Пиковая дама

      Утром я чуть не проспал. В лагере невозможно страдать бессонницей. Чистый морской воздух, смешанный с запахами леса и гор, мог сразить любого наповал. Да и ко всему прочему, усталость, накопившаяся за день, заставляла засыпать, как только голова укладывалась на подушку.       Я ворвался в ванную. Звуки воды из-за шторки в ванной явно подсказывали, что тут кто-то есть.       — Тейт, прости, — я быстро взглянул в зеркало над раковиной и, заметив свои румяные щеки, захотел провалиться сквозь землю.       — Ты пришел пописать? Писай, — заржал напарник за шторкой с бабочками. — Ты меня не видишь, я тебя не вижу.       — А вдруг ты подглядывать начнешь? А потом всем расскажешь, сколько у меня сантиметров! — я включил воду в раковине, чтобы умыться.       — У меня что, линейка в глазу… блять! — завопил Маршалл, — вода горячая!       Я быстро закрыл воду, с усмешкой ускользая из ванной комнаты.       Разбудив детей и, как обычно, начав классический ритуал «зарядка-завтрак-отрядное дело», мы понемногу вливались в рабочий ритм. Я все еще надеялся хоть краем глаза увидеть Геру, но на завтраке ее снова не было. Я уже начал беспокоиться, ест ли она что-то вообще. Ну и в целом, как у нее дела.       Сегодня будет конкурс «Лучший вожатый». Отведя детей на кружки, мы дружно заперлись в актовом зале, чтобы продумать и порепетировать номера.       — Привет, — мы с Тейтом появились почти самые последние и почти одновременно уселись на ступени сцены с другими.       — Привет, — как-то сухо поздоровались ребята, продолжая что-то обсуждать.       В воздухе витало жуткое напряжение, будто действительно случилось что-то ужасное. Хотелось уйти.       — Чего они какие-то неприветливые? — тихо спросил у меня напарник, ковыряясь в телефоне.       Я пожал плечами, несмотря на то, что ответ вертелся на языке. Окинув взглядом щебечущих Лу, Хизер и Рамону, я лишь грустно вздохнул. Андреа явно наплела им что-то, когда уезжала. Или меня так резко не взлюбили за то, что я сплю со старшей вожатой? Смешно. Это просто бред.       Злость накатывала, но я душил ее, молча сглатывая обиду. Не хочу разбираться, искать виноватых и правых, еще больше портить и без того напряженную обстановку в коллективе. Я никому ничего не должен.       Наконец, собрались все. Мерфи подсел к нам, и тут же по всему актовому залу пролетели удивленные смешки и косые взгляды.       — Только не обращай внимания, — тихо-тихо, едва шевеля губами, сказал друг. — Я зайду к вам на сончасе, поболтаем.       Я кивнул, сцепив зубы. Начался скучнейший прогон номеров. Я целенаправленно не хотел нигде участвовать и лишь грустно смотрел на то, как ребята спорят.       — Смотрите: сначала мы их посадим на викторину в библиотеке, которую Рамона проведет, затем уведем на концерт. Джулия, может повторим бачату? — Хизер залезла на сцену и с высоты маленького роста пыталась перекричать вожатых.       Я заметил, как мой напарник усмехается, складывая руки на груди, а затем медленно встает и подходит к кучке спорящих.       — Вы для начала выберите тех, кто будет соревноваться, — негромко пробасил Тейт, но к нему почему-то повернулись. — Вон, Эдриан у вас сидит неприкаянный.       — А почему сразу я? — искренне возмутился я. — Я не горю желанием бороться за «Лучшего вожатого».       — Не выпендривайся, пошли, — Тейт закатил глаза.       Я поднялся, ощущая какой-то шум в ушах, и неуверенно подошел к остальным.       — Кого еще? Давай тебя, розоволоска, — он кивнул на Хизер. — Блондиночка? Ты как на это смотришь?       — В чем твоя идея? — спросила Лу, прожигая парня взглядом.       — Собираем команду, как на выборах. Рисуем агитационные плакаты, делаем листовки. Кандидаты готовят речь, а потом выступают с ней и рассказывают, почему именно они должны стать лучшим вожатым. Делаем проект какой-нибудь и ставим номера. Все просто.       — Прикольно, — протянул Мерфи, подходя к нам. — Я в команду Эда.       — Я тоже. Лучше помогу Эдриану, — Хизер неловко спрыгнула со сцены и подошла ко мне.       Мне стало невероятно приятно от того, что Хизер, несмотря на общение с Андреа, решила поддержать меня.       — Я буду участвовать, — Рамона поправила очки, вздохнув.       — И я, — Том широко улыбнулся.       Пошло обсуждение. Том, Тео, Майкл и Джулия тут же объединились в одну команду, точно так же, как и Рамона с Шейном. Лу бросила тяжелый взгляд на Мерфи, но все же примкнула на сторону к девушке. Джейсон же замялся.       Я много раз видел, как здоровяк переживает. Перед всеми важными играми Джейсон дрожит и вытирает пот с лица. Сейчас происходило примерно то же. Напряжение так и продолжало висеть над собравшимися. Ему необходимо сделать выбор: либо он останется со мной, либо же пойдет в команду к Рамоне. Он выбрал ее, лишь грустно улыбнувшись мне. Так честнее, всех по четыре.       Тейт, как основной двигатель процесса, быстро накидал остальным план действий. Вожатые задумчиво разбрелись по углам актового зала, негромко переговариваясь между собой.       — Итак, наш проект — делаем лагерную любовную почту и каждый день ее разносим, — заявил я, как только мы собрались в кружок.       — Агитационный плакат я нарисую, — Хизер завязала длинные волосы в хвост, доставая маленький карманный блокнот и почти исписанный карандаш. — И листовки тоже сделаю. Дети помогут раздать.       — Спасибо, Хизер.       — Да что ты, ты же столько раз не давал мне упасть, — она хихикнула, смущенно отмахиваясь.       — Речь напишем такую, чтобы поняли все дети. Им же голосовать, — продолжил я. — Номера на вас, мои корейские друзья.       — Как ловко ты обязанности делегируешь, — Мерфи насмешливо цокнул языком. — Мы, конечно, те еще айдолы…       — Да поставим, поставим, — Тейт взглянул на часы. — Сейчас уже кружки кончатся, пойдемте, там что-то типа обеда будет.       Когда мы с напарником пришли за маленькими рукодельниками, нам пришлось двадцать минут наблюдать выставку поделок. Каждый ребенок из шестого отряда показал нам свое творение из глины. Охая, ахая и хваля каждого юного глиномеса, мы чуть ли не самыми последними добрались до столовой. В последний раз пересчитав всех ребят (вдруг забыли кого-то на фитодизайне!), мы наконец-то дружно зашли в столовую.       Я остановился, чтобы помыть руки. Бросив взгляд на себя в зеркало, я нервно пригладил торчащие волосы. В отражении появилась знакомая фигурка, одетая в привычный наряд из бежевой юбки и белой футболки. Копна медных волос пронеслась мимо меня, то ли специально, то ли и вправду случайно, не задерживая даже взгляда.       По инерции я выбежал следом. Внутри все колотилось от желания скорее увидеть любимую девушку.       — Гера, — окликнул я ее, оказавшись на улице.       Она обернулась, едва спустившись со ступеней на улице. Встретившись глазами, она едва заметно улыбнулась и пошла дальше. Я понесся следом и, нагнав, взял девушку за запястье, разворачивая к себе.       — Тут дети, нас могут видеть, — прошипела она.       — Ты бегаешь от меня? — со сталью в голосе спросил я, все еще крепко сжимая ее запястье.       — У меня много работы, Ньюман, — громко сказала она, сверкнув голубыми глазами.       Рука вырвалась самостоятельно. Гера развернулась и быстро побежала прочь, словно я что-то ужасное сделал. Неприятно кольнуло в груди. В голове пронеслись картинки того, как я признавался ей в любви, как она сладко целовала меня на берегу моря. Что же случилось? Что я ей сделал?       Чувство внутренней обиды не покидало меня и после обеда. Уложив детей на дневной сон, мы собрались в домике моего отряда. Хизер притащила огромный пакет с красками и лист ватмана и, моментально разложившись на полу, принялась рисовать.       — Вдохновение пропадет, — объяснила девушка, не заметив, как испачкала ладонь в красной гуаши. — Вы обсуждайте, я тут, если что.       Мерфи притащил синий почтовый ящик и баллончик с белой краской.       — У Кадзу выпросил, — довольно произнес он, складывая все добро на диван. — Давно его у него заприметил, когда запрещенку прятал.       — Я пойду его покрашу тогда на улице, — забрав все необходимое, я тут же вышел на улицу.       Сев на деревянную скамейку и в очередной раз насладившись тишиной сончаса, я с минуту тупо созерцал кипарисы и мелькающие постройки в густой лесной чаще. Скоро уезжать. Осталось каких-то шесть дней.       С грустью я принялся за покраску будущего почтового ящика. Краска наносилась быстро. Газета, которую пришлось постелить, чтобы не испачкать поверхность деревянного стола, подрагивала на легком ветру, но так и не решалась улететь, прижатая железом. Будущая любовная почта быстро приобрела белый оттенок. Довольный собой, я вернулся к вожатым, оставив изделие высыхать на солнце.       Тейт и Мерфи расположились на диване, поедая что-то из небольших черных коробок. Счастливые, они переглядывались с друг другом, пока бедная Хизер пыхтела над рисунком, явно вырисовывая Супермэна.       — Это что такое? — спросил я у Мерфи. — Еда?       — Ты себе что ли в глаз из баллончика попал? Еда это, — Мерфи закатил глаза от удовольствия. — Хочешь? Тейт целый пакет привез.       — Так что это? — я забрал у друга пластиковую коробку.       Красно-оранжевый соус и какие-то продолговатые брусочки внутри. Не очень аппетитно.       — Корейский ттокк… — я положил брусочек в рот, набирая побольше соуса, — …покки…       Во рту запекло так, что если бы я открыл рот, можно было бы смело пробоваться на роль дракона из «Шрека». Из глаз брызнули непрошенные слезы. Едва сдержавшись, чтобы не заорать, я схватил воду, совершенно кстати стоящую у ног Тейта, и залпом осушил всю бутылку.       — Разве так остро? — удивился Тейт.       — Да вообще-то не очень, — пожал плечами Мерфи, забрав у меня коробку.       — Да не говори, я бы даже еще кочудян добавил, — Тейт с удовольствием продолжил уплетать блюдо, спокойно смотря, как я бегал в попытках избавиться от пекла во рту.       — Да ну вас нахрен, — сказал я, едва ворочая распухшим языком.       — Ах вы, диверсанты, — тихо рассмеялась Хизер. — Вывели из строя своего же кандидата.       Я лег на пол, молясь, чтобы это побыстрее закончилось.       — Вы там доели, Чонгук и Чимин местного разлива? — жалобно пробормотал я. — Идите вешайте ящик у столовой.       — Может вам добавки, товарищ командир? — Мерфи цокнул языком, но все-таки поднялся. — А то слишком много командуете.              Парни ушли, оставив нас с Хизер вдвоем. Девушка тихо напевала, продолжая водить кистями по бумаге.       Острота постепенно проходила. Меня распирало от желания спросить, что же такого сказала Андреа, когда уезжала, но я честно боролся с этим. Я не должен лезть. Но и делать вид, что ничего не происходит, я тоже не могу.       — Хизер, — позвал я, отчего та даже вздрогнула, — почему меня так резко все возненавидели?       — Кто? — она посмотрела на меня, как на дурака, вздыхая. — Никто тебя не возненавидел.       — Все цокают и переглядываются, стоит мне только появится. Это из-за Геры?       — Не знаю.       — Не притворяйся.       Она дернулась, будто ее разрывало на части. Сев по-турецки, она посмотрела на свои испачканные руки, а затем нервно выдохнула.       — Я не хочу быть сплетницей, — Хизер явно боролась с совестью. — Но Андреа, уезжая, сказала, что ты изменял ей и за ее спиной спал с Герой.       — Серьезно? — я фыркнул, закусывая губу.       — Это ведь не так, Эдриан? — Хизер тупо уставилась на меня. — Скажи, что это ложь.       — Мы расстались до похода. А после похода начали встречаться с Герой, — я ответил девушке таким же немигающим взглядом.       — Я знаю, что вы расставались. Это отношениями-то не назвать, повстречались пару дней, — Хизер будто бы выдохнула. — Андреа любит драматизировать.       — Все равно, я бы не стал изменять. Я совершил ошибку, начав встречаться с Андреа.       — Не переживай, они успокоятся. Просто делай то, что делал, — Хизер вернулась к рисунку. — Ты — герой, однажды ты спас весь лагерь. Просто некоторые забыли, что в чужую постель со свечой не лезут.       Стало чуть-чуть полегче от ее слов. Рой, копошащийся в душе, вырвался и вылетел на свободу.       — Что она еще сказала? Я не думаю, что все въелись из-за этого.       — Много чего. Я в это не верю и тебе рассказывать не хочу, — она нахмурилась, кусая пухлые губы. — Лучше посмотри, какой ты Супермэн!       Она подняла плакат, где был детально изображен Супермэн с моим лицом. Наверху была красная надпись «Супер-вожатый». Я рассмеялся.       — Тебе нравится? — Хизер улыбнулась. — Скажи, похож?       — Прикольно, очень круто! А главное, так похоже!       — Да ну тебя, — она вновь положила плакат на пол. — Я вообще-то старалась!       Когда вернулись Тейт и Мерфи, мы немного порепетировали танец и выбрали песню, которую будем петь с детьми.       Почему мне так по боку на то, что Андреа сказала другим? Мне просто было важно докопаться до истины. Я же историк, в конце концов. Хизер права, надо просто забить и жить дальше. Впасть в мою любимую бесконечную рефлексию.       Да и у меня есть моя команда поддержки: те, с кем действительно приятно общаться и находиться рядом. А то, что думают остальные, меня волнует в последнюю очередь.       После обеда мы все отрепетировали с отрядом, повесили объявление, что теперь в лагере работает почта; я уже видел, когда шел получать полдник, что дети с большим удовольствием веселятся, складывая туда маленькие записочки. Хизер, как и обещала, напечатала кучу листовок (опять у нее энергии через край!) и раздавала их всем детям, которых только встречала на пути.       На листовках было изображение моего лица и краткая сводка, почему я «самый лучший вожатый». Впрочем, мелких это все воодушевляло, они с удовольствием включались в игру, желая мне победы. Мы даже сделали картонные маски с моим лицом и гордо вручили шестому и пятому отрядам. Старший отряд Мерфи мы решили не трогать, Лу включила их в работу над помощью Рамоне.       — Ну, все, — Хизер повязала мне на спину красный отрез ткани, — настоящий Супермэн!       На груди гордо красовалось картонное лого героя. Я усмехнулся сам себе, стоя у большого зеркала за кулисами актового зала. Сейчас все претенденты будут соревноваться в красноречии и давать небольшой подготовленный концерт. Затем вынесут три прозрачных аквариума, куда дети будут складывать маленькие кубики. У кого окажется больше всех, тот торжественно награждается званием «Лучший вожатый лагеря «Прибой».       — Вы готовы? — зашла Лу в белом платье, красиво оттеняющем ее цвет кожи.       — Да, готовы, — одновременно сказали мы с Хизер.             Следом появился Мерфи и, заметив еще не ушедшую Лу, оглушительно шлепнул ту по ягодицам.       — Принцесса, выглядишь обворожительно! — добавил он, нагло улыбаясь.       — Спасибо, конечно, но бить необязательно, — девушка скривилась, в шутку замахиваясь на своего парня.       Мы с Хизер переглянулись и оба издали звук, будто нас тошнит.       — А вас, Кларк Кент, на сцену приглашают, — сказал Мерфи, выпуская наконец-то Лу.       Я был первым. Ворвавшись на сцену под эпичную музыку, проделал пару движений, словно я действительно лечу, а затем сел на сцену. Все как репетировали. За мной зажегся экран с нарисованным Хизер комиксом, где я спасаю лагерь. Если детям это подавалось как прикол, то я все еще спиной чувствовал холодное дуло. Наш отряд, сидевший ближе всех, смотрел на меня невероятно счастливыми глазами.       — Всем по цепочке привет. Все меня прекрасно знают, поэтому представляться нет смысла. Я — Супер-вожатый! — начал я. — Я тот, кто охраняет ваш ночной сон, я тот, кто на страже воровства яблок из столовой. Я всех спасу!       Вновь заиграла героическая музыка, и Джейк из пятого отряда скользнул на сцену, развевая мой импровизированный плащ. Комикс сменился тем, как я утаскиваю яблоки, убегая от разъяренного повара из того самого мема. Дети захихикали.       — Я сделал любовную почту. Она висит у столовой, где каждый может оставить послание своему тайному крашу, — тут же на сцену вышла Селена, торжественно вручая мне большое нарисованное сердце.       Две девочки из пятого отряда щедро осыпали нас красными декоративными сердечками.       Мое короткое выступление подходило к концу. На сцену поднялись дети. Мне вынесли гитару. Все дружно сели в кружок и приготовились подпевать. Голос дрожал. Я почти никогда не пел на публику, обычно делая это дома в гордом одиночестве.       Любимая лагерная песня.       — Тихо лужи покрывают лед, помнишь мы с тобою, — начал я, — целовались ночи напролет, под шум прибоя.       Буквально с первых аккордов, начал подпевать весь зрительный зал. Те, у кого были маски со мной, подняли их высоко, качая над головой.       — Это лето не вернуть уже я знаю. Но когда печаль в моей душе, я вспоминаю:       Хор из голосов уже практически кричал:       Яхта, парус, в этом мире только мы одни.       Ялта, август и мы с тобою влюблены.       Дети на сцене взялись за руки, синхронно качаясь в разные стороны. Я смотрел вглубь зала, надеясь отыскать глазами ее. Но медная копна так и не мелькнула среди сотни детских голосов. Конечно, это песня про нас.       Стало так хорошо на душе. Я больше не волновался, хотя через полгода я наверняка со смехом буду вспоминать все это. Или со слезами на глазах. Или, возможно, вообще забуду.       Но дети помнят. В их памяти удивительно сохраняются все эти теплые детские конкурсы, танцы, улыбки вожатых и, конечно же, старые-добрые песни. Их помнишь, они живут в твоей душе удивительным образом, даже когда ты становишься взрослым чурбаном и начинаешь делить весь мир на белое и черное.       Поэтому я здесь. Поэтому я учусь, чтобы учить молодое поколение быть добрыми и ответственными. А главное — честными перед сами собой.

Дискотека Авария — Недетское время

      Песня спета. Наступил черед танца. На сцену выскочила подтановка в виде двух новых участников Stray Kids и одного неуклюжего розоволосого облачка, и мы начали зажигать зал. После моих вокальных талантов все заметно оживились, пытаясь повторять за нами.       Закончив, я лишь поклонился и, взмахнув плащом, удалился за кулисы. Теперь черед Рамоны.       Выступление остальных я почти не видел. Знаю, что Рамона, нарядившись древнегреческой богиней Афиной действительно восприняла это как дебаты, устроив настоящий импровизированный театр на сцене. Выглядело эффектно. Что делал Том? Мерфи сказал, что он много пел и ничего более.       В целом, мне было неважно, выиграю я или нет, но поддержка от детей была масштабной. Маленькие девочки облепили меня, стоило только мне войти под конец в зал и сесть рядом с аквариумом, куда будут попадать голоса за меня. Они обнимались, фоткались со мной и лезли на руки.       Голоса постепенно заполняли аквариумы. Хоть мы и сказали ребятам, что они могут голосовать за кого угодно, все равно, большая часть шестого и пятого толпилась у меня. На удивление, многие старшие дети подходили и тоже кидали желтые кубики ко мне.       Через пятнадцать минут Лу, Тео и Тейт удалились считать. Начались утомительные минуты ожидания, но чтоб дети не скучали, Мерфи играл с ними в игры на внимание.       — Эй, не унывай, чего грустишь? — Хизер, сидевшая рядом, пыталась открыть бутылку с водой.       — Я не грущу, это мое обычное выражение лица, — я ловко забрал бутылку из рук девушки. — Давай помогу.       — Ну прям настоящий Супермэн, — хихикнула та, получая обратно открытую воду. — Я думаю, ты победил.       — Посмотрим, — только и сказал я, как тут же на сцене появились счетчики голосов.       Майлз вывел на экране наши лица и прифотошопленные рядом нули, которые станут цифрами, стоит только объявить результаты.       — Минутку внимания, — первой начала Лу, громко объявляя в микрофон. — Мы готовы объявить победителя конкурса «Лучший вожатый». Прошу всех участников подняться на сцену.       Делать нечего, придется идти. Повернувшись лицом к залу, я судорожно выдохнул. В темноте зала, из тысячи, я увидел ее миниатюрный силуэт, замеревший у входа со сложенными на груди руками. Гера.       Гул стоял в ушах. Хотелось подойти к ней, забрать, прижимая к себе. Даже после ее грубости у столовой я был рад ее видеть.       — Голоса Эдриана — 187, — объявлял голос Лу, сквозь пелену от слепящих софитов.       Я знал, что она смотрит только на меня.       — Рамона набрала 186.       Фигура двинулась вперед, подходя ближе, останавливаясь у последних рядов кресел.       — Результат Тома — 143 голоса! Победил Эдриан, вожатый шестого отряда лагеря «Прибой»!       Громкие аплодисменты и довольное улюлюкание. Я вздрогнул, явно не ожидая. Рамона обняла меня первой, прошептав поздравления. Затем Том крепко пожал руку. Он явно был разочарован.       — Эд, скажешь что-нибудь? — спросила Лу, вручая мне кубок, где было выгравировано «Супер-вожатый» и одновременно с этим протягивая микрофон.       — Спасибо моей замечательной команде и моему лучшему отряду, — я слегка растерялся, но вовремя взял себя руки. — Спасибо всем за поддержку, пятому отряду за неоценимую помощь. Вы лучшие! Я посвящаю эту победу вам.       Хизер из темноты зала показала сердечко, и дети, словно по команде, повторили за ней. Я улыбнулся, спускаясь со сцены и встречаясь с роем поздравляющих детей. Было безумно приятно. Неожиданно и приятно.       Я безуспешно пытался найти глазами Геру, но она будто провалилась сквозь землю. Ушла, так и не подойдя ко мне.       После всех поздравлений началась дискотека. Я снял плащ, отлепил лого супермэна и наконец провел мокрыми ладонями по волосам, слегка взъерошив уложенные волосы. В голове тут же пронеслась фраза: «Кто ты без своего костюма», но я лишь улыбнулся отражению и вышел на улицу ко всем.       Дети счастливо отжигали под «Малиновую Ладу», заведенные конкурсом.       — Супермэн спустился к нам с планеты Криптон, — Тейт, завидев меня первым, потрепал по плечу. — Поздравляю, напарник.       — Если я — Супермэн, то ты — Чудо-Женщина? — вожатые, как всегда, расположились на креслах-мешках под кипарисами, безмятежно наблюдая за танцами.       — Я, скорее, Женщина-Кошка, посмотри какая грация! — продолжал веселиться Тейт, громко хохоча.       — Главное, что не собака, а то свои бы тебя быстро порешали, — парировал я, замечая приближение Мерфи с плющевым щенком. — О, я смотрю, вы уже ужин себе несете.       — Опять эти тупые шутки? Ньюман, ты что, националист? — Мерфи в шутку стукнул меня собакой. — Тебе тут поклонники уже записки написали.       Он вручил мне желтый лист бумаги, сложенный в четыре раза. Сверху, ровным почерком, была выведена моя фамилия и стояла цифра отряда. Я развернул бумагу, где было всего лишь три коротких слова.       «Зайди ко мне».       Я сразу понял от кого это. Засунув записку в карман шорт, я сразу же направился в нужном направлении. В штаб.       