Квир-личности

Глава сто седьмая ЧТО-ТО, О ЧЕМ ЗНАЕМ ТОЛЬКО МЫ Краткое содержание: В поисках чего-то. Лос-Анджелес/Ямайка, март 2004. Брайан «Я шел по пустой земле, Я знал этот путь как свои пять пальцев. Я чувствовал землю под ногами, Сел у реки, и это сделало меня завершенным. О, простая вещь, куда ты пропал? Я старею, и мне нужно на что-то опереться. Так скажи мне, когда ты меня впустишь? Я начинаю уставать, и мне нужно с чего-то начать. Я наткнулся на упавшее дерево. Я чувствовал, как его ветви смотрят на меня. Это то самое место, которое мы когда-то любили? Это то место, о котором я мечтал? О, простая вещь, куда ты пропал? Я старею, и мне нужно на что-то опереться. Так скажи мне, когда ты меня впустишь? Я начинаю уставать, и мне нужно с чего-то начать. И если у тебя есть минутка, Почему бы нам не пойти? Поговорить об этом в месте, Известном только нам? Это может быть концом всего, Так почему бы нам не пойти В место, известное только нам?» *** Мы должны убраться отсюда к чертовой матери. С тех пор как «People» и все интервью вышли в понедельник, наступил гребаный зоопарк. Телефон не перестает звонить, и репортеры ошиваются за воротами 24/7. Я знаю — я должен был ожидать этого. Но вы никогда не ожидаете безумия знаменитости. Этого никто не может предвидеть, пока оно не случится с ними. Но это должно было быть сделано. Вся эта история с раком вышла на первый план, и мы можем только ждать, пока она утихнет. Ждать, когда все вернется в нормальное русло - что бы ни значило это «нормально» - вернется к нормальной жизни. Да, я все еще жду этого. Наконец я пошел к доктору — доктору Синглтону, урологу, который направил меня к доктору Сану. Члены — его специальность, особенно члены, попавшие в беду. — Чем могу быть полезен, Брайан? — спрашивает он. — Вы знаете правила, док. Было бы неплохо узнать, смогу ли я когда-нибудь снова поднять его. А потом он смеется. Ублюдок смеется. — Конечно, вы снова это сделаете. Вы мужчина в расцвете сил. Кроме рака, который был вылечен, у вас нет проблем со здоровьем. Ваш шов хорошо заживает. Последствия лучевой терапии отступают. Все системы работают, как говорится. Здорово, что он это сказал. — Скажите это моему члену, док. Он откидывается на спинку стула и смотрит на меня «докторским взглядом». Горовиц тоже смотрел на меня так. Этот взгляд «Я глубоко задумался о твоей проблеме, но черт возьми, если поделюсь с тобой.» — Время, Брайан. Время — целитель. — Отлично. Это то, что все говорят мне, включая моего партнера. Что ж, время идет. Я был терпелив! Теперь я устал от этого. Больной и усталый… Доктор Синглтон наклоняется вперед. У него угловатое лицо и большие сильные руки. Смуглая, гладкая кожа, как у Дензела Вашингтона. Ему за сорок, но он все еще горяч. Жаль, что у него развешаны фотографии жены и пятерых детей по всему офису. — А вы не думали, что бОльшая часть вашей проблемы может быть у вас в голове? — Что, черт возьми, это значит? Он вздыхает. — Психология, Брайан. Вы слишком много думаете об этом. Вы не можете эрегировать, а затем беспокойство нарастает и делает это все труднее каждый раз, когда вы пытаетесь заняться любовью. — Труднее — не то слово, док. И для протокола, с моей гребаной головой ничего не случилось! Я прошел через много паршивого дерьма в своей жизни, но всегда был в состоянии поднять его — несмотря ни на что! — Но у вас никогда раньше не было рака, Брайан, — говорит он мне, — у вас никогда не было лучевой терапии. Это не только физическое