Кто первый?

— Ну и чего мы такие грустные? — Аня провела рукой по бедру рыжеволосого солнышка. — Не грустные, а собранные, — поправила Саша. — Я настраиваюсь на прокат, если не откатаю на двести процентов, то Георгиновна меня точно убьёт. Она думает я расслабилась. — Хорошо, не буду отвлекать, — телефон шатенки подал признаки жизни. Аня, прочитав оповещения, продолжила. — Я отойду ненадолго, не теряй меня. Саша вышла на лёд, Аня за дверь. Раз. Сердце ускорило темп. Два. Кожа чувствовала взгляды. Все взгляды, кроме самого нужного. Три. Тело приняло привычную стойку, с которой начиналась программа. Прыжки получались на удивление лёгкими и спокойными. Будто Саша даже не старалась. Будто всё это не стоило ей никаких усилий. Будто она была рождена летать. И вот, спустя несколько шагов, тот самый проблемный триксель. Сегодня он стал Сашиной короной, что в конце проката опустилась на голову. Никогда ещё Трусова не была так горда собой. Она надеялась, что это не случайность, а наконец достигнутое постоянство. Выходя со льда ракета думала о том, как бы отреагировала Аня, если бы видела. Тренеры довольны, Ками улыбается со скамейки. Но этот прокат не в счёт, если самый главный зритель ничего не видел. Трусова собирается найти Щербакову и всё ей рассказать. В раздевалке пусто, в зале только Медведева, которая бегала до посинения с самого утра. Даже в буфете лишь Морис с Усачевой о чём-то бурно спорили. Всё не то. Спустившись вниз, Саша прошла в холл и тут же пожалела, что с рождения ей даровано зрение. Аня. Её Аня стояла рядом с Женей и не дышала, пока Семененко нагло целовал её. Её глаза метнулись в сторону и увидели растерянную ракету. POV Аня — Жень, привет, что ты хотел? — Поговорить с тобой, — Семененко демонстрирует свою самую очаровательную улыбку, до которой мне нет никакого дела. — О чём? Давай только быстрее, Саша откатает скоро, а я следующая. — Конечно, просто хотел пригласить тебя куда-нибудь. Может сходим в кино или кафе или куда хочешь. Выбирай всё, что нравится, — когда он приближается, становится как-то особенно некомфортно. — Женя... Ну ты же знаешь, что я в отношениях. Зачем ты это всё... — не успеваю договорить. Меня затыкает неприятно влажный поцелуй. Такие грубые, почти деревянные губы. Фу, Боже. Как только до меня доходит смысл происходящего, я сразу отстраняюсь, встречаясь со стеклянными глазами. О нет... — Саш, это вообще не... — осознаю, что говорю сама с собой, оглядывая место, где мгновение назад стояла любовь всей моей жизни. Обрывками помню как в голове вертятся ужасные мысли, пока я бегу по коридору в раздевалку. Открываю дверь и застаю Сашу, опутанную эмоциями. То ли гнев, то ли отчаяние. Я должна всё исправить. — Саш, это он, я ничего не... — сегодня точно день незаконченных фраз. Меня уже который раз перебивают, не давая договорить. — Заткнись, Щербакова. Я не хочу тебя слышать. — Саша, послушай меня, — умоляюще прошу. — Не хочу. Не хочу я тебя слушать, — моя ракета тяжелеет в лице и срывается на крик. Беды не миновать. — Он поцеловал меня. Звал на свидание, но я… — Прыгнула ему на шею, — Трусова подхватила собранную сумку и собралась выходить, оставив эти жалкие оправдания позади. — Спасибо, конечно, что вытерла об меня ноги, но можно было как-то помягче. — Саша... — и снова разговоры с пустым местом. Пять минут. Десять. Двадцать. Аня чувствовала вину за то, чего не делала. Саша чувствовала как рушится весь её мир. Мир, который она придумала. Мир, которого не было. (anna_shcherbakova): Саш, пожалуйста, поговори со мной. (anna_shcherbakova): Трусова, я люблю тебя. (anna_shcherbakova): ты дома? Я сейчас приеду. Аня направилась к дому, где проходили её лучшие дни и ночи. Она направлялась туда, где была как никогда счастлива. (anna_shcherbakova): малыш, открой дверь, пожалуйста. Мне очень надо с тобой поговорить. Саша видела оповещения. Всматривалась в каждое лживое слово. Сил отвечать не было, как не было и желания. Ничего не хотелось, но ответить всё же надо. «Аня, мне жаль. Жаль, что ты меня не любишь. Жаль, что я тебя люблю. Жаль, что тебе не пришло в голову порвать со мной, прежде, чем вешаться на первого встречного-поперечного. Спасибо за ценный урок. Я всё ещё люблю тебя, но мы больше не вместе. Так что уходи и сделаем вид, что ничего не было» Сообщение осталось не отправленным. На телефон Ани пришло оповещение. И увы не то, что она так хотела получить. (evgeniy_semenenko): Аня, прости, не знаю, что на меня нашло. (anna_shcherbakova): Жень, я дважды говорила тебе, что у меня есть любимый человек и я не пойду с тобой на свидание. Но вместо того, чтобы принять мой ответ, ты являешься посреди дня, портишь всё и теперь я не могу ничего исправить. Больше не приближайся ко мне и иди к чёрту. Придурок. Не в стиле Ани терять контроль. Не в стиле Ани посылать человека грубыми словами. Не в стиле Ани стоять на пороге и ждать чуда. Не в стиле Ани так сильно любить. Что ж, кажется, Щербакова сменила стиль. Спустя полтора часа Аня поняла, что её не впустят, потому поплелась домой. Хотелось исчезнуть. Быть ничем или ничем не быть. Чтобы ни чувствовать ничего. Но через силу шатенка принимала всю боль, убеждая себя, что заслужила. Зачем вышла к Семененко? Знала же зачем зовёт. Почему не оттолкнула? Она совершенно точно ничего не чувствует к парню. Все её мысли давно занял рыжий дьявол. И любовь к этому взгляду, волосам и резким движениям теперь съедало изнутри, оставляя после себя невыносимо давящую пустоту. Опускаясь на кровать, Аня наконец дала волю своим эмоциям. Слезы не каплями, а почти струями катились из глаз, лишая возможности видеть. Всё, что имело смысл сейчас исчезает из её жизни. Аня осталась одна. Наедине со своими проблемами и мыслями. Щербаковой никогда не было так плохо, но думать об этом слишком эгоистично. Да, Ане точно плохо, но каково Саше? Её растоптал и унизил человек, которому она доверяла. Единственный человек, что смог подобраться ближе и завоевать её сердце как трофей. Аня не могла думать о себе. Не могла переживать за себя. Переживала за их отношения. Боялась, что Саша так и не захочет выслушать её. Саша отпустит её, не давая права оправдаться. Какие могут быть оправдания? Аня - дура, которая слишком медленно думает. Вот и всё оправдание. Вот и вся проблема. Проблема в Ане, но бьёт по Саше. Между ними слишком много недосказанности, чтобы нарушить тишину. Слишком много недоверия, чтобы оправдывать свои слова и поступки. Слишком много любви, чтобы не болело.