Квир-личности

Глава сотая ИМПОТЕНТЫ Краткое содержание: Возвращение домой, возвращение к реальности. Лос-Анджелес, февраль 2004 года. Джастин Я чувствую себя импотентом, не в буквальном смысле, конечно. Но насчет Брайана. И о моей матери. И еще… так много всего. Я должен праздновать. В конце концов, это мой гребаный медовый месяц! Ну, не совсем так. У нас был один уик-энд, который был похож на медовый месяц — если считать мать, сестру и Джимми Харди частью медового месяца. Брайан обещал, что мы отправимся в настоящий медовый месяц сразу после «Оскара». Он уже все устроил. Частный, очень эксклюзивный курорт на Ямайке. Очевидно, все кинозвезды, рок-звезды и члены королевской семьи отдыхают там. Это Дориан предложил. Надеюсь, что это будет место, где Брайан вернет свое моджо. К тому времени его лечение уже давно закончится, и у нас будет время для самих себя. Никакого беспокойства — «Акуна Матата» и все такое. Что может быть лучше? Но в то же время… Беспомощность. Черт бы побрал это чувство! — Дорогой… Мне неприятно упоминать об этом… — начинает мама. Тогда зачем упоминать об этом? Тебе не кажется, что это довольно очевидно? — Но с Брайаном все в порядке? — продолжает она — У него рак, мама. Сегодня утром он прошел очередную процедуру, и теперь чувствует себя дерьмово. Что ты об этом думаешь? Я знаю, что говорю как ребенок, но это просто меня достало. В воскресенье вечером мы с Брайаном пошли ужинать во «Флер де Лис», это действительно романтическое место в Сан-Франциско. Брайан был в отличном настроении, у нас был еще один потрясающий ужин, и он даже съел бОльшую часть своего заказа. Мама и Молли пошли гулять с Джимми. Он повез их в какое-то место в Чайнатауне, и все заискивали перед ними. Маме это нравилось. После мы все встретились в отеле, и лимузин отвез нас в аэропорт, откуда мы вылетели обратно в Лос-Анджелес на частном самолете Джимми. Маме это тоже понравилось. — Но ему кажется… сегодня хуже, — говорит она, — разве он не должен был что-то сделать днем на студии для своего фильма? — Он должен был переозвучивать какой-то диалог для «Красной рубашки», но ему пришлось отменить. Он может сделать это в другой раз, мама. — Но… — Мама, просто дай ему гребаный отдых, хорошо? Да, Брайану сегодня стало хуже. Но он пропустил лечение в пятницу, а затем отсутствовал еще два дня. Радиация просто бьет по нему особенно сильно. Завтра ему, вероятно, будет лучше. Надеюсь. — Прости, дорогой, — говорит она, — я просто обеспокоена. — Я знаю. Ненавижу быть такой сукой. Почему бы вам с Молли не пройтись по магазинам? Ави может вас отвезти. Она колеблется. — Да… это было бы неплохо. Если это не слишком затруднит твоего друга. Уверена, что Молли это понравится. — Это работа Ави, мама. Он будет рад сделать это. И я буду рад избавиться от тебя на пару часов. Дело не в том, что я не люблю свою мать и сестру, потому что люблю. Но терпеть их в доме, пока Брайан болен… Я не думал, что это будет так напряженно. Не думал, что она будет сводить меня с ума из-за здоровья Брайана, или что Молли будет сводить меня с ума от скуки. Или что мама вступит в спор с Кармел о приготовлении обеда. Или… Я имею в виду, это просто мелочи, но мелочи раздуваются до предела, когда речь идет о твоей матери. Брайан лежит в постели с опущенными шторами, прикрыв глаза рукой. — Они ушли? — Я отправил их с Ави на Родео Драйв. Брайан вздыхает. — Сейчас не лучшее время для компании. — Я знаю, — говорю я, — и мне очень жаль. Но она хочет добра. Она беспокоится о тебе. — Ты имеешь в виду, что она беспокоится о тебе и о том, как ты справляешься со мной. Знаменитая гейская свадьба — это одно, но сегодня женитьба ее мальчика, вероятно, выглядит как большая гребаная ошибка. — Это не ошибка, — утверждаю я. — Повтори это утверждение еще через две недели этого гребаного дерьма. — Две недели — ничто, — говорю я ему, — ты как-то сказал мне, что можешь четыре недели делать все, что угодно, стоя на голове. Брайан морщится. — Объясни это моей голове. И моему желудку, — он приподнимает одеяло и смотрит на свой член, — и моему члену. Он думает, что больше не принадлежит мне. — Принадлежит. Он просто взял отпуск, — я обнимаю Брайана за плечи, — и кстати об отпуске… турагент прислал брошюры о курорте на Ямайке. Выглядит потрясающе! — Дориан