нападение на ваше тело, но и нападение на ваше психическое состояние. Вы потеряли яичко. Это мощный символ вашей мужественности. Вы человек, который привык к совершенству. Ваше тело и ваше сексуальное мастерство — часть вашей личности. Но это не вся ваша личность. Вы актер, отец, друг, любовник. И теперь вы муж. Сосредоточьтесь на этих других личностях. Не зацикливайтесь на операции. Думайте о том, что можете сделать, а не о том, чего не можете. Он прав — в некотором смысле. Но это не только в моей голове. Я знаю, что это не так. Этого не может быть! — Дать интервью о вашем лечении было правильно, — продолжает он, — но не становитесь мальчиком с плаката рака яичек. — Поверьте мне, док, я не собираюсь этого делать. Мы с Джастином решили ненадолго уехать из этого города. Поедем на Ямайку, будем лежать на солнце, не думая ни о чем, кроме того, что происходит в этот момент. Он широко улыбается. — Это чудесно! Отпуск — это как раз то, что нужно. Вам понравится Ямайка, Брайан. Мой отец родился на Виргинских островах. Там красиво. Вода такая чистая, а небо такое голубое. И солнце, и песок будут просто раем для отдыха. — Знаю, — говорю я, — я был на Белой вечеринке в Пуэрто-Рико около десяти лет назад и отлично провел время. Доктор Синглтон поднимает бровь. — Белая вечеринка? — Не выпрыгивайте из штанов, док. Я не тайный нацист. Это гейская тусовка. Подумай о сотнях парней, одетых во все белое, танцующих до упаду. Среди прочего. — Как скажете, мой друг, — говорит он. Он достает блокнот и что-то строчит, — вот рецепт на Виагру. Я его не принимаю. — Я уже пробовал. Это был провал. — Возьмите его в любом случае. Никогда не знаешь, когда может помочь, — затем он пишет мне другой рецепт, — и попробуйте еще вот это. Я беру листок. — Что это? — Антидепрессант. Его я сжимаю в комок и бросаю через плечо. — Забудьте об этом. — Вы упрямый, — качает головой он, — если передумаете, позвоните мне. Удачи, Брайан, и чудесных каникул. Да, и без всяких счастливых таблеток. Надеюсь. *** — Линдс. — Брайан. — Просто перезваниваю тебе. — О, я тебе зачем-то звонила? Не могу вспомнить. — Слушай, я знаю, ты злишься на меня за то, что я не рассказал тебе о… о раке. — О, у тебя рак? Я не слышала. — Ладно, значит, я мудак! Мне было достаточно трудно рассказать об этом Джастину, не говоря уж о ком-либо еще. — Кроме Майкла. А потом я узнаю, что Дебби знает. И Дженнифер Тейлор. И, очевидно, Тед! Но мать твоих детей должна узнать это из «Нэшнл Инкуайрер», «People» и «Доступа в Голливуд». Я перечислила все средства массовой информации? — Господи, Линдси, дай мне передохнуть. Чарити получила подарки на день рождения? — Да. Спасибо. Они были очень милыми. Не совсем подходит для годовалого ребенка, но они ей понравятся — в конце концов. — Откуда, черт возьми, мне знать, чего хочет ребенок? Я подумал, что платье было милым. Я не Оскар де ла Рента, черт возьми. — Очевидно. — Мы, вероятно, будем в Питтсбурге через пару недель. — Это мило. — Что ты хочешь от меня услышать, Линдс? Я хочу увидеть детей, но это чертовски трудно. И когда я буду там, вы с Мел оставите меня в стороне. Ты хочешь, чтобы я был отцом, но сама же не позволяешь. Но одна вещь, которую вы определенно хотите — это мои деньги. Это совершенно ясно. — Не оскорбляй меня, Брайан! — Я не могу победить, не так ли? — Ты меня так злишь! Когда я прочитала, что ты болен, я была в ужасе! Пыталась дозвониться до тебя, но все время попадала на голосовую почту. Потом Джастин перезвонил