Ее кабинет, ярко освещенный, единственный виднелся на темном здании. Она смотрела в окно, прижав руки к себе, но, углядев меня, вынырнувшего из ночной темноты, тут же отвернулась. Я буквально бегом залетел к ней в кабинет, плотно захлопнув дверь за собой.       Тут же любимый запах окружил меня с ног до головы, впиваясь страстным поцелуем в губы. Щелкнул выключатель, прижатый моим телом, что навалилось на стену, пытаясь удержаться. Она целовала жадно, страстно, желая насытиться мной и моим теплом.       — Гера… — выдохнул я в поцелуй, но она тут же притянула меня к себе, продолжая бешеный танец губ.        Я прижал девушку к себе, путая пальцы в длинных волнистых волосах, сжимая хрупкую фигуру так сильно, что, наверное, даже больно. Она лишь углубляла наше общее желание, кусая мои губы, то припадая к шее, оставляя влажные поцелуи и там. Возбуждение усиливалось. Я готов был простить ей все.       Тусклый свет компьютера на столе кое-как освещал комнату. Я скользнул от талии к бедрам, задирая юбку и оголяя крепкие ягодицы Геры. Моя вожатская футболка взмыла вверх и осталась брошенной на пол.       — Я хочу трогать тебя, — она провела носом по ключице, а затем остановилась, вбирая в рот выпирающую косточку.       Руки провели по плечам, а затем плавно спустились вниз по телу, пробираясь к эрегированному члену. Я вздрогнул, не давая ей коснуться, поднял девушку и плавно уложил на стол. Она улыбнулась, протягивая руки. Медленно я стянул с нее юбку, отбрасывая ее в сторону.       — Иди сюда, — взмолилась она. — Я соскучилась.       Забравшись теплой ладонью под футболку, я сжал ее грудь, а затем, отодвинув край кружева, слегка покрутил в пальцах и сосок. Гера выгнулась дугой, застонав и обхватив ногами меня за пояс. Приблизившись, я медленно покрывал поцелуями ее шею, вдыхая привычный аромат кожи. Сносило крышу. Теплая кожа немедленно реагировала табуном мурашек, стоило мне коснуться ее прохладными губами.       Не выдержав, я стянул с нее трусики и быстро оголив член, стремглав вошел. Тут же горячая плоть обхватила меня, сжимая кольцом внутри девушки. Она громко простонала, цеплясь за шею. Я смотрел, как дрожат ее ресницы из полуприкрытых век, продолжая набирать темп. Еще пару резких толчков, и она заерзала подо мной, требуя ускориться.       До нас долетали приглушенные звуки дискотеки. Гера ногами притянула меня ближе, заставляя замереть ненадолго внутри, дав ей привыкнуть. Наше общее тяжелое дыхание отражалось от стен.       Она просила еще и еще, вцепившись руками в краешек стола. Ее грудь прыгала под футболкой, сдерживаемая бюстгалтером. Отдыхая, я целовал ее губы, нежно и протяжно, а затем вновь начинал двигаться, задавая какой-то бешеный темп. Кончив, девушка сильно вздрогнула всем телом, громко выкрикнув мое имя в потолок. Я хотел излиться следом ей на живот, но она крепко прижала меня дрожащими ногами, не давая выйти.       С минуты я смотрел на нее, такую растрепанную и счастливую, расплывшуюся в глупой улыбке. Одевшись, я осторожно поцеловал припухшие от сдерживаемых стонов губы, а затем мягко провел ладонью по волосам пропуская пряди.       — Пойдешь, да? — хрипло спросила она, подхватывая трусики с пола.       — Сначала поговорим, — я прижал ее к стене, разворачивая к себе и не давая выбраться из капкана рук.       — Я испугалась твоих чувств, — она строго посмотрела в глаза. — Меня давно не любили… Прости, это время было нужно, чтобы все обдумать.       — Обдумала? — тихо спросил я. — Я тянусь к тебе, а ты отталкиваешь.       — Обдумала. Ты же не оставишь меня одну, правда? — она опустила взгляд, закусывая губу.       — Только чтобы уложить отряд, — я коснулся лица, заставляя вновь поднять взгляд на себя. — Я зайду ночью. После планерки. И останусь. Хочешь?       — Хочу. Я люблю тебя.       — И я люблю тебя, Гера.       Я словно песчинка, оправившаяся от бури в пустыне Гоби. Так спокойно.