***
Академики Лебедев и Лаврентьев, представившие выводы своих специалистов через три дня, добавили к головоломке ещё несколько подробностей. — Интереснейшие образцы! — восхищённо отозвался о находках Сергей Алексеевич Лебедев. — Микроконтроллеры с оптическим портом обмена, распаянным на плате и силовые транзисторы на карбиде кремния. Ничего подобного в мире пока что никто не производит! — Я не совсем понял, зачем этим двигателям нужна электроника, — уточнил Серов. — Тут использован блок силовых транзисторов, коммутирующих подачу импульсов напряжения и тока на обмотки электродвигателя, и схема формирования последовательности сигналов управления на сами силовые ключи. На управляющую схему поступают команды вперёд/назад, быстрее/медленнее. Всё это ещё оснащено и собственным, фантастически мощным микроконтроллером, собранным на отдельном кристалле 64-битной архитектуры, которая в присланных документах, ну, тех самых, обозначается ARM. Насколько мы сумели понять, для более гибкого управления работой электродвигателя микроконтроллер использует встроенную операционную систему, явно ведущую своё происхождение от Unix-подобных систем, с которыми мы сейчас экспериментируем на больших компьютерах серии БЭСМ. Здесь же эту систему создатели сумели «утоптать» в микроЭВМ, построенную на одном кристалле! — А удалось выяснить, что там взорвалось? — спросил председатель КГБ. — Судя по обнаруженным на обломках следам испаренного и осаждённого углерода, алюминия, железа, серебра, меди, кремния, индия, галлия, германия, взрыв целенаправленно уничтожил всю основную управляющую электронику аппарата, — сообщил Михаил Алексеевич Лаврентьев. — Но вот природа самого взрыва осталась для нас загадкой. Он совершенно точно не ядерный, но и не химический, поскольку нет характерных следов сгоревших углеводородов, содержащихся во взрывчатых веществах. Такое впечатление, что внутри или рядом с электронным блоком внезапно возник высокотемпературный плазменный сгусток, наподобие шаровой молнии. Что могло создать такой эффект, мы пока не знаем. Природа шаровой молнии пока изучена совершенно недостаточно, из-за редкости этого явления. Серов только почесал затылок. Удивительное техническое совершенство аппарата наводило на мысль о существовании на Эквусе высокоразвитой технологической цивилизации, но сами же пони отрицали её наличие. Отправив результаты экспертизы Первому секретарю, Иван Александрович терпеливо ждал реакции руководства. Резкий звонок красного «гербового» телефона «кремлёвки» вывел его из задумчивости. — У аппарата, — ответил он. — Хрущёв говорит, — послышался в трубке знакомый голос. — Ну, Иван Александрович, задали ПВОшники нам задачку! Что ж это такое было, а главное — чьё? — Судя по обнаруженным обломкам — высотный разведчик. Поиски обломков ещё продолжаются, хвостовое оперение пока не нашли, — доложил Серов. — Уж очень большая высота была, с которой они падали. Всё разлетелось по огромной площади. На уже обследованных обломках нет ни единой маркировки, по которой можно было бы определить их происхождение. — Да это я понял, — нетерпеливо перебил Первый секретарь. — А ты наших новых сограждан к экспертизе не привлекал? У них способы исследования технических объектов есть такие, что закачаешься, я сам видел! — Без вашего разрешения я их не беспокоил, — ответил председатель КГБ. — Я им сейчас сам позвоню и попрошу помочь, — решил Хрущёв. — Всё-таки событие в их мире произошло, да и технологии исследования у них получше наших. Первый секретарь повесил трубку, и уже буквально через пятнадцать минут из селектора послышался голос адъютанта: — Товарищ председатель, на проводе Кашира, НИИ Спецтехнологий. — Соединяй! — Здравствуйте, Иван Александрович, — он узнал уже знакомый голос, говоривший на русском с непривычным акцентом. — Чем можем помочь? — Помощь ваша нужна в исследовании обломков необычного летательного аппарата, — ответил Серов. — Аппарат был сбит над нашим грузовым терминалом в Эквестрии. Никита Сергеевич говорил, что у вас нужные технологии есть. — А, вот оно что... Поняла. Ждите, от нас прибудут специалисты. — Спасибо, будем ждать. Дежурного я предупрежу сам.***