мне, но человек, с которым мне нужно было поговорить, был ты, Брайан. Чувствую, что я последняя, кто что-то знает. Ты понимаешь, как мне больно? — Что я могу сказать? Мне очень жаль! Я… У меня сейчас много забот… — Я знаю, но трудно чувствовать себя такой обделенной. — Ты всегда говоришь мне, что я должен повзрослеть, Линдс. Ну, я пытаюсь. Эта история с раком поймала меня в петлю. Это все изменило. — И теперь ты женатый человек. — Это только одно изменение. И это не чушь собачья. Это реально. — Я счастлива за тебя и Джастина. Искренне. Но я все еще зла. — Я знаю, что ты зла. Но что бы ни делал, я никогда не оправдаю твоих ожиданий. Мы оба это знаем. Я никогда не буду тем, кем ты хочешь меня видеть. И ты понимаешь, что я имею в виду. Ты всегда знала, что я никогда не стану таким человеком. — Ты ошибаешься… Я не понимаю, что ты имеешь в виду. — Твой муж. Я никогда не буду им, и никогда не мог быть им стать, как бы сильно ты этого ни хотела. — Не будь смешным, Брайан! Я лесбиянка. — Я знаю всю эту хуйню. Скажи Гасу, что я думаю о нем. И поцелуй мою дочь. Хорошо? — Хорошо, Брайан. — Пока, Линдс. *** Ямайка. Наконец-то. Я не мог дождаться, когда уберусь к черту из Лос-Анджелеса. И Джастин так взволнован, что практически писает в штаны. — Успокойся, блондинчик. — Ничего не могу с собой поделать! Это будет так потрясающе! Все будет первоклассным на всем протяжении пути, от самолета до курорта, до всех дополнительных услуг, которые я запланировал. Я никогда раньше не был на Ямайке, но был на Карибах, и знаю, что могу подарить Джастину то удивительное время, которого он заслуживает. Если немного повезет, я тоже могу прекрасно провести время. И на всякий случай у меня в сумке Виагра доктора Синглтона. Вершина мира, ма! Вершина мира! В аэропорту нас встречает лимузин с курорта. — Мистер Кинни. И мистер Тейлор, — говорит водитель. Не Рамон, но не так уж плох, — добро пожаловать на Ямайку. Надеюсь, что ваше пребывание будет приятным. — Уверен, что так и будет! — говорит Джастин. Его хвост практически виляет. Однажды он сказал мне, что всегда сожалел о пропущенной поездке на Багамы, которую должен был получить за победу в конкурсе «Король «Вавилона». Потом его избили, и поездка так и не состоялась — Сэп, конечно, никогда не предлагал ему компенсацию. Так что, вот он — его экзотический отпуск с песком и солнцем. Водитель, который не называет нам своего имени, загружает наши сумки в багажник. Джастин в своем волнении тянет меня вниз и быстро чмокает в щеку. И вот тогда я слышу это. Сердитый голос с другой стороны улицы. Мужчина говорит на местном диалекте, так что я не улавливаю, что именно он говорит, но смысл его слов кристально ясен. Блядь. — Джентльмены, пожалуйста, садитесь в машину, — настойчиво говорит водитель. Я запихиваю Джастина на заднее сиденье. Он оглядывается, когда мы отъезжаем от тротуара. — Брайан, что это значит? «Бэтти бой»? — Не знаю, — вру я, — ничего, — затем я пытаюсь сменить тему, — как далеко от Кингстона до курорта? — спрашиваю я водителя. — Довольно далеко, сэр, но в баре есть закуски. К вашим услугам. Это полная комплектация, с мини-холодильником и льдом. Джастин берет холодное пиво «Red Stripe», в то время как я беру диетическую содовую. Что я действительно хочу, так это большой глоток рома, который там есть, но я не иду на это. После всего, через что я прошел, не хочу начинать это путешествие — этот гребаный медовый месяц, если его можно так назвать — с гигантского прыжка с