Пиковая дама

      События вчерашнего вечера отзывались во мне, сходящей по сердцу лавиной. Я словно меж двух огней, замер, застыл непоколебимый, не желая принять ничью сторону. Обе девушки держат меня, перетягивают, как канат, каждая на свой фланг. Я задыхался от собственных мыслей, блуждая во тьме будто слепой котенок. Ум подсказывал, что стоит все закончить, растоптать поверившей девушке душу, да и сердце, со своим вечным: «Не то, не твое…»       Увидев утром Андреа, я решительно хотел сразу, на берегу, обсудить все произошедшее. Девушка влетела в мою комнату, сгребая меня в охапку маленьких худых ручек.       — Я привезла тебе МакЗавтрак, — она легко поцеловала меня, заспанного, в ухо, а затем отстранилась, широко улыбаясь. — У тебя сегодня роскошный завтрак, Эдриан.       — Спасибо, — нежно улыбнулся я, приятно удивленный тем, что она не забыла.       — У тебя все хорошо? — спросила напарница, склонив голову с высоким конским хвостом на бок, отчего волосы красиво упали на плечо.       — У меня… — я сделал паузу, вздохнув. — Андреа, знаешь, мне кажется, у нас проблемы.       — Проблемы? — она провела пальчиком по моей нижней губе. — Какие?       — Послушай, я не хочу, чтобы ты винила себя в чем-то. В том, что я скажу, — я набрал в грудь побольше воздуха. — Ты же сама чувствуешь…       — Чувствую что? — девушка нервно сглотнула. — Я поняла, Эд. Услышала.       — Андреа, — я взял ее дрожащие руки в свои. — Ты нравишься мне. Правда. Я безумно благодарен судьбе, что ты появилась в моей жизни. Но. Всегда есть но.       Она промолчала, уперевшись взглядом куда-то мимо меня. Я чувствовал, как она сжимает зубы в попытке контролировать слезы.       — Черт, я такой мудак сейчас, — я запрокинул голову наверх, зажмурившись. — Прости меня, Андреа. Я дал тебе шанс, я дал обещание. И не сдержал его.       — Ты не виноват, Эд, — наконец невесело изрекла девушка, все еще не смотря на меня. — Ты не ранил меня, я бронированная. — она горько усмехнулась. — Спасибо, что ты честен. Спасибо, что бережешь мои чувства.       — Мы же будем друзьями, да? — я выдавил какую-то нелепую, неуместную улыбку, бесконечно пытаясь поймать карие глаза Андреа.       — Нам еще работать вместе, — она улыбнулась в ответ, поджимая губы. — Мы бы все равно не смогли встречаться.       Настала моя очередь молчать, сидя в теплом одеяле на кровати. Здесь, среди бесконечного кипарисового леса и бескрайнего моря, я чувствовал, как у меня изнутри все ломается. Будто кто-то задел карточный домик снизу, обрушив верхушку. Карты разлетаются, красиво кружась в воздухе. Это я, разбиваюсь на тысячи осколков. Следом приходит и какое-то внутреннее умиротворение, будто эти игральные карты — мой камень с души. Я должен был измениться. Я слишком инфантильный, слишком привык полагаться на свою внешность, мозги и другие внутренние факторы. Но реальность глубже, чище, светлее. Я не просто тот самый футболист-красавчик со второго курса престижного вуза. Я — личность, я — человек.       — Я пойду, — Андреа неуверенно поднялась с кровати, потянувшись, скрывая образовавшуюся неловкость. — И не грузись. Все хорошо.       — Спасибо за все, — произнес мой голос, звучавший так непривычно. Будто чужой.       Отпустило. Но не прошло. При всей легкости к моему решению со стороны Андреа, мне все равно было очень тяжело смотреть ей в глаза и понимать, что за внутренней маской веселости, возможно, скрывается грусть. Или я, как обычно, надумываю. Никто по тебе не страдает, Эдриан, успокойся. Я честно не знал, что творится у нее на душе. Она грамотно прятала эмоции, широко улыбаясь. Общалась со мной, будто ничего не случилось. Это и печалило. Нет, не то, что по мне, такому особенному, никто не страдает. Скорее, что я не знаю, какая она настоящая. Все чувства Андреа — маска?       