Дежурный доложил о прибытии «специалистов» часа через два: — Товарищ председатель, прибыли... э-э-э... товарищи из НИИ Спецтехнологий, о которых вы предупреждали. И только что перед ними донесение и свёрток с объекта 423 доставили. — Проводите их ко мне, со всем уважением, — распорядился Серов. — И донесение сюда пришлите. Вскоре дверь отворилась, и адъютант, положив на столик у входа пакет с донесением и свёрток с только что найденными на той стороне обломками, пригласил: — Входите, товарищ председатель вас ожидает. Иван Александрович уже несколько раз встречался с ними, но ещё ни разу не принимал их представителей у себя на Лубянке. В дверь, едва не царапнув верхнюю перекладину рамы острым кончиком длинного, плоского, слегка изогнутого рога со стальным лезвием на задней кромке, вошла жутковатого вида рогатая лошадь, плотно прижимая к бокам перепончатые крылья, чтобы случайно не свалить что-нибудь в тесноватом для них человеческом помещении. Её шёрстка была красивого землянично-красного цвета, крылья — немного более тёмно-красные, грива — травянисто-зелёная. Позади длинной змеёй покачивался угрожающей наружности хвост, покрытый изогнутыми шипами и заканчивающийся шипастой перепончатой стрелкой. Следом за ней вошла вторая, бежевая и серогривая. В просторном ещё секунду назад кабинете тут же стало тесновато. — Товарищ председатель. Здравствуйте. Меня зовут Строберри, я артефактор из клана Стилуса, — отрекомендовалась красная демикорн. — Это моя коллега, техномаг Мундансер из клана Орб. Чем можем быть полезны? Серов пригласил их к столу, на котором были разложены немногие уцелевшие обломки летательного аппарата. — Прошу. Нам хотелось бы получить ваше мнение об этих предметах. Особенно интересует, кем и когда они изготовлены. Строберри и Мундансер подошли к столу, артефактор на ходу достала телекинезом из браслета стилус. Иван Александрович пока распаковал свёрток, в котором оказались повреждённые части хвостового оперения аппарата, с рулевыми машинками, похожими на те, что управляли элеронами в крыльях, но сохранившимися заметно лучше, вероятно, потому, что они оказались дальше от эпицентра взрыва. Строберри уже водила стилусом по обломкам, а Мундансер с интересом разглядывала возникающие прямо в воздухе над столом трёхмерные изображения. Серов ранее никогда не видел ничего подобного и теперь смотрел на объёмную схему электродвигателя, едва не разинув рот от удивления. — Это точно не наше, — с уверенностью заявила Строберри. — Никакой документации, обязательно встраиваемой в наши артефакты, здесь нет. Да и само исполнение, скорее, похоже на вашу, человеческую технику, чем на эквестрийскую. — Только эти обломки превосходят современную человеческую технику по техническому уровню минимум лет на сто, — добавила Мундансер, разглядывая схему. — О, Строберри, тут рулевые машинки не оплавленные, давай их посмотрим. — Давай, — красная демикорн начала водить стилусом по машинке, глядя на возникающую в воздухе голографическую схему. — Ага, кажется, внутри на корпусе что-то написано. — Что? — тут же вскинулся Серов. — Прочитать можете? — Смотрите. Артефактор повернула схему и раздвинула в стороны отдельные её детали, показывая по отдельности все составные части устройства. На внутренней поверхности корпуса рулевой машинки Иван Александрович увидел 12-значный серийный номер, написанный обычными арабскими цифрами, а под ним, более мелкими буквами, стояла надпись на английском: «Earth Alliance Aerospace Force» и число 2638. — Э-э... — только и смог выдавить Серов. — Воздушно-космические силы? Земной Альянс? Это как прикажете понимать? — Учитывая, что сейчас вы только-только начинаете