повозки. Путь до курорта довольно долгий. Джастин читает путеводитель, а я смотрю в окно. Да, это действительно происходит. Реальная сделка. Я, блядь, женат. И это мой гребаный медовый месяц. И я не испрытываю ненависти. Ямайка — как только мы покидаем захудалый Кингстон — так же прекрасна, как рекламируется. Горы цвета сланца, ярко-зеленая сельская местность и вода голубее, чем глаза Джастина. И много бедных людей. Мы проезжаем мимо женщин, идущих с тяжелыми узлами, и через деревни ржавых металлических лачуг. Старики сидят и смотрят на дорогу, в то время как босоногие дети в футболках американской команды гоняются за машинами, выпрашивая монеты. Высоко в холмах я вижу дорогие виллы, обращенные к заливу. При виде этого, мне чертовски неудобно. Я знаю, что Ямайка беспокойная страна, бедная страна, страна насилия. Я не дурак, в конце концов, читаю новости. Но я не готов к такому большому неравенству между очень, очень богатыми и очень, очень бедными. И мы с Джастином направляемся в одно из самых эксклюзивных и экстравагантных мест на острове — Golden Еye*. Курорт чертовски великолепен. Неудивительно, что Ян Флеминг хотел жить в этом месте. Это как съемочная площадка, это нереально, пышная фантазия о том, каким должен быть тропический рай. Наш коттедж — странный гибрид роскоши и минимализма. Кровать покрыта москитной сеткой, и нет кондиционера или душевых кабин, окна открыты океанским бризам без каких-либо стекол или экранов, в то время как душ снаружи. Но он абсолютно приватный. Ты можешь ходить голым, и никто никогда тебя не увидит. Кроме слуг, которые устрашающе ненавязчивы. Служащий показывает нам все и рассказывает о еде, прогулках и всех других удобствах, когда появляется другой человек. Как и все здесь, он одет во все белое, очень непринужденно — в шорты и сандалии, но по тому, как он держится, я могу сказать, что он кто-то важный. — Мистер Кинни, добро пожаловать, — говорит он, — я Джордж. Если вам что-то нужно, пожалуйста, спросите меня лично. Мне сказали, что нас рекомендовал вам мистер Дориан Фолко. Он навещал нас несколько раз, и его отец приезжал сюда много лет назад, когда это был еще частный дом. Да, это имеет смысл. Отец Дориана знал всех, кто был кем угодно. — Все вполне удовлетворительно, — говорю я ему, — пока, — Джастин уже сбежал на пляж, так что я могу поговорить с ним начистоту. — В Кингстоне был один парень… — Найджел рассказал мне об этом прискорбном инциденте, — говорит он, — уличный головорез, который хочет устроить неприятности, сэр. Не обращайте внимания на таких парней, — он нервно дергается, — но если я могу сделать одно маленькое предложение, мистер Кинни, если это не слишком смело? — Предложение уехать? — Я знаю, что у вас… — он замолкает, как будто не может произнести это слово, — медовый месяц. Поздравляю. У нас много пар, которые начинают свою жизнь вместе. И когда вы здесь, на территории курорта, не стесняйтесь… быть самими собой. — Быть самим собой? — я знаю, о чем он говорит, но не собираюсь облегчать ему задачу. — Вы имеете в виду, что мы с моим партнером пара педиков, верно? — Я бы не стал использовать это слово, мистер Кинни, — говорит Джордж, морщась. — А как насчет «бэтти бой»? — говорю я. — Это слово парень использовал на улице относительно меня и моего партнера. Я не идиот. Я знаю, что это значит. И это не очень дружелюбно. — Пожалуйста, поймите, мистер Кинни. Это очень консервативная страна. Мы не можем нести ответственность за действия нескольких невежественных