После завтрака все собрались на пляже. Еще было не так жарко, легкий прохладный ветерок приятно освежал. Сегодня наконец-то мы впервые искупаемся. Большая часть шестого отряда плавала в небольшом огражденном буйками бассейне, ласково прозванным лягушатником. Конечно же, они были максимально недовольны уготованной им участью, но все равно лезли в воду, весело плескаясь в теплых прибрежных водах. Я стоял рядом, по колено погруженный в воду, стараясь не спускать глаза с малышни. Произошедшее с Алексом все еще бередило воспоминания, заставляя каждый раз вздрагивать, когда кто-нибудь падал в воду, теряя равновесие.       Уж кому действительно было плохо, так это самому Алексу. Он сидел рядом с Андреа в розовом купальнике и еще тремя девочками, играя в какую-то игру с черточками на песке. В воду ему было категорически нельзя. Услышав эту новость, Александр нахохлился, надул губы, сердито восседая на белом шезлонге, пока Андреа не забрала его поиграть.       — Привет, — Хизер улыбнулась мне, быстро выбегая из воды, борясь с водной толщей. — Ой… — вожатая неловко оступилась, чуть было не полетев внушительной грудью на некстати подоспевший прилив.       Я машинально схватил девушку за руку, едва удержав равновесие и не полетев в воду следом.       — Я как обычно, — звонко рассмеялась розоволосая. — Спасибо, что ты всегда меня ловишь.       — Пожалуйста, — я улыбнулся. — Что ты будешь делать, когда меня не будет?       — Хочешь поплавать? — Хизер заглянула мне в глаза, широко улыбаясь. — Я послежу за ребятами. В мяч поиграем.       — Вот она, плата за мою быструю реакцию, — я рассмеялся, заходя в воду по пояс. — Я быстро, просто окунусь и вылезу. Спасибо, Хизер.       Хизер, почему-то, доверялось. При всей своей неуклюжести она прекрасно ладила с детьми. Да и Маршалл сидит в спасательной будке… на всякий случай. Хотя глубина лягушатника шестого отряда, ну от силы метров пять. Но вдруг, кто-нибудь захочет вылезти на глубину…       Я с головой окунулся в прозрачную теплую воду, радуясь, как маленький, что наконец-то поплавал в море. Вынырнув подальше от стайки перебрасывающихся словами ребят со старшего отряда, я на миг замер в воде, наблюдая за тем, как играют солнечные блики по голубой глади воды. Солнце приятно пекло прямо в лицо. Я довольно улыбнулся, закрывая глаза в блаженстве. Волны приятно ласкали тело. Занырнув еще разок, я открыл глаза в воде, пытаясь рассмотреть морскую живность, но внизу была лишь темно-синяя бездна. Я вынырнул на поверхность, ладонью провел по лицу, смахивая воду.       Вспомнилось мое первое лето на отдыхе с мамой. Я был маленьким, около десяти лет отроду. Точно так же играл с волнами, копался в песке, ел мороженое и отдыхал, развалившись на мелком морском песочке. Это так здорово, беззаботное детство. Как хорошо не думать ни о чем, а просто вот так наслаждаться. Только дети видят мир чистыми глазами. Мы, взрослые, погрязли во лжи, разврате и собственных обязанностях. Мы — заложники своего внутреннего эго. Иногда полезно окунуться в ребячество, смотреть на себя маленькими глазами-бусинами и думать, что тебе весь мир по плечу.       — Как водичка, Ньюман? — насмешливый взгляд карих глаз друга скользнул по мне, запуская порцию воды в лицо.       — Ах ты, сука, — негромко выругался я, налетая на Мерфи. — Мой макияж!       — Так и знал, что ты красишься, — заржал он, запрокидывая голову назад, чуть было не хлебнув соленой воды. — Ты пойдешь с нами играть в вожатский волейбол?       — С кем? — я потихоньку плыл к берегу.       — Я, Хизер, Джейсон и Лу. Ну и ты.       — А кто против? — я развернулся к нему, останавливаясь.       — Майкл, Тео, Том, Рамона, — Мерфи задумался. — Ну и Андреа.       — Почему она там? — удивился я, становясь в воде по грудь.       — Потому, — развел руками Мерфи. — Придержал место для тебя.       Оглушительный свисток раздался у натянутой на пляже волейбольной сетки. Многие наши дети пришли к нам, дружно рассевшись на песке, чтобы наблюдать за игрой. Кто-то остался под присмотром Маршалла, Шейна и Джулии.       — Играете в облегченный вариант обычного волейбола, — громко сказал высокий парень из первого отряда, которого, кажется, зовут Киллиан. — До десяти побед, как договорились. Блоки можно ставить всем, подачи тоже возможны любые.       Я стоял сразу за Хизер, подпрыгивающей на месте от нетерпения, когда Киллиан передал ей в руки мяч. Нам выпала честь подавать первыми. Хизер на удивление легко подпрыгнула, перебрасывая мяч через сетку. Прямо в руки только и ждущего этого Майкла. Мяч снова полетел на нашу сторону, перехваченный, словно пантерой, скользнувшей мимо меня Лу.       — Не спи — замерзнешь, — злобно прошипела мне девушка.       Я криво улыбнулся, продолжая следить за полетом бело-синего мяча. Подача Лу была вновь умело отбита Майклом. Так. Кажется, я понял. Слабое звено там — Рамона и Андреа, стоящие на «первой линии». Всю работу выполняют Том, Тео и Майкл. Мяч упал на нашей стороне. Лу досадно плюнула, почти потеряв равновесие, в попытке перехватить мяч.       — Первый гол есть. Счет открыт, — радостно заявил наш судья Киллиан под радостные аплодисменты ребят.       Я поднял мяч и перебросил его соперникам. Их очередь пасовать. Тео мощной лапой подал, но, как назло, заступил за линию.       — Заступ! Заступ! — наперебой кричали голоса.       — Да видел я! Счет один один, — Киллиан сам забрал мяч и бросил его нам.       Мерфи размахнулся, метясь куда-то чуть выше головы невысокой Рамоны, стоящей прямо под сеткой. Она как раз повернулась, чтобы что-то сказать Тео. Но, в последний момент, почти у самой земли, мяч отбил подоспевший Том.       Счет был 9:8. Не в нашу пользу. Мерфи заметно напрягался, едва сдерживаясь, чтобы не начать ругаться матом. Три высоких мощных парня не давали им спуску, гоняя без устали по всей площадке. Время шло. Я быстро, в очередной раз, перебросил мяч для подачи. Три таких перегона… и вот Тео, не удержавшись, падает прямо на песок, хохоча. Мяч снова у нас. Счет сравняли. Всего лишь один рывок отделяет нас от победы. Я бросаю снизу, четко, прямо в слабую точку — в Андреа. Она размашисто отбивает. Мяч летит. Я завороженно смотрю на него. Снова — он летит на ту часть поля. Андреа, будто словившая второе дыхание, мчится, догоняет и перебрасывает мяч обратно. Встревает Хизер, едва не зацепив сетку. Соперники вновь отбились. Мяч у нас. Я вижу злое, раскрасневшееся лицо Андреа, отхожу на три шага назад, желая пасануть на ту сторону. И намеренно наступаю на линию.       Я знаю, что Мерфи будет беситься, говорить, что я испортил игру. Но я хочу быть честным перед девушкой, с которой порвал сегодня утром. Это ее игра. Ее сладкая победа. Я готов на все, лишь бы Андреа стало лучше, потому, что все еще чувствую огромную вину за случившееся.       — Заступ! — кричит Киллиан, свистнув. — 10:9. Победила правая сторона. — он указал рукой на восторженно взревевшую команду Андреа.       — Ньюман, — прорычал Мерфи. — Беги!       Последнее, что я видел, стремглав несясь по песку от разъяренного друга — торжествующее лицо Андреа с блеснувшими от накативших, но сдержанных слез.       