говорит, что это просто невероятно. Это старое поместье Яна Флеминга, так что ты можешь сидеть на пляже, пить ром и притворяться, что ты Джеймс Бонд. — Тогда я бы пил мартини взболтанный, а не размешанный. — Ром лучше подходит для пляжа, — советует Брайан, — но ты можешь выпить мартини вечером, когда мы проверим ночную жизнь. Нам придется упаковать наши смокинги для казино. Я морщусь. — Я не люблю джин. На вкус как спрей от насекомых. — Тогда выпей мартини с водкой. Вот что сделал бы Бонд. Я лениво потягиваюсь. — Думаю, что маргарита — это больше мой вариант. Она не вызывают у меня похмелья. — Просто подожди, засранец, — фыркает Брайан, — выпьешь достаточно чего угодно, и почувствуешь — в конце концов. Но я могу, по крайней мере, опосредованно напиться через тебя. Он выглядит немного зеленым, но не таким плохим, как сегодня утром после смертоносных лучей. Мы едва добрались до дома, как его начало тошнить. И — конечно! — моя мать была там, чтобы засвидетельствовать все это. Вот тогда она действительно начала волноваться. Я имею в виду, Брайан чувствовал себя усталым и в пятницу вечером, и в субботу днем, но затем на наш ужин в «Фаралоне» и в воскресенье он почти вернулся к нормальной жизни. Хотя бы внешне. — Думаю, я не достаточно поблагодарил тебя за выходные, — говорю я, — серьезно, это было замечательно. Все. — Кроме моего члена, — отвечает он. В его голосе нет ни жалости к себе, ни иронии. Это просто констатация факта. — Потерпи, ладно? Все наладится. — Вечный оптимист, — он закрывает глаза. — Не всегда, — напоминаю я ему, — если помнишь, у меня были моменты, когда я был готов сдаться. Подумай о том, как меня избили… — Ты не сдался! — фыркает он. — Ты только старался больше. Я знаю — я был там. — Я знаю, — эхом отзываюсь я, — ты был там, — я вдруг чувствую себя в безопасности в его объятиях. Как будто все действительно будет хорошо. Как я всегда и знал, — ты никогда не позволяешь мне ничего похерить. И ты никогда не позволял мне сдаваться. — Я ничего не делал. Никто не может указывать тебе, что делать, и это факт. Питбуль, помнишь? — Кроме женитьбы, — упоминаю я. — Это тоже была твоя идея, — настаивает он, — ты, должно быть, шептали мне это на ухо в течение многих лет, пока я спал. Подсознательное соблазнение, как называют это в рекламе. Я бы никогда не пришел к этой идее сам. — Продолжай убеждать себя в этом. Я переворачиваю Брайана и растираю его плечи и спину. Это мое новое любимое занятие, и ему, похоже, оно тоже нравится. Если мы не можем, как всегда заниматься сексом, это следующая лучшая вещь. Тактильность. Кожа к коже. Это расслабляет Брайана, но и меня расслабляет. Это заставляет меня чувствовать, что я делаю хоть что-то, чтобы помочь ему. Заставляет чувствовать себя менее беспомощным. — Так вот на что похожа супружеская жизнь — семейное блаженство. Плюс теща, живущая в комнате для гостей. — И невестка. — Она тоже, — Брайан открывает глаза и смотрит на меня. Я люблю его глаза, особенно золотые искорки в зеленоватой радужке. Каждый раз, когда я смотрю в них, они разные. Иногда темные и задумчивые, иногда сексуальные и тлеющие. А потом грустные и далекие, — может быть, если Ави больше нечем заняться, он сможет отвезти их завтра в Диснейленд. Это заставляет меня оживиться. — Диснейленд? Я никогда не был в Диснейленде! — Тогда ты тоже должен поехать. Это позволит тебе провести время с мамой и сестрой. И ты можешь купить мне одну из этих дурацких шляп с ушами. Я смеюсь над этой картиной. — Если я это сделаю, то заставлю тебя надеть ее! Он зевает. Он чертовски устал, и все, что он делал, это спал весь день. Техник в радиационном центре сказала, что доктор Сан должен проверить его на низкий уровень лейкоцитов. Она сказала, что из-за этого усталость усиливается. — Да, я в шляпе, — Брайан утыкается лицом в подушку, — как будто это когда-нибудь произойдет. Я, блядь, ненавижу шляпы. — Я знаю, — говорю я, — поэтому это было бы таким замечательным. *** Мы как раз собираемся отправиться в Диснейленд, когда появляется гость — без предупреждения и без приглашения, как обычно. — Джимми, мы уезжаем через пять минут. Чего ты хочешь? — Привет, Голубая крошка, — говорит он, ухмыляясь, — и прекрасная миссис Тейлор и еще более прекрасная мисс Тейлор, — он целует