осваивать космос, и Земля разделена на множество государств, далёких от понятий «единство» и «сотрудничество», рискну предположить, что 2638 — это год изготовления устройства, — произнесла Мундансер. Председатель КГБ несколько секунд напряжённо соображал. Полученная информация ошеломляла, сбивала с толку, но надпись он видел на схеме собственными глазами. — Так... — Серов усилием воли заставил себя мыслить трезво. — Эту информацию можно как-то зафиксировать? Первый секретарь должен это увидеть. — Все результаты исследований сохраняются в ограничителе, — ответила Строберри. — Но вам будет удобнее сфотографировать схему. — Годится. Вы пока продолжайте, я сейчас вызову фотографа и договорюсь с кремлёвской охраной и секретарём Первого о встрече, — Серов отошёл к столу, щёлкнул селектором и произнёс. — Фотографа с аппаратурой в мой кабинет. Бегом! — затем поднял трубку телефона. — Коммутатор! Соедините с Кремлём, с Шуйским. Немедленно. Пока он ждал соединения, прикидывая, как лучше доставить двух немаленьких, размером почти с лошадь, существ в Кремль, демикорны продолжали деловито исследовать обломки. В трубке щёлкнуло: — Слушаю, Шуйский. — Григорий Трофимович, срочная информация для Первого, нужна личная встреча. Со мной будут два специалиста... гм... непривычной наружности, так скажем. — Понял, у Первого через час очередная встреча закончится, подъезжайте, — ответил референт. — Спасибо, Григорий Трофимыч, — поблагодарил Серов, вешая трубку. — Товарищи, — обратился он к экспертам. — Как нам вас в Кремль удобнее доставить? В обычном автобусе вам тесновато будет, может, фургон заказать? — Мы своими крыльями быстрее долетим, — не отрываясь от исследования схемы, ответила Строберри. — Только охрану предупредите, чтобы они с перепугу стрелять не начали, — добавила Мундансер. — Мы можем на какой-нибудь крыше подождать вашего сигнала. Щёлкнул селектор: — Товарищ председатель, фотограф ждёт в приёмной. — Пусть войдёт, — разрешил Серов. Вошедший офицер с большим кофром в одной руке и штативом в другой, аккуратный и подтянутый, поставил кофр на пол, привычно козырнул и отрапортовал: — Фотограф капитан Соловьёв по вашему приказанию прибыл! После чего, стоя по стойке «смирно», изумлённо воззрился на двух существ, как будто сошедших со страниц средневекового бестиария, сосредоточенно занимающихся каким-то явно необычным исследованием. К чести офицера, не обнаружив на полу кабинета пылающей пентаграммы с зажжёнными по углам свечами, он продолжал ждать, решив, что у председателя, вероятно, всё под контролем. — Так, капитан, прежде всего, вы ничего не видели. Всё, что здесь происходит, относится к категории «Особой важности», — предупредил Серов. — Так точно! — с готовностью ответил фотограф, лихорадочно соображая, как это развидеть. — Товарищи, вы готовы? — спросил председатель. — Конечно. Идите сюда, — Строберри вывела трёхмерную разнесённую схему рулевой машинки. — Вам нужно сфотографировать вот это, — она указала стилусом на схему. — Этот фрагмент крупно и схему в целом. Фотограф достал из кофра аппаратуру, поставил на штатив большой фотоаппарат, снимающий на фотопластинки, и сделал несколько снимков на разных значениях выдержки и диафрагмы. Снимать фото с голограмм ему ещё ни разу не доводилось, о чём он честно предупредил начальство. — Вы всё правильно делаете, — успокоил Серов. — Снимки нужны как можно быстрее. Сойдут слайды, печатать и сушить слишком долго. — Готово, разрешите идти проявлять? — Идите. Снимки доставьте к машине, я выезжаю в Кремль Фотограф вышел. Серов повернулся к демикорнам: — Товарищи, сейчас снимки будут готовы, и можно отправляться. Можете подождать на крыше ГУМа, например, это большой магазин прямо напротив Кремля, через Красную площадь. С вами можно как-то связаться? Не голосом же на всю площадь кричать? — Магазин найдём, — Мундансер улыбнулась, представив председателя КГБ кричащим и размахивающим