Мерфи злился недолго. После обеда, бахнув целительного куриного супа, друг окончательно отпустил ситуацию, но все еще кидал на меня косые взгляды за проигрыш. Моей же напарнице, будто бы и вправду полегчало. Она выглядела максимально умиротворённой, словно действительно отомстила мне за все. Я искренне рад, что ей лучше. Мы будто бы со всем разобрались.       После сончаса у нас был день гостеприимства. К нам всем отрядом завалились замученные Тео и Том. Андреа и я быстро провели ребятам краткую инструкцию, рассказали о том, кто и где живет, как называется наш отряд и немного поиграли в любимую игру — «Вышибалы».       — Вы даже убрались? — спросил Том, усаживаясь в кресло возле своего напарника, усиленно считающего что-то на калькуляторе в телефоне.       — Пирс сказал на утренней линейке, что должна быть чистота, — язвительно ответила Андреа. — «В гости ходим только в чистый дом». Вот мы и носились с тряпками, пока дети спали.       — Я один не убираюсь перед приходом гостей? — хохотнул Том, высматривая в глубине домика носящихся детей.       — Правильно, у тебя ведь есть младшая сестра, — Андреа ткнула его в бок, поворачиваясь к детям. — Ребята, минутка тишины!       — Если поднята рука, значит, все пока молчат, — громко объявил я, поднимая руку.       — Раз вы пришли в гости, значит вас должны обязательно угостить. Это правило гостеприимства, — она обернулась к нам. — Сейчас мальчики раздадут вам по мороженому.       Когда все уселись, поедая лакомство, воцарилась долгожданная шаткая тишина. Я уже привык к гомону, вечной беготне и истерикам настолько, что ни один мускул не дрожит, стоит какой-нибудь девочке заплакать от того, как она хочет к маме. Вожатство — огромная школа жизни, где ты и танцор, и певец, и детский психолог. И еще куча других специальностей.       — Андреа, — обратился Тео, все еще зависающий в калькуляторе. — Мы же украдем у тебя Эдриана? Завтра в поход уходим с первым и вторым.       — Ого, — по лицу было видно, что она не очень-то рада этой новости. — А я с кем останусь?       — К тебе придет Джулия, наверное. Гера обещала встать с Лу за наших, — вздохнул Тео, вытягивая затекшие ноги вперед. — Нам не хватает одного парня, не хочу просить Шейна…       — А Джейсон отказался, — дополнил ответ вожатого Том. — Если Эд не против, конечно.       За всю свою двадцатидвухлетнюю жизнь я ни разу не был в походе. Как-то не доводилось. Да и жизнь в городе того не требовала. Я оглядел вновь галдящих детей, кидающимися обертками от мороженого.       — Я пойти не против, — вздохнул я. — Да только я никогда не ходил.       — Ну, мы проведем инструктаж, — протараторил Том. — Да и вообще, всего на пару дней. К двенадцатому дню вернемся.       — Да и чего там сложного, — рассмеялся Тео, приглаживая разлохмаченные кудряшки. — Берешь и идешь.       Я посмотрел на Андреа, пожавшую плечами. Ей и правда все равно, уйду я или останусь. Уже все равно. Пойти действительно заманчиво. Отвлекусь от всего этого. Особенно, от мыслей про Геру и ее игр. Кстати, сегодня весь день ее не видел. И это хорошо. После вчерашнего я чувствовал себя обманутым.       — Я пойду, — решительно ответил я. — А кто вообще будет?       — Мы, Мерфи, Майкл, ты и Хизер, — Тео улыбнулся, вставая с кресла и громко подзывая к себе свой отряд.       Интересно, а почему мне Мерфи не сказал о походе? Да и вообще, где Мерфи, который боится всяких странных насекомых, и где поход? Весело. Все еще злится из-за ничего не значащего волейбола?       