щеку моей матери и руку Молли. Они обе похожи на лужу вокруг него. Ави закатывает глаза. По крайней мере, у него нет иллюзий относительно Джимми Харди. — Где Большой Злой Волк? — Он только что вернулся с лечения, так что отдыхает наверху, — многозначительно говорю я Джимми, — это означает, что посетители не приветствуются. Джимми отводит меня в сторону. — Я не посетитель. Я пришел с дарами, — он достает из кармана пиджака маленький пластиковый пакетик с травой, — я не был уверен, закончил ли он свой запас. Как бы мне не хотелось этого делать, я беру пакетик. Травка, кажется, помогает Брайану, так что я буду танцевать с чертовым дьяволом, если это заставит моего партнера — я имею в виду, моего мужа — чувствовать себя лучше пусть даже на один час. — Спасибо. Но ты не можешь остаться. — Я не буду беспокоить твоего человека, Джасти, — обещает он, — я просто пытаюсь быть хорошим другом. — Надеюсь, — неохотно говорю я. — Я принес ему кое-что еще, — Джимми протягивает мне пластиковый контейнер для таблеток, — я знаю, что у него… другие проблемы. Не знаю, краснеть мне или пнуть Джимми по яйцам. Это Виагра. Я сразу узнаю маленькие синие таблетки из предыдущих «экспериментов» с ним — только для развлекательных целей, конечно. Я стискиваю зубы. — Брайан не может принимать никаких лекарств без рецепта, пока у него радиация. Ты же знаешь. — О, — говорит Джимми, — тогда оставь их на потом. Ему может понадобиться небольшой толчок, ты понимаешь, что я имею в виду? Господи! — Да, неважно. А теперь мы уходим. — Куда ты везешь прекрасных дам? — В Диснейленд. Лицо Джимми загорается. — Диснейленд! Мне там нравится! Один из моих первых фильмов был для Диснея — «Дикие таксы»! Он вышел прямо на видео, но детям нравится. О, эти таксы были дьяволами. Я помню, как однажды… Я прервал его: — Я рад, что тебе нравится это путешествие по переулкам воспоминаний, Джимми, но нам пора идти… прямо сейчас! Джимми поворачивается к моей маме и сестре. — Угадайте, кто пойдет с вами в Диснейленд? Я практически владею этим местом! Мы будем получать звездное обслуживание всю дорогу! Клянусь, они обе начинают прыгать вверх и вниз, так они взволнованы. Лицо Ави выглядит мрачным. И теперь я действительно хочу пнуть Джимми по яйцам. Но уже слишком поздно. Он начинает подталкивать их к своему «Range Rover». Ничего не остается, как спрятать травку и Виагру в моей студии и присоединиться к банде. Потому что Джимми лучше быть с нами в Диснейленде, чем здесь, в доме с Брайаном. Кроме того, я позволю ему заплатить за все. Включая мышиные уши. *** Джимми звонит куда-то, когда мы направляемся в Анахайм, а когда прибываем в Диснейленд, у главных ворот стоит чертов VIP Приветственный Комитет по встрече. Как бы мне ни было неприятно это признавать, Джимми обладает настоящей звездной силой, и они раскатывают для нас чертову Красную ковровую дорожку. Мы получаем полное обслуживание — сопровождение в начале каждой линии, специальный VIP-ресторан на обед, частные зоны отдыха и ванную комнату. Вы знаете эти дома на Мейн-стрит? Ну, это настоящие дома, с офисами и VIP-помещениями за фасадами. Мама и Молли на небесах, а Джимми ведет себя как Джимми Харди, которого вы видите на экране — забавный, очаровательный, открытый, самый милый парень в мире и Соседский мальчик Америки. Это более чем немного отвратительно. Время от времени Ави тычет меня под ребра из-за того, что Джимми говорит или как он себя ведет. Но затем он указывает на что-то более чем немного тревожное, пока мы ждем Джимми, маму и Молли, чтобы позировать для фотографий с официальным фотографом Диснейленда. — Джастин, ты заметил, что Джимми очень мил с твоей матерью? — Заметил, — неопределенно отвечаю я, — он такой фальшивый. — Нет, я имею в виду, что он особенно мил с твоей мамой. Следи за ним. Конечно же, Джимми обнимает ее, берет ее за руку и водит вокруг. И шепчет ей на ухо и заставляет смеяться. Как будто они на свидании — или что-то странное в этом роде. — Он просто ведет себя, как Джимми, — говорю я Ави, отмахиваясь от него. Но Ави качает головой. — Я рад, что это не моя мать! На самом деле, это оказывается веселый день. Погода идеальная, мы получаем все льготы, и Джимми ведет себя наилучшим образом, хотя я все еще с подозрением отношусь к его мотивам. И очень