руками перед ГУМом. Она телекинезом вытащила из седельной сумки необычного вида радиотелефон, в нижнюю часть которого был вместо динамика встроен металлический шарик. — Вот кнопка включения, нажмите и скажите: «Субьект-носитель первичной связи 934, вызов». Серов нажал кнопку, и шарик вдруг развернул стальные лепестки, открыв взгляду прикрывающую микрофон сеточку, под которой мерцал неяркий голубоватый свет. Иван Александрович повторил слова вызова, и из «будильника» на левом бедре Мундансер послышался голос: «Входящий вызов с аппарата внешней связи носителя 934». — Я услышу и вам отвечу, — пояснила Мундансер. — На всякий случай, мой номер 847, — добавила Строберри. Серов аккуратно записал оба номера в записную книжку. Демикорны, закончив исследование, осторожно покинули кабинет и вместе с Серовым спустились во двор, где уже ждала машина. Тут же подбежал и фотограф со снимками: — Осторожно, снимки ещё не до конца высохли, — предупредил он. Ещё раз проверив связь, демикорны взлетели в небо. К тому времени, как машина председателя КГБ подъехала к Спасским воротам, выходившим на Красную площадь, они уже ждали на крыше ГУМа. Весь транспорт обычно въезжал через Боровицкие ворота с другой стороны Кремля**, но сейчас председатель подъехал к Спасским воротам, и, выйдя из машины и предупредив кремлёвскую охрану, связался с Мундансер. Чтобы не привлекать лишнего внимания, демикорны взлетели над крышами, облетели Красную площадь на приличной высоте и приземлились уже во внутреннем дворе Кремля, рядом с ожидавшими их Серовым и патрулём охраны. Офицер, начальник патруля, профессионально стараясь не выдавать своего изумления, вежливо попросил предъявить документы, получив для изучения два самых обычных советских паспорта. — Э-э... де-ми-корн? — читая по слогам в графе «национальность», уточнил он. — Товарищи Строберри и Мундансер, из НИИ Спецтехнологий, со мной, — сообщил Серов. — Вас ожидают, товарищ Шуйский звонил, но не предупредил, что сопровождающие товарищи будут... такие необычные, — типичный старлей из кремлёвской охраны, верхом компетентности которого была бдительная проверка документов и досмотр багажа, оказался на грани «зависания». — Работа такая, товарищ старший лейтенант, приходится иметь дело с самыми разными специалистами, невзирая на этнические особенности, — Серов откровенно наслаждался ситуацией. — Так точно, — козырнул начальник патруля, косясь на многочисленные предметы, которыми были увешаны демикорны. — Прошу прощения, но я обязан произвести досмотр багажа на предмет оружия. — Конечно. Строберри и Мундансер с готовностью подняли телекинезом в воздух содержимое своих седельных сумок — книги, непривычного вида предметы, напоминающие тяжёлые, украшенные угловатыми символами браслеты, бутылочки с жидкостями и порошками разных цветов. У старшего лейтенанта отвалилась челюсть. Строберри заботливо вернула её телекинезом в привычное положение. — Это всё что такое? — спросил офицер, указывая на массивные браслеты и амулеты, надетые на демикорнов. — Научные приборы. Строберри достала стилус и прикоснулась к одному из висящих в воздухе артефактов. Старлей изумлённо рассматривал возникшую прямо в воздухе схему, снабжённую объёмистыми пояснениями, написанными необычного вида угловатыми буквами. — А это на каком языке написано? — заворожённо поинтересовался начальник патруля. — На инитиумнарском, — Мундансер прочла несколько слов на певучем, мелодичном наречии и тут же перевела: «Артефакт предназначен для приглушения посторонних звуков в радиусе действия до регулируемого комфортного значения». Серов молча многозначительно постучал по циферблату наручных часов. — Ладно, проходите, — кивнул офицер и добавил. — Под вашу ответственность, товарищ председатель. — Благодарю за службу, товарищ старший лейтенант, бдительность проявлена правильно, — похвалил Серов. Старлей вытянулся и козырнул: — Служу Советскому Союзу!