и необразованных людей. Мы хотим, чтобы вы прекрасно провели время, и именно поэтому я предлагаю вам, если вы покинете курорт и отправитесь в Кингстон или в другое место на острове, чтобы вы… чтобы вы и ваш спутник… — он колеблется, — не проявляли никакого внимания друг к другу. — Никакого КПК, верно? Он хмурится. — Я не знаю, что это значит, сэр. — Никакого публичного проявления чувств, — объясняю я. Я говорю это саркастически, но он кивает. — Именно так, мистер Кинни. Я рад, что мы понимаем друг друга. Теперь я понимаю, что был гребаным идиотом. Я знал репутацию этого острова и просто игнорировал ее. Я все еще думаю, что выше всего мирского, типа обращания внимания на обстановку для педиков здесь, которая, как я знал, не благоприятна. Но какого черта? Пока мы с Джастином остаемся в нашем маленьком коконе, у нас все будет хорошо, верно? Черт возьми. Я смотрю на Джастина, уже бегущего по нетронутому пляжу, его рубашка снята, а бледная кожа блестит от воды и морских брызг. Он смеется, машет мне, чтобы я присоединился к нему. Я не могу позволить реальности прервать это особое время. Наше время. Мы можем спрятаться здесь. Остальной мир может пойти к херам собачьим. Я стаскиваю с себя одежду и бегу вниз, чтобы присоединиться к нему. *** «О, простая вещь, куда ты пропал? Я старею, и мне нужно на что-то опереться. Так скажи мне, когда ты меня впустишь? Я начинаю уставать, и мне нужно с чего-то начать. Так что, если у тебя есть минутка, почему бы нам не пойти? Поговорить об этом в месте, известном только нам? Это может быть конец всего, Так почему бы нам не пойти? Так почему бы нам не пойти? Это может быть конец всего, Так почему бы нам не пойти В место, известное только нам?» Тим Райс-Оксли, Том Чаплин, Ричард Хьюз** *Golden Еye (Золотой глаз) — изначально особняк на Северном побережье города Оракабесса. Основателем и проектировщиком поместья был популярный писатель Ян Флеминг, который в 1946 году приобрел здесь участок земли и выстроил на нём небольшой дом. Вилла Флеминга представляла собой скромный дом с тремя спальными комнатами и бассейном на прилегающей территории. Романист строил жилище исключительно для личного пользования, отдыха и работы над произведениями о Джеймсе Бонде. После смерти Флеминга поместье сменило не одного хозяина, пока его не купил музыкальный продюсер Крис Блэкуелл. Новый владелец задумал расширить и облагородить территорию «Золотого глаза». В наши дни площадь шикарного гостиничного комплекса, который располагается здесь, намного превышает скромную обитель писателя, но при этом здесь всё еще царит дух эпохи Флеминга. Каждая из вилл оснащена по последнему слову техники, а номера круглосуточно обслуживает персонал. На территории заведения «Золотой глаз» расположены рестораны, бары, спа-салон, детский клуб, разнообразные площадки для занятий спортом, бассейн, стоянки для автомобилей и многое другое. Информация взята с официального сайта: https://womanadvice.ru/zolotoy-glaz **Тимоти «Тим» Джеймс Райс-Оксли (род. 2 июня 1976 г. Оксфорд, Великобритания) — основатель, клавишник, басист, композитор, бэк-вокалист и автор текстов в рок-группе Keane. Ричард Дэвид Хьюз (род. 8 сентября 1975 г. Кент, Великобритания) — ударник британской рок-группы Keane. Хьюз — самый старший участник Keane. То́мас О́ливер Ча́плин (род. 8 марта 1979, Баттл, Великобритания) — вокалист британской пиано-рок-группы Keane. В 2016 начал сольную карьеру. Его дебютный альбом The Wave вышел 14 октября 2016.