хочу, чтобы Брайан был здесь. Я звоню ему пару раз, и он сразу же берет трубку и уверяет меня, что чувствует себя лучше. Он звучит лучше, но я всегда должен помнить, что Брайан такой же актер, как и Джимми Харди. — Я рад, что ты не позволил Джимми остаться здесь и выбить из меня дерьмо, — говорит Брайан во время моего последнего звонка. — иметь с ним дело — заноза в заднице, но лучше пусть он будет там, чем здесь, со мной, пока я пытаюсь отдохнуть. Он делает паузу, — и поблагодари его за траву. Это дерьмо помогает. Я делаю глубокий вдох. — Я оставил ее в бильярдной, Брайан. — Именно там я его и нашел. Веселись, Солнышко. Пока. Мы возвращаемся домой почти в десять, но у мамы и Молли был потрясающий день. А Джимми был так сосредоточен на том, чтобы показать себя большой шишкой, что оставил меня в покое. Ави и я плелись позади, и это оказалось прекрасно. Брайан садится, когда я вхожу. — Где шляпа, которую ты мне обещал? — Занята, — отвечаю я, — Молли носит твои мышиные уши. Думаю, она собирается в них спать. — И все, что у меня есть, это мешок с травкой, — Брайан протягивает мне туго свернутый косяк, — на. Тебе это нужно больше, чем мне. Я беру косяк. Он прав — мне это действительно нужно. Через пару затяжек я чувствую себя намного спокойнее. — Хитрость в общении с Джимми заключается в том, чтобы подпитывать его эго, — советует Брайан, — общественное место, хорошенькая женщина, чтобы лебезить перед ним, звездное обращение — вуаля! Он счастливый турист и, что лучше всего, он оставляет меня в покое. Так что забудь о нем. Я единственная кинозвезда, о чьей заднице тебе стоит беспокоиться. — Ты это серьезно? — я одариваю Брайана лукавой улыбкой. — Ты чувствуешь себя готовым… немного пошалить? Одна бровь поднимается вверх. — Если ты не против трахнуть старого женатого мужчину. Он что — сомневается? — Я совсем не возражаю. И я чувствую себя далеко не импотентом, когда достаю презерватив и смазку. Пока мы трахаемся, он начинает твердеть — не полностью, но наполовину. И я знаю, что он чувствует это, когда я попадаю в самую точку. Он вздрагивает и издает один из тех громких стонов Брайана Кинни. Ни один из нас не говорит, что мы думаем о том, что в конце туннеля есть свет. И у Брайана осталось всего десять дней лечения, и тогда все закончится. — В четверг твоя мать и сестра уедут. Затем «Оскар» в воскресенье. Затем заканчиваем смертельные лучи, — говорит Брайан, выкуривая последний косяк, — и после этого — Ямайка зовет. Солнце, песок и мы вдвоем — одни! — Не могу дождаться! Да, мы почти на месте. И после этого… *** Утром я чувствую себя так здорово, что встаю задолго до того, как просыпается Брайан. Я отвезу его на лечение, и, может быть, он почувствует себя достаточно хорошо, чтобы пройтись по магазинам. Нам нужно купить несколько вещей до «Оскара» — он вручает одну из наград, и я знаю, что он всегда чувствует себя лучше, если на нем новый галстук или что-то еще. Я удивлен, застав маму на кухне за приготовлением кофе. Кармел еще даже не пришла. — Ты рано встал, — говорит она, целуя меня в щеку. — Много дел, — отвечаю я. — У меня тоже, — отвечает она, — дорогой, мне нужно позвонить в авиакомпанию. — Нет проблем. Я попрошу Ави подтвердить ваш заказ на завтра. Она морщит нос, как будто собирается сказать мне что-то, что я не хочу слышать. — Нет, милый. Мне нужно изменить дату бронирования. Красный флаг немедленно поднимается. — Изменить? Почему? Что случилось? Вот когда она бьет меня последним, чего я ожидал. — Мы с Молли остаемся еще на неделю! — радостно говорит она. — Правда? — я озадачен. — А как же школа Молли? — Я позвоню ее учителю сегодня утром и объясню ситуацию, но не думаю, что они поднимут шум. Молли хорошая ученица, пропуск нескольких дней ей не повредит. Я в растерянности. — Не то чтобы я не хотел, чтобы вы оставались подольше, мам, но я этого не понимаю. Почему внезапная смена планов? Ее лицо светится. — Потому что… Я иду на"Оскар»! — А? — С Джимми! — кричит она. — Вчера вечером, после того как ты, Молли и Ави вышли из машины, он пригласил меня! Я буду парой Джимми Харди на церемонии вручения премии «Оскар»! Разве это не чудесно? — Да, — говорю я, чувствуя головокружение, — просто замечательно. И это чувство беспомощности… Добро пожаловать в мой гребаный мир!