Относительно спокойный день тянулся к своему логическому завершению. Предстояла лишь только неизбежная планерка с Герой. Видеть ее особо не хотелось. И одновременно с этим — очень даже хотелось. Меня по-прежнему безумно тянуло к девушке, но внутри все горело от того, как ловко она может манипулировать мной. Играть, выводить меня на эмоции. Вчерашнее стало отправной точкой для того, чтобы я пересмотрел свою тягу к девушке.       После нашего жаркого танца я решительно понял, что больше ни за что не позволю собой вот так манипулировать. Ни за что. Я должен показать ей, что могу быть мужчиной, принимать взвешенные и серьезные решения, не полагаясь только на то, что у меня между ног. Я же принял ее позицию — быть со своими обязательствами — так почему же она теперь сама так упорно лезет ко мне?       — Рада вас всех видеть, — процедила Блэк, натянуто улыбаясь. — Спасибо, что хоть сегодня ни один ребенок не потонул.       Снова камень в моей огород. Я инстинктивно сжался, искренне желая слиться белоснежной формой с темно-серой графитовой стеной в вожатской. Привлекает к себе внимание. Опять эти игры, Гера, да сколько можно.       — Завтра часть вожатых уходит в поход. Том и Тео, кто с вами, поднимите руки.       Гера оглядела поднявших руки свирепой мегерой, почти не удивившись тому, что я поднял руку. Даже улыбочки на лице не скользнуло.       — Ясно, — заключила она. — Остальным дам план завтра. Ничего такого не планируется, будем играть в настольные игры, а вечером пойдем на дискотеку.       Вожатые меланхолично кивнули, борясь с жутким желанием спать. Даже хорошо, что я решил уйти в поход. Ничего интересного не будет. Хоть высплюсь, наверное.       — Кстати, кто здесь у нас будущий учитель истории? — старшая вожатая уткнулась в список, лежащий перед ней. — Не вижу… ах, снова Ньюман.       Я вздохнул, закрыв глаза. Желание приобрести мантию-невидимку с каждой секундой лишь усиливалось.       — Останешься сейчас, — в глазах Геры блеснул странный огонек, но она смотрела буквально куда-то сквозь меня. — Обсудим план на зарницу.       Я мысленно повторял себе: «Не поддавайся на провокации», «Молчи». Ее повышенное внимание ко мне жутко раздражало, хоть я и понимал, зачем она это делает. Ей нравится думать, что я от нее завишу. Ей хочется, чтобы я был полностью в ее власти. Мне будто бы открылись глаза на происходящее. Прозрел.       Вожатые довольно повскакивали с мест, прощаясь с Герой и друг с другом. Я неподвижно сидел, тупо глядя на стену перед собой, сложив руки на груди. Гера провожала всех взглядом, нетерпеливо постукивая карандашом по столу.       — Эд, — ласково спросила она, вызывая непокорную волну мурашек по телу. — Поход? Ты хочешь сбежать от меня? — вновь эта хитрая улыбка.       — Это ты от меня сбегаешь. Я устал бегать за тобой, — безразлично бросил я. — Что там по зарнице? Я слушаю и ухожу.       — Ах, даже так, — она дернула красивыми бровями, элегантно поднимаясь со стула и усаживаясь прямо на стол, рядом со мной, складывая красивые длинные ноги.       Я отвел взгляд куда-то в окно, играя желваками на лице. Главное — держать лицо, быть внешне спокойным, хоть внутри все и горит синим пламенем.       — Эдриан, милый, послушай, — тепло в ее голосе заставляло таять глыбу на сердце, но я твердо решил не сдаваться. — Я хочу…       — Мне все равно, что ты хочешь. Твои игры меня больше не интересуют. Ты поняла? — я рывком поднялся, с диким грохотом отодвигая стул.       — Правда? — тихо, даже как-то обреченно спросила она. И это уже не какая-то манипуляция. Будто бы Гера, настоящая, высунула голову из кокона вечной суки Блэк. — Поцелуй меня, пожалуйста.       Повинуемый все же чувствами, я легко коснулся ее губ. Быстрый, моментальный поцелуй, больше похожий на прощальный. Извини, Гера. Я устал, я ухожу.