю глаза. Женаты. Это поразительно! *** «Может быть, я поражен тем, что ты все время со мной, Может быть, я боюсь, что брошу тебя. Может быть, я поражен тем, как ты помогаешь мне петь мою песню, Ты поправляешь меня, когда я ошибаюсь, Может быть, я поражен тем, как ты мне действительно нужен. Может быть, я мужчина, а может быть, я одинокий человек, Который находится в середине чего-то, чего он на самом деле не понимает. Может быть, я мужчина, и, может быть, ты единственный человек, Который мог бы мне помочь… Детка, неужели ты не поможешь мне понять? Потому что, Детка, я поражен! Детка, я поражен! Поражен тобой!» Пол Маккартни*** *Парк и бывший пост армии США на северной оконечности полуострова Сан-Франциско в Сан-Франциско, является частью Национальной зоны отдыха Золотые ворота. Отличается множеством лесных массивов, холмов и прекрасным видом на залив Сан-Франциско. **Ноб Хилл — это роскошное место в Сан-Франциско, благодаря своим многочисленным мишленовским ресторанам, бутикам, культурным учреждениям, художественным галереям и историческим достопримечательностям. ***Это адаптация автора. На самом деле текст песни несколько иной: «Милая, я поражен, что ты любишь меня все это время. Может быть, я боюсь, что брошу тебя. Милая, я поражен, что ты дурачишь меня все это время. Ты заставила меня зависнуть. Милая, я поражен, что ты действительно нужна мне… Милая, я мужчина, о, милая… Я одинокий мужчина, который находится посередине чего-то, Чего он на самом деле не понимает. Милая, я мужчина, о, милая… Ты единственная женщина, которая может помочь мне. Милая, прошу, попытайся понять! Милая, я мужчина, о, милая… Я одинокий мужчина, который находится посередине чего-то, Чего он на самом деле не понимает. Милая, я мужчина, о, милая… Ты единственная женщина, которая может помочь мне. Милая, прошу, попытайся понять! Милая, я поражен, что ты со мной все это время. Милая, я боюсь, что брошу тебя. Милая, я поражен, что ты помогаешь мне петь эту песню. Ты поправляешь меня, когда я неправ. Милая, я поражен, что ты действительно нужна мне… Милая, я мужчина, о, милая… Я одинокий мужчина, который находится посередине чего-то, Чего он на самом деле не понимает. Милая, я мужчина, о, милая, Ты единственная женщина, которая может помочь мне. Милая, прошу, попытайся понять! Источник: https://www.amalgama-lab.com/songs/p/paul_mccartney/maybe_i_m_amazed.html